45
Корнелия на стене ждали. Питер видел, как улучшалось настроение огромных молоканов, когда они замечали этого человека в полном боевом облачении.
— Ну что, Корнелий, устоим против врага? — cпросил старый Даувпирт.
— Мы с Питером приложим все силы, — сказал Корнелий. — Лишь бы стены выдержали…
— Стены — да, — согласился орк, поправляя стальной шлем со следами былых баталий. — У нас сейчас триста двадцать четыре молокана, восемь сотен рабов — все при луках, да оружия всякого запасного — пропасть. Неужто не выстоим?
— Все корнунги распределены? — прервал Корнелий ненужный разговор.
— Конечно. Как прошлым летом обучались, так все и сделано.
— Ну и хорошо. Я должен проверить стену — везде ли порядок.
— Ясное дело, проверь, чтобы порядок был. Камня, как видишь, много, народ постройки разбирает, лишь бы город выстоял. — Даувпирт указал со стены на небольшую площадь, куда подъезжали обозы и молоканы вместе с рабами сгружали стройматериал.
Оставив старого Даувпирта, Корнелий и Питер пошли по стене вокруг города, ненадолго останавливаясь напротив самых слабых, по мнению Корнелия, мест.
— Сюда нужно положить камни, — говорил он, показывая на впадины в глине.
— Сделаем, — кивали корнунги, командиры оборонительных отрядов. Корнелий и Питер шли дальше, а на обозначенных местах закипала работа.
— Эти стены кажутся такими крепкими — тут же все три фута, — негромко сказал Питер, когда они миновали очередной изъян.
— В основании все семь футов, но, как я тебе говорил, это саман, не камень. Вот посмотри…
Корнелий подобрал оброненный кем-то гвоздь и, коротко замахнувшись, вогнал его в стену по самую шляпку.
— А теперь вспомни, как стрела барийского лука бьет шесть досок разом.
Тут до Питера начало доходить.
— Если пятьдесят стрел уложить в пятно фут на фут, может получиться такая же сквозная дыра.
— То-то и оно. А если стрел будет тысяча!
Питер вздохнул и посмотрел на затуманенный горизонт. Оттуда, из молочной пелены, следовало ждать появления неприятеля.
— Скорее бы уж они пришли, а то как-то… зябко, — признался он и поежился.
— Не спеши, нас не минуют. Как закончим обход, так они и заявятся.
Корнелий оказался прав, едва они с Питером завершили круг и оказались над воротами, как с ближайшей башенки, поднимавшейся над стеной еще на десять футов, подал голос наблюдатель:
— Они идут! Они уже в полумиле!
Все, кто был на стене, сейчас же бросились смотреть, однако пока ничего видно не было, а корнунги стали ругаться и требовать, чтобы работы по укреплению продолжались. Подача камней возобновилась — их передавали по длинным цепочкам, в которых стояли и хозяева, и рабы.
Вскоре Питер смог увидеть появившихся из тумана всадников. Издали они казались не такими уж большими, а их вереница совсем не длинной.
— Их там не более двух сотен, Корнелий! — воскликнул он обрадованно.
— А манукаров и того меньше — едва сотня наберется.
— Так, может, еще выстоим? — с надеждой спросил Питер. — Всего сто манукаров, а нас — вон сколько!
И он обвел рукой стоявших на стенах молоканов и копошащихся среди них невольников.
Корнелий усмехнулся:
— Посмотрим, что ты скажешь, когда они подъедут ближе. И еще: нельзя, чтобы они видели нас вместе.
— Что значит нельзя, чтобы видели?
— Они должны знать, что защитник здесь только один — это я. Понял?
— Понял. Но почему?
— Потому что защитник — основа сопротивления города и на него ведется особая охота, как во время осады, так и после проникновения в город.
— Я буду за тебя сражаться, Корнелий! — с чувством произнес Питер.
— Я тебе, конечно, благодарен, но каждый человек и молокан в этом городе выполняет приказы защитника.
— Я сделаю, как ты скажешь.
— Вот и отлично. Пойдешь на западную стену, скоро они подойдут ближе и ты сумеешь рассмотреть их лучше.
— Но в стороне от тебя.
— Совершенно верно. Чтобы тебя не приняли за второго защитника.
