31

Почему-то Питер думал, что Корнелий хочет рассказать ему свою историю, ведь это по-настоящему занимало его. Как может обычный с виду человек пользоваться авторитетом у таких чудовищ, как орки-молоканы?

Но когда они в мокрой одежде выбрели на большой остров, расположенный посреди реки, Корнелий велел оставить корзины в кустах и повел Питера на небольшое глинистое плато, укрытое от посторонних глаз зарослями разросшихся ив.

— Встань здесь, — указал Корнелий место и, обойдя вокруг Питера, остановился напротив него. — Зол на Лусха? — спросил он.

— Он — хозяин, — уклончиво ответил Питер.

— Ты думал о том, почему он так ловко тебя сбивает, хотя ты парень не из простых?

Питер кивнул.

— Ну, и чего надумал?

— Он здоровее меня, в смысле — выше.

— И все? — усмехнулся Корнелий.

— У него ноги длиннее и руки. И еще он обманывает меня и расталкивает — то в одну сторону ткнет, то в другую, а потом сразу — в ухо.

— Хотел бы так научиться?

— Конечно, кто ж от такого умения откажется.

— Никто не откажется, тут ты прав. — Корнелий замолчал и, оглядевшись, вдруг с неожиданной, пронзительной тоской в голосе продолжил: — Да только платить иногда приходится слишком дорого.

— Вы это о чем, сэр?

— Корнелий… Говори мне ты.

— Извини, Корнелий. Я не совсем понял, о чем ты говоришь.

— О том, что на учебу требуются силы и терпение, хотя в тебе все это есть. Жизнь заставила, ты ведь уже шестого хозяина холоп?

— Так точно.

— Тогда учись, чтобы их в твоей жизни не было еще полдюжины.

— Я готов, Корнелий.

И Корнелий преподал Питеру первый урок. Он заставил его драться на пределе своих возможностей, однако не глушил ученика, как это делал кровожадный Лусх, а лишь сбивал изредка на землю и пояснял ошибки, которые допускал Питер.

К моменту, когда солнце стало клониться к закату, Питер высушился и снова промок от пота, но был доволен оттого, что кое-что у него начало получаться.

— Иди первым, корзинки потащишь сам.

— Да, Корнелий, спасибо…

— И не будь дерзким с Лусхом, рано тебе еще.

— Хорошо, Корнелий.

Они разошлись, и Питер отправился в свинарник — сдавать улов, а потом вместе с Брианом и еще одним невольником пошел назад — в поселение.

Зная, что его ждет вечерняя взбучка от Лусха, он, в отличие от прошлых вечеров, ждал ее с нетерпением и любопытством. Корнелий многократно повторил на нем все те приемы, которыми так здорово владел хозяйский сын, и научил, как им противостоять. Но напоминание не быть с Лусхом дерзким Питер понял правильно, он и сам не стал бы раскрываться, уж чему-чему, а осторожности за время своей невольничьей жизни он научился.

По улицам невольники шли, прижимаясь к стенам и глядя себе под ноги, чтобы не оскорбить неосторожным взглядом прохожих молоканов.

В воздухе пахло перегоревшим жиром, в этот час молоканы жгли у жертвенных костров подношения Хивве, вступавшей ночной порой во владение миром.

Когда невольники подошли к воротам своего хозяина, Лусх уже поджидал Питера.

Равнодушно пропустив мимо двух других рабов, он ударил Питера наотмашь. «Нырять» было поздно, и Питер лишь втянул голову, чуть приподняв плечо, — как учил Корнелий. Удар тяжелого кулака Лусха пришелся в плечо, скользнул по голове, и, повинуясь толчку, Питер забежал во двор. Лусх рыкнул от досады и, закрыв створку, последовал за объектом своих садистских развлечений.

Питер никуда не убегал, идти в погреб он мог только по разрешению своего истязателя.

— Ну что, лягушонок, будешь харкать кровью? — улыбнулся Лусх, демонстрируя кривые клыки.

Питер молчал и лишь чуть приподнял руки, собираясь защищаться. Впрочем, это не смутило Лусха, ведь именно попытки раба защитить себя вызывали в нем еще больший интерес к истязанию. Орк быстро атаковал, нанося удары справа и слева, но не в полную силу: он знал, как продлить удовольствие. Невольник пошатнулся и отступил на пару шагов, хотя вся атака Лусха пришлась на руки и плечи.

Лусх атаковал снова, добавляя своим хитросплетениям сложности. В конце концов он «поймал» лягушонка и крепко приложил его по уху, зная, что этот удар наиболее болезненный. Питер не удержался на ногах и, упав, прокатился по земле, чтобы тотчас подняться. У него получилось! Корнелий говорил: пропустив удар, не пытайся удержаться любой ценой, а лучше последуй за его силой — упади и покатись, как камень.

«Если будешь стараться выстоять, сила удара пойдет на твое разрушение, а если покатишься — она истратится на то, чтобы перекатывать тебя».

Питер перекатился и поднялся, чувствуя себя совсем неплохо. Да, в ухе звенело, но не более чем от шуточной оплеухи.

Лусх почувствовал, что контроль за избиением ускользает от него, и бросился наверстывать упущенное, но Питер не давал ему зацепиться и падал при каждом ударе, укатываясь все дальше, так что Лусху приходилось бегать за своей жертвой.

Наконец ему это наскучило, и он отпустил Питера в погреб, где его встретил встревоженный Бриан.

— О, Малой, я думал, он тебя убьет! — воскликнул тот с наигранным волнением.

— Значит, обошлось, — ответил Питер. Он чувствовал боль в плечах и руках, попавших под тяжелые кулаки Лусха, однако голова его была ясной.

Попив воды, он умылся, отчего ссадины на коже стало жечь, однако это не могло затмить чувства радости в ожидании нового урока Корнелия.