21

Иоган фон Крисп проснулся от режущего слух звука, который раз за разом повторялся совсем рядом — над самой его головой. Фон Крисп приоткрыл глаза, но это не дало никакого результата — то, что он видел, ничего ему не напоминало.

— Ш… Што это?.. Ш-што это такое? — прохрипел фон Крисп и, потянув носом, почувствовал запах куриного помета.

— Я… где?

Он попытался перевернуться на спину, но с первого раза ему этот не удалось. А затем над его головой снова прозвенел это мучительный звук — не устоявшийся голос молодого петушка, который снова начал свои тренировки.

— Ах ты, каналья!

Фон Крисп, не глядя, сшиб птицу с насеста, закричавший петух тотчас переполошил в курятнике всех кур. Они забегали, забили крыльями — теперь фон Крисп точно знал, где он.

— Я в курятнике, — произнес он, с трудом садясь на загаженной соломе. — А… как я здесь ок… оказался?

Звук собственного голоса заставил вибрировать череп, и это вызвало боль. Ощущение было такое, будто кто-то бил по голове, а она отзывалась точно колокол.

— О-о… — простонал фон Крисп, прикладывая кулак к голове. — Это невозможно… Помогите кто-нибудь…

Приоткрыв глаза, он обнаружил свою шляпу и, сориентировавшись, пополз на четвереньках к выходу.

Фон Крисп чувствовал себя так скверно, что несколько шагов из курятника до свежего воздуха показались ему долгой извилистой дорогой. Наконец он вывалился в небольшой внутренний дворик, где сумел немного перевести дух.

Теперь он точно знал, что у него похмелье, а стало быть, вчера он сильно напился. Не открывая глаз, фон Крисп начал себя ощупывать — меч на месте, хорошо. Кинжал — тоже. Сапоги загажены куриным пометом, но тоже оба на месте. Надо было что-то предпринять, но о том, чтобы подняться на ноги, не могло быть и речи.

— Поттер… — позвал фон Крисп, но никто не отозвался. — Поттер! — позвал он громче, и приступ боли заставил его сжать кулаками виски.

— Я здесь, ваше превосходительство, — осторожно произнес слуга, выглядывая из-за забора.

— Где ты ходишь? Неси скорее вина, — потребовал фон Крисп, поудобнее устраиваясь у стены курятника.

— Нет вина, ваше превосходительство.

— Как нет? Сам выпил, подлец?

— Никак нет, ваше превосходительство. Вы его еще на прошлой неделе выпили.

— Ну так пойди в лавку, да поскорее, ты разве не видишь, в каком я состоянии?

Фон Крисп схватился за голову и начал раскачиваться.

— Немедленно неси вина!

— Денег нет, ваше благородие.

— Куда же они подевались?

— Вы, ваше благородие, их проиграть изволили, — развел руками слуга и вздохнул.

— А разве я играл? — искренне удивился фон Крисп.

— Целую неделю, ваше благородие. Вас в заведении Петерсона все знают, вы там уже всем должны.

— Да?

Фон Крисп попытался вспомнить хоть что-то. Похоже, он опять сорвался и снова начал играть, а этого ему делать было никак нельзя. Игра в кости не раз доводила его до отчаянного положения, и он зарекся брать их в руки, но, видимо, сорвался.

— Ты… вот что, Поттер… Поди в лавку и сменяй вина на что-нибудь…

— Да на что же, ваше благородие? Вы за эту неделю все ценное из дому вынесли.

— И лошадь? — попытался угадать фон Крисп.

— Лошади у вас не было.

— Так вот же — куры. Поди и сменяй на кур!

— Это не наши куры, ваше благородие, — со страдальческим выражением лица начал объяснять слуга.

— Как не наши?

— Не наши. И курятник не наш, и дворик этот, где вы лежите, тоже нашего соседа.

Фон Крисп обвел дворик мутным взглядом.

— Выходит, я в гостях… М-да. Тогда вот что…

Фон Крисп посмотрел на свой камзол и, помедлив, оторвал серебряную пуговицу. Еще немного поколебавшись, оторвал все пять и бросил через забор.

— Неси вина, и знать ничего не хочу.

Слуга собрал пуговицы и убежал, а фон Крисп впал в забытье. Временами он возвращался к пугающей реальности и пытался вспомнить — кому из заведения Петерсона, где собрались жулики и игроки, он задолжал деньги. Но это было нелегко. Вернее — невозможно.

Чуть больше недели назад мэр Исфагана лично выдал ему два дуката и десять рилли жалованья, поскольку фон Крисп исполнял роль начальника городской стражи, на кою должность его приняли после того, как сбежал прежний. Тураны уже подходили к городу, когда их опередил курьер с сообщением о примирении императора и Хиввы, иначе бы и здесь уже были руины. Мэр лично выходил навстречу многотысячной армии убийц, чтобы продемонстрировать охранный документ.

Однако не все в городе были такими смелыми — многие бежали на лодках и баркасах, среди них оказался прежний начальник городской стражи, а фон Крисп как раз скитался безо всяких планов и перспектив. Уцелев в битве на холмах при Аруме, он не знал, что теперь делать.

Должность оказалась кстати, однако старая страсть — игра в кости — снова настигла его.

Возвратился Поттер, который достался фон Криспу от прежнего начальника стражи вместе с его квартирой.

— Принес, ваше превосходительство!

— Молодец… Подавай сюда, сам-то я не подойду.

Поттер перебрался через забор и подал хозяину кувшин с вином. Тот принял его дрожащими руками и стал пить большими глотками.

Вино была холодное, но имело отвратительный вкус. В конце концов это заставило фон Криспа прерваться.

Пожевав губами, он посмотрел на слугу:

— Это что за дрянь?

— Мне про то неведомо, ваша милость, лавочник сказал — херес.

— И взял пять серебряных пуговиц за четверть меры этого пойла?

— Сейчас все дорого, но если вино скверное, давайте я допью.

— Не торопись, мерзавец, я еще проведу над тобой следствие.

Фон Крисп вздохнул, снова приложился к кувшину и допил все.

Несмотря на отвратительный вкус, вино подействовало на состояние начальника городской стражи самым положительным образом. В его окружающий мир вернулись краски, звуки и запахи.

— Так ты говоришь, на пять пуговиц хереса дали? — вернулся к прерванному разговору фон Крисп и, опершись на стену, поднялся.

— Ну, я же не могу ему перечить, ва…

Договорить он не успел, получив звонкую затрещину.

— За что, ваше благородие? — завыл Поттер, прикрываясь руками.

— Живо давай сюда пуговицы и медь, что получил на сдачу. И не заставляй меня ждать!

Шмыгая подбитым носом, Поттер выгрузил на ладонь хозяина оставшиеся пуговицы и сдачу.

— Будем считать, что ты просто забыл мне их вернуть, — смягчился фон Крисп, поскольку чувствовал, что его отпускает. Ссыпав пуговицы и деньги в пустой кошелек, он поднял оброненные перчатки и огляделся — из окна своего дома выглянул сосед, но сейчас же спрятался. Третьего дня владелец мясной лавки напомнил фон Криспу о долге за свиной окорок и тут же лишился двух зубов.