Глава 5
Над Индийским океаном неторопливо плыли целые стада облаков. Лайнер летел значительно выше, и казалось, что облака лежат на поверхности голубой воды. Арлан с интересом наблюдал за игрой цветных теней в их призрачных замках, и порой можно было подумать, что они и в самом деле плывут по воде, похожие на стаю лебедей.
Подошла стюардесса и поинтересовалась, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Выбор показался
Заславскому поистине царским. Французский коньяк нескольких сортов, марочные сухие вина, шампанское…
Он был единственным пассажиром в салоне первого класса. Никогда раньше он не мог себе этого позволить, но сейчас его счет не уменьшится на ощутимую цифру, даже если он решит летать первым классом всю оставшуюся жизнь. Ему с трудом удалось найти авиакомпанию, совершавшую прямые авиарейсы на этот богом забытый остров.
В конце концов он остановил свой выбор на обыкновенном пиве. В салоне стояла жара, несмотря на пятидесятиградусный мороз за бортом, и пиво это было как раз то, что надо.
В мавратисском аэропорту он почувствовал себя не слишком уверенно, местные служащие на интерлекте изъяснялись с трудом, и ему пришлось потратить около часа, прежде чем он нашел такси с водителем, который понял наконец, куда его следует отвезти.
А нужно ему было попасть в местный заштатный городишко, в котором не было даже приличного отеля и который по этой причине не посещал ни один уважающий себя турист.
Заславский приехал слишком рано, в запасе у него оставалось целых две недели до назначенного в записке срока. Но он терпеть не мог спешки. Ему необходимо было все еще раз обдумать и осмотреться, прежде чем принять окончательное решение. Дополнительная информация никогда ему не мешала, на ее сбор он и отвел эти две недели.
Годы, проведенные в управлении внешней безопасности, научили его осторожности даже в том случае, когда он решался на заведомо нелепый поступок.
В конце концов с помощью водителя, выступавшего в роли переводчика, ему удалось снять комнату в довольно богатом, по местным понятиям, доме. Он подозревал, что не без помощи того же водителя здорово переплатил, но это была справедливая цена за незнание местного языка, состоявшего из пестрой смеси французского, испанского и хинди.
Многочисленная семья индусов жила в нижней части дома, а ему отвели всю верхнюю половину. Здесь находились большая веранда, кухня и две спальни.
Первая ночь прошла ужасно. Он долго не мог заснуть: сказалась перемена часовых поясов, утомительно долгий рейс и мешал постоянный шум, доносящийся снизу.
Лаяли собаки, кричали дети, хозяин что-то долго и внушительно говорил своей жене. Невольно, в который уж раз, Арлан спрашивал себя: что он здесь делает? Сейчас, в этом ночном бдении, все происшедшее с ним казалось совершенной нелепостью. Он даже не смог вспомнить лица Беатрис. Даже ее глаза, сопровождавшие каждый его шаг на континенте, теперь исчезли. С веранды в окно спальни заглядывала половинка луны, а рядом, чуть левее, висели незнакомые созвездия. Где-то среди них должен был быть Южный Крест, но он так и не сумел его отыскать. От чужого, непривычного неба веяло странной тоской, и он невольно подумал, что с ним будет, если все, о чем она говорила, окажется правдой… Если небо, которое ему предстоит увидеть, будет небом другого мира…
Лица Беатрис он так и не вспомнил, оно упрямо ускользало из его памяти и растворялось в небытии, оставляя лишь воспоминание о чем-то ярком и совершенно чуждом — словно и лица-то никакого не было, а была лишь маска, иллюзия, от начала до конца придуманная им самим.
Никогда раньше он не верил в пришельцев, в инопланетян, даже в чертей он не верил и потому знал, что не успокоится до тех пор, пока не узнает, что за всем этим скрывается.
Завтрака, полагавшегося вместе со снятыми «апартаментами», Арлан дожидаться не стал. Водитель подозрительно долго и подробно расписывал его достоинства, и Арлан решил не рисковать. Вряд ли его желудок способен переварить пищу, запах которой уже доносился снизу. Вместо этого он решил побродить по городку и найти на набережной какой-нибудь ресторанчик, открытый в это раннее утро.
В конце концов ему повезло, и вместе с чашкой вполне приличного кофе он получил еще и огромный кусок ароматной рыбы, видимо, только что пойманной стоявшим неподалеку рыбацким баркасом.
Покончив с завтраком, он купил в газетном киоске в двух шагах от ресторанчика подробную карту острова и решил отыскать указанный в записке дом. Ему хотелось взглянуть на него со стороны, не сообщая о своем прибытии. Это оказалось непростой задачей. Хотя карта была настолько подробной, что на ней можно было увидеть отдельные улицы поселка, названий у них не было.
Он решил не отступать от своего намерения, благо времени было достаточно. Среди местных жителей иногда встречались те, кто мог общаться с ним на исковерканном интерлекте.
В результате поисков улица под названием «Центральная аллея» объявилась в каком-то глухом закутке. Она начиналась у проезжей дороги и завершалась тупиком в конце небольшого мыса.
Нужный ему дом стоял у самого моря. Не желая привлекать к себе излишнего внимания, Ар-лан прошелся вдоль улицы всего один раз и скользнул по дому равнодушным взглядом скучающего туриста, но и этого ему оказалось достаточно, чтобы отметить множество интересных деталей.
В доме, по-видимому, никто не жил, хотя за небольшим садиком и за самим зданием явно ухаживали. Очевидно, этим занимался сторож. Его небольшую лачугу, собранную из листов фанеры, с занавеской вместо двери, он рассмотрел под раскидистым платаном у самого входа во двор.
На веранде стояли прислоненные спинками к круглому столу четыре стула. Он уже успел заметить, что местные жители ставят их так специально, когда хотят оповестить случайных посетителей, что хозяев нет дома.
Центральное строение усадьбы производило какое-то двойственное впечатление. С одной стороны, оно было просторным и наверняка оборудованным всем необходимым для жизни, но во всем чувствовалось отсутствие хозяйского глаза и заботливых рук. Деревья стояли неподстриженные, кусты дикой бугенвиллеи разрослись так, что заполонили тропинку, ведущую от ворот к дому.
В остальном здесь не было ничего интересного, разве что дверь подвала… Для подвала в этом строении не было места. Дом стоял так близко к воде, что грунтовые воды наверняка начинались в полуметре от пола нижнего этажа.
С морской соленой подпиткой не справится никакой бетон. Если здесь в самом деле существует подвал, то для его устройства понадобилось бы сварить глухой металлический кожух — весьма дорогое удовольствие.
Вторым открытием, удивившим Арлана, было полное запустение и безлюдье. Ни следов машин, ни признаков жизни.
Этот дом посещался нечасто, и если это так, то подобных ему визитеров здесь бывало немного. Похоже, вербовка потенциальных сотрудников «Д-корпуса» проходила не слишком успешно. Оставалась, правда, вероятность, что при своих финансовых возможностях они готовили специальный дом для каждой встречи.
Свернув с Центральной аллеи на узкую тропинку, идущую вдоль самой кромки прибоя, и постепенно удаляясь от нужного ему дома, Арлан думал о том, зачем кому-то понадобилось сооружать здесь подвал. Ведь именно туда ему предлагали спуститься, когда подойдет срок, указанный в записке…
Беатрис сказала, что Вселенная не ограничивается окружающими Землю планетами. Интересно, что она имела в виду? Все время его одолевали сомнения. Слишком трудно сразу отказаться от привычных, усвоенных в школе понятий, от мировоззрения, так уютно заполнявшего все мозговые извилины любого жителя Земли.
Звезды слишком далеки и недоступны. И они вряд ли станут доступны в обозримом будущем. Никакое материальное тело не может двигаться быстрее света. А это означало, что до ближайшей звезды, даже приблизившись к скорости света вплотную, кораблю придется лететь никак не меньше четырех лет. При этом вес корабля вместе с топливом должен составлять миллионы тонн. Так каким же образом могли оказаться на Земле обитатели иных миров?
Из задумчивости его вывел вынырнувший из закоулка тощий субъект, одетый в потрепанный пиджак и такие же штиблеты, напяленные на босу ногу. Однако из-под пиджака виднелась недавно стиранная сорочка, на которой болтался совсем уж не к месту зеленоватый галстук в крапинку.
— Сеньор не желает позавтракать? Очень дешево!
Перед ним вертелся обыкновенный ресторанный зазывала, весьма назойливый, что не свидетельствовало об особых достоинствах заведения, интересы которого он представлял.
— А что, ваш ресторан открывается так рано?
— Мы работаем всю ночь. Еще не закрывались на дневной перерыв. Сеньор может выбрать любое блюдо, есть свежая рыба и крабы, их привозят сюда прямо после лова.
Действительно, напротив открытой веранды ресторанчика, на который указал зазывала, виднелась небольшая пристань для рыбачьих баркасов.
Сжалившись над несчастным парнем, Арлан согласился позавтракать второй раз. Сидеть под пышной шапкой цветущей бугенвиллеи и слушать шумевший прибой ему показалось приятней, чем бесцельно скитаться по улицам поселка, в котором он не знал ни одного человека.
Он сидел в совершенном одиночестве. Море разбивалось о каменную кладку в двух метрах от его столика. С веранды открывалась широкая панорама на залив, и Арлан видел, как от красивых, ухоженных домов одна за другой уходят в океан яхты на утреннюю рыбалку. Они уходили без него, хотя, будь на то его воля…
«Почему я не могу жить, как все нормальные люди?» — спросил он сам себя. Ответа не нашлось, а цена завтрака оказалась ровно в два раза выше той, которую назвал зазывала. Еще недавно это бы его возмутило. Сейчас же деньги потеряли для него всякое значение. В своем контракте, в графе наследников, он не сможет вписать ни одной фамилии. Если через двадцать лет он не вернется, все заработанные им деньги достанутся чужому человеку.
Он поймал себя на том, что принимает сделанное ему предложение слишком серьезно. И виновата в этом была Беатриса Ланье. Такие женщины, как она, не тратят свое время по пустякам.
Второй раз он решил навестить дом на Центральной аллее поздно вечером, после того, как стемнело настолько, что, подобрав соответствующую одежду и действуя осторожно, он мог надеяться проникнуть на территорию усадьбы незамеченным. Арлан хотел собрать как можно больше информации об этом таинственном месте до своего официального визита.
Две соседние виллы оказались пустыми, хозяева этих строений предпочитали жить на континенте и наведывались на остров лишь во время отпусков. Об этом режиме, типичном для местных богатеев, ему рассказала хозяйка «апартаментов», объяснив, что найти лучшее, чем у нее, жилье ему не удастся. «Большинство местных живут в лачугах, в которых сеньору не понравится, все эти виллы — частные владения, и они не сдаются».
Действительно, на распахнутых настежь воротах красовалась табличка на английском языке: «PRIVATE PROPERTY».
Арлан осторожно проскользнул вдоль забора. По-видимому, вилла не охранялась, на острове никто не слышал о воровстве. На территории усадьбы не было даже собак. Поблагодарив судьбу за этот подарок, Арлан выбрал подходящее раскидистое дерево, ветви которого поднимались достаточно высоко и давали возможность заглянуть в окна второго этажа интересующего его дома.
За час до того, как он здесь оказался, на остров упала южная ночь. Закатных сумерек почти не было, темнота наступала в считанные минуты. Арлан взобрался на дерево, достал небольшой бинокль ночного видения, оставшийся у него от прежней службы, и стал наблюдать за домом.
В течение всей ночи его добровольного дежурства ничего интересного не произошло. Дом выглядел пустым. Даже таинственный привратник, если он существовал, не подавал ни малейших признаков жизни.
Он вернулся к себе только под утро. Усталый и злой. Заснуть так и не удалось.
Казалось, к окну его комнаты собрались собаки со всего городка. Они устраивали разборки между стаями, кого-то драли, кого-то жевали под соседним бананом. Вой и визг стояли такие, что Арлану живо представились лежащее под бананом живое трепещущее тело и куски плоти, выдираемые из него зубами голодных собак.
В конце концов, не выдержав этой пытки, он встал и начал укладывать вещи. Сразу же, словно угадав его намерения, примчалась хозяйка.
— Сеньор собирает вещи? Сеньор хочет уехать?
— Слишком много собак. Слишком много шума.
— Сеньор обещал жить три дня. На два дня комнаты стоят дороже. У меня хорошие собаки, ночью они не лают.
— Я иногда сплю днем.
— Честные люди спят по ночам! — отрезала хозяйка, недовольно поджимая свои пухлые губы.
В чем-то она, несомненно, была права, и Ар-лан, не тратя время на бесполезные споры, выложил на стол четыре сотенные кредитки. Недовольство в глазах хозяйки мгновенно сменилось алчным блеском.
Закончив сборы и прихватив свой багаж, помещавшийся в одном небольшом кейсе, Арлан отправился искать более спокойное жилье, расположенное поближе к нужному дому.
Он упрямо обходил виллу за виллой, решив пройти всю Центральную аллею, но хозяева почти везде отсутствовали, а слуги на его вопросы лишь недоуменно пожимали плечами.
В одном доме ему объяснили, что хозяева достаточно богаты, чтобы не пускать посторонних в свои владения. В арендной плате они, судя по всему, попросту не нуждались. Он совсем было решил, что дело безнадежно, когда в одном из домов в ответ на его вопрос, не сдается ли здесь свободное помещение, чернокожая служанка ответила коротким «да» и, ничего не добавив к этой фразе, направилась в дом. Уже привыкнув к глубоким знаниям местных жителей в области интерлекта, Арлан последовал за ней.
С противоположной стороны дома, на веранде, обращенной к океану, расположилась небольшая компания: пожилой мужчина в шортах, очень полная белая женщина и какой-то метис. Перед каждым из них стояла банка с пивом, а посреди стола лежала целая груда мелко порезанной копченой колбасы.
Вся компания обрадовалась появлению незваного гостя так, словно давно ждала здесь именно его прихода.
Арлана усадили за стол, напоили пивом и после недолгих расспросов о стране, из которой он прибыл, и о времени отпуска, которое он собирается провести на Мавратисе, предложили подняться наверх. Видимо, второй этаж изначально отводился для гостей. Туда даже вела отдельная лестница, и Арлана вполне устраивала подобная изолированность.
Переговоры длились недолго, вечер он уже встречал на новом месте и, стоя на веранде своего жилья, разглядывал расположенные от него в каких-то пятистах метрах густые заросли платанов, скрывавшие от посторонних взоров дом, в котором могла измениться вся его дальнейшая жизнь.
