Глава 11
…Затуманенная снегопадом равнина, лимузин ползет по шоссе. Тина, сидя между матерью и служанкой, вытягивает шею, чтобы рассмотреть странные вещи за окном: грязноватые наплывы сугробов вдоль обочины, неправдоподобно пустое пространство, белизна которого кое-где нарушена черными росчерками (то ли кустарник, то ли выброшенная арматура), какие-то ветвистые темные конструкции вдали, еле видимые, так что непонятно, есть они или только кажутся. Это ее первая поездка в другой город.
Потом пустоту заслонили расплывчатые за снежной пеленой здания. Затормозив, шофер открыл дверцу и доложил кому-то, маячившему снаружи, что он, работник шестого уровня Левсал, личный шофер администратора второго уровня господина Хэдиса, привез жену и дочь господина из Аргамана в Кубнан, в гости к почтенным родителям кроткой и плодородной супруги его превосходительства. В салон ненадолго просунулось металлическое щупальце с глазком видеокамеры на конце, после чего дверца закрылась и поехали дальше. Теперь за окнами плыли первые этажи, украшенные массивными колоннадами и скульптурными портретами каких-то строгих мужчин.
Вдруг открылась площадка, на которой находились три человека. Они легко одеты, посинели от холода, но уйти не могут – на них, как на собаках, ошейники, соединенные цепями с перекладиной меж столбов. Двое трясутся и переминаются с ноги на ногу, третий скорчился на снегу.
– Мама, что это? – привстав, спросила Тина.
– Наказание, – мать усадила ее на место. – Видно, они в чем-то провинились.
– Они же замерзнут! Это неправильно!
– Тихо, тихо… – засуетилась мать, вытаскивая что-то из сумки. – На вот булочку скушай, а то совсем проголодалась… Скоро к бабушке с дедушкой приедем!
Возмущенная Тина пыталась еще что-то сказать, но мать ловко засунула ей в рот сладкую булку. Рядом шофер и служанка. Они могут донести его превосходительству, и девочку накажут – чтобы в следующий раз знала, что можно говорить вслух, а что нет.
Насупившись, Тина энергично жует, а мать вслух сокрушается, что дети такие глупые, ничего не понимают… Ее жалостливый монолог предназначен для ушей прислуги, которую она в глубине души побаивалась.
Тине тогда было пять лет или даже меньше, но вкус той булки она запомнила на всю жизнь.
…Яркое, с фиолетовым отливом, тергаронское небо. Тина в кабине аэрокара: первый самостоятельный полет. Рядом сидит молодой врач-ординатор из больницы, где ее прооперировали. Он предложил научить ее управлять аэрокаром, рассчитывая в процессе обучения добиться более близких отношений, и Тина ничего не имела против.
Неумело закладывая виражи в пока еще пустом утреннем небе, она счастливо улыбается. Ее распирает от восторга: она летает, мечта сбылась!
– Рычаг не сломай, – смеется ее спутник. – Ты же киборг. Смотри, пластик треснул!
Городской массив внизу опрокинулся набок, машина мчится навстречу восходящему солнцу.
…Вокруг громоздятся заснеженные горы – Рисахэи, один из хребтов Рошегена, пронизанный выработанными и давно заброшенными желийскими шахтами. Слоистое небо с серыми, лиловыми и желтоватыми облаками опирается о самые высокие вершины и слегка провисает. Тина в белом комбинезоне легко скользит по насту. Ее напарник из «Галактического лидера» сказал, что где-то здесь находится логово террориста по кличке Гонщик, которого она подрядилась ликвидировать. Манокарская группа захвата вместе с человеком Руческела Саймоном Клиссом тоже затаилась поблизости, но она об этом пока не знает…
После этой истории Тина лишний раз убедилась в том, что интуиция у нее не на высоте. «Заблокирована», – поправил Стив, когда они обсуждали этот вопрос. Все оказалось наоборот, ей профессионально заморочили голову, и хорошо еще, что Гонщик, он же Стив Баталов, оказался лучшим бойцом, чем она.
«Обычного человека я бы убила за считаные секунды. И потом, выяснив, что он невиновен, так и жила бы с этим…»
– А у тебя интуиция сработала, да? – спросила она у Гонщика позже, когда разыскала его на Ниаре.
– Я просто понял, что тебя убивать не надо. Не знаю, это называется интуицией или что-то другое.
…Уличное кафе в Кеодосе, столице Неза. Фигурные керамические столбики, покрытые шоколадно-коричневой глазурью – традиционная незийская экзотика, – подпирают термонавес, не позволяющий полуденному зною разогнать и без того немногочисленных посетителей. Серебрятся на солнце громадные перистые листья ракун, посаженных вдоль тротуара.
Они устроились за столиком впятером: Тина, Стив, друзья Тины – Джеральд и Ольга, и четырнадцатилетняя дочь Ольги Ли. Над головами Стива и Тины уже начали сгущаться тучи. Руческел, оставаясь в подполье, уже устроил пару инцидентов – нельзя не признать, режиссер он почти гениальный, – и Космопол уже растиражировал объявление: «Лицу без гражданства Тине Хэдис и лицу, выдающему себя за ниарского гражданина Стива Баталова, предлагается немедленно явиться в ближайшее отделение Космопола для дачи показаний».
– Вам лучше поменять внешность и документы, – вертя в худых пальцах ложечку, посоветовал Джеральд. – Обоим. И никому не сообщайте, что вы – это вы. Даже нам.
– Хотя и жаль расставаться, – грустно добавила Ольга.
– Тина, я все равно им не поверю, – тряхнув шапкой мелко вьющихся рыжих волос, заговорила Ли. – Пусть они хоть какую ерунду про тебя сочиняют – я всегда буду знать, что это сделала не ты. Просто не забывай об этом, и все!
– Хорошо, Ли, – улыбнулась Тина. Ей тоже было грустно.
Тина открыла глаза. Пока она дремала, обстановка не изменилась: аэрокар двигался в неизвестность, в темноте за лобовым стеклом мелькали фосфоресцирующие комочки, фрактально ветвящиеся нити и какие-то более сложные образования. До чего яркими и детальными были воспоминания, словно что-то здесь стимулировало появление этих картинок из прошлого… В кабине стояла тишина. Тина оглянулась: энбоно неподвижно лежали на модульном ложе, составленном из двух пассажирских кресел. Похоже, уснули. Это к лучшему, поменьше кислорода израсходуют. Она взглянула на индикатор – система регенерации воздуха пока работает. Надо, чтобы аэрокар оказался на берегу не позже чем через шесть часов, тогда они останутся живы.
«Ускорить движение к берегу. Иначе мы умрем. Двигаться быстро, очень быстро!»
Ей показалось, что фосфоресцирующие объекты за триплексом и правда замелькали быстрее. Вот только непонятно, куда машина на самом деле движется… Насчет своих паранормальных способностей Тина не обольщалась.
«Еще быстрее!»
Не разобрать, получилось «еще быстрее» или нет. Но некоторый сомнительный прогресс есть. Она скептически усмехнулась и опять прикрыла глаза. Пошли картинки.
Ее вернул к реальности переливчатый звук за спиной. Кто-то из энбоно звал ее, уже не в первый раз. Переводчик Тина выключила, решив, что неэтично будет подслушивать, что они говорят, лаская друг друга. Спохватившись, нажала на кнопку.
– Тина! – прозвучало из коробочки.
Тлемлелх. Самонастраивающаяся автоматика, переводя речь энбоно на общегалактический, не только воспроизводила адекватные интонации, но и придавала каждому голосу индивидуальную окраску.
Она развернула пилотское кресло. Оба ее спутника проснулись, причем голова Тлемлелха лежала на плече у Лиргисо – словно и не было между ними мордобоя. А Лиргисо, насколько позволял разобрать полумрак, выглядел намного лучше, чем в начале их пребывания во Флассе. Отек в нижней части лица рассосался почти без остатка, да и губы, слегка припухшие, с запекшимися трещинами, приобрели более-менее нормальный вид. Энбоно способны к быстрой регенерации или это воздействие Фласса?
– Тина, куда мы движемся? – спросил Тлемлелх.
– Не знаю. Хорошо, если к берегу.
– А я догадываюсь, – усмехнулся Лиргисо. – Что мы делаем, если хотим пообедать и имеем банку с консервами?
Тина сообразила, куда он клонит, но промолчала.
– Вскрываем банку, – выдержав паузу, продолжил Лиргисо, – чтобы добраться до содержимого. Увы, дорогой Тлемлелх, мне сдается, Фласс тащит нас туда, где у него хранится набор консервных ножей.
Тлемлелх содрогнулся, его слуховые отростки судорожно свернулись – Тина уже уловила, что у энбоно этот непроизвольный жест выражает страх, и притом достаточно сильный.
– Лиргисо, ты так доиграешься, что тебе опять физиономию разобьют, – предупредила она.
– Вряд ли, кхей-саро. Когда я не связан, я дерусь лучше, чем несравненный Тлемлелх.
– Это и я могу сделать. Хочешь, продемонстрирую?
– Неужели я даже вас напугал, великолепная кхей-саро? – Его подвижное треугольное лицо исказила гримаса, выражающая, видимо, то ли преувеличенное удивление, то ли иронию, а может, и то и другое вместе. – Вот уж не тешил себя столь смелой надеждой…
– И правильно, что не тешил. Меня ты не напугал. Но я не люблю, когда в моем присутствии бессмысленно запугивают других… – Она чуть не сказала «людей», но спохватилась.
– Почему бессмысленно? – запротестовал Лиргисо. – Пугать Тлемлелха – это же интересно! Это меня развлекает. И вы тоже могли бы поразвлечься, слушая нашу пикантную беседу…
– Или ты заткнешься, или я тебя ударю.
– Сдаюсь, изумительная кхей-саро. Если меня ударите вы, мне снова придется припасть губами к неживой и бесчувственной плоти медавтомата, а я всегда предпочитал живую и чувственную плоть.
«Боюсь, что я его все-таки стукну. Не сейчас, так потом».
– У вас есть медавтоматы?
Она адресовала вопрос Тлемлелху, но тот все еще пребывал в оцепенении. Консервные ножи не шли у него из головы, он лишь сейчас в полной мере осознал, что от Фласса его отделяют только не слишком толстые стенки аэрокара.
– Они есть у вас, кхей-саро, – Лиргисо говорил вежливо и вкрадчиво – видимо, хотел помириться. – Нашим ученым пришлось их модифицировать, в расчете на нашу физиологию. Все машины, которые используются на Лярне, укомплектованы двумя медавтоматами – для людей и для энбоно, патрон об этом позаботился. Патрон всегда заботится о своих союзниках и об интересах энбоно, пусть Тлемлелх и падает в обморок при одном звуке его имени… Извините, изумительная кхей-саро, я не хотел, само вырвалось! – Он слегка свернул слуховые отростки и заслонил лицо откровенно театральным жестом, а потом, опустив руку, закончил: – Разумеется, я воспользовался медавтоматом и привел себя в порядок перед тем, как возлечь на ложе наслаждений. Вы не видели, потому что отвернулись.
– Лиргисо, я немного знакома с твоим патроном. Ты действительно ему доверяешь?
– Разве можно кому-то доверять, кхей-саро? – улыбнулся Лиргисо. – Впрочем, патрону я доверяю, насколько я вообще на это способен. Он пожертвует кем угодно, только не энбоно.
– Один раз он уже устроил вам геноцид.
– Даже самые искушенные умы не застрахованы от ошибок. Он сожалеет об этом и хочет исправить причиненное зло.
– Как именно? Он ведь ничего не сделал для того, чтобы установить контакт между Лярном и Галактической Ассамблеей. Вы живете в полной изоляции, хотя давно уже могли бы получить реальную помощь.
– О, у патрона более интересные планы. После реализации его проекта наша раса получит не помощь, а власть над остальными расами.
Воцарилось молчание, потом Тина прошептала:
– Все-таки Руческел сумасшедший…
– Простите, кхей-саро, как вы сказали? – переспросил Лиргисо.
– Виллерт Руческел. Такое имя носил ваш патрон, когда я с ним столкнулась.
– Слишком смелую игру иногда можно перепутать с безумием.
– И наоборот, – хмыкнула Тина.
– Тина, а нельзя по каким-нибудь приборам в этой машине определить, куда мы движемся? – тусклым голосом спросил Тлемлелх.
– Определить нельзя, но не исключено, что к берегу.
– Ты уверена? – Он немного оживился, даже скрученные слуховые отростки нерешительно распрямились.
– Если не получается открыть консервную банку, ее выбрасывают за ненадобностью.
– Тогда я выпью глоток напитка, дарующего отдых от мучительных переживаний.
Он поднялся с ложа, взял свой золотой бокал и извлек из рюкзака маленькую каплевидную фляжку молочного стекла. Выглядел он чуть приободрившимся, однако руки дрожали.
– Слиионгх, – примерно так переводчик интерпретировал произнесенное им название. – Если выпить его больше некой нормы, сердце само перестанет биться. Но не у меня… Я слишком часто употреблял слиионгх, поэтому столь малая доза меня не убьет.
Он повернулся, и Тина заметила у него на шее темный кровоподтек.
– Что у тебя с шеей?
– А… – Тлемлелх потрогал пятно. – Это Лиргисо меня укусил. Иногда он так делает.
После чего перелил содержимое фляжки в бокал, выпил и растянулся на ложе.
– Теперь он несколько часов проспит, – сказал Лиргисо. – И будет видеть приятные сны, в отличие от нас…
Перегнувшись через подлокотник, он достал бутылку вина из запасов аэрокара и опять приложился к горлышку – очевидно, присутствие представителя иной расы его не смущало. Тина тоже вскрыла банку с напитком. Дрянная валгрианская газировка с карамельным привкусом, из самых дешевых. Похоже, что на продуктах для людей Руческел-Сефаргл существенно экономил.
– Кхей-саро, если это не тайна, зачем я вам понадобился? – Лиргисо смотрел на нее с улыбкой.
– Мне надо вернуться на Валгру. Установка в окрестностях Мигона сломалась, а ты знаешь, где находится проход в Яганле.
– Из какого источника вы все это почерпнули?
– Не все ли тебе равно?
Отказ от ответа он воспринял как должное и поинтересовался:
– Получив то, что вам нужно, вы бы меня убили?
– Нет. Возможно, задержала бы на какое-то время, поскольку мы с твоим патроном враги. Лиргисо, Лярну нужен контакт с другими мирами. Это спасение от Фласса, стабилизация жизни… Это вариант получше, чем все то, что может придумать Сефаргл.
– Вариант патрона тоже предполагает контакт – на наших условиях.
– О боже… – она закатила глаза к потолку. – Вы собираетесь воевать со всей Галактикой? Да вас попросту сметут. В Галактике есть расы более могущественные, чем люди или энбоно. Среди человеческих сообществ есть крайне милитаризованные – Тергарон, например. Придет сюда тергаронский крейсер, и от вас останется одно воспоминание, никакого Фласса не понадобится.
– Кхей-саро, я не похож на неподражаемого Тлемлелха. Меня испугать трудно. Признаться, по-настоящему я боюсь только скуки.
– А я тебя не запугиваю, я просто объясняю ситуацию. Война – это путь к разрушению. Вам надо обратиться в Галактическую Ассамблею. Лярн по всем признакам входит в категорию миров, терпящих глобальное бедствие, и помощь вы получите по полной программе. Вам даже подходящую планету для колонизации предоставят и обеспечат транспорт, раз уж с Флассом ничего нельзя сделать.
Он рассмеялся:
– Возможно, бедного Тлемлелха такое предложение и могло бы обрадовать, но для меня проект патрона более соблазнителен. Тина, у меня есть другое предложение, лично к вам… Мы ведь еще проживем несколько часов в достаточно комфортных условиях? В отличие от большинства энбоно, я не ксенофоб, и у меня уже был опыт секса с людьми-кхейглами, патрон привозил их сюда. Вы меня возбуждаете больше, чем те забавные существа. Давайте в эти последние часы забудем о вражде? – Он положил ей на колено шестипалую руку с блестящими когтями. – Хотя бы ненадолго… А Тлемлелха пока переложим в ваше кресло.
«Так, теперь этот тип еще и приставать ко мне будет…»
– Лиргисо, у меня нет настроения. Лучше убери руку.
Вместо того чтобы подчиниться, он другой рукой схватил ее за запястье и попытался притянуть к себе. Освободившись от захвата, Тина его оттолкнула.
– Да, я знаю, что вы сильнее, – с размаху усевшись на диванчик, обезоруживающе улыбнулся Лиргисо. – Жаль, что не хотите… Отказывать в сексе – это очень плохо. Аморально! Что я теперь должен делать со своей разгоряченной плотью?
– Разбуди Тлемлелха, – сквозь зубы процедила Тина. Ей было и смешно, и досадно.
– Он не проснется. После дозы слиионгха он будет грезить часа три. А я не очень-то люблю ласкать бесчувственных партнеров – можно за неимением лучшего, но удовольствие не то.
– Ну так подумай о чем-нибудь! Например, сравни вариант Сефаргла с моим вариантом – я имею в виду перспективы для Лярна.
– Настроения нет, увы.
Ей показалось, что Лиргисо ее передразнивает, но препираться с ним дальше не хотелось. Развернувшись к лобовому стеклу, она отключила переводчик. Лиргисо продолжал что-то еще говорить, но она не понимала ни слова. Потом замолчал. Спустя два часа погас глазок индикатора системы регенерации воздуха.
«Увеличить скорость! До предела и даже больше – или мы начнем умирать. На берег, немедленно! Сейчас!»
Столько тоски и силы было в этой мысли, что характер движения как будто изменился… Да нет, не как будто. Фосфоресцирующие объекты стремительно мелькали по сторонам, теперь уже нельзя было разобрать, как они выглядят. Впереди, в толще студня, словно раскрывался вакуумный коридор, и машина летела по нему, не встречая сопротивления. Откинувшись в кресле, Тина всматривалась в подвижную тьму. Спустя еще два часа проснулся Тлемлелх, – энбоно позади переговаривались, их голоса звучали слабо. Она включила переводчик.
– Тина, дышать трудно…
– Расслабьтесь и дышите медленно. Я буду молчать, тогда мне не придется расходовать кислород.
Прежде чем снова остановить дыхание, она успела почувствовать, что атмосфера в кабине одурманивающе-удушливая, кислорода осталось катастрофически мало. Кто-то судорожно всхлипывал – скорее всего, Тлемлелх. Потом наступила тишина. Выбравшись из кресла, Тина склонилась над энбоно: оба живы, но того и гляди потеряют сознание от удушья. Она вернулась на свое место.
«На берег! Срочно на берег!»
Полет сквозь тьму.
Внезапно впереди забрезжил свет, он стремительно приближался, и вот на машину обрушилось зеленоватое сияние – она вылетела на залитый полуденным солнцем каменистый берег под ослепительно сверкающим небом болотного оттенка, со скрежетом проползла два десятка метров и наконец остановилась.
Жмурясь, Тина вскочила с кресла, первым делом вышибла заклинившую дверцу и только после этого повернулась к пассажирам.
