Глава 12

Пылевая буря бесилась над равнинами у западных отрогов Катлайского хребта уже вторые сутки. Из подземного бункера никто не высовывался, и Клод, меряя шагами комнатушку, похожую на тюремную камеру, все больше впадал в уныние. Благодаря непогоде у него было время подумать и осознать, в какую же паршивую историю он угодил. С одной стороны, ему, конечно, не привыкать, а с другой – сколько можно, сколько можно…

Ощутив назойливое покалывание в мочке правого уха, он сначала рассеянно почесал это место и лишь потом сообразил: приятель Линды вышел на связь, как обещал. Наконец-то… Под кожу Клоду имплантировали микроскопический тактильный передатчик. Припомнив уговор, он три раза подряд сильно сжал мочку уха, сосчитал в уме до пяти и повторил сигнал. Это означало: он находится в закрытом помещении, один. И что теперь?

Этот парень возник перед ним из ниоткуда. Клод отшатнулся и открыл рот, чтобы заорать.

– Тихо, – шепнул тот. – Это я, все в порядке. Идем.

Он взял его за локоть, и Клод вдруг понял, что находится уже в другой комнате, уютной и просторной, с мягкой мебелью. Плюхнувшись в кресло, к которому подвел его приятель Линды, он уткнулся лицом в ладони. Спятил все-таки… Что ж, как говорит Адела, психушка – наша родина, все там будем.

– Стив еще и не то умеет, – услышал он чей-то незнакомый голос.

«Стив? Вот я и узнал, как его зовут» – эта мысль мелькнула где-то на периферии. По сравнению с настигшим его сумасшествием все остальное представлялось Клоду незначительным.

– Клод, с тобой все в порядке, – это уже голос Стива. – Я владею телепортацией – слышал о таком? Извини, что выдернул тебя из бункера без предупреждения, но там полно датчиков и скрытых видеокамер, в том числе в твоей комнате. Мне удалось вывести из строя систему слежки, полчаса у нас есть, потом верну тебя обратно.

Клод опустил руки и выпрямился. Стив протягивал чашку кофе. Взяв ее, Клод благодарно кивнул: язык все еще плохо ему повиновался.

Кроме них, в салоне находился мужчина средних лет, плотный, крепко сбитый, лицо простоватое, незапоминающееся, но как будто знакомое. Клод вроде бы видел его в улье. Точно, видел. Тот всем подряд жаловался, что его кинул партнер, вместе с которым они провернули какую-то аферу, присвоил все деньги и скрылся, – но старожилы улья, включая Аделу, ему не верили. Говорили, полицейский шпион.

– Это Петр Валов, инспектор Федеральной Комиссии по Охране Валгрианской Фауны, – представил его Стив, присев на край стола. – Про тебя он уже знает.

– Понятно, – кивнул Клод. – Вы ищете этих, которые охотятся на хавлашмыров? Я только вчера узнал, что меня взяли на работу, связанную с браконьерством.

Он отхлебнул горячего кофе. Великолепный кофе, в жизни такого не пил… Видно, из тех марок, которые популярны на процветающих планетах вроде Ниара, Земли или Неза, но до Валгры не доходят.

– Вот как, с браконьерством? – переспросил Валов.

– Рассказывай, Клод, – кивнул Стив.

– Там много такого, что мне сразу не понравилось. Меня привезли на аэрокаре вчера утром. Сверху не видно никакого бункера, а потом сдвигается плита, и внизу шахта. Плита замаскирована валунами, камнями – не отличишь от окружающей среды. Не знаю, почему камни не сыплются. Может, приклеены… Но я вот думаю, если у них такая секретность, а мне дали это увидеть – значит, в живых меня не оставят.

– Я тебя вытащу. Что ты должен для них сделать?

– Пойти в какое-то определенное место – там будут хавлашмыры, я перегоню их в другое место, к охотникам. Мне дадут карту и приманку, на которую хавлашмыры реагируют. Сказали, что без проблем. Я не понимаю логику всей этой операции… Почему охотники не могут сами пойти туда, где находятся хавлашмыры?

– Возможно, там что-то заразное или ядовитое, – предположил Валов.

– Если что, я смогу тебя вылечить, – сказал Стив. – Как вылечил в Аркадии.

– Так это все-таки был ты? – Клод поднял на него взгляд.

– Ага. За хавлашмырами отправимся вместе.

– А как ты меня вылечил?

– Так же, как притащил сюда из бункера. Такое объяснение тебя устроит?

Подумав, Клод кивнул и допил оставшийся кофе.

– Я тоже пойду с вами, – решил инспектор. – Это моя прямая обязанность. Стив, у тебя найдется видеокамера, чтобы все это заснять?

– Найдется, – тот взглянул на часы, – я ненадолго отлучусь.

И исчез.

– Куда он?.. – чуть не выронив чашку, спросил Клод.

– А кто его знает, – Валов махнул рукой. – Он что-то объясняет, только если сам захочет.

– Где мы находимся?

– У него на яхте. В Ашунайских горах.

– Надо же, полярная зона… – Клод слегка поежился, хотя в салоне было тепло. Вопрос, который вертелся на языке, он осмелился задать не сразу: – Скажите, я вот по незнанию с браконьерами связался, зато все рассказал вам и сотрудничаю… Меня не посадят?

– Это меня посадят, – Валов кисло усмехнулся. – За должностное преступление.

Он собирался добавить еще что-то, но тут посреди салона снова появился Стив. Не потеряв равновесия, шагнул к анализатору с роскошной панелью из плавно изогнутого дымчатого стекла, что-то положил в приемную камеру и включил монитор.

– Я еще раз побывал в бункере, – бросил он через плечо. – Взял пробы со стен, с потолка и с пола в твоей комнате. Сейчас кое-что узнаем… Уже готово. По результатам анализа, бункер был построен восемьсот с лишним лет назад. А когда началась колонизация Валгры?

– Шестьсот тридцать два года назад. – Будучи магистром историко-архивоведческих наук, Клод такие даты знал назубок.

Сопоставив две цифры, он озадаченно поднял брови.

– Вот-вот, – глядя на него, кивнул Стив. – Бункер-то намного раньше появился. – И повернулся к Валову. – Петр, я подозреваю, что мы оба найдем там тех, кого ищем. Все-таки хорошо, что мы работаем вместе.

– Кому хорошо, а кому так себе, – угрюмо буркнул Валов.

Клод понял, что у них имеются разногласия.

– Что ты еще знаешь про бункер? – обратился к нему Стив.

– Ничего. Там не меньше двух этажей. Шахта для аэрокаров, грузовой подъемник, лифты. Меня провели по коридорам в комнату – и все. Если ты проверял, дверь заперта снаружи, и сортир прямо при комнате. Кормят три раза в день. Я там случайно застрял. За хавлашмырами надо было идти вчера, но началась буря. Сказали, она кончится дней через пять, тогда и пойду.

– Через неделю, – поправил Стив. – У меня более надежные метеорологические приборы. Какие-нибудь особые детали привлекли твое внимание?

– Да, – вспомнив, Клод встрепенулся. – Оформление там неприятное, бьет по нервам. Комната еще ничего, а в коридорах стены с серо-зелеными переливами и в каких-то неровных наплывах, мне не понравилось. И видно, что все это очень старое.

– Ясно. – Стив посмотрел на часы. – Время истекает, сейчас я верну тебя обратно. Когда буря закончится, свяжусь с тобой тем же способом. Пока ты не сделал для них эту работу, ты в безопасности, так что отдыхай и ни о чем не беспокойся.

– Хорошо, – кивнул Клод. – Спасибо…

Договорил он уже в своей комнатушке на базе. Стив тут же исчез, словно его и не было, а Клод уселся на койку. Оставшийся во рту привкус первоклассного кофе свидетельствовал о том, что все это ему не померещилось.

Невысокие выветренные скалы покрыты островками разноцветной растительности. Вокруг шныряют верткие, на глазах меняющие окраску ящерки длиной с человеческий мизинец и миниатюрные многоногие создания, таскающие на себе пятнистые раковины с закрученными выростами. Фласса за скалами не видно, но его приторно-гнилостный аромат ощущается даже здесь.

Было тепло, солнечно и сколько угодно воздуха. В течение некоторого времени они просто лежали на земле, глядя в полуденное, с прозеленью, небо, и приходили в себя. Все трое. Тина не устала, несмотря на бросок в сумасшедшем темпе от береговой кромки до цепочки скал, когда ей пришлось буквально тащить на себе двух энбоно в полубессознательном состоянии, но нервное напряжение измучило и ее. Теперь оно уходило, покидая одну клеточку тела за другой, и она чувствовала себя опустошенной и счастливой и знала, что еще ничего не закончилось…

Выбив дверцу и убедившись, что энбоно живы, она подхватила сразу обоих и поволокла к скалам – бегом, прочь от медленно колышущегося черного студня в солнечных бликах и брошенной неподалеку от его границы разбитой машины. Лиргисо, конечно, тот еще тип, но его слова насчет консервных банок запали ей в душу. Если Фласс обладает зачатками разума, он мог додуматься до идеи поместить закрытую емкость с едой в такую среду, где еда сама вылезет наружу. Некоторые животные, добывая пищу, проявляют удивительную сообразительность. Поэтому Тина первым делом эвакуировалась вместе с пассажирами в безопасное место. Если Фласс и рассчитывал пообедать, он остался ни с чем.

Она села, убрала со лба прилипшие волосы. Энбоно все еще лежали на растительном ковре, на их нагих зеленокожих телах красиво переливались драгоценные камни. Наверное, операция по вживлению этих украшений достаточно долгая и сложная, не рождаются ведь они в таком виде… А золотистые узоры у них на животах, вокруг складки брюшного кармана, похожи на вышивку по живой коже. Впрочем, Тина уже усвоила, что для энбоно имидж – величайшая ценность, ради которой можно пойти на любые жертвы.

Их глаза были закрыты, пучки слуховых отростков расслаблены, изящно очерченные бледно-зеленые лица выглядели умиротворенными. Потом Лиргисо открыл глаза и сказал:

– Тлемлелх, мы живы. Не знаю, как тебя, а меня это радует. Кхей-саро, почему мы здесь и где наша машина?

– За этими скалами, – кивком показала Тина. – Сейчас я схожу за вещами, которые там остались. Понятия не имею, почему Фласс нас выбросил, но лучше держаться от него подальше.

– А я понял, – заговорил Тлемлелх. – Лиргисо так ядовит, что даже Фласс побоялся отравиться!

Лиргисо рассмеялся:

– Ты восхитительно догадлив, несравненный Тлемлелх. Но тогда вы оба должны поблагодарить меня за свое спасение, не так ли?

Тина встала.

– Перед тем как нас подбили, мы ушли на запад от материка. Видимо, сейчас мы находимся на западном побережье Обонгда. Судя по вашим картам, местность пустынная. Я схожу за вещами, а вы ждите здесь. Если я, когда вернусь, кого-то из вас не застану в живых, уцелевшему руки переломаю.

Трудно сказать, что отразилось на их лицах – Тина пока не настолько хорошо разбиралась в мимике энбоно, – но вслух ни тот ни другой не произнесли ни слова. Только молча переглянулись.

Она обогнула похожую на корону желтоватую скалу, заслоняющую их от Фласса, и направилась к аэрокару. Тот лежал на месте. Суточное пребывание в толще студня не прошло для него бесследно: пластик наружной обшивки выглядел так, словно машину окатили серной кислотой, зияющий в прорехах металл почернел. Самым устойчивым оказалось стекло, недаром производящая его ниарская фирма берегла формулу от конкурентов как зеницу ока.

Тина надела свой пояс с оружием, оглядела кабину. Из стены выступают панели двух медавтоматов. Судя по характеру надписей, для энбоно предназначен левый. Она вытащила его, вынесла наружу. Теперь продукты, оружие, костюм нега, вещи Тлемлелха. Под сиденьями кресел лежали аварийные комплекты: сложенный в виде рюкзака спальный мешок, внутри радиомаяк, аптечка, термоплита, передатчик, ракетница с сигнальными ракетами. Один из передатчиков Тина сунула в карман, два других выложила на пол. Радиомаяки и ракетницы тоже выложила: не стоит искушать Лиргисо. Если послать сигнал бедствия, его союзники примчатся первыми, поскольку здесь ни у кого, кроме них, нет летательных аппаратов.

Выбравшись из кабины, она упаковала в один из рюкзаков медавтомат, маскировочный костюм, изъятые у заводского персонала переводчики, банки с газировкой, валгрианские консервы и галеты. Лярнийские продукты распределила поровну между двумя другими рюкзаками. Плащ, пояс и бокал Тлемлелха положила в его собственный рюкзак, украшенный шнурками. Подняла все это и направилась к скалам. Похоже, что у цвета лярнийской аристократии не заведено самостоятельно таскать свой багаж, но Тлемлелху и Лиргисо придется на некоторое время пренебречь традициями.

Когда она вернулась, цвет лярнийской аристократии сидел на травке и обменивался колкостями.

– Все это мы понесем с собой, – Тина опустила рюкзаки на землю. – Это вещи, необходимые для нашего выживания.

– Ты взяла мой плащ? – забеспокоился Тлемлелх.

– Здесь он.

– И какие же у вас планы, великолепная кхей-саро? – осведомился Лиргисо.

– Добираемся до ближайшего населенного пункта, где базируются твои сообщники. Я краду у них аэрокар – возможно, с твоей помощью, – и мы летим в Яганл. Там ты покажешь мне проход на Валгру.

– Потрясающий план, не могу выразить свое восхищение! – Какие эмоции он спрятал за иронией, Тина угадать не смогла. – До населенного пункта добираемся пешком?

– У тебя есть другие предложения?

– Этого-то я и боялся…

Тлемлелх тем временем надел пояс с двумя кобурами и голубой с серебряными искрами плащ.

– Кхей-саро, могу я смиренно попросить вас об одолжении? – Переводчик снабдил фразу Лиргисо умоляющей интонацией, но было это кривлянье или всерьез – поди разберись.

– Можешь.

– Мне тоже нужен плащ. Не надо унижать меня, я злопамятный… да и по ночам тут бывает холодно.

– У меня нет ничего подходящего. – Тина взглянула на Тлемлелха. – Ты лишний плащ не захватил?

– Нет. Блистательный Лиргисо любит причинять унижения другим, но сам не любит их терпеть!

Повернувшись к Лиргисо, она развела руками:

– К сожалению, ничем не могу помочь.

– Кресла в машине снабжены парашютами. Если вы, кхей-саро, снисходительно согласитесь вырезать подходящий по размеру кусок ткани, у меня будет плащ.

– Хорошо, вырежу. Я все равно еще раз туда схожу, за черным ящиком.

– Что такое черный ящик? – спросил Тлемлелх.

– Прибор, который находится в машине. Он фиксирует все, что происходит во время полета – показания других бортовых приборов, разговоры, видеозаписи… Мне нужно собрать побольше информации о шайке Сефаргла, вдруг там есть что-нибудь полезное.

– Я не понял, видеозаписи – это что?

– Вы даже это не используете? – удивилась Тина. – Это подвижное изображение всего, что происходит в кабине и снаружи, около машины.

Лиргисо больше не улыбался. Она заметила, что его слуховые отростки напряженно вибрируют.

– Все, что мы делали в кабине, можно снова увидеть и показать другим? – уточнил Тлемлелх.

– Да.

– Тогда блистательный Лиргисо уничтожен! Так же, как я!

– Ну да, он ведь столько рассказал нам о Сефаргле и о своем тайном обществе…

– Тина, я не об этом, – Тлемлелх ликующе рассмеялся. – Подумаешь, рассказал… Из такой истории он выкрутится, при его-то способностях! Но теперь ему одна дорога – во Фласс! Слышишь, Лиргисо, ты слишком уж поторопился попрощаться с Флассом!

– Тогда я не понимаю, что является компроматом, – Тина взглянула на помрачневшего Лиргисо. – Ваш секс?

– Ну что ты, секс – это просто секс, – возразил Тлемлелх. – В пасти у Фласса мы предавались любовным играм, в этом есть утонченный шарм. Все бы нас поняли. Но Лиргисо пил вино прямо из бутылки! Так делают полуживотные, а не Живущие-в-Прохладе. В этом нет никакого шарма, и это полностью уничтожает его статус Живущего-в-Прохладе.

– Но это же такой пустяк… Какая разница, как он пил?

– Это не принято! Я ведь тебе говорил.

– Лиргисо, это правда?

– Увы… – тот вздохнул. – Жажда меня все-таки убила, не одним способом, так другим.

Ошеломленная Тина молча смотрела на них. Непостижимо… Хотя, если разобраться, в человеческих сообществах тоже хватает бессмысленных правил и ограничений.

– Бесподобная кхей-саро, так ли уж вам нужен этот черный ящик? – вкрадчиво заговорил Лиргисо. – Пока вы будете доставать его из недр машины, Фласс может проголодаться и накрыть вас своей темной волной. Серьезно, я буду искренне скорбеть, если он сожрет вас. Я знаю о Флассе достаточно, чтобы дать совет: не стоит надолго задерживаться около его пределов.

– Фласс не тронул меня в первый раз – думаю, не тронет и во второй. А черный ящик мне очень нужен, особенно теперь. Обменяю компромат на твое содействие и проход в Яганле.

– Я всецело ваш, кхей-саро! – Лиргисо отвесил насмешливо-грустный поклон.

На берегу ничего не изменилось: Фласс спокоен, аэрокар лежит на прежнем месте. Вскрыв спинку одного из кресел, Тина извлекла парашют, расстелила его на земле и отрезала большой кусок плотной шелковистой ткани. Потом нашла набор инструментов и начала вывинчивать крепеж панели, за которой, согласно стандартной схеме «Торнадо», должен помещаться контейнер с черным ящиком. Время от времени она поднимала голову и бросала взгляд в иллюминатор: никаких признаков опасности, живой студень равнодушен и миролюбив.

Устроившись около рюкзаков, на бархатистом травяном покрове, Тлемлелх вкушал злорадное удовлетворение: во-первых, он в плаще, а Лиргисо обнажен, словно какой-нибудь нег или чливьяс; во-вторых, высокий статус того, кто безжалостно расправился с его статусом, теперь тоже обратился в ничто! А в-третьих, при ярком солнечном свете были хорошо заметны припухлости и трещины на изумрудных губах Лиргисо и в придачу синяк на лодыжке. Жаль, что поставить ему фингал так и не удалось…

– Получаешь удовольствие от своего нынешнего положения, блистательный Лиргисо?

– Да как тебе сказать, несравненный Тлемлелх… При достаточной искушенности сознания можно получать удовольствие от чего угодно. – Он оглянулся на желтоватые скалы. – Вот что я хочу тебе предложить, давай устроим дуэль, пока ее нет? Наши отношения слишком запутанны, а дуэль – неплохой способ достичь определенности.

– На парализаторах? – Тлемлелх не собирался сообщать ему, что в одном из рюкзаков – скорее всего, в Тинином – лежат еще и пистолеты.

– Врукопашную. Как дерутся бойцовые неги. Кажется, у тебя нет особых предубеждений против такого способа выяснять отношения?

А ведь это шанс подбить ему глаз! Тлемлелх обрадовался, но потом вспомнил об угрозе:

– Тина переломает нам руки, если мы друг друга убьем.

– Так мы же не будем драться до смерти, – улыбнулся Лиргисо. – Все останутся живы, никакого пошлого трагизма… Сними плащ и пояс, иначе будет неудобно.

Плащ Тлемлелх сбросил, а насчет пояса засомневался:

– Где гарантия, что ты не схватишь оружие и не парализуешь нас?

– Не бойся. Тебя парализовывать неинтересно, а Тину – невозможно.

– Откуда ты знаешь? Мне она такого не говорила.

– Догадался.

– Но ты же целился в нее в машине?

– Увы, кобура у тебя непрозрачная, и я рассчитывал извлечь оттуда что-нибудь посерьезней. Так мы деремся, неподражаемо смелый Тлемлелх?

– Деремся, блистательный Лиргисо. Только пояс с оружием останется при мне.

– Как хочешь, мне твои парализаторы не нужны.

Они отошли от рюкзаков, встали друг напротив друга, и только тут Тлемлелха накрыла тень беспокойства. Улыбка Лиргисо! Насмешливая, с оттенком затаенного торжества. Обычно Лиргисо так улыбался, когда затевал какую-нибудь каверзу, до поры до времени непонятную для окружающих.

Светлые, с золотистым отливом глаза Лиргисо выжидательно прищурились. Подумав о фингале, который станет достойным украшением для этого пижона, Тлемлелх наотмашь ударил по лицу, словно бил бестолкового полузверя-прислужника. Рука наткнулась на выставленное предплечье Лиргисо. Это было больно, Тлемлелх отшатнулся, и тут Лиргисо ударил его под грудную клетку, где сходятся ребра, – новая боль, невыносимая, пронизывающая, вдобавок тошнота и дыхание перехватило… Мелькнула мысль, что Лиргисо его все-таки убивает и надо позвать Тину, но только он приготовился закричать, как тот ткнул его пальцем в ямку между ключицами. Мучительно муторное ощущение, он пошатнулся, хватая ртом воздух.

– У нас дуэль, ты забыл? Дерись молча, несравненный Тлемлелх! – Насмешливый голос Лиргисо долетел до него сквозь вращающиеся клочья ватной тьмы.

Еще удар. Еще. Не то чтобы они сыпались непрерывно, но каждый был нестерпимо болезненным, словно Лиргисо невесть каким образом выбирал именно те места, где тело в наименьшей степени способно выносить боль. Тлемлелх тоже пытался его стукнуть, однако Лиргисо или уворачивался, или ловко подставлял усыпанные сапфирами предплечья, да при этом еще и смеялся. Совсем обезумев, Тлемлелх потянулся к кобуре на поясе. Лиргисо перехватил его руку и надавил на ямку локтевого сгиба. Рука бессильно повисла, в ней пульсировала боль, и Тлемлелх едва смог пошевелить пальцами – сломана?.. Подсечка опрокинула его на землю. Склонившись над ним, Лиргисо надавил возле скулы, под пучком судорожно свернувшихся слуховых отростков. Тлемлелх дернулся и застонал.

– Не надо… Перестань, прошу тебя…

– Наконец-то догадался попросить. – Лиргисо присел рядом, повернул к себе его лицо, держа за подбородок, и заглянул в глаза. – Запомни этот урок, дорогой Тлемлелх, и никогда больше не пытайся меня бить, если я связан! А вдруг мне представится случай отыграться? Обстоятельства текучи, как вода, и нет ничего постоянного под Изумрудным солнцем. Когда тебе снова захочется воспользоваться моим незавидным положением, вспомни, что я сделал с тобой сегодня, и заставь свою несравненную, но безмозглую голову подумать: а что, если я опять найду возможность расквитаться за оскорбление?

В брюшном кармане у Тлемлелха лежал миниатюрный позолоченный кинжал в перламутровых ножнах, но его сейчас не достать… так же, как и парализатор из кобуры. Все его мышцы разорваны, все его кости переломаны, а нервы извиваются от боли, словно полураздавленные черви. Когда Тина вернется и увидит, что с ним стало, Лиргисо за все заплатит. Лишь бы она поскорей вернулась.

– И ведь я тебя даже не изуродовал, – усмехнулся Лиргисо. – Ты по-прежнему привлекателен…

Он нежно провел ладонью по груди Тлемлелха, потом прикоснулся к бедру. Тлемлелх не смел произнести ни слова: такой чудовищной смеси боли, беспомощного страха и унижения он никогда еще не испытывал.

Работа отняла больше времени, чем Тина предполагала. Наконец она отогнула стальные зажимы – даже ей, киборгу, пришлось для этого напрячь все силы, – вскрыла контейнер и извлекла небольшую плоскую коробочку: черный ящик с убийственным для Лиргисо компроматом.

Сунув его в карман, Тина сложила инструменты в чемоданчик с мерцающей лазерной эмблемой авиастроительной компании, спрыгнула на землю, подобрала кусок парашютной ткани и зашагала к скалам. Ощущение взгляда на затылке – так бывает, когда кто-то провожает тебя и не хочет прощаться. Она оглянулась, но за спиной не было ничего, кроме Фласса и разбитой машины.

– Спасибо, «Торнадо», ты меня очень выручил, – прошептала Тина.

Пока она работала, небо еще больше позеленело, а солнце переместилось и повисло над черным студнем, оживляя медлительные стекловидные волны россыпью слепящих пятен. Позже надо будет прийти сюда и посмотреть, как выглядит закат над Флассом.

За скалами Тина застала вполне идиллическую картинку: Лиргисо сидел, а Тлемлелх лежал, и его голова покоилась у Лиргисо на коленях.

– Это тебе вместо плаща, – Тина бросила ткань на траву.

– Почтительнейше благодарю вас, изумительная кхей-саро. Достали черный ящик?

– Вот он, – Тина показала коробочку и снова спрятала в карман. – Так что теперь ты работаешь на меня, а не на Сефаргла.

Лиргисо страдальчески поморщился:

– Умоляю вас, кхей-саро, не надо таких уничижительных выражений! На кого-то работают неги и чливьясы, а также люди, которых использует патрон. Эти люди совсем не похожи на вас, и я не имел в виду ничего для вас оскорбительного… А мы с вами, не опускаясь до столь презренных взаимоотношений, любезно обмениваемся услугами: я помогаю вам вернуться на Валгру, вы уничтожаете компромат.

– Не даю хода компромату, – поправила Тина. – Лиргисо, любезно обмениваться услугами мы будем на моих условиях.

– Да разве я с вами спорю, изумительная кхей-саро? Все будет так, как пожелаете вы!

– Хорошо, тогда сейчас мы возьмем вещи и отойдем за те скалы, чтобы не ночевать так близко от Фласса. Тлемлелх, вставай.

– Тина, я не могу встать, – убитым голосом возразил Тлемлелх. – У меня кости сломаны.

– Какие кости? – Она растерялась.

– Наверное, все…

– Что это значит? – прищурившись, Тина посмотрела на Лиргисо.

– Да ничего особенного, кхей-саро. – На его треугольном лице появилась подкупающая невинная улыбка. – Просто несравненный Тлемлелх обожает преувеличивать. Пока вас не было, мы устроили маленькую дуэль, и я показал Тлемлелху, что с развязанными руками я дерусь лучше. А он сейчас будет изображать, будто я его зверски избил, – у него такой характер, вы же его знаете… Все было очень деликатно. Когда он меня ударил, вот здесь синяк остался, – Лиргисо дотронулся до своей лодыжки. – А на Тлемлелхе нет ни одного синяка, видите?

– Как это нет?.. – слабо запротестовал Тлемлелх.

Тина посмотрела: действительно, ни синяков, ни припухлостей.

– Я ничего не вижу.

– У меня кости переломаны и внутренности смяты! – простонал Тлемлелх, глядя на нее с тоской.

– Кхей-саро, возьмите медавтомат и проверьте, – посоветовал Лиргисо. – Если я ему что-нибудь повредил, можете мне все слуховые отростки поотрывать.

– Так и сделаю.

Она достала из рюкзака медавтомат, включила, развернула манипулятор диагноста.

– Где болит?

– Везде. Вот здесь сильнее, – Тлемлелх показал на солнечное сплетение.

Лиргисо выглядел довольным, словно все это его очень забавляло.

Никаких повреждений в тканях тела, за исключением нескольких ссадин на предплечьях, диагност не нашел, о чем в конце концов и сообщил. Потом на экранчике медавтомата появилось заключение на двух языках, общегалактическом и лярнийском: пациент здоров, но его нервная система находится в перевозбужденном состоянии, рекомендуется сделать инъекцию успокаивающего. После инъекции Тлемлелх почувствовал себя лучше и сказал, что боль понемногу затихает. Лиргисо помог ему встать. Запихивая медавтомат обратно в рюкзак, Тина мрачно подумала, что с этой парочкой ее ждет более чем веселая жизнь.

Оторвав взгляд от монитора, Валов оглянулся: Стив опять куда-то исчез. Это значит, каналы связи заблокированы, он всегда так делает, когда исчезает. Но даже если бы он забыл о блокировке, Валов все равно не стал бы выходить в эфир и вызывать полицию или федеральные спецслужбы. Полторы недели назад он только об этом и мечтал, а теперь передумал, потому что оценил преимущества своего положения.

Наконец-то он сможет увидеть истинную картину того, что происходит на Валгре! Стив держал свое обещание и добывал все больше информации, относящейся к бизнесу, связанному с браконьерством и вообще с криминалом, а Валов, структурируя эти сведения, установил, что все федеральные и окружные институты пронизаны теневыми связями сверху донизу, как рыхлая земля корешками. Некоторые нити уходили за пределы Валгры. А некоторые возникали непонятно откуда, словно из ничего, и они со Стивом до сих пор не выяснили, в чем тут загвоздка.

Валова охватил азарт: пусть какой-то странный тип, за которым гоняется Космопол, держит его взаперти – зато сейчас никто не помешает ему довести расследование до конца! Непосредственное начальство его здесь не достанет и не прикажет передать дело какому-нибудь стажеру, дабы срочно заняться квартальным отчетом, либо сдать в архив как бесперспективное. Сколько таких «бесперспективных» дел у него в свое время отобрали, как раз когда он начинал что-то нащупывать… Но теперь он узнает все, что от него прятали на протяжении многих лет. Его не смогут ни отозвать, ни перебросить на канцелярскую работу: он похищен преступником и сидит под замком, с него взятки гладки.

Кое-что его все же смущало: для сумасшедшего преступника Стив Баталов был слишком разумен и порядочен. Валов по-прежнему не особенно доверял ему. Не может быть, чтобы это не Стив заказал нападение на него около «Сумеречного шарма», слишком хорошо все совпало… Любой правильно мыслящий следователь остановился бы на этой версии, однако дальнейшие действия Стива никак с ней не вяжутся – не тот стиль.

Сделать однозначный вывод Валов не мог, это раздражало, однако разворачивающаяся перед ним панорама насквозь криминализованной и коррумпированной Валгры захватывала его куда больше, чем собственные мытарства. Начальство, которое до сих пор ограничивало и направляло его действия, до него не доберется, так что он всех тут выведет на чистую воду… Нечто похожее инспектор пережил в шестилетнем возрасте, когда дорвался до припрятанной матерью трехфунтовой банки с вареньем.

Над Флассом пылал изумрудный закат: переливы всех оттенков зеленого на небе, золотая с прозеленью дорожка на текучем темном стекле внизу, россыпь сияющих пятен жидкого света на поверхности медленно переползающих с места на место громадных волн. Одна из них заслонила уходящую к солнцу дорожку, и на берегу стало темнее.

Тина вышла на середину каменистого пляжа, энбоно стояли в стороне, около группы скал. Вначале она собиралась сходить на берег в одиночку, но Тлемлелх попросился с ней, а потом и Лиргисо заявил, что тоже с ними пойдет, так как не хочет, чтобы его сожрали здешние сулламы – вряд ли изумительная кхей-саро одолжит ему свой бластер. Тина не возражала. Пистолеты Тлемлелха она разрядила и убрала в свой рюкзак, патроны переложила в карманы (хорошо, что у этих кожаных штанов четыре вместительных кармана – два внутренних и два накладных, на молниях). Она ждала, что Тлемлелх начнет спорить, но тот обрадовался и сказал, что сам не хочет держать пистолеты у себя: Лиргисо может отнять их. Лиргисо на это заметил, что несравненный Тлемлелх впервые за последние несколько лет изрек нечто безусловно умное. Теперь бластер, в прошлом принадлежавший Омару, был у них единственным серьезным оружием на троих, и на пляж они пошли вместе.

В приглушенно-болотном небе кружили птицы, изредка тишину разрывали их тонкие печальные крики. Энбоно вполголоса обменивались впечатлениями о закате. Тина, чуть прикусив губу, смотрела на аэрокар: с воздуха он хорошо заметен – отличный ориентир для союзников Лиргисо, если те начнут на всякий случай прочесывать побережье. И замаскировать нечем. Хорошо бы Фласс утащил его, тогда не останется никакой зацепки для поисков… Завтра утром они отправятся к Соосанлу – ближайшему, судя по карте, городу; Лиргисо сказал, что там есть пара заводов, контролируемых его организацией. Значит, будет и транспорт.

Громадная, высотой с двухэтажный дом, волна вздулась над черной поверхностью студня и надвигалась на берег.

– Отходим! – крикнула Тина спутникам. – Быстро!

Те уже и сами заметили, попятились к скалам. Тлемлелх дрожал.

– Это за мной! – пробормотал он в истерике. – Фласс знает, что я должен умереть, а я не пришел к нему, и теперь он сам идет за мной…

– Да успокойся ты, успеем уйти, – отозвался Лиргисо. – Смотри, оно перемещается медленно.

Тина слегка удивилась: чего это он изменяет своим привычкам? Но потом подумала, что Тлемлелх, охваченный паникой, – это бедствие похуже Фласса, а Лиргисо как-никак достаточно практичен, чтобы это понять.

– Идите к стоянке, бегом, – распорядилась она. – Я догоню вас.

Ей хотелось посмотреть, что Фласс станет делать дальше. Волна двигалась прямо на аэрокар. Вот она его накрыла, заскрипели камни… Потом подрагивающий желеобразный холм пополз обратно. Ни следа «Торнадо» – только первозданно пустой берег.

«Хорошо, что я успела все, что нужно, оттуда забрать!»

Она повернулась и нагнала энбоно.

– Тлемлелх, все в порядке, волна ушла.

– Просто так ушла и не стала меня искать? – дрожащим голосом переспросил Тлемлелх.

– Да. Похоже, что Фласс коллекционирует пустые консервные банки.

Аварийные комплекты лежали под сенью деревьев с извилистыми узловатыми стволами и торчащими прямо из ветвей, без черенков, мясистыми пластинками вместо листвы. Ветви сплетались в сплошной навес, заслоняя стоянку сверху. Тина включила все три термоплиты в режиме «тепло/свет», и сейчас они изливали золотистое сияние. Энбоно объяснили, что сулламов свет отпугивает.

– Сулламы живут в водоемах, – добавил Тлемлелх. – Тот, которого ты убила в Кущах Миноргла, вылез из пруда. Кажется, рядом с нами нет водоемов…

– Сулламы слоняются где угодно, – глядя на него с еле намеченной улыбкой, возразил Лиргисо. – Они селятся и охотятся поодиночке, и молодняк, когда подрастает, отправляется на поиски нового жилья. Нас ожидает нескучная прогулка… Кхей-саро, как вам удалось убить суллама?

– Он решил, что я съедобна.

Выдавать ему избыточную информацию о себе – это, пожалуй, будет лишнее.

Она свернулась прямо на траве, не раскладывая спальный мешок. Перед этим ей пришлось помочь Тлемлелху, а Лиргисо со своим аварийным комплектом управился без затруднений.

– Дорогой Тлемлелх, – донеслось из переводчика, – ты в любой обстановке вызываешь желание, неистовое, как Изумрудное солнце над экватором…

– Лиргисо, у меня до сих пор все болит после дуэли! – жалобно отозвался Тлемлелх.

– Ты мне отказываешь? Подумай, несравненный Тлемлелх, я ведь могу расценить это как оскорбление…

– Лиргисо, оставь его в покое! – приподнявшись на локте, потребовала Тина.

– Кхей-саро, это наши личные отношения! – запротестовал Лиргисо. – Вы принадлежите к иной расе, поэтому вряд ли поймете все их нюансы. Тлемлелх, объясни великолепной Тине, что мы прекрасно между собой договоримся.

– Тина, это так, – после паузы подтвердил Тлемлелх. – Это наши личные отношения.

– Да? Мне показалось, что он к тебе пристает. Ладно тогда, извините.

Она выключила переводчик и окунулась в полудрему, отдыхая и в то же время чутко прислушиваясь к ночным звукам. Характерный стрекот суллама она запомнила еще по прошлому разу: если что-нибудь в этом роде – сразу проснуться. Но теплая, наполненная шорохами и мерцанием крупных лярнийских светляков ночь прошла спокойно, а под утро Тине приснилось, будто она беседует с Флассом и пытается убедить его, что Тлемлелх и Лиргисо – не еда, а разумные существа.

«Мало понимающей части – можно есть съедобную часть, – коряво выстраивая фразы, возражал на это Фласс. – Твоей понимающей части много, и я не ем твою съедобную часть. Говори со мной. Ты первый раз отвечаешь. Было долгое ожидание. Не с кем говорить – плохо».

«Но ты же где-то научился разговаривать, пусть и мысленно?»

«Ты содержишь эти сигналы. Я взял их у тебя, понял смысл. Чтобы говорить. Когда без этих сигналов, ты не отвечаешь. Твой твердый предмет внизу, – возникла смутная картинка: „Торнадо“ на дне, в толще студня. – Как тебе надо. В моем теле предмет испортится. Процесс распада-растворения».

«Пусть испортится».

«Твои картинки – есть места, куда я имею протянутое пространство. Я знаю место-Нез, место-Рошеген, место-Ниар, место-Кесол, другие места».

«Мне бы попасть в место-Валгру», – засмеялась Тина.

«Не знаю место-Валгру. Покажи».

Она стала думать о Валгре.

«Я протяну пространство в место-Валгру, – сообщил Фласс. – Несколько оборотов солнца. Не уходи. Будем пока разговаривать. Когда готово, я по протянутому пространству доставлю тебя в место-Валгру, не разрушив, не растворив твою предметную часть. Я могу изолировать предмет, тогда нет распада. Ты останешься говорить со мной?»

Чьи-то еще голоса примешивались к беззвучному голосу Фласса, и она открыла глаза. В небе за ветвями деревьев разгорался зеленый рассвет. Энбоно уже проснулись и сидели около термоплит, кутаясь в плащи. Включив переводчик, Тина сказала:

– Завтракайте – и выходим.

«Не уходи. Жди здесь. Несколько оборотов. Я уже начал протягивать пространство к месту-Валгре. Со мной больше некому говорить».

До чего странный и цепкий сон… Видимо, сформировался под влиянием вчерашних впечатлений. Она помотала головой, вытряхивая последние его обрывки.