ГЛАВА 28
Из серой завесы моросящего дождя, будто из потустороннего сумрака, выходили люди. Брезентовые куртки с капюшонами, тяжелые рюкзаки за плечами, ружья, джинсы, заправленные в сапоги… Они шли тяжело, устало, сгибаясь под грузом собственной поклажи. Но это были люди, а не зосы, порожденные Аномальем. Я видел это, еще не различая их лиц.
Люди шли по дороге, мимо контрольно-пропуск-ного пункта. Мы нарочно не устанавливали там заграждения. Дробь-четвертая линия все равно частично разрушена, и кому нужно будет попасть на ту сторону, легко найдет проход. А вот мы таких лазутчиков можем и не заметить. Но дорога на Мокрянку свободна, поэтому люди, не сворачивая, проходят мимо нас. Контролировать мы их не можем, да это нам и ни к чему. Главное – засечь движение. А зачем – там уже будет видно. Может, к себе позвать, а может, просто в статистику занести.
А статистика, надо сказать, неважная. Зомби на дороге мы видели часто, по нескольку раз на дню, а вот живые люди появились здесь впервые. И это при том, что даже за дробь-четвертой линией теплилась жизнь, пусть и подконтрольная Крису и Марице, но все же. Видели же мы людей, которые работали у них в баре. Если, конечно, это не было мистификацией.
– Командир, что делать? – спросил Шарп.
– А ничего. Они на север идут, к дробь-пятой границе, тут всего-то двадцать километров.
– Так вечереет же. А ночью всякое бывает.
– Ружья у них, – неуверенно сказал я.
Не хотел я принимать гостей. Вдруг под личиной людей скрываются злоформеры. Плавали – знаем…
– Так ведь женщины же, – донимал меня Шарп.
– Какие женщины? – удивленно свел я к переносице брови.
Путников трое, и все рослые, крепкие. Лица под капюшонами – не разглядеть. Но судя по фигурам, все – мужики. Да и походки у всех прямые, резкие, лишенные всякой женственности…
– Ну, посмотри, груди у них, а гузки какие…
Брезентовые куртки трудно было назвать произведением искусства – грубые, бесформенные, длинные чуть ли не по колено. И где уж тут Шарп формы разглядел?
– Истосковался? – насмешливо спросил я.
– Да нет… Они к нам заворачивают! – воспрял духом Шарп. – Точно, бабы!
– Где ж ты баб с усами видел?
Путники повернулись к нам анфас, и теперь я мог разглядеть их лица. Один широкоскулый, типичной славянской внешности, но с черными, словно у кавказца, усами.
– У этой усов нет! – мотнул головой Шарп.
И увеличил изображение, сфокусировав камеру на крайней справа фигуре.
А ведь это действительно была женщина. Черты лица грубоватые, лоб узкий, глаза маленькие, крупный нос, широкая челюсть. Одним словом, не красавица. Про таких говорят – мужик в юбке. Но все-таки это была женщина.
И третья в этой обойме – того же, противоположного пола, но как тут скажешь, что слабого, если плечи у этой красотки чуть ли не шире, чем у меня. Короткая стрижка, массивный лоб, чересчур выпуклые надбровные дуги, тяжелые веки, опустошенные глаза, высокий, но тонкий нос. Сама белая, но губы словно у коренной жительницы Нигерии. Тяжелая ломовая походка, размашистые движения, лишенные какого бы то ни было изящества…
– М-да, бывает и хуже, – глубокомысленно изрек я.
– Про нас и так не скажешь, – резонно заметил Шарп.
– Ну да, ну да…
Я приказал готовить к немедленному выезду бронемашину. Через три минуты вместе с Якутом и Баяном, с оружием навскидку находился на броне.
– Баян и козы! – озадаченно протянул Баян, когда машина подъехала к путникам.
Троицу явно смутил подъезжающий к ним бронетранспортер с вооруженным экипажем. Они с удивлением смотрели в нашу сторону. Видно, не ожидали увидеть в этих глубинах живых и к тому же служивых людей. Но как же изменились их лица, когда они узрели нашу красоту. Одна женщина приложила руку к щеке, с изумлением открыв рот, другая зажмурила глаза, а мужчина просто скинул с плеча двустволку. Впрочем, направленные на него стволы быстро привели его в чувство.
– Кто такие? – спрыгнув с машины, спросил я.
Казалось бы, пора уже привыкнуть, что люди смотрят на меня как на страшилище лесное, но все же кольнула реакция этих «туристов»…
– Да жили мы здесь, – махнув рукой в сторону Мокрянки, хриплым басовитым голосом ответил мужчина.
На вид ему было хорошо за тридцать.
– Местные?
– Ну, были когда-то… Вот, решили вернуться, – кивнула одна из женщин.
И у нее голос густой, трубный, будто медный тромбон где-то в груди гудит… Кстати, бюст у нее действительно объемный. Хотя и не впечатляющий. Может, потому что скрыт брезентом…
– А звать как? – глядя на нее, спросил я.
Не знаю, почему, но мне вдруг показалось, что я услышу в ответ что-то вроде «Клава» или «Дуня». Но реальность оказалась более изысканной.
– Виктория… Можно просто Вика.
– Что, Вика, не приняла родина?
– Не-а, не приняла, – мотнула головой вторая женщина.
Выглядела она так же неотесанно, как Вика, да и постарше – лет около сорока: кожа несвежая, прорезанный морщинами лоб. Но у этой хоть голос чуть нежней. Не сказать, шелковистый, но и не наждачком по сковородке. Зато губы… Большие, сильно заветренные, местами лопнувшие до крови, засохшие лоскутки кожицы острые – в такие губы целовать – все равно что с теплым рашпилем лизаться…
– Меня, кстати, Юля зовут…
– И кого там интересует, как тебя зовут? – спросил я, кивком головы показав на юг.
– Никого.
Ее губы вдруг плаксиво изогнулись коромыслом, подушечки щек подтянулись к глазам. Всхлипнув, Юля порывисто закрыла лицо ладонями, разрыдалась.
– У нее муж там остался и сын, – с укоризной посмотрела на меня Вика.
– Псы их заразили, – пояснил мужчина, нервным движением почесав у себя за ухом. – А у меня жену кенги разорвали… У нее мать и отца, – взглядом показал он на Вику.
– Артем, ну что ты говоришь? Это еще когда было? Еще до выселения, – будто уличив его во лжи, посмотрела на него женщина. – И у меня, и у тебя… А у Юли это недавно стряслось…
– Сын большой? – сочувствующим тоном спросил Якут.
– Семнадцать было…
– Почему было? Ходит же где-то…
Если Баян хотел утешить женщину, то вышло у него это неловко.
– Это уже не жизнь, это смерть, – с упреком глянула на него Вика.
И, задумавшись, подозрительно спросила:
– А вы сами что здесь делаете?
Уж не подумала ли она, что мы сами живем той жизнью, которая начинается после смерти? Скорее всего, такая мысль у нее и возникла, возможно, даже повторно.
– А мы служим здесь, – ответил я, кивком головы показав на блокпост.
– И гостиница у нас есть, – добавил Баян.
На Юлю он смотрел, как на первую красавицу. «Мисс Аномалье 2024». Вернее, миссис. А если точней, то вдова, которую он не прочь был утешить… Она некрасива, но у него с внешностью проблемы еще большие. И если вдруг Юля откликнется на его заботу, ему с ней будет комфортно. Возможно, так он и думал. И если так, то я его понимал…
Якут, похоже, положил глаз на Вику. Видно, что застеснялся парень. Стоит, в сторону смотрит, но на нее нет-нет да и глянет, как будто невзначай… Вика и помоложе Юли, и симпатичней. Ну, челюсть шире лба, нос непропорционально крупный. Зато глаза хоть и маленькие, но выразительные, завораживающий огонек в них. Кожа лица, может, и не самая нежная, но чистая, гладкая и наверняка приятная на ощупь. Особенно если прикоснуться к ней губами… Я вдруг и сам понял, что Вика мне нравится. Может, и не очень сильное чувство, но все же волнующее. Ведь я представитель сильного пола, как-никак. И радиация, как ни старалась, не смогла убить во мне мужское начало…
– Нам бы переночевать, – просительно посмотрел на меня мужчина, которого, как я понял, звали Артем.
– Да переночуете, – кивнул Якут.
И вдруг, будто опомнившись, протянул руку к Вике, помог ей снять рюкзак с плеч.
Вид у нее был мужественный, но в улыбке, которой она ответила ему, было столько женственности, что парень смутился. Он бы, возможно, покраснел, если бы кожа его лица могла менять цвет.
Баян помог снять рюкзак Юле. Я же протянул Руку к Артему. Но мужчина неправильно понял мой жест и повернулся ко мне спиной, чтобы я поддержал его рюкзак. Но у меня и в мыслях не было ухаживать за ним.
– Содержимое на землю! – приказал я. – И ружье сюда!
– Не понял! – оторопело уставился на меня Артем.
– Давай, что в рюкзаке, показывай!.. Или назад поворачивай.
– Вы думаете, что там оружие? Взрывчатка?.. Но это не так!
Примерно так я и думал. Таково наше положение, что исключать диверсию мы не могли. С одной стороны нас поджимают зосы, с другой – войска радиационно-пограничного корпуса. Вдруг эта троица – ряженые? Что, если местными жителями притворяются зубастые спецназовцы?.. Только троянского коня нам сейчас и не хватало.
– Вот и докажи, что это не так!
– Ну, нет, мы лучше дальше пойдем! – вскипела Вика.
И, забрав у Якута свой рюкзак, закинула его за спину. Сильные у нее руки, движения резкие, уверенные… Но при этом у нее с плеча стало сползать ружье. Она могла, взяв рюкзак в одну руку, подхватить свою двустволку, вернуть ее на место. Но нет, она позволила ружью стукнуться прикладом о землю. Сначала забросила рюкзак за спину и только затем занялась оружием. Спецназовец никогда бы так не поступил.
– Счастливого пути!
– Да мы уже ничего не боимся! – протестующе, с вызовом заявила Юля. – И дальше пойдем, если вы такие бессердечные!.. Мы думали, вы – люди!
Она тоже вернула свой рюкзак, собралась уходить. Горячая женщина. Не зря Баян так вожделенно смотрит на нее.
– Мы не люди, мы – военные, – покачал головой я.
– Оно и видно! – ехидно усмехнулся Артем.
Бросив свой рюкзак наземь, он стал выкладывать оттуда свои пожитки. Куртка, свитер, белье в пакете, полотенце, зубная щетка, книга в яркой бульварной обложке.
– Мы уйдем! Обязательно уйдем! – взбудораженно приговаривал он. – Сначала докажем вам, что никакие мы не бандиты, а потом уйдем!
– Да! И пусть вам будет стыдно! – добавила Юля. А затем последовала его примеру. Но Вика попробовала их остановить.
– С ума вы, что ли, сошли! – трубно воскликнула она. – Какие бандиты?! Вы что, не видите, они же издеваются над нами! Не будьте дураками!
Говорила она очень убедительно. Даже Якут и Баян с осуждением смотрели на меня. Но я с невозмутимым видом осматривал вещи, которые выкладывали для осмотра Артем и Юля. Ничего подозрительного я не обнаружил и велел собрать рюкзаки.
– Так мы что, теперь уйдем? – остыв, с досадой посмотрела на своего спутника Юля.
– Уйдем, – раздраженно кивнул тот.
– Зачем уходить? Оставайтесь. Сейчас мы обыщем вас, и добро пожаловать, – безапелляционно заявил я.
Юля глянула на меня как на какое-то чудовище.
– Не! Ну, вы посмотрите на него! – истерично засмеялась Вика.
– Не хотите, не надо.
– Не хотим! – чуть ли не крикнула мне в лицо Юля. – Но нам надо!.. Мы жить хотим, вы это понимаете?
Она сняла с себя куртку, повернулась лицом к бронетранспортеру, руками оперлась о колесо, выпятила свой крутой зад, обтянутый не первой свежести джинсами.
– Баян, обыщи!
– Не буду! – опустив голову, буркнул он себе под нос.
Я не стал комментировать его проступок. Будет еще время, чтобы разобрать его залет. Да и не перед гражданскими это делать. Я просто взял и обыскал Юлю. От нее пахло терпким потом и немытым телом. Но это были женские пот и тело… Бока и бедра у нее жирные, мягкие, но ведь все это женское…
– Что, я следующая? – с презрением ко мне спросила Вика, встав рядом со своей подругой.
– Сначала рюкзак, потом все остальное…
Я обыскал всех троих, прежде чем разрешил им заночевать на блокпосте. И никакие истерики меня не остановили. Ружья, топоры и ножи я, разумеется, временно изъял.
