Глава 16
Будет день – впервые за много лет
Не откажут крылья и боль пройдет.
И простив ненужность свою земле,
Вновь начнешь оборванный свой полет.
Мистардэн
Не слишком большая яхта под названием «Ричард» отдала швартовы и под мерный гул двигателя неспешно потянулась к выходу из гавани, осторожно обходя другие корабли. На ее палубе стояли трое – Назгул, Белое Перо и Томас. Красный Орк был за штурвалом – ему единственному из всех доводилось ходить под парусами в юности. Поначалу, когда индеец с прокурором только добрались до Лонг-Бич, они хотели нанять какого-нибудь опытного моряка, сомневаясь в своих способностях провести яхту по океану. Однако затем сообразили, что могут определять координаты с точностью до метра через ноосферу, не пользуясь никакими приборами. Подумав, все четверо согласились с тем, что цивилы на борту им не нужны – мало ли что этому самому цивилу в голову взбредет, когда он поймет, с кем связался. Благо, управление яхтой было полностью автоматическим, и с ним вполне мог справиться один подготовленный человек. Вот и пришлось Красному Орку срочно брать платные уроки у яхтсменов – выручила абсолютная память. Из-за этого потеряли два дня, и теперь стремились их наверстать.
Рагнар с компанией уже вылетели в Лиму, а оттуда им придется добираться в Гонолулу через Лос-Анжелес – риск, конечно, но выбора не было, посколько прямых рейсов не имелось. Осталось надеяться, что они достаточно изменили свою внешность. Документы им передал Лазарь, как всегда неожиданно объявившись в Санта-Крузе, где четверо Повелителей дожидались возможности купить местные документы. Партизаны провели их в Боливию, попытались помочь достать нужное, но не смогли – это дело было на откупе у наркомафии. Поэтому когда Лазарь вывалил на стол пачку русских паспортов и пробурчал: «Выбирайте», воцарилось недолгое молчание. Как выяснилось, это были паспорта ушедших ролевиков. И Лазарь мало того, что добыл сами документы, но еще и ухитрился проштамповать их, переместившись к границе страны и поставив у пограничников визы и отметки о въезде в Боливию, чтобы у местных властей не возникало лишних вопросов. Впрочем, с его способностью телепортироваться куда угодно это не составило особых проблем, разве что пришлось несколько раз прыгать туда-сюда, меняя свое лицо в соответствии с фотографией в очередном паспорте. Да и добыть справки о прививках против желтой лихорадки оказалось непросто. Все это позволило Рагнару, Сабуро, Шломо и Рикардо в тот же день вылететь в Перу, куда, слава Богу, визы не требовались. Они надеялись, что в Лос-Анжелесе не обратят пристального внимания на русских туристов, транзитом летящих отдыхать на Гаваи, тем более что на себя они сейчас были непохожи.
Мысленно связавшись с Фатихом и Рейли, Назгул усмехнулся – Повелители Стихий в своем репертуаре. Устроили на побережье Омана страшную бурю, под ее прикрытием угнали какую-то лоханку и, обеспечив себе нужный ветер, на бешеной скорости двинулись к побережью Индии. Вокруг бушевал шторм, а около их баркаса было тихо. Если бы кто-нибудь из суеверных моряков увидел эту картину, то родилась бы очередная морская байка. Но никто не увидел, и через двадцать шесть часов мулла с альпинистом высадились неподалеку от Мумбаи. На месте высадки их ждал Лазарь с паспортами. За быстрое получение индийских виз он заплатил по несколько тысяч долларов. Каким образом туроператор оформил их за день, его ничуть не интересовало – главное, что оформил. Он точно так же, как раньше в Боливию, дважды переместился в аэропорт Мумбаи и поставил отметки о въезде. Также купил для Фатиха с Рейли билеты до Гонолулу с пересадкой в Сеуле. Южнокорейская транзитная виза не потребовалась, поскольку имелись действующие визы в США. Через четыре часа Повелители Стихий уже сидели во взлетающем самолете.
– Привет, народ! – раздался позади веселый голос Лазаря.
– Здравствуй, дружище! – тепло ответили ему. – Принес паспорт для Белого Пера?
– А ты сомневался?
– Да нет, просто спросил, для порядка.
– Дать бы тебе в лоб, – беззлобно хмыкнул Лазарь. – Прокурор – он и в Африке прокурор.
– А вот за это от меня и отхватить можно, – сделал вид, что обиделся, Назгул.
– Только не от Повелителя Смерти! – так же шутливо вздрогнул гляциолог. – А с остальными порядок? Я документы имею в виду.
– У меня есть американский паспорт на имя Виктора Хорна, я им до сих пор не пользовался. Брэд с Томасом не засвечены, поэтому просто получили иностранные паспорта, пока дожидались нас. Только Перо у нас без документов. Для Гаваев его водительского удостоверения, конечно, достаточно, тоже Америка, но его видели на базе и, думаю, уже знают, кто он. Поэтому лучше не рисковать. Отметку о въезде в Штаты поставил?
– Разумеется, – подтвердил Лазарь. – В аэропорту Лос-Анжелеса.
С этими словами он протянул индейцу паспорт. Тот невозмутимо взял его, посмотрел на фотографию и изменил черты своего лица в соответствии с ней, даже кожу сделал почти белой.
– Может, с нами пойдешь? – поинтересовался Назгул.
– Не, – отрицательно качнул головой гляциолог. – Еще кое-какие дела в России остались, еще не всех, кого можно, вывели. Встретимся на Гаваях.
Он небрежно махнул рукой и исчез.
Назгул вслушался в ноосферу и горько усмехнулся. Уход последних ролевиков, музыкантов, художников и писателей, а также всех истинных целителей и мастеров любого дела, вырвал из нее куски по-живому. Ноосфера кричала от боли, что ощущали даже обычные люди – они чувствовали, что с каждым уходом теряют что-то очень важное, без чего жизнь становится пустой и бессмысленной. А на место вырванных кусков приходила пустота, и это было страшно. Однако люди старались не думать об этом, пытались заниматься своими делами, но у многих опускались руки – им не хотелось уже ничего.
* * *
Сегодня все храмы пусты и все окна темны,
Сегодня безумие – серая тварь, будет ждать.
Сегодня – последняя битва незримой войны -
С собой, за себя, за того, кто умел обещать.
Мистардэн
Халед сидел, опершись подбородком о кулаки, и мрачно смотрел в стену напротив. Ему было тошно до безумия, все усилия остановить сначала ключей и замков, а затем исход неформалов, пропали втуне. Впервые всесильная, как он раньше считал, государственная машина буксовала, будучи не в состоянии что-либо изменить. Ясноглазых мутантов после открытия каждого ключа становилось все больше – только в США их уже зафиксировали более миллиона. И это продолжалось! Уничтожить их теперь невозможно, слишком их много. Все разваливалось.
Раньше координатор никогда не испытывал подобного: в глазах стояла кровавая пелена ярости, но выплеснуть ее было не на кого – подчиненные, видя в каком состоянии находится шеф, старались ему не попадаться. Впрочем, срываться на невиновных Халед не считал целесообразным – свои эмоции он привык контролировать, считая, что они мешают делу.
Заставив себя отставить ярость в сторону, координатор принялся за чтение новых сводок. Они не радовали – ключи и замки бесследно исчезли, разве что иногда агентура доносила и мимолетном появлении то там, то тут Лазарева или Гольдмана, но следить за ними смысла не имело по вполне понятной причине. Неужели пособники мутантов действительно куда-то стремятся? Хотелось бы – это последний шанс расправиться с ними и вернуть все на круги своя.
Попытки остановить уход неформалов провалились – они не захотели брать деньги, просто смеясь над очень солидными предложениями. А те, кто согласился, видимо неформалами являлись чисто номинально – кардинал Джинелли оказался прав, говоря это. Настоящие неформалы, к сожалению, не желали отказываться от своих идиотских взглядов, плюя на общие для всех нормальных людей ценности. Да любой нормальный человек от счастья бы прыгал, если бы ему предложили десятую часть денег, которые предлагали этим паскудным неформалам!
– Скоты! – не выдержав приступа бешенства, Халед схватил со стола массивную пепельницу и запустил ее в стену. – Траханые придурки! Чего вам здесь не живется?!! Чего такого вы хотите, чтоб вас?!! Чего?!!
Он много раз пытался это понять, но не мог, физически не мог. Ведь деньги и власть – это главное, только к ним и нужно стремиться! Почему же для неформалов ни то, ни другое не имеет никакого значения? Чего они добиваются?
Впрочем, это, наверное, уже не играет роли – они уходят. Если бы не предупреждение Папы и кардинала, он бы радовался этому. Но слова Джинелли нужно было воспринимать всерьез, этот человек заслужил уважение своим профессионализмом.
Читая, как музыканты сбивались в «стаи», покидали города и устраивали безумные концерты, все разом исчезнув после них, Халед досадливо морщился. Причем исчезли многие популярные, много зарабатывавшие, успешные! Им-то чего не хватало?! У многих же миллионы долларов были! Любое желание реализовать можно!
До Халеда не доходило, что есть желания, которые не реализуешь ни за какие деньги, он этого просто не понимал, точнее, не хотел понимать.
Раздавшийся звонок спутникового телефона заставил его собраться. Взглянув на экран аппарата, он увидел, что звонит Джинелли, и поспешил нажать кнопку ответа – кардинал без уважительной причины беспокоить его не станет.
– Добрый день, мистер Халед! – поприветствовал Халеда Джинелли.
– Здравствуйте, ваше высокопреосвященство! – наклонил голову он. – Что-то случилось?
– И да, и нет, – непонятно ответил кардинал. – Поиски в архивах дали некий интересный результат. Попрошу вас не разглашать то, что у Церкви сохранились книги из библиотек майа и ацтеков. И у тех, и у других были книги легенд и пророчеств.
– Обещаю.
– Одно из этих пророчеств говорит о том, что когда мир дойдет до полного бесстыдства и бессмысленности, то родятся дети с ясными глазами…
– Что?! – чуть не подпрыгнул Халед. – Это точно?!
– Да, – подтвердил Джинелли. – Далее в легендах обоих народов говорится, что на помощь чистым детям придут Повелители Стихий, Дорог, Жизни, Смерти и так далее. Вам это ничего не напоминает?
– Напоминает… – спал с лица координатор. – Ключи и замки. Думаю, пара Солнцефф-индеец являются Повелителями Смерти. Я пересылал вам отчет о случившемся на нашей исследовательской базе.
– Именно. – В голосе кардинала прорезалась некая странная нотка. – Все сходится. Но это не все. Пророчества говорят, что существует не шесть, а семь великих печатей, что подтверждает наши знания об этом – даже в христианской традиции печатей именно семь. Но. Но!!!
– Что?! – Халед вскочил и в волнении забегал по кабинету.
– Мы не знали того, что говорится в пророчествах погибших народов. А говорится там, что ключом для седьмой печати являются шесть уже сорванных! Теперь вам ясно, куда стремятся замки и ключи?
– Ясно… – хрипло сказал координатор. – Мой аналитик это предполагал. Но где находится седьмой замок? Кто он?
– Этого мы не знаем, – вздохнул кардинал. – Но нам удалось вычислить его примерное местоположение. Это – острова Океании. Более точно я смогу сказать только через некоторое время. А пока имейте в виду шестиугольник, ограниченный островами Вануату, Тонга, Ниуэ, Восточное Самоа, Токелау и Тувау. Примерно в центре этого шестиугольника находится Фиджи, поэтому я подозреваю, что замок где-то там.
– Спасибо, ваше высокопреосвященство! – с надеждой выдохнул Халед. – Я немедленно отправляю туда все находящиеся поблизости американские военные корабли, а также подводные лодки.
– Будьте очень осторожны, у меня есть подозрение, что пара Фатих-Джонсон являются Повелителями Стихий, – предупредил Джинелли. – А значит, им даже авианосец потопить будет все равно, что чихнуть.
– Авианосец?.. – недоверчиво переспросил координатор. – Да ему никакой шторм не страшен!
– Смотрите сами, мое дело предупредить, – хмыкнул кардинал. – Как только будут еще новости, я вам тут же сообщу. Всего доброго!
Положив мобильник на стол, Халед закусил губу, а затем решительно начал набирать на стационарном телефоне номер человека, способного приказать заносчивым адмиралам что угодно. И они этот приказ выполнят!
* * *
Горячий ветер лучших вин пьяней,
Его мы часто дерзко обгоняем
Мы жизнь, наверно, к лучшему меняем,
Ведь мы так беззаветно верим ей.
Мистардэн
На лежаках под тентами удобно расположилась довольно странная компания – впрочем, в Гонолулу привыкли ко всему, порой такие личности наезжали, что слов не находилось. Но поскольку они платили деньги, на чудачества отдыхающих закрывали глаза.
Огромный белобрысый европеец соседствовал со старым пейсатым евреем в полосатых трусах по колено, по-дружески о чем-то говоря на чистейшем иврите, иногда переходя на древнеарамейский. Щуплый, но жилистый азиат что-то спокойно втолковывал горячащемуся латиносу в соломенной шляпе. Араб в традиционных одеждах беседовал с еще одним европейцем, причем на родном языке.
– Да где же эти черти полосатые застряли? – нетерпеливо спросил викинг. – Мне уже невмоготу здесь торчать!
– А что тебе не так? – мягко улыбнулся Шломо. – Тепло и мухи не кусают. Не нервничай, ребята уже на подходе. Яхта – это тебе не самолет. И не Лазарь с Баффой.
Последние недавно навещали друзей, но надолго не задержались. По-быстрому искупнулись в теплом море и, оставив несколько пачек долларов, опять куда-то умчались. Впрочем, поговорить с ними можно было в любой момент, стоило только мысленно позвать. Но отвлекать друзей от дела, причем важного дела, не хотелось. Сами объявятся, когда освободятся.
– О, ребята пришвартовались! – объявил Рикардо. – Сейчас пройдут паспортный контроль и скоро будут здесь.
– Надеюсь их не тормознут… – хмуро пробурчал Фатих, все еще не пришедший в себя после гибели детей.
– Тогда паспортному контролю не позавидуешь! – хохотнул Рейли. – Задерживать Повелителей Смерти?.. Не слишком хороший способ самоубийства, есть куда более безболезненные. – Он хитро покосился на викинга. – Например, Рагнару морду набить…
– Пусть попробуют! – хищно оскалился Повелитель Воинов. – Я получу море удовольствия!
– Думаю, таких идиотов не найдется, – с трудом сдерживая смех, заметил Шломо.
Он накручивал на палец свои пейсы – как только оказался в цивилизованной обстановке, рав отрастил их заново при помощи своих способностей Повелителя Жизни. Он чувствовал себя без пейсов голым, ведь носил их с детства.
– Ребята, мы уже здесь, – раздался у всех в сознании мысленный голос Назгула. – Давайте на яхту, мы в порту, у десятого причала. Хватит тут прохлаждаться.
– Скоро будем, – сообщил Рагнар, неуловимым движением оказавшись на ногах.
Быстро покинув пляж, на котором бросили все, что было не нужно, шестеро Повелителей вышли на ближайшую улицу, увидели свободные такси и, заняв две машины, распорядились отвезти их в порт.
Через четверть часа они уже поднялись на борт яхты «Ричард». Назгул с друзьями вообще не сходили на берег, не посчитав это нужным. А еще через полчаса яхта подняла якорь и, запросив по радио разрешения у портовых служб, покинула Гонолулу.
Однако Назгул со товарищи не знали, что такой поспешный уход вызвал заинтересованность определенных служб, которым показалось странным, что на борт американской яхты, которой владел опять же американец, с какой-то стати поднялось шестеро русских туристов. И уже к вечеру на стол Халеда легло донесение о случившемся. Аналитики с девяностопроцентной вероятностью заявили, что на борту находятся ключи и замки. Немного подумав, координатор отдал приказ об уничтожении яхты «Ричард» силами военного флота.
* * *
Когда наступит время оправдаться,
Когда наступит время оправдать,
Всем верящим одно лишь можно дать -
Лишь прямизну пути и жажду знать
И право вечных – на пути остаться.
Я верой встречу время оправдаться,
Я правдой встречу оправдать.
Мистардэн
Фатих сидел, уткнувшись лицом в борт яхты и тихо плакал. Остальные не знали, что делать, они безумно хотели ему помочь, но не имели понятия как. Гибель детей потрясла муллу настолько, что его душа свернулась в черный комок, превратилась во что-то мертвое и страшное. Даже самые близкие, такие же ключи и замки, понимающие его, как никто другой, ничего не могли сделать. Отчаяние Фатиха било их по нервам, по душам, но как тут помочь? Как дать понять, что он не один?..
В глазах муллы стояли мертвые дети, он считал себя виновным в том, что не успел, не остановил убийц. Да, все убийцы уже мертвы, но это не вернет чистые души ясноглазых обратно. И мулле было больно, больно настолько, что дыхание перехватывало. Он не обращал внимания на положенную ему на плечо руку Шломо, на стоящего за спиной мрачного Рагнара, подпирающего плечом мачту, на Рикардо, с грустью смотрящего на него.
Вдруг воздух потемнел, и на палубе появился байк, на котором сидел, естественно, Баффа. С огромным рюкзаком за спиной. Он деловито слез, положил мотоцикл и двинулся к остальным. Назгул, увидев его выражение лица, сразу все понял и ухмыльнулся – у кого-кого, а у этого разгильдяя огромный опыт в вытаскивании своих из депрессии.
Грохнув рюкзак на палубу, Баффа достал из него две десятилитровые канистры. Назгул хохотнул – все ясно. Либо самогон, либо еще что-то в том же духе. А может, и спирт – от этого старого хмыря с волосатыми ногами можно ожидать чего угодно. И байкер не обманул его ожиданий – в канистрах оказался ямайский ром. Где он ухитрился добыть этот ром, Назгул даже думать не хотел – с него сталось бы и с затопленного корабля лежащие там пару столетий бочонки вытащить. Баффа, повернувшись к Назгулу, подмигнул, подтверждая, что именно так – ром двухсотлетней выдержки.
Затем Баффа вытащил из рюкзака запеченного поросенка, завернутого в фольгу. Увидев скривившуюся физиономию Шломо, он хохотнул и добыл совсем уж со дна жареную курицу в термопакете.
– Кошерная! – провозгласил Баффа. – В Тель-Авиве покупал!
Раввин рассмеялся, провел над курицей рукой и взял ее, кивнув.
А затем Баффа налил полную кружку рома, подошел к Фатиху и сел рядом.
– Пей! – приказал он, сунув эту кружку в руку мулле.
– Нам запрещено… – растерялся тот.
– Вам запрещено вино пить! – рявкнул байкер. – О роме в Коране ничего не сказано! Так что пей – тебе надо.
Мулла растерянно посмотрел на остальных, пожал плечами и залпом опрокинул в себя кружку рома. Он явно никогда раньше такого не делал, потому что глаза его моментально стали круглыми, из них брызнули слезы, лицо покраснело, он закашлялся. Сочувствующий Шломо оторвал от курицы крылышко и протянул Фатиху. Тот ухватился за это крылышко, как утопающий хватается за соломинку, и принялся жадно его обгладывать.
– Отлично, – довольно прогудел Баффа, беря кружку и снова наполняя ее. – Продолжай.
– Чего?!! – шарахнулся от кружки, как от шайтана, мулла. – Нет, вы русские, совсем чокнутые!
– Мы уже не русские, не арабы, не евреи, – как-то странно усмехнулся Баффа. – Мы – другие. Иные. Пей!
Фатих пристально посмотрел на него, медленно наклонил голову, затем взял кружку и мелкими глотками выцедил ее.
– Ты не мог их спасти, – тихо сказал байкер. – Понимаешь, не мог! Это не твоя вина. И если мы сделаем то, что должны, то твари заплатят за свое паскудство.
– Я знаю… – опустил голову мулла. – Но мне от этого не легче…
– Понимаю, – кивнул Баффа. – Но мы с тобой! А это немало.
– Немало, – согласился Фатих и слабо улыбнулся. – Шломо, – обратился он к еврею, – давай выпьем!
Раввин улыбнулся в ответ, взял кружку и подставил ее под струю рома из канистры. После чего выпил, закусив курицей. И закурил, попросив сигарету у Рикардо – раньше он никогда не курил, считал это ненужным, но теперь мог позволить себе все. Впрочем, это было уже неважно.
– Ребята! – возник из воздуха Лазарь. – А вы в курсе, что вокруг вас самоубийцы шарятся?
– И кто же они? – невозмутимо поинтересовался Белое Перо.
– Да так, американские морячки на своих убогих лоханках. Им приказали нас грохнуть. Прут сюда на всех парах.
– Ну, внизу тоже какие-то ребятки агрессивные чувствуются, – заметил Шломо, деловито обгладывая куриную гузку. – Перо, да они обнаглели – торпеду по нам выпускать собрались…
– Уже нет, – едва заметно улыбнулся индеец.
Действительно, на подводной лодке типа «Лос-Анжелес» больше не было никого живого – одни высохшие мумии. Та же судьба вскоре постигла и вторую.
– Подводная лодка уходит под лед, подводная лодка уже не всплывет… – спел Назгул, взяв гитару. – Туда ей и дорога!
– Не все там были скотами… – хмуро возразил Рагнар. – Восемь ребят были на грани понимания. Еще немного, и они стали бы истинными воинами…
– Они не успели! – отрезал бывший прокурор.
Над яхтой пронеслись четыре самолета. То ли F-16, то ли еще какие. Рейли лениво взглянул вверх – и мгновенно возникший смерч подхватил истребители, со всего размаху швырнув их об воду. Раздалось два всплеска – остальные ушли под воду тихо.
– Лады, развлекайтесь тут дальше сами, – хохотнул Баффа. – Я на остров, погляжу, как там Джек.
– Я с тобой, – подхватился на ноги Лазарь. – Знаете, ребята, тамошние туземцы в тысячу раз лучше всех, кого я встречал раньше. Увидели израненного ребенка, так сразу вокруг него забегали, не спрашивая, кто он такой и чем заплатит… Он, бедняга, сильно удивился – не ждал такого.
В пятидесяти километрах от яхты готовились к атаке четыре авианосца, восемь крейсеров и двенадцать эсминцев. Самолеты перед гибелью успели сообщить, где находятся те, кого приказано уничтожить. Потеря связи с F-16 и двумя подлодками насторожила командующего операцией адмирала. Ведь это не вражеский флот, а всего лишь одна маленькая яхта! Отсюда следовал вывод, что яхта – не то, чем кажется. И обладает каким-то неизвестным оружием. Адмирал выругался, недобрым словом поминая разведку – могли бы, сволочи, предупредить! Эта задача изначально не нравилась ему, но с приказами не спорят. Почему-то адмиралу показалось, что стоит помолиться Всевышнему. И он помолился, прося упокоить души погибших – нехорошее предчувствие не давало ему покоя. Но он военный. А значит, обязан выполнить свой долг.
– Адмирал, сэр! – заставил его встрепенуться голос дежурного офицера. – О, Боже!
– Что там?!
– Право по борту…
Адмирал перевел взгляд на шедшие невдалеке остальные три авианосца и задохнулся от ужаса. Три гигантских корабля вдруг встали вертикально и на его глазах ушли под воду вместе с экипажами. Господи! Да что это?!! Что это за яхта, будь она проклята?! «Летучий голландец», что ли?..
Посмотрев на корабли сопровождения, адмирал их просто не увидел. Их тоже, видимо, утопили, не особо заморачиваясь. Да о чем думало командование?! Если знали, что это за яхта и что у нее за оружие?! Какие дьяволы на ней идут?!
В глазах адмирала потемнело, и он неожиданно оказался на борту той самой чертовой яхты – он сразу это понял, увидев перед собой огромного викинга с секирой в руках и добрыми, даже ласковыми глазами.
– Кто ты?.. – яростно прохрипел адмирал.
– Повелитель Воинов, – тяжело ответил гигант. – Ты истинный воин, поэтому я тебя оттуда вытащил, не позволив подохнуть бесславно. Ты нужен ТАМ.
– Как прикажешь, Повелитель! – Адмирал сам не понял, почему так ответил, он неожиданно увидел бесконечную вереницу прошедших сражений, вспомнил все, что раньше казалось лишь снами. Значит, это были не сны – правда.
Он не видел, что его глаза заполыхали стальным пламенем, но это прекрасно видел Рагнар.
– Иди, воин! – положил ему на плечо руку викинг.
Адмирал улыбнулся и шагнул в растекшийся перед ним стальной туман.
– Круты вы, ребятки, – негромко рассмеялся Назгул. – Пиндосский флот утопили и даже не запарились. Поддайте-ка ветерку – нас ждут.
Рейли улыбнулся ему, заканчивая затягивать под воду американские военные корабли. Вскоре последний исчез с поверхности.
– Рагнар! – зычно заорал Красный Орк. – Подопри мачту, а то снесет на хрен!
– Щас, – лениво отозвался викинг. – Без проблем.
И оперся рукой о мачту, тут же переставшую дрожать. Сабуро улыбнулся и лениво махнул рукой.
* * *
Что ныне стало с землей, кто из нас ее сделал такой?
Утро на звонком клинке, справедливость в нечистой руке,
Вере гореть на костре, фарисею ходить в серебре,
Слабому нож под ребро, сильному право не помнить добро.
Мистардэн
– Мистер Халед! – ворвался в кабинет секретарь.
– Что? – насторожился тот?
– Наш шестой флот… Ни один корабль, ни один самолет не отзывается… Боюсь…
– Проклятье! – взвыл координатор. – Да во что же превратились эти твари?!! Кем они стали?!!
Заставив себя успокоиться, Халед поднял трубку телефона и позвонил президенту – такие вещи нужно сообщать лично.
Зазвенел звонок спутникового телефона. Бросив взгляд на экран аппарата, координатор увидел, что звонит кардинал Джинелли, и поспешно нажал на кнопку ответа.
– Здравствуйте, мистер Халед, – раздался мягкий голос кардинала.
– Рад вас слышать, ваше высокопреосвященство! Новости?
– Да, нам удалось вычислить точку основного воздействия, – как-то безнадежно сказал Джинелли.
– И где она?! – едва не подпрыгнул Халед.
– Фиджи, остров Вунсеа. Именно туда стремятся ключи и замки́. Не знаю, кого или что они ищут, но…
– Это уже неважно! – возбужденно выдохнул координатор. – Как только они там окажутся, все будет кончено!
– Очень сомневаюсь… – Голос кардинала стал язвительным. – Я так понимаю, что вы собираетесь нанести ядерный удар?..
– Да… – нехотя признал Халед.
– Я не уверен, что это поможет… – вздохнул Джинелли.
– Это решит все проблемы разом! – безапелляционно заявил координатор.
– Учтите, отвечать будете сами! – Тон кардинала стал безразличным. – Не передо мной, не перед вашими хозяевами. Впрочем, это ваше дело!
С этими словами он отключил связь, оставив Халеда в некотором недоумении. Чего этому церковнику надо? Что ему не так?..
* * *
Когда согреет камень алтаря
Лесной цветок взамен кровавой жертвы,
Не станет ни изгоя, ни царя,
Ни бездны меж свободой и бессмертьем.
Когда из прогоревшего угля
Восстанет древо в огненных объятьях, -
Тогда очнется мертвая земля,
Стряхнув оковы древнего проклятья.
Мартиэль
Яхта подошла к берегу, проскребла носом по песку и замерла. Подгоняемая Повелителями Стихий, она дошла до острова Вунсеа очень быстро. Она не плыла, а буквально летела над водой, слегка склонившись набок. Остров был малонаселен, всего несколько деревень – если эти крохотные селения можно было назвать так.
На берегу виднелись трое – Баффа, Лазарь и Джек. За их спинами стояли двое местных, с интересом поглядывающих на яхту. Они явно не понимали, что нужно здесь этой разномастной компании приезжих. Первым спрыгнул с носа Рагнар, оказавшись в воде по пояс, и, рассекая мощным телом воду, двинулся к берегу. Его примеру последовали остальные. Они ничего не взяли с яхты, кроме фляг с водой – знали, что на нее уже не вернутся. Да вообще понимали, что проводят в этом мире последние часы. Скоро уходить, и уходить навсегда.
Выбравшись на сушу, викинг отряхнулся, как огромный пес, и решительно двинулся к Джеку. Тот все еще выглядел бледным и худым, что неудивительно после пережитого, но был уже немного более живым, хотя ноги держали его плоховато.
– Шломо, Рикардо! – рявкнул Рагнар, оглянувшись и заслонив собой мальчика от взгляда Мустафы. – А ну сюда! Быстро!
Те сразу поняли в чем дело и поспешили на зов. Подойдя к Джеку, они, несмотря на слабые протесты того, принялись вливать в него жизненную силу, не жалея себя. Щеки мальчика мгновенно порозовели, он выпрямился и с благодарностью взглянул на Повелителей Жизни своими ясными глазами. Однако сразу после этого поспешил отстраниться, сказав:
– Спасибо, но хватит. Вам еще понадобятся силы. Причем все. Нам надо спешить, они решили накрыть этот остров несколькими ракетами с термоядерными боеголовками. И если мы не успеем…
Все переглянулись и поспешили собраться вокруг Джека. Да, они чувствовали, что почти на месте, но именно почти. Осталось сделать последний рывок, найти последний замок и открыть его. Но где искать этот замок? Остров довольно велик, а времени все меньше и меньше.
– Я говорил с местными, – задумчиво произнес Лазарь, – они рассказывают, что в центре острова, на горе, названия я не уточнял, живет некий отшельник по имени Увати. Говорят, что его видели еще деды их дедов, и он ничуть за это время не изменился. Но встретить его могут далеко не все – он показывается только тем, кому считает нужным. Я думаю, что он и есть искомый замок.
– Простите, господин… – заставил всех обернуться дребезжащий старческий голос.
Позади стоял очень старый туземец, он внимательно и почтительно смотрел на них.
– Я счастлив, что мне довелось приветствовать Повелителей… – низко поклонился он. – Наши легенды говорили, что однажды вы придете, и тогда вас нужно будет отвести к Великому Старцу. Этих легенд не знают нигде, кроме нашей деревни, они передавались от отца к сыну и никогда не записывались. Я рад, что дожил и могу отвести вас…
– Так веди! – нетерпеливо вскинулся Красный Орк.
– Он прав, веди! – поддержал Рагнар.
– Как прикажешь, Повелитель Воинов, – старик снова поклонился, затем развернулся и легкой, совершенно не старческой походкой двинулся по едва заметной тропинке вглубь леса. Назгул молча посмотрел на улыбнувшегося ему Баффу, наклонил голову, словно говоря, что последний выбор сделан. И первым пошел за стариком, зная, что вернуться в этот мир ему уже не суждено. Остальные тоже без слов двинулись за ним, одновременно вспоминая все лучшее, что оставляли здесь.
Впереди ждало что-то такое, от чего щемило сердце, холодок пробегал по позвоночнику. И это нечто непонятное приближалось с каждым шагом. Они шли легко, лес словно скользил мимо. Ни один камень или корень не попался под ноги, свежий воздух пьянил.
Вскоре старик привел их к подножию горы и, не остановившись ни на мгновение, начал подниматься, перепрыгивая с камня на камень, как молодой. Ключи и замки, по очереди поддерживая все еще слабого Джека, не отставали от него ни на шаг.
– Это здесь… – негромко сказал проводник, когда они добрались до вершины, оказавшись на небольшом плато.
Затем молча еще раз поклонился и поспешил уйти, четко понимая, что смертным сейчас здесь не место. Двенадцать Повелителей переглянулись, чувствуя, что сейчас что-то произойдет. Джек как-то странно улыбнулся, глядя на них, и отошел в сторону. Резкий порыв ветра принес неизвестно откуда взявшийся туман, а когда он рассеялся, вокруг плато высилось двенадцать каменных резных столбов гигантского дольмена. Посреди него стоял менгир, на котором восседал в позе лотоса высохший, как скелет, человек с лицом неопределенного возраста и черными бездонными провалами вместо глаз. Двенадцать не знали, что за тысячи лет ни один из живших на острове людей не видел этого дольмена, да и не мог видеть – это не для людей. Это для тех, кто сумел шагнуть за пределы человеческого и понять больше.
– Вы пришли, – рухнули тяжелые слова на языке, который на Земле не слышали уже много тысячелетий. – Что ж, значит так тому и быть. Вы знаете, что делать. Пора.
Назгул подошел к Баффе и обнял его, прощаясь – он четко осознал, что больше не увидит старого друга, по крайней мере, здесь. ТАМ – возможно. Но кто знает, что будет ТАМ? Он шел от одного к другому, обнимал каждого и желал постичь невозможное. В глазах всех стояли слезы – они понимали, что, быть может, прощаются навсегда. Они окончательно оставляли позади все человеческое, они становились чем-то таким, что не могли объяснить словами, мгновенно постигнув путь в бесконечность.
В последний раз посмотрев в глаза друг другу, все двенадцать совершенно одинаково улыбнулись – и если бы кто-нибудь со стороны увидел их улыбки, то от ужаса сошел бы с ума. В этих улыбках было нечто запредельное, нечто зовущее к безумию и заставляющее взлететь, хочешь ты того или нет. Каждый отошел к одному из двенадцати столбов дольмена и прислонился к нему. Напротив Назгула стоял Белое Перо. Напротив Баффы – Лазарь. Напротив Шломо – Рикардо. Напротив Рагнара – Сабуро. Напротив Красного Орка – Томас. Напротив Фатиха – Рейли. Джек остался возле менгира.
Двенадцать открывающих путь вытянули руки в стороны и всей душой устремились в небо. Из этих рук вырвались разноцветные лучи света, сомкнувшись в двенадцатиугольник. Его грани заиграли цветами, а затем вдруг стали прозрачно-белыми, ни в одном человеческом языке не было описания такого цвета. Как только это свершилось, Джек легко ступил вперед, протягивая отшельнику руки ладонями вниз. В то же мгновение от каждого из двенадцати протянулись к мальчику разных цветов лучи. Последний ключ сформировался.
Отшельник грустно улыбнулся и протянул навстречу свои руки, но ладонями вверх. Их руки сомкнулись. Незаметно ни для кого дрогнул мир. Свершилось! Последний замок был открыт. Последняя печать пала.
Приближающиеся к острову баллистические ракеты внезапно неподвижно зависли в воздухе, а затем оказались далеко за орбитой Плутона, где тут же взорвались. Ощутив это, двенадцать перешедших грань в последний раз посмотрели друг на друга, а затем сделали шаг вперед и навсегда ушли из мира, лишенного надежды. Последним растворился в воздухе отшельник, оставив в дольмене Джека с сияющими, как маленькие звездочки, глазами. У него осталось здесь еще одно неоконченное дело.
* * *
Да что нам цепи да орлы,
И злой оскал седой скалы, -
Не время думать о возмездии за грех.
Нам только главное – успеть
Зажечь в сердцах горячий Свет
И, уходя, в глаза друг другу посмотреть.
Мартиэль
На сей раз, после срыва последней печати, внешне почти ничего не изменилось, по крайней мере, ни один обычный человек ничего не почувствовал, кроме на мгновение возникшей безнадежности. Но это быстро прошло, и люди постарались, не думая о всякой ерунде, заняться своими «важными» делами.
Вот только все дети мира, от восьми до пятнадцати лет, вдруг на мгновение запнулись, а затем раскрыли пронзительно ясные, чистые глаза и окинули окружающий мир недоуменным взглядом, словно спрашивая себя, а что они тут забыли. Многие тут же покинули Землю, поскольку с родителями им говорить было не о чем. Другие – наоборот, любили родителей, хоть те и ничего не понимали, поэтому попытались хоть что-то объяснить несчастным слепым и глухим людям. Правда, удалось это очень немногим – взрослые никогда не воспринимали детей всерьез. Но те, кто смог, точнее, чьи родители были и сами на грани понимания, забрали их с собой.
Мир изменился навсегда, но мало кто это заметил, а кто заметил – не пожелал даже задуматься, ведь те, кто был на это способен, уже ушли. Но еще не все – где-то роющийся в помойке бомж вдруг вставал, распахивал ставшие нечеловеческими глаза и делал шаг вперед, уходя туда, где ждали небо, солнце и ветер. В неком суде то же самое вдруг одновременно сделали подсудимый и судья. Еще где-то в аудитории престижного университета ушли профессор и четыре студента, оставив остальных в полной растерянности.
По всему миру самые разные люди исчезали в никуда, порой настолько разные, что оставалось только удивляться – учителя, целители, плотники, члены молодежных банд, полицейские, военные, инженеры, дворники и многие другие. Причем никто из людей не смог бы понять по каким критериям происходит этот страшный отбор. Оставались те, кто считал этот кошмарный мир и его не менее кошмарные законы единственно верными. Что ж, это был их собственный выбор.
…Ирвин намечал ближайшие действия и насмешливо ухмылялся – совсем скоро «Норт Энтерпрайз» упадет ему в руки, как спелое яблоко. Осталось сделать совсем немного, и успех придет сам собой, при этом следы будут вести не к нему, а к старому конкуренту. Пусть отбрехивается потом. Позже можно будет и с ним окончательно разобраться.
– Папа! – заставил миллиардера поднять голову звонкий голос сына.
– Я занят, Ричард! – с досадой отозвался он.
Но все же поднял голову и замер. Сын смотрел на него пронзительно ясными глазами, в которых ясно читалось осуждение. О Боже, Ричард стал одним из этих мутантов?!! Его единственный наследник, на воспитание которого тратились немеряные средства?!
– Я ухожу, папа… – Голос мальчика был печальным. – Подумай, что ты творишь?.. Ты же лишаешь весь наш мир и себя будущего…
– Я работаю на это будущее! – возмутился Ирвин. – На твое будущее! Если у меня все получится, то ты войдешь в десятку самых влиятельных людей мира! Пусть не я, но ты войдешь точно!
– А ты подумал, нужно ли это мне? – еще более грустно посмотрел на него Ричард. – Пойми, ты же фактически мертв… Зачем тебе все эти деньги? Что они тебе дают? Ты топтал других, не замечая, как умирает твоя душа…
– Ой, оставь эти выдумки попам! – взорвался возмущенный миллиардер.
– Жаль, но ты ничего не понял… – вздохнул мальчик. – Ты сейчас окончательно лишил себя будущего. Прощай!
Он сделал шаг вперед и бесследно исчез. Ошарашенный Ирвин подхватился на ноги, обежал весь дом, отчаянно зовя сына, но никого не дозвался.
Генерал растерянно смотрел на сына, на его нечеловечески ясные глаза, и ничего не понимал. Да, он не раз задумывался о том, о чем говорил ему сейчас тот, но ведь жизнь есть жизнь! Она диктует свои правила, которым приходится подчиняться, если ты хочешь хоть немного преуспеть.
– А зачем преуспевать, отец? – Глаза Коли смотрели на отца с тоской. – Всему есть цена. Не слишком ли она высока?
– Не знаю, сын… – помотал головой генерал. – Но пойми, я старался ради мамы и тебя! Я хотел, чтобы вы ни в чем не нуждались!
– Это не главное, – возразил мальчишка. – Главное – иное! Главное – стремиться к доброму миру! Ты видишь такой мир здесь? Я – нет!
– А как же Россия, сынок?.. – обреченно спросил генерал. – Как же родина?..
– У России был шанс что-то изменить. Вспомни, в тридцатые и сороковые годы прошлого века русские люди были совсем иными, они верили, они отдавали себя, чтобы другим было лучше! А что дальше? Все продали и предали. Посмотри вокруг – люди за малейшую выгоду готовы глотки друг другу рвать. Ты считаешь, что так и должно быть?..
– Нет… – опустил голову генерал. – Но так сложилось! От нас ничего не зависело! Пришлось приспосабливаться.
– Ой ли?.. – недоверчиво прищурился Коля. – Нет, от каждого зависело кем стать и каким быть! Но вы предпочли не служить родине, а заботиться о себе! И не понимали, что постепенно лишаете себя надежды. Вы могли сделать мир лучше! Вы не захотели. Или просто испугались. Так теперь принимайте последствия вашего выбора! У тебя еще осталась честь, поэтому я говорю с тобой, а не молча ухожу. Ты еще не понял, что произошло? Божий Суд! Тот самый, последний! Понимаешь?! Он вас приговорил!
– К чему?.. – помертвел генерал, почему-то поверив словам сына.
– К тому, что страшнее огненного шторма. – Коля смотрел на него с болью. – К пустоте, к лишению надежды. Вас никто не станет убивать, вы доживете свою жизнь спокойно, но вам некому будет передать свои «ценности». Представляешь, каково это – жить, зная, что жил бесполезно?
Он выпрямился, утер слезы и шагнул в стену со словами:
– Прощай, отец! Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь. Тогда мы еще встретимся…
– Коля?!! – с воплем подхватился на ноги генерал, но квартира была пуста. Взрослый, много испытавший человек скорчился на диване и неумело заплакал, вытирая горькие слезы потерявшего все сильного мужчины.
В мире воцарилась паника – все дети, от восьми до пятнадцати, исчезли. Кое-кто поговорил с родителями, но те ничего не поняли, точнее, не захотели понимать. Они в панике звонили в полицию, бессмысленно метались всюду, но детей не было. Полиция, заваленная заявлениями об пропаже без вести, вскоре перестала на них реагировать, поскольку полицейских прежде всего интересовали собственные дети, которые тоже куда-то подевались.
Халед озверел от звонков своих истинных хозяев, пребывающих в панике и глухой ярости. Координатор настолько устал, что ему все уже было безразлично. Понимание того, что он проиграл, проиграл окончательно и бесповоротно, постепенно нарастало. Пропавшие ядерные ракеты окончательно убедили его, что противопоставить этим двенадцати просто нечего. А теперь еще и бесследно исчезли почти все дети мира, включая детей самых богатых и влиятельных людей. Пропали даже дети хозяев, у кого они были.
Почему-то Халеду казалось, что все кончено. Он всеми силами отгонял от себя это ощущение, но оно упорно возвращалось, не давая покоя. Причем, кончено не для него лично, а для всего их мирового порядка, который с таким трудом выстроили.
И впервые в жизни координатор помолился Богу, но Бог его не услышал. А затем раздался телефонный звонок, и безличный, равнодушный голос какого-то секретаря сообщил, что его ждут по известному адресу с отчетом. Этот адрес Халед прекрасно знал – там обычно собирались истинные хозяева мира.
* * *
Всадник Возмездия, Кара Всевышнего,
Меч Справедливости вспорет восход.
Нет побежденного, нет победившего
В мире, чье сердце навеки замрет.
Мартиэль
Негромкий голос координатора, подробно докладывающего о своих действиях по предотвращению угрозы, отнюдь не успокаивал собравшихся. Они тихо переговаривались, бросая на не оправдавшего доверия Халеда такие взгляды, от которых он сжимал кулаки от возмущения. Да как же так?! Они что, не видят, что он сделал все возможное и невозможное?! Это не его вина!
– Чем вы можете оправдать то, что ваши действия ни разу не привели к успеху? – Змеиный голос Ирвина Хотинга, потерявшего сына, отнюдь не был дружелюбным.
– Мы столкнулись с чем-то выходящим за пределы человеческих возможностей, – холодно ответил координатор. – Уничтожение шестого флота говорит само за себя. Я уже не говорю об исчезновении запущенных ядерных ракет.
– Если бы вы уничтожили Солнцеффа сразу после встречи, то всего этого не произошло бы. – Хриплый голос полного человека в нарочито скромном на вид костюме заставил Халеда вздрогнуть. Этот человек контролировал около тридцати процентов всех мировых денежных потоков, и спорить с ним не решался никто.
– Тогда мы не знали, с чем столкнулись… – выдохнул он.
– Почему не знали? Вы настолько некомпетентны?
– А как можно было знать заранее, что мы столкнемся с чем-то потусторонним?! – взъярился Халед, ступив вперед. – Конечно, вы можете обвинить меня во всех смертных грехах и ликвидировать, но это уже ничего не изменит! И не думайте, что кто-то другой смог бы сделать больше!
Этими словами координатор сжег за собой все мосты, понимая, что обречен. Но его просто заело, надоело тянуться перед этими холеными рожами, которые сами ни на что не способны. Ничтожества! А еще владеют миром!
В этот момент в небольшом конференц-зале, защищенном всеми доступными средствами, что-то изменилось. Прямо перед столом, за которым сидели люди, считающие, что от них зависят судьбы мира, возник из воздуха худой мальчишка лет четырнадцати, в котором Халед с немым изумлением узнал Джека Полански, которого Солнцев с неизвестным индейцем вытащили с секретной исследовательской базы, попутно уничтожив там все живое.
– Не нервничайте, господа, – заговорил мальчишка. – Я не причиню вам зла. Но не пытайтесь что-либо сделать со мной, в вашем мире нет оружия, способного мне повредить. Я пришел, чтобы сообщить вам кое-что, больше мне от вас ничего не нужно.
Несмотря на его слова, какой-то телохранитель открыл огонь, однако пули бессильно падали у ног ясноглазого.
– Может, хватит? – устало спросил он. – Поверьте, вы действительно не силах ничего сделать со мной. Просто выслушайте меня, и я уйду.
– Стивен! – бросил продолжающему стрелять телохранителю хриплый. – Пошел вон! Мы слушаем вас, уважаемый. Вашими возможностями мы впечатлены.
– Чтобы сразу успокоить вас, сообщу, что после открытия седьмого замка, двенадцать Повелителей ушли из этого мира, так что вам не стоит их опасаться. Они свою задачу выполнили. Об их дальнейшей судьбе вам знать не нужно.
Последние слова Джека звучали презрительно, присутствующие после них переглянулись, сделав какие-то свои выводы. Однако было видно, что они поняли – перед ними сила, с которой стоит считаться. Особенно если вспомнить, что произошло с шестым флотом.
– Так сообщите нам то, что, по вашему мнению, нам нужно знать. – Голос хриплого звучал язвительно. – Для начала скажите, кто вы такой. И чего хотите.
– Все, что мы хотели, мы уже получили, – безразлично ответил мальчик. – От вас нам ничего не нужно, вы и так почти погубили наш мир. А кто я? Один из тех, кто смог остановить огненный шторм. Его больше можете не опасаться, отпущенный вам срок вы доживете.
– А дальше? – подался вперед Ирвин.
– Никакого дальше у вас не будет, – холодно сообщил Джек. – Вы привели мир на край пропасти и думали, что за это не придется платить? Зря. Вы же сами всегда утверждали, что все имеет свою цену. Так?
– Так, – подтвердил высокий худой джентльмен, явный англичанин на вид, о чем говорил и его акцент.
– Только цена не всегда выражается деньгами, – усмехнулся мальчик. – В вашем случае она будет выражаться болью, отчаянием и пустотой. Вас лишили будущего. Вернее, не вас лично, а всех исповедующих вашу скотскую мораль.
– Чем же наша мораль такая скотская? – приподнял брови хриплый.
– На себя посмотрите! – отрезал Джек. – Вы думаете только о прибыли, никогда никого не жалеете, даже любить не способны. Вы всеми силами устанавливали в мире законы джунглей, и джунгли пришли к вам, – добавил он загадочно. – Вы насаждали скотство везде, куда могли дотянуться. Понимаю даже почему, ведь из общества, где еще есть честь, не извлечь достаточно прибыли. Вот вы и разрушали такие общества любыми средствами, не понимая, что этим ведете к гибели самих себя. Чего вы добились, превратив население Европы в ухоженных свиней, не способных даже защитить себя?
– Наших целей, – довольно осклабился худой джентльмен.
– Вот только вы не учли одного, – взгляд подростка стал взглядом безжалостного судьи. – Есть тот, кто выше вас всех. Вы нарушили ЕГО законы, а это не прощается. Поэтому вам придется заплатить по высшей ставке. Не смертью, не муками, а пустотой и безнадежностью. Это ваш приговор!
Он на мгновение замолчал и продолжил:
– Думаю, вы уже знаете, что все дети от восьми до пятнадцати лет стали ясноглазыми и ушли из созданной вами жути. Вы думаете, что сумеете воспитать тех, кто младше, в своем ключе? Вы ошибаетесь! Как только любой ребенок достигнет восьми лет, он станет одним из нас! И вы не сумеете ничего передать ему – он отринет все ваши ценности просто потому, что они ему изначально чужды.
– Родятся новые дети! – презрительно возразил хриплый. – И мы воспитаем их в своем ключе!
– Никто у вас больше не родится! – слова Джека падали тяжело, как камни.
Это был окончательный приговор, Халед вдруг понял это, попытался что-то сказать, но не смог, у него перехватило дыхание от ужаса. Это был конец человеческой цивилизации, как таковой!
– Кстати, тебе, именно тебе достанутся все богатства мира, – обратился к нему мальчик. – Наслаждайся ими, если сможешь, – и снова повернулся к остальным. – Детей у вас больше не будет!
– Да ну? – недоверчиво хохотнул Ирвин. – Клонировать, значит, станем! Мы все равно победим!
– Глупцы… – с грустью сказал Джек. – Поймите, на Землю больше не будут приходить души, а без душ… – он горько улыбнулся. – Впрочем, сами посмотрите. Вы выбрали. Теперь отвечайте за ваш выбор! А если вдруг у кого-то чудом родится ребенок, то это будет значить, что его родители осознали – и после рождения этого ребенка они вместе с ним уйдут!
Он выпрямился и отчеканил:
– Что бы вы ни делали, что бы вы ни предпринимали, но впереди у вас – ТОЛЬКО МЫ!
