Глава 36

Фонарь горел необычайно ярко, словно сверхмощный энергетический импульс электромагнитной бомбы добавил к заряду аккумулятора еще с десяток вольт. Только вот все это обилие света сейчас было совершенно излишним. Нечего изучать, не к чему приглядываться, не за кем наблюдать. Да и не особо хотелось. Единственным желанием всех «головорезов» было отвернуться, уткнуть взгляд куда-то в серый бетон стен и не видеть ни слез Луизы, ни истерзанного десятками пуль тела капитана Огюста Моришаля.

Луиза вцепилась в мертвого офицера и что есть силы прижимала его к себе. Она не обращала внимания на кровь, которая покрывала ее одежду. Она, казалось, не видела и не слышала ничего. Корсиканка лишь глотала слезы и, захлебываясь в них, иступлено молила:

– Огюст, Огюст, давай, просыпайся! Оживай! Я тебя молю, заклинаю, очнись!

– Луиза, он умер, – Строгов опустился рядом и осторожно дотронулся до ее плеча.

– Я знаю, – всхлипнула девушка. – Но он оживет. Я сделаю. Я уже так спасла одного человека.

– Не оживет, Луиза. – Николай тяжело вздохнул, и его дыхательная маска превратила этот вздох в зловещее шипение. – Подумай сама, на Огюсте не осталось живого места. Он мертв, точно мертв, окончательно и навсегда. Мы ему уже ничем не поможем. Нам следует позаботиться о себе, нам нужно идти. – Строгов теребил свою возлюбленную, стараясь пробудить ее разум.

– Надо забрать ее, командир. У нас нет времени, – пробубнил Рутов.

– Да… конечно… – Строгов согласно кивнул и, наклонившись над Луизой, стал один за другим разжимать ее пальцы, которые цепко держали окровавленную униформу Моришаля. Одновременно с этим он отдал короткий приказ: – Посмотрите, что там с Георгом.

– Я… К-короче, со мной п-порядок.

Георг Шредер сидел невдалеке от них. Его перегоревший боевой шлем и винтовка валялись рядом. Сам же десантник обеими руками сжимал раскалывающуюся от боли голову.

– Ты точно в порядке? – К баварцу подковылял Микульский. – А то оклемался ты как-то уж очень быстро.

– Жаль, аптечка больше не работает, – вместо ответа простонал Георг. Затем, словно собирая воедино разбежавшиеся мысли, начал говорить: – Меня как будто разбудили, выдернули из черноты. Что-то заревело, застонало, закричала женщина, – Шредер на секунду задумался. – Луиза… это кричала она. Именно от этого крика я и очнулся.

К чудесам, которые чуть ли не мимоходом творила их боевая подруга, корсиканцы уже стали привыкать. Поэтому слова Шредера не вызвали у них даже тени сомнения. Девушка, сама того не ведая, вытянула Георга с того света. Все просто и понятно, и на этом точка.

– Возьмите вот это, – к Шредеру с Микульским приблизился Смит. Американец протянул к ним связанные руки. В сложенных лодочкой ладонях лежали два шприц-тюбика.

– Это что такое? – с подозрением глянул на него Ян.

– Обезболивающее вместе с каким-то там стимулятором. Вообще-то я не очень разбираюсь. Вводят при ранениях, контузиях и в прочих дерьмовых ситуациях.

– А не врешь? – Микульский не мог поверить в добрые намерения недавнего врага.

– Я себе уже одну ввел. А вы… – сержант кисло скривился, – не хотите, не берите.

– Все нормально. – Голос Великого Мастера положил конец колебаниям поляка. – Колите и вперед! Микульский, Смит, вы вдвоем поможете Георгу идти. Рутов, ты выдвигаешься вперед.

«Развязать?» – Мастер услышал обращенный к нему мысленный вопрос разведчика.

«Нет. Пусть помогает так». Строгов чувствовал, что Смит не в восторге от того, что творилось в Амарилло, но этого было чертовски мало, чтобы начать ему доверять.

«Согласен».

Поляк вцепился в Георга и помог тому встать. Смит подставил баварцу свое здоровое плечо. Американец кривился от боли, которую доставляла свежая гематома, но, сцепив зубы, молчал. Ему повезло, бронежилет выдержал попадание. Хотя, судя по боли, которую угадывал Николай, рана сержанта могла оказаться не просто синяком. Вполне вероятно, что треснула какая-то кость. Микульский выглядел не лучше. Ногу разведчика задело конкретно. Ян, конечно, перетянул рану плотным регенерирующим бинтом из своей аптечки и остановил кровь, но все равно путешественник из него теперь получался весьма и весьма дерьмовый.

После взгляда на всю эту искалеченную троицу у Строгова неприятно засвербело в душе. Всего двадцать восьмой уровень, а его поредевшее войско уже выглядит не лучшим образом. И это еще неизвестно, в каком состоянии Луиза. Николай прижал к себе дрожащую, громко всхлипывающую девушку и попытался ее успокоить, поддержать, вразумить:

– Идем, скорее идем. Движение – наш союзник, залог нашего успеха.

– Да-да, я понимаю.

Луиза понемногу приходила в себя. И как только в густых облаках эмоций блеснул первый лучик разума, виновник гибели верного товарища и друга был обнаружен.

– Это из-за меня погиб Огюст! – Луиза затряслась от злости на саму себя. – Я не смогла… Понимаешь, Николай, это же были люди, живые люди. Не какие-то там монстры или роботы, а настоящие живые люди!

Ответом девушке послужила гробовая тишина. Каждый «головорез» понимал, как Луиза права и в то же время как не права. Война, она и есть война, и ведут ее живые люди. Так что, если тебя уж угораздило вляпаться в это грязное дело, то убивать придется именно себе подобных, мыслящих, дышащих, ощущающих боль и страх живых людей. Прозрение к Луизе пришло поздно… слишком поздно. Ее другу Огюсту Моришалю пришлось умереть. Умереть, чтобы она превратилась в настоящего демона войны, несущего смерть и разрушение.

Туннеля в том месте, где залегли американские рейнджеры, больше не существовало. Теперь это больше походило на пещеру. Огромную полость в недрах горы. Ее дно плотным колючим ковром покрывали осколки битого камня и глыбы вывороченного бетона. Кое-где из каменных волн торчали покореженные стволы и приклады, лоскутья рванного грязного камуфляжа и куски битых защитных шлемов. Но мертвых тел видно не было, лишь свежие, густые, словно только что перемолотый клубничный мусс, красные пятна. Когда луч фонаря попадал на них, становилось заметно, что от кровавого месива поднимается едва заметный белесый пар. Корсиканцы старались обходить эти красные кляксы, но если выбора не было и приходилось переступать через них, то люди задерживали дыхание. Запах разогретой человеческой крови забивал глотку, вызывал приступы тошноты.

«Боже милостивый, и это все натворила я!» – Николай услышал внутренний стон своей подруги.

«Ты сделаешь это снова. И будешь делать столько раз, сколько понадобится. – Великий Мастер не стал врать и разводить сопли. Луиза должна понять. – Нас мало, очень мало. И если мы не будем защищаться всеми возможными способами, то погибнем – ты, я, Микульский, Шредер, все мы. Так что выбора просто нет».

Слова Николая заставили Луизу сжаться в комок, напрячься, стать более жесткой и суровой. Строгов почувствовал, как в ней что-то ломается, перестраивается, трансформируется. Она начинает по-другому глядеть на этот грешный мир.

«Моя слабость погубила Моришаля, – наконец произнесла девушка. В ее голосе теперь не было истерики и отчаяния, в нем звучало холодное понимание накрепко заученного урока. – Это была моя последняя ошибка. Я обещаю».

«Вот и умница».

Строгов сжал своей когтистой пятерней руку любимой. Она ответила на рукопожатие, но быстро высвободилась, потому что сразу же взяла на изготовку свою тяжелую винтовку.

Луиза в порядке. Мастер окинул взглядом остальных солдат. Рутов вышагивал в двадцати шагах впереди. Из выпавших на их долю передряг он выкарабкался практически без потерь. Немного похуже дела обстояли у Шредера. Баварец, хотя уже и двигался без посторонней помощи, но все же еще ощущал себя как будто после конкретного многодневного запоя, медленно ориентировался и реагировал. Но он, по крайней мере, был цел. А вот Микульский хромал вовсю. Пуля зацепила икроножную мышцу на правой ноге. Регенерирующая повязка остановила кровь, продезинфицировала рану и начала заживление, но для этого требовалось время – пара дней, которых, естественно, у них не было.

Хуже всех себя чувствовал Смит. Похоже, ему действительно раздробило плечо. Строгов задал себе вопрос, зачем он тащит с собой американца? Может, стоило его пристрелить? План у них есть. Так что пулю в лоб – и конец всем хлопотам и неудобствам, связанным с заботой об этом янки. Однако от такого поступка Николая что-то удерживало. Сержант Смит не казался ему лютым, непримиримым врагом. Его поступки, его мысли причисляли Смита скорее к запутавшимся, не знающим, во что верить, пленникам огромного вселенского кошмара. Так неужели Великий Мастер не даст ему шанс?

После вдрызг разбитого, перепаханного двадцать восьмого уровня уходившая вверх аварийная лестница показалась вершиной инженерного гения, идеалом высокого дизайна. Схема маршрута утверждала, что выходить на двадцать седьмом уровне не придется. Мастер согласился с ней, оставляя за спиной дверь с тускло светящейся табличкой «27». Выше «головорезов» ждал этаж, на котором уже были живые люди. Мастер отчетливо слышал сотни голосов. Все они были растеряны, встревожены, многие даже напуганы.

– Всем стоп! – Строгов поднял руку. – Впереди люди. Персонал уровня, насколько я понимаю. В основном штатские.

– Можно попробовать обойтись без стрельбы. Пока обойтись, – предложил Микульский. – Пройдем по-тихому. Освещение дрянь. Так что, если слегка подмаскироваться… – При этих словах Ян оценивающе глянул на Великого Мастера.

– Согласен, – Строгов прочел мысли разведчика. – Микульский, Луиза, помогите сержанту Смиту снять его бронежилет. Капрал, дай сюда свой шлем.

– Не налезет. – Вернувшийся из боевого охранения Алексей Рутов стянул с головы некогда совершенное протонное устройство.

– Налезет. Если его слегка модернизировать, то налезет, как миленький.

Мастер вытянул из ножен тяжелый армейский нож с широким лезвием. Ни секунды не колеблясь, он начал кромсать протонный боевой шлем. Николай вырезал мягкие защитные прокладки, а заодно с ними и всю сложную, но мертвую теперь начинку. Между делом он бросил своим солдатам:

– Рутов, Шредер, отдерите от своих комбинезонов звезды. Эмблемами Галактического Союза будем щеголять в другое время и в другом месте.

– Что делать с сержантом? – Ян Микульский, памятуя свою давнишнюю «симпатию» к Смиту, осведомился о его судьбе. – В расход или как?

Николай приостановил свое занятие и в упор поглядел на морского пехотинца. В душе американца не было страха. Одна бесконечная тоска… Тоска по кому-то… кому-то уже ушедшему. Смит думал только о нем… вернее, о ней. Сержант просил прощения за то, что не смог отомстить, за то, что не понял, кто тот враг, который навечно разлучил его с ней – той единственной, которую он любил больше жизни.

– Сержант, – голос Мастера дрогнул от неожиданно накатившего сочувствия, – наш путь лежит в штаб-квартиру Верховной Лиги. Что-то не так, что-то не то творится в мире. И мы должны разобраться, понять, прервать бесконечную череду смертей, наказать виновных. Можете мне не верить, но в этой войне мы не служим ни одной из сторон и никогда не служили. Мы и есть та третья сила, которая зовется справедливостью. – Строгов своими горящими глазами впился в сержанта. – У вас есть выбор – или пойти с нами и стать свидетелем правоты моих слов, или… – Мастер многозначительно поднял глаза к потолку.

– Вы убиваете моих товарищей, моих соотечественников, – процедил сквозь плотно сжатые зубы Смит.

– Может, вы пойдете вперед и договоритесь, чтобы нас пропустили без боя? – парировал Николай. – Что, слабо? Тогда уж простите, нам придется пробиваться.

– Но мы делаем все, чтобы жертв оказалось как можно меньше, – поддержала возлюбленного Луиза.

Бесконечно долгую, наполненную напряжением минуту Смит молчал. Затем протянул руки к стоявшему рядом с ним Микульскому.

– Режь веревку, я покажу дорогу.

Мастер кивнул, и разведчик с тяжелым вздохом вытянул свой нож. Освобождая Смита, поляк угрюмо проворчал:

– Дорогу он покажет… Да мы ее и так знаем, так что обойдемся без одолжений.

– Мы отыщем другой, более короткий путь. Если получится, конечно.

– Что? Есть другая дорога? – оживился Мастер.

Смит помялся и, как бы сам сомневаясь в своих словах, заговорил:

– Совсем недавно ненароком подслушал разговор двух инженеров. Сперва ничего не понял…

– Ладно уж, хватит тень на плетень наводить, – зашипел Ян Микульский. – Раз начал, то говори толком.

– Короче, существует сеть лифтов… даже не лифтов… кабин, что ли, на реактивной тяге. Они полностью автономны, не зависят от энергосистемы станции. Это аварийный способ передвижения по зоне «А», которым распоряжаются только первые лица, члены Лиги, я так понимаю.

– Интересная новость, – присвистнул Рутов. – Что ж ты, гад, раньше молчал! Может, и капитан был бы жив.

– Отставить, капрал! – рявкнул на Алексея Строгов. – Что было, то прошло. Уже ничего не изменить. Сейчас мы думаем о будущем.

Обращаясь к Рутову, Строгов пытался подавить и свой собственный гнев. Ведь, черт побери, Алексей прав, заговори Смит раньше, все произошло бы по-другому, и Моришаль, и Хризик… А впрочем, было бы глупо надеяться, что, попав к ним в руки, пленный сразу размякнет и примется выдавать все тайны спецзоны. Невероятная удача, что сержант признался хотя бы сейчас.

– А как нам отыскать эти кабины? – Покончив с самобичеванием, Мастер вернулся к прерванному разговору.

– Понятия не имею, – Смит пожал плечами и при этом тут же болезненно поморщился. – Знаю только, что они есть на каждом уровне.

– Возникают какие-нибудь мысли, предложения?

– Ничего такого, – сержант отрицательно замотал головой.

– Хреново. Что же тогда нам искать? – задумчиво протянул Микульский. – Ведь входы явно хорошо замаскированы.

– Замаскированы, – согласился Мастер, – но все же что-то должно на них указывать… какой-то знак, метка. Смит, вы случайно не знаете каких-нибудь эмблем или символов Верховной Лиги?

– Символов? – Американец призадумался. – У них там везде число двенадцать наштамповано. Может, это и есть знак.

– Уже кое-что, – приободрился Алексей Рутов. – Можно поискать. На двадцать седьмом уровне народу, похоже, нет. Забаррикадируем входную дверь, и тогда нам никто не помешает.

– Ты надеешься обнаружить на одной из стен здоровенную двенадцатку, а под ней инструкцию по открыванию двери? – раздраженно хмыкнул Микульский. – Держи карман шире.

– Ян прав. Сами мы будем искать иголку в стоге сена, – поддержал разведчика Мастер. – Нам позарез требуется информатор, человек, который знает уровень как свои пять пальцев.

– Уборщик! Идеально подойдет уборщик! – развил идею командира сообразительный поляк. – Маленький незаметный человечек, исчезновение которого будет обнаружено еще очень и очень не скоро. И отыскать такого можно только наверху, среди персонала.

– Вот все и выяснилось. Значит, идем на двадцать шестой.

Это был приказ, и «головорезы» тут же принялись приводить свои костюмы в соответствие с местной модой.

Двадцать шестой уровень был отдан в распоряжение ученых, вернее, инженеров, техников и механиков. Здесь находились конструкторские бюро, лаборатории, мастерские, испытательные стенды, на которых и рождались чудеса техники, верой и правдой служившие «Архангелу».

После безлюдных коридоров нижних уровней корсиканцам показалось, что они очутились на шумной городской улице. Хотя это только почудилось. Они шли уже минут десять, а навстречу им попалось всего около дюжины человек. Все это были штатские, одетые в лабораторные робы и халаты. Все они были чем-то очень озабочены, даже напуганы. Николай недоумевал, неужели отключение электроэнергии могло вызвать у людей столь сильный испуг. Конечно, некоторые из самых головастых могли подозревать, что проблемы гораздо серьезней, что большая часть электронного оборудования вырубилась навеки, но все равно это еще не причина для паники. Копаться же в мыслях прохожих Мастер посчитал небезопасным. Его могут почувствовать, и тогда прощай все их инкогнито. Поглядев вслед очередному гению технической мысли, Строгов подозвал к себе Смита:

– Сержант, вам не кажется, что аборигены ведут себя как-то не так?

– Есть немного, – согласился морской пехотинец.

– Поступим так: следующего прохожего вы остановите. Вы местный, поэтому быстрее других найдете общий язык со своим новым собеседником, а главное, быстрее разберетесь в обстановке. Скажете, что мы идем с нижних уровней. Связи нет. Естественно, мы хотели бы узнать про обстановку на станции.

– И не мешало бы выяснить, где можно разыскать обслуживающий персонал уровня, – напомнил вездесущий Микульский.

– И это тоже, – согласился Мастер.

– Я понял.

Смит без лишних разговоров двинулся вперед. Теперь он возглавлял группу. Всем своим видом сержант старался показать, что он здесь пусть и не первое, но далеко не последнее лицо. Этот образ оказался весьма полезным, так как из-за поворота навстречу «головорезам» выскочило двое солдат. Завидев измученного, измазанного в крови и явно находящегося не в лучшем расположении духа сержанта, они остолбенели.

– Ко мне, бегом марш! – проревел Смит застывшим невдалеке молодым рейнджерам.

«Приглядывайте за Смитом. Вдруг чего выкинет. – Строгов отправил мысленный приказ своим людям. – И меня получше заслоните, чтобы не заметили. Береженого бог бережет».

Легионеры мигом выполнили приказ, и американский сержант встречал запыхавшихся рейнджеров, ощущая «дружескую» поддержку двух рослых, суровых, не намеренных шутить компаньонов. Шредер стоял слева, Микульский справа. На комбинезоне разведчика все еще красовались майорские нашивки, именно поэтому американские солдаты сперва козырнули именно ему.

– Патрульная группа, господин майор.

Разведчик не растерялся. Он как можно страшнее выкатил глаза и проревел во всю глотку:

– Что вы здесь делаете, мать вашу?!

– Приказано взять под охрану аварийную лестницу, ведущую на нижний уровень, – затараторил один из солдат, который на вид казался постарше и посмелей своего товарища.

– Как, всего двоим? Где остальная охрана с этого гребаного уровня?! – Микульский толкнул Смита в спину, призывая подключиться к их «милой» беседе.

– Еще один пост на второй лестнице, – пролепетал рядовой. – Всех остальных срочно отправили наверх.

«Что ж там такого стряслось, если задействовали даже охрану нижних уровней?» – призадумался Николай. Словно прочитав его мысли, Смит задал этот же вопрос.

– Нападение, сэр.

– Нападение? – Сержант невесело поглядел на свой эскорт.

– Точно ничего не известно, сэр. Связи нет. Прибыл лишь курьер.

– Следуйте на свой пост, – Микульский вновь взял инициативу в свои руки. – И будьте начеку. Внизу уже не осталось живых. Живых людей, я имею в виду. Так что если кто и поднимется, так это зомби. Убивать всех, не раздумывая. Повторите приказ, рядовые!

– Убивать всех, сэр! – хором выкрикнули солдаты, вот только голоса их теперь звучали совсем не так звонко, как до этого.

Внешний облик повстречавшейся им группы произвел на необстрелянных рядовых сильное впечатление. Пыльные, рваные, забрызганные кровью комбинезоны свидетельствовали о жестоком бое, отгремевшем внизу. А стало быть, эти люди – последние из выживших. Они знают, что говорят. Все это Мастер прочел в головах двух солдат, когда те пробегали мимо, со всех ног торопясь на свой пост.

– Ну ты наплел! Какие еще, к дьяволу, зомби? – прыснул Рутов, как только «головорезы» остались одни.

– Пусть не расслабляются там и получше тащат службу. То, что творится здесь, на двадцать шестом, их должно интересовать меньше всего. А насчет зомби… – Ян призадумался. – Кто знает, может, где-то там внизу все еще бродят оборотни.

– Эх, жалко, про обслугу забыли спросить, – Шредер словно пробудился ото сна. – Где же ее тут искать?

Только баварец успел произнести эти слова, как невдалеке от корсиканцев приоткрылась дверь, и в коридор высунулась худощавая физиономия в больших роговых очках.

– Стоять-бояться! – рявкнул Микульский в сторону нового источника информации.

– Я только хотел узнать… – промямлила голова.

– Мы тоже хотели узнать. Вы кто такой?

– Я тут работаю, – собеседник легионеров показался из-за двери, демонстрируя свой засаленный рабочий комбинезон, на котором болтался большой, отражающий красный свет аварийных ламп бейдж.

– Кем работаете? – Разведчик продолжил допрос. Форма старшего офицера ВКС давала ему на это полное право.

– Моя группа отвечает за эксплуатацию бытового, технического и лабораторного оборудования на всем этом уровне.

– Ремонтник, значит.

– Инженер. – В голосе человека прозвучала обида.

«Конечно, не уборщик, но тоже кое-что. Может, чего и знает». Микульский мысленно обратился к Мастеру.

«Попробуй, но поаккуратней, – согласился Строгов. – Пусть он даже ничего не скажет, пусть лишь представит, где вход в лифт».

Разведчик только соображал, как бы похитрее подойти к этому делу, когда инженер сам, первый, обрушил на него град вопросов:

– Вы сверху? Как там? Отбились? Выяснили, что это было?

«Головорезы» лишь переглянулись, но ничего не ответили. Ответил Смит. Он, естественно, не доверял легионерам. То, что ему поведал этот ужасный монстр, которого французы именовали командиром, еще ничего не значило. Это могла быть очередная ложь. Подобного прокисшего супца Смит уже нахлебался вдоволь. Именно поэтому сержант хотел во всем разобраться сам. Что ж, пусть будет так, Мастер не стал ему мешать.

– Мы идем с нижних уровней и сами ничего не можем понять. Что там наверху? Что происходит? – Сержант Смит приступил к исполнению своего плана.

– Вы были внизу? – Инженер пропустил мимо ушей заданные ему вопросы. – Что это было? Что за взрывы? Почему перегорела электроника? Это бомба? Кто-то подсунул нам электромагнитную бомбу?

А он здорово переварил ситуацию, подумал Строгов. Интересно, много у них тут таких сообразительных? Николай сразу смекнул, что знакомство с инженером стоит продолжить, а то еще, чего доброго, нырнет под защиту бронированной двери.

«Ян, возьми его, только аккуратно». Мастер немедленно отправил мысленный приказ.

– Внизу все очень плохо. – Играя роль командира, Микульский подал знак своему немногочисленному отряду, и те двинулись по коридору как раз в сторону развесившего уши инженера. – Там какие-то твари объявились. Опасные. Убивают на расстоянии, словно мозг выжигают.

«Браво, Микульский, – похвалил разведчика Мастер. – Хорошо загрузил клиента. Не мог этот инженеришка столько времени проработать здесь, по соседству с логовом морунгов, и ничего не слыхать об этих тварях. Пускай это и сверхсекрет, но вокруг живые люди. Хоть какая-нибудь информация все равно должна была просочиться».

Николай оказался прав. Субъект в рабочем комбинезоне призадумался.

– Черт, а я и не врубился, – прошептал он. – Система защиты ведь тоже вышла из строя.

«Ну вот, что я говорил, он в курсе дела! – обрадовался Строгов. – Человек с широким кругозором и не менее широким кругом интересов. Такой не может не знать о реактивных кабинах».

– Так что там наверху? – Смит снова попер со своим вопросом.

– Наверху? Ах да, наверху… – инженер опомнился. – Там на город накинулась какая-то дрянь. Что-то вроде черного облака. Пожирает металл, пластик, органику… да, пожалуй, все кроме бетона. Разрушения просто колоссальные. Как ее остановить, пока непонятно. Я слыхал, пробуют выжигать плазмометами.

Услышав рассказ инженера, Смит побагровел.

– Ваша работа?! Это вы сотворили?!

Сержант резко обернулся к Великому Мастеру. Он даже хотел кинуться в атаку, но не успел. Мощная когтистая пятерня в мгновение ока сдавила Смиту горло, а затем оторвала его от пола. Чрезмерно вспыльчивый вояка захрипел и бессильно задергал руками и ногами.

Сцена получилась, ну прямо из фильма ужасов. Такого на станции точно никто и никогда не видел, да и наверняка не пожелал бы увидеть. В том числе и очкарик-инженер. Заметив острые когти, впившиеся в горло сержанта, он попятился и уже норовил юркнуть за толстую, усеянную заклепками дверь, но не тут-то было. Рутов, который предусмотрительно зашел за спину их нового знакомого, схватил его и мигом скрутил, как нашкодившего мальчишку. Инженер попробовал закричать, но и тут у него ничего не вышло. Не сильный, но точный удар под дых прервал этот вопль на первом же слоге.

– Зачем шуметь, – прошипел капрал. – Мы ведь тебе еще ничего не сделали… пока не сделали.

– Лучше было бы пройти внутрь, – предложил Микульский. – В спокойной обстановке побеседуем с нашим новым другом, вернее, с двумя друзьями. – Поляк многообещающе поглядел на Смита.

– Внутрь! – Мастер швырнул задыхающегося сержанта в открытую дверь.

Помещение оказалось небольшой ремонтной мастерской. На многочисленных, расставленных рядами столах громоздилось всевозможное электронное оборудование. Во всеобщем бедламе да еще и при плохом освещении было толком не разобрать, какие из блоков входят в оборудование мастерской, а какие доставлены сюда для ремонта.

Обоих пленных усадили на круглые лабораторные табуретки. И это была совсем не какая-то там слюнявая мягкость, это была вынужденная необходимость. У Смита подгибались ноги, а очкарик-инженер, на бейдже которого красовалось имя Пол Кремер, вообще чуть не потерял сознание, когда Великий Мастер приподнял тонированное стекло боевого шлема.

– Где все остальные ваши коллеги? – Строгов приблизил свое лицо к лицу инженера.

– Убейте, я ничего не скажу, – прогундосил Кремер.

Понятно, значит, пытаются исправить хоть что-нибудь на этой свалке горелой электроники. Мастер прочел мысли инженера и удовлетворенно кивнул. Отлично! Кремер – творческий человек, а всем творческим людям свойственно подсознательное построение зрительных образов, короче, о чем думают, то и представляют. А значит, наплевать на то, что он там лепечет, пытаясь строить из себя героя. Это все бессмысленно. Спроси его, хорошенько, настойчиво так спроси, и Кремер, сам того не ведая, покажет тебе ответ. Итак, теперь на очереди главный вопрос:

– Мы ищем секретный лифт, который соединяет этот уровень с резиденцией Верховной Лиги. Вы знаете, где он?

На секунду у Николая помутилось в голове. Сознание Кремера превратилось в сплошной калейдоскоп бешено мчащихся обрывочных образов и воспоминаний. Разглядеть и понять большинство из них казалось невозможным. Лишь один только раз мелькнул кадр, на котором возле самой смычки черного, отливающего вороненым металлом пола и какой-то стены едва виднелась маленькая, затертая эмблемка – число двенадцать, вписанное в правильный симметричный ромб. Сразу после этого картинки стали тускнеть и темнеть, пока наконец не слились с густой непроглядной мглой, затопившей мозг инженера.

Рутов едва успел удержать заваливающееся на бок тело.

– Эй, приятель, ты чего? Помер, что ли?

Алексей попытался вернуть Кремеру прежнее устойчивое положение, но тот упорно не желал держать равновесие.

– Умер, – подтвердил Великий Мастер.

– Как так умер? Почему умер? – выдохнула Луиза. Девушка выглядела растерянной и ошарашенной. Она тоже почувствовала… и не могла поверить в это.

– Закодировали его, – внес ясность Ян Микульский. – Я о таких трюках слыхал, только видеть не доводилось. Один вопрос на закрытую тему – и тю-тю, клиент спекся.

– Эй, Смит, как вам это? – Строгов перевел взгляд на американского сержанта. – Хотите еще поговорить о жестокости? А вам, случаем, ничего в последнее время не загружали? – Николай не без удовлетворения заметил страх, промелькнувший в глазах у морского пехотинца. – Вижу, что загружали. Хотите я и вам задам пару вопросов?

– Не надо, – выдохнул американец.

Николай понял, что Смит ошеломлен, оглушен, раздавлен. Он с каждой минутой узнавал все больше и больше, и эти знания не придавали сержанту уверенности, гордости за дело, которому он служил.

– А вот где лифт, мы так и не узнали, – раздосадованно вздохнул Рутов.

– Кое-что я все-таки выяснил, – вспоминая предсмертные видения Кремера, задумчиво произнес Строгов. – Я видел участок стены. Прямо возле самого пола. На нем наштампована небольшая белая эмблема: ромб, внутрь которого вписано число двенадцать. Выходит, все же мыслили мы в нужном направлении. Лифт действительно помечен символом Верховной Лиги.

– Только где его искать, их символ, вот вопрос? – буркнул молчавший до этого Шредер. – Уровень-то здоровенный. Одних только туннелей до десятка будет.

– Все-таки нам позарез нужен кто-нибудь из обслуги, – вернулся к старой идее Рутов.

– И желательно не один, – подтвердил Микульский. – Во-первых, мрут они тут, как мухи, а во-вторых, разные люди могут обслуживать разные…

Разведчик не договорил. Его прервал стук в дверь. Селектор не работал, поэтому незваный гость просто колотил ботинком по металлу. После пяти-шести ударов сквозь бронированную дверь донесся негромкий крик:

– Господин Кремер! Сэр, откройте, это я, Карлос!

– Пусть проваливает, а то и этого придется замочить, – прошептал Ян Микульский.

– Впустите его, – неожиданно подал голос Смит. – Похоже, это какой-то латинос, говорит с акцентом, обращается к инженеру уважительно. Так что на ремонтника из бригады Кремера никак не тянет. Вероятно, кто-то из самой низшей обслуги.

– Уборщик! – обрадовался Рутов.

– Возможно, – подтвердил американец.

– Значит, так, – Строгов соображал очень быстро, – труп убрать с глаз долой. Дверь открыть. И найдите мой шлем, черт возьми. Живо!

Пока выполнялись приказы Великого Мастера, сам он за грудки притянул к себе Смита. Янки скривился от боли в раненом плече, но Николай не обратил на это внимания.

– Сержант, еще раз позволите себе что-либо, подобное вашей недавней выходке… пеняйте на себя. На хрена нам такой союзник, от которого только и жди неприятностей! – Мастер отпустил американца и, надевая боевой шлем, подытожил: – Короче, я предупредил.

Строгов кивнул капралу Рутову и скомандовал:

– Давай сюда этого голубчика.

Бронированная дверь приоткрылась всего на мгновение. Две сильные руки схватили маленького худощавого человечка и одним рывком втянули внутрь полутемной мастерской. Сразу после этого в глаза Карлосу ударил ослепительный луч света.

– Фамилия, личный номер, код доступа! Живо, холера тебя забери! – проревел свирепый голос.

– Я-я-я, Карлос Альфонсо Лопес, – выдавил из себя ничего не понимающий латиноамериканец. – Личный номер… э-э-э, но у меня нет личного номера, и кода доступа тоже нет. Я не военный. Я приписан к этому уровню.

– Ах ты, гнида, урод, сучий потрох! – продолжал реветь голос. – Пока мы там умираем наверху, ты здесь притаился в тепле, покое и безопасности! Господин майор, разрешите я его пристрелю?

– Не горячись, капрал, может, он нам и пригодится.

Рядом со здоровяком, державшим Карлоса, показался другой силуэт точно такого же богатырского роста. Только этот человек прихрамывал, как будто был ранен. Карлос подумал, наверное, все эти вояки потому так и лютуют, что чудом вырвались из страшного боя. Сейчас они в состоянии аффекта, а стало быть, способны на любую жестокость. Да, таких лучше не злить…

– Мы спецгруппа «Айсберг». Посланы для выполнения особо важного задания, и нам позарез нужна твоя помощь, – не терпящим возражения голосом произнес хромой офицер.

– Буду рад помочь. Сделаю что смогу, – с готовностью согласился Карлос.

– От тебя требуется немного…

– Я готов!

– Не перебивай, когда с тобой говорит старший офицер! – Майор начал выходить из себя.

– Виноват, сэр, – Карлос слыхал, как извиняются младшие чины, и счел, что, подражая им, лучше всего успокоит разъяренного офицера.

– Прощаю. – Майор вдруг чуть ли не по-дружески похлопал Карлоса по плечу. – Мы ищем резервный ход. Уровень не успел трансформироваться, и полученные нами схемы оказались непригодными. Ты понимаешь?

– Понимаю, сэр! – отчеканил Карлос. Хотя на самом деле он не понимал ни черта. Как мог существовать план того, что пока не было создано в реальности? Однако латиноамериканец еще не выжил из ума, чтобы спорить со вспыльчивым офицером.

– Ты слыхал о существовании резервного хода, по которому можно быстро и без проблем подняться наверх? – Майор испытывающее уставился в глаза Карлосу.

– Нет, сэр, никогда не слышал.

– Ладно, зайдем с другой стороны. Какую работу ты здесь выполняешь?

– Я слежу за роботами-уборщиками. – В голосе латиноса послышалась гордость и явное превосходство над мойщиками полов всего мира.

– Роботами?

– Конечно, сэр. Разве вы не знали? Туннели в зоне «А» трансформируются так быстро, что люди не успевают их убирать, а вот роботы…

– Ясно. – Майор оборвал ставшего вдруг словоохотливым уборщика. – Но даже если ты не убираешь сам, то все равно достаточно много времени проводишь в коридорах, ведь так?

– Конечно, сэр.

– Видел ли ты где-нибудь небольшой белый знак, на котором изображен ромб, а в нем число двенадцать? Сосредоточься, вспомни, он должен располагаться где-то у самого пола.

В мастерской стало необычайно тихо. Все находившиеся там члены таинственной группы «Айсберг» буравили Карлоса пристальными взглядами. Уборщик чувствовал их, хотя и не видел лиц людей, таившихся в темноте. Все они с нетерпением ждали ответа, но, увы, ему нечего было сказать.

– Нет, ничего подобного я никогда не встречал. – Сожалея, латинос развел руками.

– Твою мать! – В темноте кто-то смачно выругался.

– А твои товарищи, другие смотрители роботов, может, они знают? – нашелся майор.

– Может, и знают, – Карлос пожал плечами.

– Где их найти?

– Все сейчас разбросаны по уровню, помогают ремонтникам. Я сам пришел, чтобы…

– Хватит! Все понятно. У нас нет времени на поиски и допросы всех остальных.

Из темноты раздался новый властный голос. Он был какой-то глухой и наполненный металлическими интонациями. Карлос сразу понял, что там скрывается более высокий чин, чем беседовавший с ним майор. И этот неизвестный командир тут же приказал:

– Уходим. Возвращаемся к старому плану.

Черная тень сделала шаг к двери, но вдруг остановилась. Карлос увидел, что к нему медленно оборачивается тонированное бронестекло защитного шлема.

– Карлос, еще один вопрос. Ты знаешь помещение, в котором полы выложены черными металлическими плитами?

Взгляд из-под бронестекла словно прожег во лбу уборщика здоровенную, горящую огнем дыру. Чтобы отделаться от этого жуткого болезненного наваждения, Карлос чуть ли не закричал:

– Я был там всего пару раз. Мне запрещено туда входить!

– Что это за место?! – рявкнул человек в шлеме.

– Это… это центр разработки легкого вооружения.

– Оружие?! – Восторженный возглас вылетел сразу из нескольких глоток.