Глава 12
– Всем добрый день, – Соловей наконец разрешил включить групповую связь и первым обратился к спутникам. – Поздравляю с успешной погрузкой. Все целы?
Стройный хор трех голосов заверил космоштурма, что да, все в порядке, все довольны. Жаловаться было глупо, и Степа тоже пробурчал что-то нечленораздельное.
– Прекрасно, – если Соловей и услышал что-то не то, он предпочел не обращать внимания. И то сказать, а куда кто денется на высоте почти двухсот километров?
– Приношу свои извинения за некоторую остроту впечатлений, – голос Соловья был полон энергии. Степа даже подивился, куда делся спокойный, флегматичный космоштурм, который сопровождал их все это время? – Признаться, я недооценил решимость наших визави. Но тем не менее мы находимся на пути к поверхности Бойджера. По моим оценкам нам потребуется меньше двух часов для того, чтобы спуститься. Быстрее лифт сейчас не пойдет, да нам и не надо. В атмосфере будет некомфортно. Вопросы есть?
– Есть, – Степа нашел, куда слить раздражение. – Что мы будем делать на поверхности?
– Мы, как и планировали, ищем нашего контактера, – в убээсе не видно, но Степа готов был поклясться, что Соловей пожал плечами. – Игорь Денисович с Селеной – по своему плану. Они меня заверили, что им все равно, в какой точке планеты высаживаться. Я прав, профессор?
– О да, – тут же бодро отозвался Петрухин.
– Ну а Шойса мы просто обязаны доставить до места, откуда он сможет вернуться на Марцию и где мы сможем возместить ему убытки, связанные с потерей яхты и… э-э-э… репутации.
В голосе Соловья послышалась улыбка.
– Там посмотрим, – добродушно прогудел в наушниках Декстер. – Давай сначала доберемся.
– Собственно, все, – солнце уже светило вовсю, и шлем повернувшегося к Степе Соловья был угольно-черным. – Я ответил на твой вопрос?
– Да, – разговаривать с зеркальным шаром было неудобно, и Донкат решил отложить расспросы до лучших времен.
Хотя когда они настанут, непонятно совершенно. Давние вопросы и нестыковки опять полезли в голову. На кой черт они поперлись на этот Бойджер? Что, нельзя было дождаться конца операции? Тем более что саксы настроены более чем агрессивно. Они это уже доказали. И, кстати, еще на Марции. И, кстати, еще раз «кстати»…
– Сергей Петрович, а истребители за нами не вернутся? – Степа задрал голову, высматривая яркие точки – выхлопы двигателей штурмфлота. – Мы тут такая замечательная мишень, просто песня.
– Не вернутся, – после короткой паузы отозвался космоштурм. – Судя по времени движения, мы почти уже в термосфере. У штурмфлота саксов, как правило, атмосферников нет, они стоят на вооружении космической пехоты, а их я что-то не увидел. Наверное, не подошли еще. Эти, на яхте, – он неопределенно махнул рукой, – были пространственного базирования, не поверхностники. Я прав, Шойс?
– Абсолютно, – после того как бывший сослуживец его чуть не пристрелил, Декстер однозначно записал сам себя в «дикие гуси», наемники, не принадлежащие ни к одному государству. Как бы на Бойджере не остался, забросив яхт-клуб. Неудобно будет, все-таки это Степа его уговорил. – Нашивки были Третьей Воздушной Бригады. Не штурмовики.
– Вот, – удовлетворился Соловей. – И стрелять по нам не будут, не переживай. Выставлять орбитальный лифт очень хлопотно и дорого, а он им и самим нужен. Во всяком случае, пока. Это во-первых. А во-вторых и самых важных, преобразователем они рисковать не будут. Ни за что. Он же не на геостационарной орбите висит, а удерживается тросами. И сам по себе в одной точке оставаться не будет. Его, кстати, поэтому и нельзя до конца отключать. Он себя корректировать своими маневровиками должен постоянно, и еще лифт с его аварийной системой питать. Так что если тросы отстрелить, преобразователь сорвется с орбиты и так себя накорректирует, что ловить ты его будешь по всей системе, если не галактике. А боевая там операция или не боевая, но за уничтоженный преобразователь и отключение планеты от энергоснабжения Бойджер этому Пятому Штурмфлоту выставит такой счет, что саксам будет проще флот продать, чтобы с долгами расплатиться. Так что сидим спокойно.
Он откашлялся и решил добавить оптимизма.
– А даже если что и случится, то ты помни, что у тебя сзади маневровики есть. Они в атмосфере тоже могут работать. Как бот, конечно, летать не будешь, но скорость падения снизить можно существенно. Да и убээс до конца разбиться не даст.
Добавил, туда его в дырку! Донкат вспотел, все его только-только притупившиеся страхи ожили мгновенно. Он глубоко вздохнул, замер… и только тогда услышал деликатное покашливание.
– Что? – он развернулся к замершему Декстеру.
– Ничего, – поднял руки, как будто сдается, сакс.
Степан тяжело посмотрел на Соловья. Жаль, за темным стеклом лица не видно.
– Это опять шутка, да?
– Да, – космоштурм подошел к Донкату. – Не дергайся. Никто нас не собьет. Ниоткуда мы не упадем. А если эти ребята потеряют мозг настолько, что рискнут сунуться в атмосферу на пространственниках, то мне их искренне жаль, – одним движением он отстегнул от бедра трубу плазменника (и когда успел нацепить?) и покачал ее на руке. – Прицел с платформы у меня будет гораздо точнее, чем у них с ходу. Это так, для справки.
– Это точно, – прогудел сакс. – Я вот помню…
Он пустился в воспоминания, но Степа его не слушал. Он молча смотрел на стоящего перед ним Соловья и отчетливо понимал, что любые возмущения будут выглядеть глупо. Они так постояли еще несколько секунд – два изваяния с зеркальными лицами. Потом Донкат вздохнул. Соловей увидел.
– Все в порядке, – космоштурм положил руку ему на плечо. – Отдохни. Нам еще предстоит походить. И кстати, – вспомнил он, – спасибо тебе за яхту.
– А-а… – от такого резкого перехода Степа не нашелся, что ответить. – Не за что.
– Ты молодец, хорошо их зацепил.
– Да? – Степа так и не понял, он покраснел под шлемом или нет. – Да ничего особенного. Обыкновенный треп. «Войти в историю», «четвертая раса»… Ерунда.
– Угу, ерунда, – согласился космоштурм каким-то непонятным голосом. НЕ видя лица, Степа попробовал прислушаться, но Соловей уже вернулся к своей обычной манере. – Ладно, двадцать минут отдыха, а потом милости прошу ко мне, на экипировку. На поверхности нужно несколько другое… оборудование.
Сверху перистые облака выглядели точно так же, как и с земли: белые черточки, оттеняющие зелень поверхности. Донкат сидел на полу платформы, вытянув ноги, опершись на руки, и рассматривал свои бедра. На них обоих у него красовалось по изогнутой трубе: импульсник и плазменник. «Озон» и «Дырка» на сленге космоштурмов. Плечо украшала полусфера полевого армейского переводчика, а за плечами – увесистые пакеты с «батарейками» – зарядами для оружия и элементами сменных блоков для систем регенерации убээса. Ни дать ни взять – рыцарь космоса. Тот самый космоштурм из вербовочного рекламного ролика, призывающего идти защищать свои миры. Вот только сейчас этот образ уже не казался Степе таким уж привлекательным. Нет, он не устал. И даже страхи высоты, терзавшие его все это время, наконец унялись. Лифт второй час размеренно полз себе и полз по утолщающимся канатам, никто их не атаковал, и дурным предчувствиям волей-неволей пришлось заткнуться. А потом и вовсе исчезнуть. Тем более что до прибытия оставалось всего-то минут пятнадцать. Вроде все хорошо. Но чем ближе они оказывались к поверхности, тем больше Степой овладевало непонятное чувство. Он, собственно, и сидел тут уже минут десять, пытаясь разобраться, а в чем дело-то? Пока ничего умного в голову не приходило.
– Скучаешь? – по внутренней поверхности шлема метнулась зеленая точка. Свои. Соловей с Декстером потратили полчаса на настройку автоматики, но зато теперь автоматика каждого из пяти убээсов рассматривала другого как дружественный объект. А всех остальных – нет. Непростая задача, учитывая, что произведены они в разных странах, далеко не всегда, скажем так, благосклонно относящихся друг к другу. Что касается космоштурмов, так уж точно.
– Скучаешь? – рядом легко опустилась Селена, экипированная точно так же, как и сам Степа. Соловей настоял.
– И да, и нет, – Донкат решил не прятать настроение. – Не могу понять, что меня гложет. Вроде все в порядке, а вроде и нет.
Он вытянул шею, пытаясь рассмотреть, показалась ли земля, но так ничего и не увидел. Страхи улеглись, но подходить к ограждению, пусть и выдерживающему вес контейнера, он все же не рискнул. Вместо этого он повернул голову и посмотрел на курносый профиль Селены. В атмосфере солнце уже не так палило, как в космосе, и шлемы убээсов, которые Соловей категорически запретил снимать до поверхности, сделались почти прозрачными. Она повернулась.
– Наверное, это оттого, что ты не можешь прогнозировать ситуацию.
Степа задумался.
– Ну, ты знаешь, может, и так. Я воевать, как выяснилось, не люблю, а приходится. И понимать, что нас ждет внизу, не понимаю. Это раздражает. Когда я стартовал с Изюбра, – Степа удивился про себя: неужели это было всего пять дней назад? – я думал одно. На гала-люксе уже другое, на Марции – третье.
– А сейчас? – Селене стало интересно.
– А сейчас я вообще не хочу ни о чем думать, – хмыкнул Степа.
– Вот это правильно, – неожиданно пророкотал в наушниках густой бас. – Это означает, что ты наконец-то становишься настоящим «псом космоса». Думать вредно, от этого умирают. В бою.
Донкат с Селеной подпрыгнули одновременно.
– Дети, – к рокоту Декстера добавился ироничный голос Соловья. – Вы для личного общения в следующий раз использовали бы отдельный канал, ладно? А то на общебоевом выслушивать про страдания интересно, но немного отвлекает.
Степа закаменел. Смутить Селену оказалось труднее.
– А вы не подслушивайте, – ничтоже сумняшеся, объявила она по «общебоевому».
– Не будем, – пообещал Декстер. – Только не кричите, а то спать мешаете.
– Раз уж вы все равно все слушаете, – Степа решил, что лучше идти на проблему грудью. Вдруг она испугается и убежит? – то может, вы мне скажете, что мы забыли на Бойджере? И кто нас ждет внизу? И как мы добираться будем до места? И вообще, какого черта мы там забыли в самый разгар боевых действий?
Он замолчал на секунду и решил добавить, чтобы потом не объяснять.
– Это не истерика.
– Мы поняли, – чуть погодя отозвался Соловей.
Он оторвался от пульта ручного управления лифтом, у которого проводил все время, не занятое экипировкой и инструктажем, и подошел к Селене со Степой. Декстер тоже решил переместиться поближе, и только Петрухин не бросил свой пост. Профессор почти весь спуск простоял у ограждения лифтовой платформы, держась руками за армитоновые прутья, и смотрел вниз. Открывавшееся зрелище захватывало его настолько, что на перенастройку и экипировку скафандра его приходилось тащить чуть ли не силой. Вот и сейчас он не изменил своему правилу, оставшись неподвижно стоять у края платформы. У Степы один взгляд на стоящего профессора вызывал чуть ли не судороги, поэтому он в его сторону и не смотрел. Не подошел, и не надо, еще не хватало выслушивать про красоты, открывающиеся с такой высоты. Нет уж, только после приземления.
– Можно, я отвечу сразу на последний вопрос? – Соловей уселся перед ними, скрестив ноги.
Степа завистливо покосился – у него самого так в убээсе еще не получалось делать – и вздохнул. Ему очень хотелось повредничать и сварливо ответить «нет», но вот это уж точно бы смахивало на истерику. Пришлось соглашаться.
– Спасибо, – удовлетворился космоштурм. – Мы спускаемся вниз потому, что наверху еще хуже. Про нашего невысокого друга не забыл?
Донкат, естественно, не забыл, о чем и сообщил ехидно улыбающемуся космоштурму.
– Отлично, – продолжил лекцию Соловей. – Наверху проблема, а вот как раз внизу, против всех ожиданий, не так уж и плохо. Я не зря упоминал о том, что тяжелых транспортных крейсеров на орбите Бойджера нет. А раз нет их, значит, нет и наземных частей. Значит, внизу только местные. Доклад закончен, переходим к следующим вопросам.
Он сделал короткую паузу.
– Дальше продолжать или сам поймешь?
Обиженному Степе потребовалось несколько секунд, чтобы подавить ернический ответ, обдумать полученную информацию и медленно согласиться с Соловьем. Космоштурм прав, ответы на другие вопросы уже не требовались.
– Ну и здорово, – Соловей легко поднялся, но не ушел, а посмотрел на Декстера. – Кстати, Шойс, надо проверить ваше «звездное танго». Повернись-ка, пожалуйста.
Стоящий рядом сакс, не задавая лишних вопросов, повернулся спиной. Соловей тоже развернулся и воткнулся разъемом своего убээса в спину Декстера. Повертелся, ища контакт, не нашел и разочарованно обернулся.
– Не получается, – развел он руками. – Плохие из нас с тобой танцоры.
– Ну, что делать? – повел закованными в броню плечами Шойс. – Придется вам со Степаном развлекаться. Я уж как-нибудь сбоку прикрою.
– Развлечемся, – пообещал космоштурм и посмотрел на сидящего Донката. – Не хочешь потренироваться?
Потренироваться Степа не хотел, но на лице Соловья настолько ясно читался сплав из словосочетаний: «приказ», «обеспечение безопасности», «боевая подготовка» и что-то типа «вперед, солдат», что Донкат решил не дожидаться, пока Декстер его поднимет и силой вставит в убээс Соловья, а встал сам. И тут же вспомнил, что кружиться придется по всей платформе… И, наверное, даже по краю.
– Нет, – вот сейчас это точно была не истерика. Точно. Не истерика. А нечто большее и всеобъемлющее. Степа наклонил голову, как атакующий бык. – Нет. На поверхности – сколько угодно. Минут двадцать осталось. А сейчас – нет.
Он собирался сказать еще много чего, но осекся, глядя на лицо Соловья. Космоштурм смотрел куда-то Степе за спину с каким-то угрюмым выражением. Но погадать не получилось…
– Истребитель! – окрик Декстера врезал по барабанным перепонкам не хуже взрыва какой-нибудь гранаты. И тут же: – Еще один! К бою!
Степа стиснул зубы. Вот тебе и «не рискнут на пространственниках».
Соловей одним неуловимым движением оказался у Донката за спиной. Толчок в спину. Клацнули контакты убээса, соединяя вместе два скафандра. По забралу шлема потоком хлынули цифры телеметрии, создавая единую энергосистему.
Платформа вдруг рывком ушла в сторону, и Степа только через секунду понял, что началась пресловутая «кадриль». Космоштурм повел его по кругу. А где истребители? Вот они! На двух небольших экранах, возникших перед глазами, плыли две красные точки. По одной на каждый экран. Не до конца отдающее отчет о происходящем сознание отстраненно зафиксировало: сфера Соловья, сфера Донката. Один истребитель у космоштурма, один у него. И что с ними делать?
– Оружие возьми! – сухой голос заставил руки судорожно дернуться.
Спасибо конструкторам скафандра, Степе всего лишь пришлось распрямить руки, как ладони нащупали рукояти. Поднять.
– Стволы скрести! Локти прижми! «Дырку» сверху! Сверху, я сказал!
Лающие приказы Соловья одновременно и не давали впасть в блаженное оцепенение, и придавали смысл происходящему. Вот только плазменник-«Дырку» никак не получалось переставить наверх.
– На пол! На пол! На пол!
Степа честно попытался опуститься на поверхность платформы.
– Не тебе! – шипение Соловья сильно смахивало на змеиное. Злобно-змеиное. Сильно злобное.
Экраны на забрале вдруг приблизились, стали больше. Заполнили все пространство перед глазами. Красные точки стали больше, их движение ускорилось. По низу экранов, кочуя с одного на другой, побежали зеленые точки: тройка профессор – Селена – Декстер исполнила приказ космоштурма.
Две полосы огня прочертили голубоватое небо вокруг лифта. Истребители отметились. Внешние динамики убээса исправно наполнились оглушающим треском.
– Огонь! – перекрывая треск разрядов, рявкнул Соловей.
И тут же раздались короткие очереди. До сих пор Степа слышал выстрелы из оружия космоштурмов только по витрансу. И они оказались совсем не похожими на жизнь. «Никогда не верьте сказкам», – мелькнуло в голове у Донката.
– Декстер, вниз, максимум! – проорал Соловей между выстрелами.
Одна из зеленых точек на экранах чуть сдвинулась. Переместилась относительно остальных.
– Огонь! Что ты ждешь?!
Сквозь бесконечное кружение Степа с трудом понял, что космоштурм орет ему. А? Что? Ну ладно. А куда стрелять-то? Степа задвигал руками, и на одном из экранов вдруг появилось два замутненных пятна. Донкат двинул рукой еще. Пятна сместились. Ага-а. Так это прице-ел. Ну, сейчас поиграем. Где там эти истребители? Давайте их сюда. Оказывается, это как в мнемоигрушках, все просто…
Хрена там просто.
На маленьких экранах красные точки истребителей двигались не очень быстро, но пятна прицелов – еще медленней. Оно и понятно: поди попади в летящий бот в нормальной жизни-то. А экраны – что? Экраны просто отображают реальность, только в масштабе. Ну, хоть как-нибудь…
Тре. Тр-р-р-ре. Тр-р-р-ре. Ту-дух. Ту-дух. Ту-дух.
Ой, не врали Декстер с Соловьем про отдачу. По рукам как будто врезали двумя кувалдами. Локти разбросало в разные стороны. И тут же пришло автоматическое движение, которое Соловей пытался вдолбить на яхте. Локти к бокам. К бокам. К бокам, вам говорят. Да не прижимаются они!
Каждый выстрел еще больше отбрасывал руки от скафандра. Мутные пятна бегали по экрану как ненормальные, выцеливая все что угодно, только не проносящиеся мимо истребители. Платформа кружилась вокруг. Огненные вспышки выстрелов заставляли поляризационные фильтры шлема прыгать по спектру туда-сюда. Вокруг творился сущий ад. Степа палил в белый свет, как в копеечку, понимая, что делает глупость, но не в силах остановиться.
– Серге-е-ей Петро-о-ови-и-ич.
Соловей понял.
– Автоматику включи, – голос внутренних наушников перебил жуткую какофонию непрерывных выстрелов, внося хоть какой-то порядок. – Рычаг на подбородке.
Донкат благодарно схватился за приказ. Толчком челюсти он передвинул рычаг, каким-то восемнадцатым чувством вспомнив, чему его учили оба ветерана. Попал. Вроде бы. Выстрел. Ух ты, какая отдача!
– Не тот! – рявкнул в наушниках космоштурм. – Этот выключи. Рядом.
Степа виновато оскалился, хотя никто его видеть не мог, и вернул все обратно. Какой из них «рядом»? Этот? Есть!
Движение на экране тут же упорядочилось, выровнялось. Мутные пятна метнулись к красным точкам, почти прилипли к ним. Степа нажал на гашетки. Руки затряслись. Ну?! Ничего. Красные точки как летали, так и летают.
– Не спать! – резанул уши окрик Соловья. – Огонь! Пока они отбиваются, у них хуже прицел.
Вот лучше бы он этого не говорил. Мелькнувший между гранями реальностей автоматики и зрения истребитель полыхнул красным, и платформу тряхнуло.
– Декстер!!! – заорал Соловей.
И следующий же поворот «кадрили» услужливо подсунул Степе жуткую картину: две части разорванного троса медленно-медленно разлетаются в разные стороны.
И тут же платформа ушла из-под ног. Степа похолодел. ПАДАЕМ!
Руки судорожно сжались. Импульсник с плазменником задергались, выламывая кисти из суставов, но Донкату было все равно. ПАДАЕМ!
Удар в ноги. Твердая поверхность прижимает к себе и тут же уходит в сторону. Проклятый космоштурм все вертит свою «кадриль», танцор долбаный.
Лифт скользит по оставшимся канатам вниз. Нет, еще не падаем. Это просто Декстер, добравшийся до пульта (неужели прошло только несколько десятков секунд?), включил максимальную скорость снижения. Степа с трудом разжал пальцы.
– Молодец! – гавкнул вдруг в наушниках голос Соловья. – Зацепили! Уходит.
– О да, младенец! Это было круто! – у Декстера, похоже, опять не сработал переводчик.
Радостный визг Селены и одобрительное гудение профессора. Слова улетают, как в космос. Ни радости, ни горя. Только страх. Страх и полная дезориентация. Лифт летит вниз. Ноги холодеют. Руки отказываются слушаться. Одна из красных точек удаляется, оставляя вторую в одиночестве. Вот она начинает кочевать с экрана на экран. Страх. И зацепиться получается только за нее. Следить. Следить за появлением этой точки. Ловить ее в прицел, наводить на нее мутные пятна курсоров. Только лишь бы не думать о приближающейся поверхности. Не думать о том, что они вот-вот… А скорость лифта…
Еще рывок, и дружный крик в наушниках. Еще один трос попал под раскаленный плевок истребителя. Подонки. Бояться сильнее уже не получается. И так максимум. Остается только точка. Красная точка. То появляющаяся на маленьком экране, то исчезающая с него. Ловить. Стрелять. Огонь! Огонь! Руки уже почти ничего не чувствуют. Огонь!
– Стоооооооп! – крик Соловья – Прекратить огонь!
Нет уж, живым он не дастся. Еще. Еще.
– Стой! – в голове как будто взорвалась шумовая граната. Вот теперь Степа верил, что Декстер был командиром у коспехов. Руки сами собой разжались, чуть ли не отбросив оружие.
– Приго… – договорить Соловей не успел.
Удар. Платформа рухнула, и Степа рухнул вместе с ней.
