Глава 11
– Тихо-тихо, мирно-мирно. Мы обыкновенный истребитель, выполнивший задачу. Мы спокойно идем к преобразователю, чтобы оставить там яхту. У нас все хорошо, мы никуда не торопимся.
Соловей уговаривал непонятно кого. Истребитель неспешно двигался по орбите, взяв в буксировочный захват яхту, в которой были аккуратно сложены коспехи в так и не разблокированных убээсах. К ним еще прибавились два пилота, вылущенных из своих скафандров под прицелами импульсников и аккуратно упакованных тем же Соловьем.
Убедившись, что дееспособных противников больше нет, космоштурм взялся за Декстера и куда-то его утащил. Вернулись оба на своих ногах. Соловей тут же умчался внутрь истребителя, а Шойс начал операцию по разблокировке убээсов Степы, Селены и профессора. Степа оказался первым.
Когда Декстер дотащил Донката до «реабилитационной», Степа, обстуканный обо все углы, был уже готов к любой гадости. Оказалось все просто до безобразия. Из двигательного отсека торчали два провода. Сакс положил Степу на пол лицом вниз, взял в руки провода и пробормотал извиняющимся тоном.
– Сейчас будет немного щекотно.
И ткнул проводами куда-то в загривок. Ощущения и вправду были щекотными. Очень. Настолько «очень», что Донкат, извиваясь как червяк, в мгновение ока скинул с себя скафандр и принялся кататься по полу, отчаянно расчесываясь.
– Ничего себе скорость, – восхищенно прокомментировал Декстер, наблюдая, как Степа избавляется от скафандра. – Вот что значит правильная учеба. Надо будет взять на заметку.
Только жгучий зуд помешал Степе высказать все, что он думает про методы обучения и пристрастия Декстера. А когда зуд прошел, отпала и необходимость в ругани. Настолько все стало хорошо.
Обратно в убээс Степа влезал с некоторой опаской, но обошлось: скафандр сел совершенно безболезненно. Никакого зуда и никакого паралича.
Времени на вопросы Шойс ему не дал, отправив за Селеной и профессором. Тащить беззащитную и беспомощную девушку было сплошным (правда, несколько извращенным) удовольствием, и Степа даже задумался, а не сделать ли пару лишних кругов? Но потом передумал. Не время сейчас, Отечество в опасности. Чесались Петрухин с Селеной точно так же, и Степа даже несколько успокоился: не один он такой ненормальный.
А по возвращении они застали Соловья, колдующего над панелью управления истребителя. Тут было не до вопросов. Декстер выдал пару-тройку советов, пришедшихся кстати, Соловей последовал рекомендациям, оба ветерана расселись по креслам пилотов, и истребитель тронулся, таща за собой блокированную яхту с выключенными двигателями. По задумке Соловья, они сопровождали захваченное судно к месту, где его можно пристыковать и оставить. И, судя по тому, что им на перехват не бросился рой плюющихся огнем таких же истребителей, задумка работала. Осталось всего лишь добраться до преобразователя.
Собственно, над этим Соловей сейчас и шаманил.
Нервозность отступила, план сработал, и тишина маленькой боевой рубки начинала надоедать. Степа переступил с ноги на ногу. Сзади выстроились профессор с Селеной. Степа где-то слышал, что в боевой обстановке нельзя давать солдатам свободное время. Чтобы не задумывались. Вот сейчас он в полной мере на себе ощутил справедливость этого высказывания. Делать было совершенно нечего, и в пустую голову полезли всякие глупые вопросы. Типа: а что они, собственно, собираются делать на этом преобразователе? На кой он им сдался? Неплохо бы знать предполагаемый план действий. Обуреваемый подобными мыслями, Донкат поежился: ему не очень понравилось играть в статую и чесаться потом. Он посмотрел на Соловья.
– Сергей Петрович, – космоштурм поднял голову, оставил свои заклинания и повернулся. Донкат смешался и спросил почему-то совершенно о другом: – А что это было? Ну, этот ваш сюрприз?
– Ха, – развеселился Соловей. – Понравилось?
– Нет, – содрогнулся Степа.
Соловей ухмыльнулся шире.
– Не переживайте, ничего сверхъестественного. Обычная жесткая блокировка. Практически во всех моделях убээсов во всех странах предусмотрена такая жесткая фиксация на крайние случаи. Типа обвала, цунами, урагана. Оружие бывает разное, и последствия его применения – тоже. Чтобы под тяжестью чего-нибудь свалившегося не переломало, придумали такую функцию. В таком виде можно хоть под горой сидеть – ничего не будет. Ее также медики используют, если требуется жестко зафиксировать. Еще есть несколько ситуаций, – он обежал взглядом внимательные лица. – Ну, об этом можно потом поговорить. Но то, что включается изнутри, можно ведь и снаружи активировать. Правильно?
Никто ему не ответил. Соловей чуть выждал и закончил.
– Вот и придумали разные умные головы такую штуку, которая принудительно активирует фиксацию. Для боя в поле она без толку, слишком далеко противники друг от друга, а вот для таких помещений – самый раз. Собственно, все. Есть еще вопросы?
– Есть, – Селена чуть наклонила голову. – А у вас эта функция почему не включилась?
– А те же умные головы и придумали, – просто ответил космоштурм. – Если помните, вспышки были две. Первая – это и есть мой антидот. Слабый импульс, отключающий у меня функцию вообще. Ну, а вторая уже всем остальным.
– Импульс чего? – поинтересовался Декстер.
– Нет, – покачал головой космоштурм, обводя взглядом всех по очереди. – Извините, секретная информация.
– Наработки «ВМН»? – делано наивно поинтересовался Петрухин.
– Что-то типа того, – ничуть не смутившись, отозвался Соловей. – Еще вопросы?
– Что мы будем там делать? – Степа указал рукой на растущую на глазах пирамиду преобразователя.
– Там? – Соловей обернулся, вспомнил про свое камлание и забрался обратно в кресло пилота. – Там мы будем пробираться на планету.
– Как? – вопрос остался без ответа.
Включенные на громкую связь динамики пилотов коротко шикнули, и рубку заполнил чуть картавый голос, спрашивающий что-то на пиджин-инглише.
Степа судорожно сжал зубы. Попались. Провалился план Соловья. И что теперь делать? Он посмотрел по сторонам. На лицах сидящих застыло такое же выражение.
Соловей вдруг коротко ответил что-то. Голос на секунду замолчал. Потом опять спросил что-то. Соловей ответил. Голос переспросил. Космоштурм выдал длинную тираду, как будто объясняя что-то. Повисла пауза.
Соловей плавно увеличил ход корабля почти до максимума. Стоящие Степа, Селена и Петрухин схватились за кресла, чтобы не упасть. Туша преобразователя начала расти на глазах.
– Истребители, – гулко сообщила полусфера на плече сакса.
Степа вперился в аскетичные мониторы. Маленькие до ужаса. Да уж, корабль штурмфлота – это вам не прогулочная яхта. Степой внезапно овладела ностальгия по такой спокойной и уютной яхте Декстера. Теперь она казалась почти родной.
На одном из мягко светящихся мониторов отображалась яркая россыпь точек. Если это что-то кому-то и говорило, то уж точно не ему. Но, похоже, точки приближались.
– Успеем, – Соловей скосил глаза на один из приборов.
– К чему? – Декстер точно так же внимательно смотрел на мониторы.
– Нам надо на преобразователь, по нему стрелять не будут.
– Что толку? – не понял Шойс. – Ну, высадят они команду. Или две. Много мы впятером навоюем? А главное, дальше что?
– Мы не будем воевать, – пирамида была почти рядом. Угол преобразователя скрыл их на время от преследователей, и космоштурм перевел истребитель на точное ручное управление, предназначенное для стыковок. – Мы отсюда убежим.
– На истребителе? – не поверил сакс. – Или на яхте?
– Увидите, – пообещал Соловей и бросил через плечо: – Приготовиться к высадке. Оружие и вещи с собой. Здесь не оставляем ничего.
Тон приказа пространства для вопросов не оставлял, и Степа затоптался на месте, пытаясь развернуться в тесном коридорчике. Сзади раздались сопение профессора и шиканье Селены.
На мониторах приближающаяся железная гора начала превращаться в стену.
– Тихо там, – шикнул идущий последним Декстер, выглядывая врезавшегося в какую-то торчащую панель Степу. Как будто кто-нибудь мог их услышать в пустынном коридоре выключенного преобразователя. Тот пробурчал в ответ что-то извиняющееся.
Вообще говоря, сломать себе тут шею было делом плевым, несмотря даже на невесомость вокруг. Видимая на мониторе истребителя ровная пирамида преобразователя на деле такой не была ничуть. Собственно, из ровных поверхностей на ней Степа увидел только намагниченные технические дорожки в коридорах, придуманные специально для таких вот случаев, когда энергопитание по каким-то причинам сокращается. По одной из таких дорожек они сейчас и передвигались. Все остальное пространство было занято какими-то ящиками, панелями, компенсаторами, проводами. Нет, беспорядка не было, наоборот, все было на своем месте, все выглядело исправным и рабочим. Но места для перемещения не было категорически. А с другой стороны, зачем тут много места? Гонки устраивать? Тем более что и сам преобразователь был значительно меньше тех, которые Степа видел на орбитах Изюбра или других планет. Пусть и из окна бота по дороге домой или по ходу движения космотакси.
Уверенно пробирающийся через всю эту путаницу Соловей вдруг остановился перед каким-то поворотом и поднял руку, предупреждая. Пришли? Космоштурм обернулся, прислонился шлемом к идущему вторым Петрухину. Что-то сказал. Тот тем же образом передал послание Селене. Она развернулась к Степе. Донкат тут же состроил счастливую морду и нацепил радостнейшую из улыбок. Селена повернулась, уткнулась в него, увидела его физиономию, фыркнула и улыбнулась в ответ.
– Сергей Петрович передал, что все, пришли. Сейчас стоять на месте и ждать. Шлемы не снимать. Он выходит наружу. Проверит и позовет, – донесся глухой голос девушки.
Соловей приказал связь не включать, поэтому приходилось общаться вот таким примитивным способом, но Донкат не имел ничего против.
Он кивнул и повернулся к Декстеру. Забрало шлемов в полумраке коридора не поляризовалось, и широченное лицо сакса, заполнившее весь шлем, смотрелось довольно забавно.
Это вообще все выглядело бы забавным, если бы не уходящий в систему на полной скорости истребитель; не яхта, улепетывающая самым полным по снижающейся орбите; и не две группы преследователей, загоняющие ретивую добычу.
А они тут… Без корабля, прикованные к огромному почти выключенному преобразователю. Что будет, когда стаи гончих штурмфлота наконец перехватят ускользающие судна и обнаружат там лишь весело помаргивающие огоньками автопилоты и семь в общей сложности обездвиженных тел? Додумаются ли они поискать на преобразователе? Нет, не так. Когда они додумаются поискать на преобразователе? Сразу, или все же сколько-то времени потратят? А сколько?
Короче, времени у них нет. Степа вдруг почувствовал, что убээс стал как будто бы меньше. Полумрак вокруг начал сгущаться. Да и вообще, стоять и ждать неизвестно чего… это неправильно. Да… вот. Он переступил с ноги на ногу и вдруг увидел, как на него надвигается стена. Он отшатнулся и почти заорал, но в последний момент все же вернул голову в нормальную жизнь. Из-за толстого стекла забрала шлема на него несколько встревоженно смотрел придвинувшийся Декстер.
– С тобой все в порядке? – вместо шлема Декстер прислонился к его забралу полусферой переводчика.
– А? Да, – очнулся Донкат. Фу, чуть не вышло некрасиво.
– Да ты не переживай так, – рокотнул снаружи переводчик, заставив Степин шлем чуть завибрировать. – Ваш космоштурм знает, что делает.
Все-таки вышло. Степа порозовел. Хорошо, что под шлемом не видно.
– Да я и не переживаю, – громко поведал Донкат, голосом прогоняя неуверенность. – Мне просто интересно, как мы будем вниз добираться. Здесь что, какой-нибудь спасательный ботик есть?
– Что-то похожее, – короткий хохоток сакса походил на очередь из импульсника. – Не буду гадать, давай подождем Соловья.
Ждать долго не пришлось. Где-то недалеко громко прошипела дверь шлюза, и профессор встрепенулся, выглядывая из-за угла. Космоштурм вернулся. Появившаяся фигура выразительно махнула рукой. Все, пора двигаться. Что-то сейчас да узнаем.
Стоять посреди бескрайнего космоса, не видя границ, не чувствуя вокруг ничего, кроме пола под ногами, целиком захлебываться бездонной бесконечностью было одновременно и привычно, и нет. Окна ботов, шлюз его дома в астероидном поселке, даже крытая прозрачным куполом терраса гала-люкса – это все было не то. Там везде была некая домашность, что ли. Причесанность, безопасность, страховка. А сейчас, стоя всего лишь на слегка подмагниченной поверхности приемной площадки преобразователя, Степа захлебывался этой далью, глубиной, восторгом. И ничего вокруг. Только броня убээса, неизмеримо тонкая по сравнению с огромным космосом. А дальше – все… Ничего нет. Ничего…
– Эй, ты чего? – звездное покрывало качнулось, его заслонило монголоидное лицо, обрамленное контуром шлема. Солнце Бойджера осталось с другой стороны планеты, и фильтры не затемняли стекла забрал.
Декстер поддержал качнувшегося Донката.
– Все в порядке, – Степа вернулся обратно.
На разгрузочную площадку преобразователя.
Разгрузочную площадку, куда прибывал орбитальный лифт. Соловей уже перешел на стоящую тут же лифтовую платформу, осмотрелся и теперь призывно махал руками, торопя остальных. Он что, собрался? На нем?!
– Я туда не пойду, – Степа, насколько позволял шлем убээса, замотал головой. – Не пойду, хоть режьте. Я не сумасшедший, спускаться на планету на этой штуке. Нас оттуда первым же порывом ветра снесет. Даже не думайте! Не пойду, и все.
Его порыв пропал втуне. Сакс замотал головой и показал на шлем. Мол, ничего не слышу. Степа застонал и попытался ткнуться головой в переводчик на плече Шойса. Объяснить весь идиотизм этого предложения. Сразу и получилось, и нет. Ткнуться получилось, вот только Декстер понял все по-своему. Обхватив Степу за плечи, он решил, что ему требуется помощь, и повлек за собой по направлению к обрамленной неким подобием сетки платформе. Степа уперся. Наконец сакс сообразил, что дело нечисто, и соизволил-таки прислониться плечом к шлему.
– Что с тобой?
– Это безумие, – Степа рванулся назад, не подумав, что его не будет слышно, но вырваться из медвежьих объятий Декстера было непросто. – Мы погибнем.
– С чего бы это? – удивился гулкий голос. – Перегрузок нет, температуры запредельной нет. Ограждение полное, из армитона, упасть не даст. Мы в скафандрах. Все в порядке. Пойдем, времени мало.
– Нас перехватят истребители, – здравых аргументов не осталось, один страх. Но его не выскажешь, Декстер точно не поймет.
– Если будем стоять на месте, тогда без вопросов перехватят, – Шойс несильно потянул Степу вперед. – Пошли. Смотри, даже Селена не боится.
И правда, Селена с профессором как раз перебирались на платформу через снятый кусок ограждения. Соловей галантно поддерживал девушку под руку. Больше ничего не оставалось. Степа сделал шаг на подгибающихся ногах. Хорошо хоть убээс жесткий, не дает упасть. Липкий леденящий страх сковал ноги, руки, голову. Сил не осталось даже на сопротивление, и Донкат медленно побрел к лифту, сопровождаемый саксом. Шаг, другой, третий. Край площадки. Щель между ним и платформой лифта. Через нее на Степу смотрит бездна.
Нет, головой он все понимал. И что упасть он не упадет. Что стоит ему сойти с подмагниченного пола, как он тут же поплывет в пространстве. Что на нем скафандр. На скафандре есть маневровые двигатели. Не справится сам, его поймают Декстер с Соловьем. Беспокоиться не о чем ну совершенно. Но это говорил разум.
Чувства орали совершенно противоположное. Смерть. Немедленная смерть. Бездонная пустота и бесконечный полет длиною в жизнь. Короткую и страшную. Шквальные порывы ветра и оборванный трос. Приближающаяся поверхность и последние мгновения свободного падения.
Холодный пот застил глаза, противно скользил на взмокших ладонях. Страх душил не хуже наброшенной веревки. Степа уперся перед самым краем. Не-пой-ду. Ни-за-что.
Непонимающее лицо Соловья за стеклом шлема. Степа не мог смотреть ему в глаза. Перевел взгляд. И столкнулся с другими глазами. Серо-голубыми. Селена смотрела на него, мягко улыбаясь. Не ободряя, не поддерживая, не беспокоясь. Просто смотрела и мягко улыбалась. Потом чуть махнула рукой. Иди к нам. Оставаться на месте стало невозможным. Не отрывая взгляда от глаз Селены, Степа сделал шаг, изо всех сил представляя, что он просто переходит с корабля на корабль. Да уже сто раз так делал. Еще один шаг. Еще. Еще. Сзади гулко бухнули шаги. Декстер. Грузная фигура наклонилась плечом к его шлему.
– Ну вот и все. Молодец. И не о чем было беспокоиться.
Степа вымученно улыбнулся и повернулся к Соловью, сосредоточенно копающемуся в каком-то ящике. Пульт ручного управления, не иначе. Ох нет, он не может на это смотреть. Донкат отвернулся от Соловья. Как оказалось, только для того, чтобы расстроиться еще раз. На решетке, которая закрывала платформу, красовалось несколько табличек. Обыкновенные таблички, иллюстрирующие правила безопасности. Одно то, что они тут висят, уже успокаивало: они-то ведь пережили подъем на орбиту, значит, еще не все потеряно. Но потом Степа присмотрелся к содержанию, и ему опять поплохело.
Вот человек, улетающий в открытый космос через незапертую дверь. Донкат тут же перевел взгляд на хлипкий запор на ближайшей полукалитке. Ну кого, скажите на милость, он может удержать? Да никого. Нет, им точно достался бракованный лифт. Еще бы, какой лифт могут продать в это захолустье? Степа не понаслышке знал, как и какое оборудование продается в миры, подобные этому. Тем более что покупатели здешние, как правило, просят подешевле. Мол, бедные, денег нет, такие расходы страшенные, все уходит на освоение планет и т. д. и т. п. Ну, и получают соответственно. И цены, и качество…
Мама. Степа сглотнул и принес самую наистрашеннейшую клятву КосмоБогу, что больше никогда, ну вот просто никогда-никогда в жизни не будет продавать абы что ребятам вот с таких вот планет. Ни-ког-да. Только бы им живыми до поверхности добраться. Да что там Соловей копается? Поехали уже.
Следующая табличка: контейнер, стоящий сверху полностью загруженной платформы. Два троса, уходящие вверх. Один из них перечеркнут красным крестом. Перегруз. Ой, нет, на это даже смотреть нельзя. Если он хоть на секунду задумается о тросах – все. До поверхности доедет уже сумасшедший. Нет уж. Давайте следующую.
А вот последняя табличка была подставой. Полной. Черный человечек колдует над пультом ручного управления. Все пространство площадки заполнил ряд стоящих человечков. Стрелка с цифрами, указывающая и вверх, и вниз. Скорость, надо думать. И жирный красный крест, перечеркивающий стоящих человечков. Здесь нельзя перевозить людей! Нельзя!
А между человечком, возящимся с пультом, и остальными кто-то черным маркером криво и неумело нарисовал череп со скрещенными костями. Худ-дожник, мать его так… Убивать надо за такие рисунки.
Все, хватит. Надо поговорить наконец с Соловьем. Он так не согласен. Он на это не подписывался. Это все-таки жуткая авантюра. Так нельзя, пусть придумывает что-то еще. Степа повернулся к космоштурму, пылая почти праведным гневом…
И замер с открытым ртом.
Поздно. Что бы ни пришло ему в голову, какие бы аргументы он ни приводил, уже поздно. Донкат задрал голову, провожая взглядом уходящие вверх стрелы восьми тросов. Они что, уже поехали?
Плоское днище преобразователя снизу казалось просто огромным.
