Уже третий день они двигались вниз по реке, лишь к вечеру причаливая плот к берегу для короткого отдыха. Да и то остановки делали на небольших островках, обычно поросших густым ивняком и высокой жесткой травой. К счастью, такие острова были не редкостью, да и вообще ниже по течению река стала ощутимо мельче, и порой плот скреб своими бревнами по камням. Пару раз гному и полуэльфу приходилось покидать их утлое суденышко, чтобы облегчить его и позволить преодолеть особо мелкий участок. Пожалуй, это была единственная проблема, встретившаяся им за эти дни.

С провиантом особого напряга не было, так как предусмотрительный Баркин успел погрузить на плот мешок с муксами. К тому же благодаря стараниям историка Сагер с каждым днем чувствовал себя все лучше и лучше, так что к концу второго дня пути уже мог помогать в обустройстве лагеря. И тем не менее все чувствовали себя довольно угнетенно. Перед глазами постоянно стояла картинка бойни, устроенной этими огромными волками, которых историк упорно величал варгами. Они буквально за несколько минут разделались с экипажем дирижабля, невзирая на их интенсивный огонь из винтовок. Эти твари рвали людей словно тряпичных кукол, одним движением своих могучих челюстей отрывая им руки, ноги, головы, дерясь меж собой за куски разодранных тел. Дольше всех сопротивлялся таинственный проводник Дворкина, молнией «летая» промеж атакующих зверей и оставляя за собой дорожку из корчащихся в агонии тел, но в конце концов свалили и его.

Как результат, теперь их четверка находилась непонятно где, а экспедиция потерпела крах, толком не начавшись. Оставалось только воспользоваться планом погибшего Лекса и продолжать двигаться вниз по течению в надежде, что река выведет к обжитым местам.

Баркин тяжело вздохнул и, уперев шест в каменистое дно, в пару размашистых толчков отправил плот на середину стремнины, после чего быстро переместился к рулевому веслу.

– Плывем уже три дня – и ни одного поселения, не находишь это странным, дружище? – сказал он, аккуратно укладывая шест вдоль края плота.

– Ничего странного, – отозвался вместо сидевшего с задумчивым видом Дворкина Сагер. – Лайморельский континент местами весьма слабо заселен, особенно вдоль северо-западного побережья, где мы, по идее, должны находиться, или вы это забыли, профессор?

– Не забыл, – недовольно огрызнулся Баркин. – Однако позвольте вам напомнить, коллега, что вдоль северо-западного побережья протекают всего две реки – Эрак и… и…

– Тарния, – напомнил с улыбкой Сагер.

– Вот именно, – кивнул гном, принявшись активно работать рулевым веслом, дабы увести плот от торчащего из воды камня. Миновав препятствие, он облегченно вздохнул и, стряхнув рукой со лба пот, вопросительно посмотрел на молодого ученого. – Так о чем это я?

– О реках, дорогой коллега, о реках. Этих самых водных артериях жизни, по одной из которой мы сейчас держим свой путь.

– Ах да. – Гном на мгновение замолчал, видимо, приводя мысли в порядок, затем продолжил нравоучительным тоном: – Значит, так, мой юный зазнаистый друг. Как я и говорил раньше, вдоль северо-западного побережья Лайморелии протекают всего две реки – Эрак и Тарния, и, как я вижу, этот факт вам известен.

Сагер согласно кивнул, с легкой усмешкой смотря на подбоченившегося гнома, который в своей легкой распахнутой рубашке и закатанных штанах, зияющих множеством дыр, совсем не походил на солидного ученого.

– Так вот. – Тойран воздел вверх свой мясистый указательный палец. – Я хочу вам напомнить, неуважаемый мной коллега, что обе эти реки являются судоходными. А это значит…

– А это значит, что мы можем быть на одной из тех мелких речушек, кои в достаточном количестве впадают в эти самые реки, – закончил за гнома Адрия, чем вызвал его гневный взгляд и протестующее фырканье.

– Эту реку вы называете мелкой. – Гном кивнул в сторону далекого противоположного берега, скривив рот в саркастической ухмылке. – Помилуй меня Аран, какую же реку вы назовете тогда крупной?

Археолог неопределенно повел плечами, но промолчал, было видно, что возразить ему нечего.

– И что же вы хотите этим сказать? – спросил он.

– Всего лишь то, господин Сагер, что мы находимся не на северо-западном побережье Лайморелии, а несколько дальше, где-то в глубине континента.

– Такого просто не может быть, – мотнул головой Адрия. – Насколько я понимаю, ураган застал нас где-то на полпути к Лайморелии, и, учитывая…

– Господа, может, вы прекратите этот спор? – неожиданно вмешался молчавший до этого Дворкин. – К тому же думаю, что все ваши вопросы скоро разрешатся.

Баркин с Сагером удивленно посмотрели на своего спутника, который стоял на носу плота и, приложив ладонь ко лбу, что-то внимательно разглядывал впереди.

Гном пару минут щурил глаза, пытаясь понять, что же заставило его друга сделать подобное заявление, но так ничего и не разглядел. Пожав плечами, он уже хотел высказать очередное ехидное замечание, но так и застыл с открытым ртом, ибо в это время их утлое плавсредство миновало очередной изгиб речного русла. Впереди, насколько хватало взгляда, раскинулась бесконечная водная гладь, а прямо в устье реки замерла белоснежная громада парусного корабля, на одной из трех мачт которого едва трепыхался широкий черно-зеленый флаг.

Иллюминатор был размером с чайное блюдце. За его мутным, позеленевшим от времени стеклом был виден лишь кусочек темно-синей воды, покрытый седыми барашками волн. Гая щелкнула ногтем по его бронзовому ободу и, вздохнув, прошлась по своей маленькой каюте. Три шага вдоль, два поперек – вот и все доступное ей свободное пространство за последние шесть дней. Добровольное заключение, на которое она себя обрекла по просьбе капитана, который не хотел, чтобы единственная на борту женщина смущала его немногочисленную команду. Ну да, оно, может быть, и к лучшему. Гая прекрасно знала свой характер, вспыльчивый как в прямом, так и в переносном смысле. Хотя довольно скучно, да и занять себя особо тут было нечем. Остается только спать, медитировать ну или заниматься простейшими упражнениями по манипулированию энергиями. Тем не менее конфликты им пока не нужны, к тому же этот твердолобый Штрыба уже успел поцапаться с боцманом, и это стоило им дополнительных десяти номов. Ее и без того не очень пухлый кошель стремительно пустел, а преследование только началось. Что же будет дальше? Девушка снова вздохнула и, плюхнувшись на тянущуюся вдоль стены узкую скамью, поверх которой был брошен тощий матрас, уставилась в потолок. Мысли на какое-то мгновение перенеслись к сестре. Как она там? В последний раз они виделись почти полгода назад, а теперь их встреча вообще откладывалась на неопределенный срок. И это при условии, что ей удастся выполнить задание и вернуться домой. А вот насчет последнего возникали определенные сомнения.

Тот незнакомец со странным мечом… Спокойствие во взгляде и ледяная уверенность в собственной силе. В тот момент она не сомневалась, что стоит ему захотеть, и вся их компашка будет уничтожена за пару секунд. Сила – странная сила, незнакомая, грозная. Кто же он такой?

Со стороны приткнувшегося в углу маленького столика, больше похожего на высокую табуретку, раздалось тихое позвякивание. Гая скосила глаза на висящий в воздухе кристалл, из которого на стол, с расстеленной на нем картой, падал зеленоватый лучик света, и резко села. «Привяз» наконец-то сработал. Карта, конечно, не точная, больше похожа на схематичный план континента, но хоть можно будет понять, в какой его точке находится их цель, куда им двигаться дальше. А это нужно было определить, так как плыть оставалось недолго, и, по словам капитана, завтра вечером они должны были бросить якорь в одном из портов Родарии.

Гая подошла к столу и, опершись руками о столешницу, уставилась на карту. Ее глаза расширились от удивления. Она мотнула головой. Их миссия, еще несколько минут казавшаяся ей «почти невозможной», медленно перекочевывала в разряд «абсолютно невозможной». Девушка несколько минут пожирала карту глазами, затем покачала головой.

– Как же такое может быть? – пробормотала она себе под нос. – Как?

Три дня пути на плоту, который не разваливался на составные части только благодаря огромному везению. Каждый вечер я, естественно, пытался его хоть как-то скрепить, но получалось неважно. Бревна то и дело пытались отправиться в отдельное плавание, так что спуск по реке у нас получался довольно экстремальным. Одно время я даже хотел было пустить на веревки кое-что из одежды, но довольно прохладные ночи заставили меня отказаться от этой идеи, – простужаться тоже был не вариант. Приходилось выходить из положения при помощи подручных средств, русской смекалки и крепкого словца. Однако, видно, на судьбе у меня не было написано стать гениальным плотостроителем, так как в результате моих усилий наше «суденышко» стало больше всего напоминать сбившийся из топляка и как-то поросший кустарником плавучий островок. Это странное образование, с торчащими в разные стороны ветвями и кусками переплетенной травы, каким-то чудом умудрялось держаться на поверхности воды и даже двигаться вперед, правда, с трудом поддаваясь управлению. Гувер, конечно, пытался помогать мне по мере возможности, но в его состоянии получалось это не особо хорошо. Рука у него была сломана и довольно сильно болела, пока мне не удалось обезболить ее путем блокирования некоторых нервных узлов, а затем наложить шину из двух кусков коры. После этой процедуры капитану явно полегчало, а я некоторое время удивлялся своим новым возможностям (раньше я не мог видеть подобно рентгену, да и лечение не было моей сильной стороной), пока не вспомнил слова Наблюдателя. Судя по всему, тот не соврал и действительно что-то «подкрутил» у меня в мозгах, открыв тем самым новые возможности моего организма, а затянувшаяся буквально за пару часов рана на ноге была лишь молчаливым подтверждением данному факту. И все же, несмотря на все мои усилия, Эндрю все еще чувствовал себя не очень, так что все, начиная от ремонта плота и заканчивая проблемой с добыванием пищи, легло на мои плечи. Впрочем, я не особо жаловался. Порой мне даже начинало казаться, что я вернулся в те времена, когда наша дружная четверка шла в неизвестность на поиски таинственного кристалла Дайлорана. Казалось, закрой глаза – и вскоре мне на плечо привычно устало опустится голова Таиль. Эльфийка немного поерзает, устраиваясь поудобнее, затем переместит голову ко мне на колени и сделает вид, что спит, тем не менее внимательно наблюдая за окружающим из-под приопущенных век. Ри, как всегда, что-то недовольно фыркнет себе под нос и, мотнув своими длинными белоснежными волосами, усядется по другую сторону костра, принявшись пожирать нас пристальным взглядом. Дарнир же отойдет в сторонку и возьмется чинить какую-нибудь вещицу из нашего нехитрого скарба или в сотый раз править свой клинок. В такие минуты мне почему-то становилось особо тоскливо. Знаете, вот что интересно: оказавшись здесь, я почти не вспоминаю последние годы своей жизни, своих друзей, учеников – как отрезало, – ни волнения, ни переживаний. Зато прошлая жизнь постоянно стоит перед глазами, всплывает перед внутренним взором всяческими незначительными мелочами. Запах волос Ри, шелковистость ее шерсти, когда она находилась в своем зверином обличье, родинка под правой грудью Таиль в форме рыбки, морщины на лбу Дарнира во время его раздумий – стоп-кадры другой жизни. Почему-то с каждым днем они отчетливее и отчетливее. А еще этот чертов метроном в голове, который нет-нет да и начнет свой непонятный отсчет, словно торопя меня куда-то. Куда? Зачем? Для чего? Почему я снова здесь? Одни раздумья и вопросы. Вопросы и сомнения. И вот тут я благодарен Гуверу, что он не стал выведывать у меня что-либо, да и вообще не особо лез с расспросами, хотя подозрений на мой счет у него явно было предостаточно. Это было видно по его косым задумчивым взглядам, которые я нет-нет да и ловил на своей скромной персоне. Но, в принципе, можно сказать, что мы с капитаном сошлись характерами и к концу второго дня понимали друг друга уже с полуслова. Мужик он что надо – кремень. Лучшего спутника в подобной ситуации и пожелать было нельзя, а его подозрительность вполне понятна и обоснованна. Я ведь для него до сих пор «темная лошадка», преследующая какие-то свои неизвестные ему цели и руководствующаяся собственными малопонятными мотивами. Осталось лишь самому понять эти самые цели и мотивы, а то такое впечатление, что повторяется прошлая история, когда я просто отдался воле случая, надеясь, что кривая судьбы меня вывезет. Надо отдать судьбе должное – вывезла, и мне грех жаловаться на прошлую жизнь. Только вот скатывающаяся с кончика моей катаны капля эльфийской крови до сих пор стоит перед глазами.

В общем, мы почти догнали наших спутников, но вот именно что «почти».

Мы заметили их плот как раз в тот момент, когда он скрывался за излучиной реки, и я, переглянувшись с Гувером, схватился за шест, планируя вывести наш на стремнину. К сожалению, река в этом месте оказалась довольно глубокой, и маневр не удался. Пришлось отдаться на волю идущего вдоль берега течения и выжидать момента, когда можно будет привлечь внимание наших друзей каким-нибудь сигналом. Надо заметить, что капитан до сих пор чувствовал ответственность за своих бывших пассажиров и заметно переживал за их судьбы, постепенно это чувство передалось и мне. Я, конечно, в их компании путешествовал недолго, да и отнеслись ко мне с подозрительностью, но все же они пока единственные мои знакомые в этом мире. К тому же среди их четверки, пожалуй, только Сагер показался мне бывалым путешественником; поджарый, мускулистый, с обветренным лицом и мозолистыми руками. Было видно, что этот парень предпочитает лично копаться в земле, дабы найти ответы на мучающие его вопросы. Киснуть в тиши библиотек и перелопачивать горы книг в надежде отыскать хоть какие-то крохи нужных ему сведений, это было явно не по нему. А вот Баркин совсем наоборот. Судя по его упитанности, холеным рукам и некой неспешности во всех действиях, был чисто кабинетным ученым, хотя и кичился своим участием в нескольких организованных лично им экспедициях. Об историке и его слуге даже говорить не приходилось, ибо для них это путешествие было первым мероприятием подобного плана. Наверное, именно поэтому, завидев исчезающий за поворотом плот со стоящей у рулевого весла знакомой коренастой фигурой, я почувствовал некоторое облегчение.

Вскоре и наш плот миновал излучину, неожиданно для нас оказавшись в широком устье реки. Отсюда открывался прекрасный вид на раскинувшееся впереди озеро, чей противоположный берег едва угадывался в туманной дымке. Вид стоящего на якоре корабля привел нас в некоторое замешательство, которое, правда, продолжалось всего несколько мгновений. Заметив трепещущий на одной из мачт черно-зеленый флаг, Гувер тут же ничком рухнул на плот, жестом показав, чтобы я последовал его примеру, – пришлось подчиниться. К счастью, течение несло наш плот вдоль самого берега, густо поросшего какими-то деревьями, чьи длинные ветви почти касались воды, создавая над ней некое подобие причудливого тоннеля. Они на некоторое время скрыли нас от глаз возможных наблюдателей, позволив под их прикрытием покинуть плот и высадиться на берег. Следовало немного осмотреться и понять, что нам предпринять дальше. Судя по тому, что плот наших друзей покачивался рядом с бортом неизвестного корабля, у них в этом никаких сомнений не возникало. Возможно, и нам следовало бы поступить так же и обратиться к команде корабля за помощью. Вот только нахмуренные брови Гувера ясно говорили мне, что даже не стоит соваться к нему с подобным предложением. Интересно почему?

Я ногой оттолкнул плот от берега и присоединился к Гуверу, устроившему наблюдательный пункт на небольшом пригорке. Отсюда устье и стоявший в нем корабль были как на ладони.

– Знаете, чей это корабль? – поинтересовался я, укладываясь рядом и раздвигая перед собой мешавшую обзору траву.

Капитан покосился на меня и, коротко кивнув, бросил:

– Эльфийцы.

– Эльфийцы? – Я недоуменно посмотрел на своего спутника.

– Ну да. – Эндрю покосился на меня и, видимо, поняв по моему взгляду, что это название для меня мало что значит, пояснил: – Это корабль Объединенной Эльфийской Республики.

– Вот как…

Я окинул корабль заинтересованным взглядом. Трехмачтовый красавец со стремительными обводами белоснежного корпуса. Я, конечно, не сильно знаком с историей флота, но вроде как подобные корабли называют фрегатами. Впрочем, могу и ошибаться. Однако куда интереснее факт существования Эльфийской Республики. В мое прошлое пребывание в этом мире эльфы были вымирающим народом, но, видимо, за прошедшие века как-то смогли подправить свою демографию, коль обзавелись собственным государством. Интересно узнать историю. Думаю, Дворкин сможет мне все прояснить, только вот до нашего историка теперь еще добраться надо.

– Так в чем все-таки проблема? – поинтересовался я. – Или Тания враждует с Республикой?

– Нет, – покачал головой Гувер, не сводя глаз с корабля. – Но и союзниками их не назовешь. Скорее мы находимся с ними в нейтральных отношениях. Хотя тут все сложно… Эльфы недолюбливают людей, люди недолюбливают эльфов. Больше нас они презирают только тех, кто связался с людской расой, и полукровок. Вот такой расклад.

Он вздохнул и, придерживая поврежденную руку, осторожно отполз назад. Не думаю, что с корабля внимательно наблюдали за прибрежными кустами, но если капитану хочется поиграть в разведчиков, то так тому и быть. Я по-пластунски попятился, отполз на пару метров вниз по склону и поднялся. Гувер тем временем уже добрался до своего мешка и извлек оттуда объемный металлический цилиндр и пару массивных револьверов.

Отвинтив крышу цилиндра, он вытряхнул оттуда несколько патронов с темно-красными тупоносыми пулями и принялся неспешно заряжать оружие. Я пару минут наблюдал за его действиями, лениво пожевывая сорванную травинку, затем поинтересовался:

– Собираетесь взять это суденышко на абордаж?

– Нет, просто хочу быть готовым к возможным эксцессам, – ответил он, со щелчком возвращая барабан на место и протягивая мне револьвер. – Кобура в мешке, думаю, вам пригодится.

Я пожал плечами, но отказываться не стал. Как уже говорил выше, с огнестрельным оружием чувствуешь себя более уверенно и спокойней, что ли. Достав кобуру, я некоторое время возился с причудливыми застежками, позволяющими ей держаться на бедре, затем помог в этом капитану.

– И что, правда будем нападать? – спросил я, рассовывая дополнительные патроны по карманам джинсов.

– Нет, конечно, – улыбнулся капитан. – Хотя с вашим боевым умением и моей помощью можно было бы попробовать. Судя по отсутствию вооружения – это торговый корабль, так что не думаю, что возникло бы много проблем.

– Эльфы мне не враги, – буркнул я. – И мне незачем их убивать.

– Да и я не настолько глуп, чтобы идти на подобную авантюру. К тому же почти все эльфы в той или иной степени знают магическое искусство, а это порой опаснее пушек. – Гувер повернулся в сторону пригорка. – Думаю, если разложить на вершине костер, то нас заметят.

– Хотите отдаться на их милость?

– Вас что-то смущает?

– Как бы вам сказать… – Я на секунду замялся, пытаясь получше сформулировать пришедшую в голову мысль. – Ну… Мы на территории чужой страны, а вы представитель армии чуждого и не очень дружественного ей государства, да еще и с оружием. Как бы вы поступили на месте экипажа корабля?

Гувер посмотрел на меня удивленным взглядом, а затем в его глазах мелькнул огонек понимания. Он коротко выругался.

– Есть какие-нибудь предложения, господин Лекс?

– Да, – кивнул я. – Долой остатки мундира и оружие, пусть вы будете просто еще одним из пассажиров потерпевшего крушение дирижабля.

– Не думаю, что это кого-то обманет, – покачал головой капитан. – Эльфы вообще очень чувствительны к вранью. Да и кто-нибудь из наших друзей может проговориться.

– Попробовать все равно стоит. К тому же я пойду вслед за вами.

– Вслед?

– Угу. Проберусь тайком на корабль, и если все пройдет нормально, то отлежусь в каком-нибудь закуточке. А нет, так буду действовать по обстановке.

– Идея неплохая, но… – Во взгляде капитана читалось сомнение. – Спрятаться на корабле эльфов. Да у них слух лучше, чем у кошки.

Я только загадочно усмехнулся.

Это место было везде и одновременно нигде; вне времени, вне нашего привычного трехмерного пространства. Если бы обычный человек каким-то чудом оказался здесь, то его взгляду предстал бы парящий в клубящемся тумане полупрозрачный квадрат, словно вырезанный из куска толстого оргстекла, внутри которого постоянно вспыхивали и гасли разноцветные огоньки. Иногда туман рассеивался, и где-то далеко внизу проглядывали причудливые переплетения каких-то призрачных конструкций, которые постоянно меняли свои очертания. Но, наверное, самое необычное, что поразило бы попавшего сюда человека, это раскинувшееся над головой «абсолютное ничто» – белая бесконечная пустота. Глазу даже не за что было зацепиться в этой бездонной белизне. Естественно, вся эта картина была бы доступна лишь ограниченному человеческому взору. Находящиеся же здесь существа хоть и походили очертаниями своих дымчато-серебристых тел на людей, тем не менее ими не являлись.

– Тебе не кажется, что ты слишком увлекся этим семенем, Смотрящий? – произнесло одно из них, подходя к краю плоскости и наклоняя голову, словно пыталось что-то рассмотреть в клубящемся внизу тумане.

– Вас это волнует, Корректор? – В голосе того, кого назвали Смотрящим, явственно прозвучал вызов, заставив спрашивающего резко обернуться. Корректор несколько мгновений молчал, словно растерявшись от этого вопроса, а по его туманной фигуре пробегали разноцветные сполохи.

– Нет, Смотрящий, не волнует, а просто вызывает любопытство, – наконец произнес он, медленно покачав головой. – Я впервые вижу тебя столь увлеченным каким-либо делом.

– Просто в капсуляре реальностей сложилась действительно очень интересная ситуация, – ответил Смотрящий, и на этот раз в интонациях его голоса сквозили нотки извинения. – Я создал парадигму развития древа, основанную на переформировании и новой структуризации надзаконов, но она все равно до сих пор нестабильна.

– И в чем же проблема? – поинтересовался Корректор.

– Факторов много, – уклонился от прямого ответа его собеседник. – Но в первую очередь это кристаллизация неабсорбированного перворода. Узлы временных линий в таких местах становятся нестабильны, порождая спонтанные инварианты. Но, кажется, я нашел решение.

– Для этого ты и переместил одного из матричных Стабилизаторов в ф-реальность?

Смотрящий молча наклонил голову в знак согласия.

– Понятно. – Корректор прошелся вдоль края, словно обдумывая услышанное, затем резко повернулся и махнул рукой. Позади его собеседника с легким хлопком возник огромный шар, словно сотканный из мириада серебристых нитей. Корректор подошел ближе и принялся пристально всматриваться в их хитросплетения, при этом по его туманному телу забегали извилистые цепочки неоновых разрядов. Молчание затянулось на довольно продолжительное время, но в конце концов он удовлетворенно кивнул и взмахом руки заставил шар исчезнуть.

– Что ж, задумка неплохая, – сказал Корректор. – Присутствие Стабилизатора укрепит вектор развития нужной реальности, а воздействие на ключевые точки инвариантов поможет в его формировании. Однако действуй осторожно, временной поток опасен даже для нас – не заиграйся.

– Я буду осторожен, Корректор.

Вспышка света – и Смотрящий остался в одиночестве. Некоторое время он привычно отслеживал перемещение своего начальника по ячейкам реальностей, затем тяжело вздохнул и неспешно опустился в появившееся позади него мягкое кресло. Его туманная фигура на миг потеряла свои четкие очертания, а затем резко уплотнилась.

Наблюдатель стряхнул с плеча своего темно-коричневого пиджака невидимую соринку и, достав из воздуха трубку, щелкнул пальцами, заставив запылать огнем кончик большого пальца. Прикурив, он задул пламя и, откинувшись на спинку кресла, принялся с задумчивым видом раскуривать трубку, изредка выпуская в белое «ничто» колечки разноцветного дыма.