И все-таки Гувер сдурил. Вместо того чтобы последовать моему совету и скинуть форму, наоборот постарался привести ее в порядок, нацепил кобуру и поперся сдаваться чуть ли не при полном параде. Я только хлопнул себя по лбу, мысленно обозвав его дурнем, но решил вмешаться только в крайнем случае. Мне была интересна реакция команды корабля. К счастью, прибывшие на сигнал костра матросы обошлись с капитаном вполне вежливо, правда, пистолет отобрали, да и руки связать не позабыли. Впрочем, может, капитан и прав, приняв решение не скрывать, кто он такой. Вскройся этот факт позднее, и кто знает, как все обернулось бы, а так все точки над «и» расставлены, остается ждать результата.

Дождавшись, когда лодка с Гувером и матросами доберется до корабля, я разделся до трусов и последовал вслед за ними. Конечно, по идее, следовало подождать, пока стемнеет, но до ночи было еще долго, а корабль вполне мог поднять якоря в любую минуту. Пришлось рисковать. Для этого я вернулся немного вверх по течению и, надергав на мелководье приличную кучу водорослей, соорудил из них небольшой плавающий островок. Это даст хоть какую-то маскировку. Со своими способностями я могу довольно долго обходиться без воздуха и запросто мог бы проплыть все это расстояние не выныривая, но вода в реке мутная, а я, увы, не дельфин, и с эхолокацией у меня неважно. Напорюсь на какую-нибудь корягу на дне, и даже моя новая способность к регенерации не поможет. Так что остается надеяться, что если с корабля и заметят плывущие по течению водоросли, то не заподозрят их в злом умысле. Одежду пришлось оставить, как и пистолет, который дал мне Гувер, хотя, если честно, о своих стареньких джинсах и рубашке я сожалел куда больше. Все-таки они были единственными вещами, которые все еще связывали меня с родным миром (сумку я со своим барахлом потерял во время катастрофы), если, конечно, не считать моих темно-синих боксеров. Однако выбирать не приходилось, мне нужна была свобода движений, а мокрая одежда будет сковывать. Пристроив катану за спиной и потуже затянув удерживающие ножны ремни (наверняка растянутся в воде), я вступил в воду и, поднырнув под водорослевый островок, двинулся к цели.

До корабля оказалось намного дальше, чем казалось с берега, и лишь через полчаса неспешного дрейфования по течению я наконец-то уцепился рукой за его якорную цепь, которая должна была послужить мне дорожкой наверх. Вода была, мягко сказать, не очень теплая, замерз я основательно, поэтому на борт взлетел, наплевав на всяческую маскировку и меры предосторожности. К моему счастью, палуба оказалась практически пустой. Лишь у расположенной метрах в десяти от носа корабля шлюпки один из матросов усиленно тер отполированные временем палубные доски лохматой шваброй. Еще один прогуливался вдоль противоположного борта с подзорной трубой, изредка останавливаясь и что-то внимательно выглядывая на берегу. Так что мое несколько неуклюжее проникновение осталось незамеченным, а через мгновение я уже вошел в состояние маскировки, превратившись в полупрозрачную тень. Надо сказать, что эта способность была освоена мною совершенно случайно. Как-то играя с дочкой в прятки, я залез на дерево и неожиданно заметил, что кожа моих рук пытается принять оттенок древесной коры и даже воспроизвести ее структуру. Однако потребовалось почти полгода тренировок, чтобы научиться быть почти невидимым для окружающих. Зато впоследствии это меня частенько выручало во время выполнения различных заданий Дарнира. Кстати, это умение делилось как бы на две части и применялось в зависимости от ситуации. Можно было мимикрировать, сливаясь с окружающей местностью, или же стать этакой прозрачной тенью. Что интересно, одежда и все, что было на мне закреплено, послушно повторяло данные действия. Судя по данному факту, это не я менял окраску и становился прозрачным (иначе пришлось бы бегать нагишом), а просто вокруг моего тела создавалось некое отражающее поле, впрочем, я особо не заморачивался с этим вопросом, так как все выходило на автоматизме. Правда, так называемая невидимость мне не особо нравилась. В этом режиме зрение как бы расфокусировалось и все вокруг было точно в тумане. Приходилось двигаться с инозрением, а включение двух способностей выматывало порядочно. Вот и сейчас я привычным усилием воли расширил свое восприятие мира. Сливаться на палубе особо не с чем, если, конечно, не двигаться ползком, а драить пузом мне ее как-то не очень хотелось. Сориентировавшись, я бегом переместился сперва к ближайшей мачте, затем метнулся до расположенной между мачтами невысокой продолговатой надстройки, поверху которой располагалось несколько люков с иллюминаторами. Эльф-наблюдатель, видимо, все же услышал мои шаги, оглянулся, рассеянно окинул взглядом пустую палубу, пожал плечами и вновь прильнул к подзорной трубе. Я облегченно вздохнул. Как-то особого желания оставлять после себя дорожку из трупов у меня не было. Кто знает, как все обернется. Эльфы обычно ребята неплохие, только несколько заносчивые, по крайней мере, так было раньше.

Рассуждая таким образом, я нырнул в так предусмотрительно кем-то приоткрытый люк и очутился в узком полутемном коридоре. Итак, куда двинемся дальше? Я в растерянности взъерошил мокрые волосы и, бросив взгляд в обе стороны, задумался. Мои спутники могли быть где угодно, а значит, придется в буквальном смысле слова обыскивать весь корабль или же взять языка. Впрочем, последний вариант лучше оставить на крайний случай, ибо тогда придется избавляться от свидетеля, а это пока мне не с руки. Значит, остается первое. Я тяжело вздохнул и, подумав, что неплохо бы раздобыть какую-нибудь одежку (после воды было все еще довольно зябко), двинулся вправо по коридору. Однако не успел я сделать и несколько шагов, как впереди отчетливо послышались голоса. Я затравленно огляделся, бежать особо некуда, а в этом узком коридоре, где, чтобы разойтись двоим, одному надо прижаться к стенке, даже моя невидимость может не особо помочь. Я медленно попятился назад, все еще надеясь, что разговаривающие направляются не в мою сторону, и тут боковым зрением заметил приоткрытую дверь. Мысленно поблагодарив местных богов, я нырнул внутрь, оказавшись в тесном помещении с маленьким пыльным иллюминатором. Свет едва проникал сюда, освещая идущие вверх ряды полок, на которых лежали какие-то тюки. Я осторожно прикрыл дверь и замер рядом с ней, прислушиваясь к приближающемуся разговору. Судя по всему, разговаривающих было двое.

– И что, Тайк? – спросил один из них.

– Ничего, – ответил ему мелодичный голос. – В конце концов, он не давал ей никаких обещаний. Мало ли что она там себе напридумывала.

– Это правильно, – ответил первый и тут же ехидно хихикнул. – А вообще, эти людские женщины так на нас падки, просто диву даюсь. Стоит только приветливо улыбнуться, и можно тащить в постель.

– Не преувеличивай, Эрнор, ты же знаешь, что это неправда, просто тебе надо поменьше якшаться с портовыми шлюшками. – В голосе второго послышалось плохо скрываемое раздражение.

– А я и не преувеличиваю, – не унимался первый. – Я каждый раз в Озерном себе новую пассию завожу, ты же знаешь. Их женщины до семнадцати очень даже ничего.

– Заткнись!

Прямо за дверью раздался глухой удар, словно кто-то впечатался спиной в стену. Разговор на несколько мгновений смолк, а мне зверски захотелось выглянуть в коридор, чтобы увидеть, что там происходит.

– Ладно, ладно, Нарлис, извини, – вновь раздался голос первого. – Я и забыл, что ты у нас влюблен в смертную. Кстати, а что там с этими новыми пассажирами? Кто они такие?

Я насторожил уши.

– Откуда я знаю. Вроде какие-то заблудившиеся путешественники или что-то подобное. Капитан вроде сейчас у себя с их главным беседует. Говорят…

Голоса резко смолкли. Я мысленно выругался и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор – пусто. Выскользнув из каюты и немного пробежав вперед, я обнаружил ведущий вниз трап. Судя по всему, разговаривающие спустились именно туда. Пару секунд я раздумывал, а не пойти ли за ними, потом вернулся обратно в свое убежище.

Вспомнив все фильмы о пиратах и прочую морскую тематику, я предположил, что каюта капитана должна находиться где-то на корме. К счастью, наш кинематограф меня не подвел. Примерно полчаса блужданий по лабиринтам внутрикорабельных коридоров, и я наконец-то оказался около нужной двери. Хотя надо признаться, что отыскал я ее все же совершенно случайно. Просто обследовал небольшой коридорчик и буквально уткнулся в дверь с небольшой табличкой с надписью на эльфийском: «Капитан Тайнур. Да благословит его Эйснал – великая богиня морей». Охраны, к счастью, не было, зато вовремя появился молоденький стюард, толкающий перед собой небольшую тележку с несколькими исходящими паром кастрюльками. Запах был такой аппетитный, что у меня едва слюна не закапала. Пришлось сглотнуть, поплотнее сжать челюсти да покрепче вцепиться в балку на потолке. Эльф тем временем постучался и, получив разрешение, распахнул дверь пошире, проталкивая тележку внутрь. Все, что мне оставалось, это осторожно проскользнуть вслед за ним и поплотнее вжаться в стену, прикидываясь деталью интерьера.

Большая просторная каюта, больше похожая на гостиную какого-нибудь респектабельного дома. Диванчики вдоль стен, какие-то шкафы со множеством дверок и ящиков, круглый полированный стол на изогнутых резных ножках, рядом с ним мягкие стулья с высокими спинками. Везде навешаны картины, под потолком закреплена роскошная люстра со множеством висюлек, а вместо иллюминаторов широкие такие арочные окна с разноцветными витражами.

Помимо пришедшего стюарда, который сразу же занялся сервировкой стола, в каюте находились двое: Гувер и высокий золотовласый эльф в роскошном сюртуке изумрудного цвета, украшенном причудливой вышивкой. Эльф стоял у открытого окна и, опершись на резную черную трость с золотым набалдашником, что-то внимательно разглядывал по другую его сторону. Эндрю же сидел за столом и, судя по угрюмому выражению его лица, ничего хорошего он от хозяина каюты не услышал. Его рассеянный взгляд скользнул по стюарду и неожиданно уперся прямо в меня. Видимо, моя маскировка не очень удалась, потому как брови капитана резко взлетели вверх, а лицо на мгновение вытянулось от удивления. К счастью, он быстро сообразил, что к чему, и, взяв себя в руки, легонько покачал головой, видимо предупреждая меня, чтобы я не делал глупостей. Этого-то я как раз и хотел избежать, а посему, быстро сориентировавшись, протиснулся под стоявший неподалеку диванчик, благо сие позволяли его высокие ножки. Вид отсюда открывался не бог весть какой, но зато все будет слышно и, если вдруг что пойдет не так, я всегда смогу прийти Гуверу на помощь.

Меж тем стюард закончил свою работу и, пожелав господам приятного дня, удалился.

В каюте воцарилась тишина, разрежаемая лишь тихим шелестом ветра в открытом окне и едва слышимым плеском волн о борт корабля. Так продолжалось минут пять, я аж высунулся из-под диванчика, чтобы убедиться, что тут кто-нибудь есть – оба на своих местах. Эльф все так же пялится в окно, а Гувер поглядывает в сторону расставленных на столе посудин и кусает губы. Тут уж я его понимаю. Голод он, как известно, не тетка, а в последние дни наш рацион не отличался особыми изысками. К тому же с утра мы лишь немного перекусили остатками вчерашнего ужина, и лично у меня живот нет-нет да и начинало сводить от голода. Эх, все-таки отвык я от походной жизни – размяк. Раньше (в другой своей жизни) я несколько дней без еды мог выдержать, и, поверьте, подобный «пост» во время моих странствий был не редкостью.

Я мысленно вздохнул и нырнул обратно под диван – вовремя.

– Итак, господин Гувер, давайте немного перекусим и заодно продолжим наш разговор. – Голос эльфа был тихим и вкрадчивым, словно у кошки, разговаривающей со своей добычей.

Мимо моего укрытия промелькнули начищенные до блеска темно-желтые сапоги, а через пару секунд зашуршал отодвигаемый стул. Некоторое время мой слух улавливал лишь звон столовых приборов о тарелки да тихое, но смачное похрустывание, заставлявшее меня то и дело судорожно сглатывать скапливающуюся во рту тягучую слюну. Поэтому я был несказанно рад, когда вновь раздался мелодичный голос эльфа, благодарившего богов за прекрасную еду, попавшей на его стол.

– Ну что ж, а теперь вернемся к нашей беседе, – продолжил он, закончив свою молитву и переходя с эльфийского на обычный человеческий язык. – Значит, так, господин Гувер. Я обдумал ваше предложение и вынужден его отклонить.

– И почему же?

Судя по интонации, наш капитан совсем не был удивлен этим отказом.

– Поймите меня, господин Гувер, я в первую очередь торговец и меня интересует прибыль. Направляйся мой корабль в Озерный, я наверняка согласился бы с вашим предложением и рискнул, даже несмотря на то, что ваше обещание о вознаграждении, мягко говоря, очень сомнительно. Однако сейчас наш путь лежит в столицу Республики, и если я доставлю туда вас и ваших товарищей, то думаю, что смогу получить куда больше.

– Неужели хотите нас продать?

– Помилуй Аран, несмотря на все свои грешки, подобным никогда не занимался. – В голосе эльфа проскользнули нотки неприкрытого возмущения. – Капитан, хочу заметить, что ваши представления о Республике поистине варварские. У нас уже лет двести как запрещена торговля любыми разумными созданиями.

– Ага, только люди у вас практически не имеют прав, и можно сказать…

– Давайте не будем устраивать политических диспутов, – резко прервал Гувера эльф. – К тому же я действительно не имел в виду денежное вознаграждение. – Он на мгновение замолчал, затем раздалось легкое поскрипывание, словно говоривший откинулся на спинку стула. – Давайте скажем так, господин Гувер, передав вас властям, я рассчитываю на кой-какие уступки с их стороны, касательно некоторых своих не особо легальных сделок, о коих им неожиданно стало известно.

– Неужели промышляете контрабандой, господин Тайнур?

– Все мы не без греха, господин Гувер, все. – Эльф вздохнул. – Впрочем, ничего серьезного, но ситуация, поверьте, весьма неприятная.

Снова тишина.

– Ладно, в конце концов, это дело не мое, – наконец подал голос Гувер. – Однако я не думаю, что вы много с этого выиграете. Зато, с другой стороны, моя страна могла бы дос…

– Я уже принял решение, мой корабль идет в столицу. – В голосе эльфа проскользнули стальные нотки, заставившие капитана замолчать на полуслове. – В конце концов, я в какой-то степени патриот своей родины, а вы граждане не очень дружественного к ней государства, к тому же незаконно проникшие на ее территорию. Так что давайте прекратим наши споры, а лучше поднимемся на палубу и поговорим о чем-нибудь другом.

– Ну что ж, в столицу так в столицу, надеюсь, это короткое путешествие будет приятным и спокойным. – Гувер точно специально для меня выделяет интонацией свои последние слова, как бы говоря мне, что все в порядке и вмешиваться не стоит. Что ж, тогда продолжаем прикидываться половичком.

– Можете не сомневаться, господин Гувер. На моем корабле вы гость. Прошу…

Заскрипели по половицам отодвигаемые стулья, послышались шаги, затем глухо клацнула дверь. Я несколько долгих минут вслушивался в наступившую тишину, затем резко вогнал себя в состояние иновидения, окинув внутренним взором все пространство каюты, – никого. Выползая из-под дивана, я с кряхтением поднялся, скинул с себя невидимость и, вытащив из локтя непонятно когда вонзившуюся туда занозу, направился к столу. Я человек, знаете ли, не брезгливый, да и воевать всегда лучше на сытый желудок. Судя по всему, капитану и остальным моим попутчикам пока ничего не угрожало, а значит, можно несколько расслабиться. И как некогда любил говаривать Дарнир, харчи войне не помеха, а верное подспорье. Так что через минуту (предварительно убедившись, что в коридоре пусто) я уже вовсю похрустывал косточками недоеденной дичи и наворачивал наваристый суп прямо из украшенной причудливым вензелем цветастой супницы.

Кто я? Что я? Вопросы, брошенные в туманную пустоту, остаются без ответа. Зябко, руки покрываются противными мурашками, а внутри поднимается противный липкий страх.

Кто я? У меня есть руки? Тонкие, покрытые бархатной белой кожей. Взгляд скользит вниз, на мгновение замирает на буграх небольших упругих грудей, затем цепляется за курчавую полоску волос ниже живота. Я, я… Слово вертится в голове, бьется в стенки черепа точно назойливая муха о стекло. Я, я… Я женщина? Облегчение. Маленькая победа. Наконец-то она могла вспомнить хоть это. Я женщина, точнее, девушка… Она проводит рукой по упругому телу – молодая девушка. Но где моя одежда? Почему я обнажена? Где я? Она обхватывает свою грудь рукой и замирает, с испугом пытаясь разглядеть что-нибудь в плотном кольце окружающего ее туманного марева. Кто же я?

Мысли с трудом ворочаются в голове, словно пудовые камни, однако не дают ответа – память чиста, как лист неисписанной тетради. Хотя нет, что-то все же в ней есть. Девушка морщит лоб и вдруг, легонько вскрикнув, падает на колени, обхватив голову руками. Боль – дикая боль, которая словно змея охватывает ее тело, пытается до конца выесть оставшееся «я».

– Нет! – Ее невольный вскрик едва слышен. – Помогите, кто-нибудь.

С тела уходят краски, оно становится бледнее, истончается, а сквозь ладони рук начинает просвечивать туман.

– Помогите…

Чья-то теплая рука на плече. Боль отступает, уходит тонкой дымкой, а вместо нее тело заполняет ласковое тепло. Девушка с трудом поднимает голову и с удивлением смотрит на присевшего рядом с ней на корточки мужчину.

– Все хорошо, моя девочка, все хорошо, поднимайся. – Он встает на ноги и протягивает ей руку.

Девушка поднимается, стыдливо прикрывая свою грудь, и вдруг с удивлением обнаруживает, что на ней надета короткая белоснежная туника. Она с удивлением смотрит на незнакомца, в серых глазах которого искрит затаенная улыбка. Он стар, очень стар, но года его не скрючили, не превратили в жалкого старика. Высокий, с длинными седыми волосами, густыми волнами ниспадающими на его широкие плечи, и некогда красивым волевым лицом, которое теперь избороздила густая сеть морщин. Одет в какую-то потертую длинную мантию неприятного буро-зеленого цвета, в руках зажат тонкий белоснежный посох.

– Кто вы?

– Я? – Незнакомец удивленно вскидывает брови, затем нахмуривается, словно этот закономерный вопрос почему-то озадачил его.

– Я вас знаю?

Он качает головой:

– Нет, девочка моя, и одновременно да.

– Как это? – Она не понимает. В душе пустота, растерянность и вновь зарождающийся страх.

Мужчина некоторое время молчит, опустив голову и опершись на свой посох.

– Потому что мы никогда не встречались, дорогая, – наконец произносит он тихим голосом. – И одновременно я всегда был с тобой.

– Я не понимаю. – Девушка растеряна.

– А тебе пока и не надо. – Старик улыбается. – Просто знай, что я всегда рядом и, если что, приду на помощь.

Она чувствует, как комок холода внутри начинает распадаться и на душе становится почему-то легко и спокойно. Неожиданно для самой себя она делает шаг вперед и обнимает незнакомца, прижимаясь щекой к его груди. Тепло и спокойно, точно в детстве, когда она так же прижималась к груди отца. Отца? Память опять дает сбой – перед глазами лишь мутный образ.

– Когда-нибудь ты все вспомнишь, девочка, все вспомнишь. – Ладонь старика скользит по волосам.

– Кто я, дедушка, где я? – жалобно спрашивает она, вжимаясь лицом в грубую ткань мантии. – Почему?

– Все поймешь, родная, но потом, позднее. А пока запомни. – Он ласково отстраняет ее от себя и пристально смотрит в глаза. – Запомни. Ничего не бойся. Потомки моей непутевой помощницы помогут тебе в предстоящем путешествии.

– Путешествии?

– Да, девочка. – Незнакомец тяжело вздыхает. – Тебе предстоит долгая дорога. Ты должна найти одного моего старого друга и одновременно помочь своей сестре.

– Сестре?

Вспышка памяти. Высокая стройная девушка с короткой, почти мальчишеской, стрижкой стоит на небольшом холме и с легкой улыбкой смотрит в ее сторону.

– Гая… Гая, а я… я… я…

Девушка резко расправляет плечи и с победной улыбкой смотрит на старика.

– Я Нея. Меня зовут Нея. – Она чеканит слова, словно пытается впечатать их в свое сознание.

– Ну вот, ты кое-что и вспомнила, – одобрительно кивает незнакомец. – А теперь тебе пора. Проснись, Нея, проснись.

Она резко открыла глаза и тут же зажмурилась от бившего с потолка яркого света. Всего лишь люстра. Девушка вздыхает и пытается сесть, но тут же со стоном падает обратно на постель. Дикая слабость. Тело словно ватное. Голова кружится, и противный ком подступает к горлу. Она откидывает край одеяла и с трудом перегибается через край кровати, чтобы не испачкать белоснежные простыни. Мир плывет перед глазами. Ее выворачивает в кем-то заботливо поднесенный медный тазик. Затем лицо вытирают влажным полотенцем, и чьи-то нежные, но сильные руки помогают вновь занять прежнее положение. Зрение немного фокусируется, и она видит склонившуюся над ней женщину, за спиной которой маячит взволнованное лицо незнакомого юноши.

– Кто вы? Где я? – Голос тих и скрипуч, словно давно несмазанная дверь.

– Вы у друзей, госпожа, – отвечает женщина. – Успокойтесь, вам нельзя вставать.

– У друзей? – Она вопросительно смотрит на незнакомку, затем вновь переводит взгляд на юношу, который, явно смутившись, отводит глаза. Женщина поправляет одеяло и, обернувшись, подталкивает парня к двери.

– Господин Рикворд, вам лучше выйти, мне надо переодеть молодую госпожу. А потом ей надо спать.

Парень понимающе кивает и как-то неохотно пятится к двери, продолжая кидать в сторону кровати заинтересованные взгляды.

– Я посижу у двери, покараулю, – бормочет он.

– Незачем, – резко бросает женщина. – Лучше найдите дядю и сообщите ему, что его гостья очнулась.

– Конечно, конечно, – кивает юноша и, резко развернувшись, скрывается за дверью.

Женщина качает головой и, заперев дверь, направляется к стоящему в углу шкафу.

С каким-то утробным урчанием Урвий оторвал от кости кусок мяса и принялся его тщательно пережевывать, не обращая внимания на стекавшую по подбородку струйку жира. Гая опустила голову на сложенные перед собой руки и, покосившись на своего спутника, вздохнула. Уже три дня они торчали в небольшом портовом городке, что расположился в удобной бухточке неподалеку от роданской столицы, но так и не решили, что им делать дальше. Еще одной проблемой был их стремительно таявший бюджет и всяческое отсутствие у Штрыбы желания хоть как-то умерить свои аппетиты. Сойдя с корабля, он словно с цепи сорвался: азартные игры, портовые девки, каждодневная попойка. Хорошо еще, что пока обходилось без каких-либо конфликтов с властями, которые, судя по слухам, были довольно скоры на правосудие, особенно с пришлыми. Гая снова вздохнула и медленно провела пальцами по замызганной столешнице, оставляя на ее поверхности дымящиеся полосы. Штрыба повел носом, поморщился и, оторвавшись на мгновение от «лакирования» бараньей кости, с удивлением посмотрел на девушку.

– Урвий, надо что-то предпринять, иначе мы рискуем тут застрять, и надолго, – пробормотала она, больше обращаясь к себе, нежели к своему недалекому спутнику.

Штрыба удивленно вскинул брови, задумчиво поскреб лысину свободной рукой и, пожав плечами, вновь впился зубами в остатки мяса.

– Да уж, толку от тебя немного.

– Нурон нузнауал туба гулавой ват и дунай, – бросил тот, не отрываясь от своего занятия.

Девушка несколько секунд сверлила его задумчивым взглядом, затем вздохнула.

– В коем разе я с тобой согласна, – бросила она. – Ты у нас много не надумаешь, только и можешь что пить, жрать да таскаться по бабам.

Штрыба довольно оскалился и, кинув на стоящее перед ним блюдо обглоданную кость, демонстративно рыгнул. Гая брезгливо поморщилась и одним гибким движением поднялась из-за стола.

– Ладно, пойду прогуляюсь. А ты постарайся сегодня не слишком тратиться, иначе наших денег и до конца недели не хватит.

Урвий молча кивнул и, пододвинув к себе кувшин с пивом, принялся жадно поглощать его, не переливая пенный напиток в стоящую на столе высокую узкую кружку. Девушка бросила на своего спутника уничтожающий взгляд и, развернувшись на каблуках, направилась к двери.

Выйдя из таверны, Гая растерянно огляделась. Узкая грязная улица, зажатая промеж нависающих над ней деревянных двухэтажных зданий, ровной стрелой убегала к видневшемуся внизу океану. Дерево домов потемнело от времени и соленых ветров, придавая строениям довольно мрачный и нежилой вид. К тому же последние дни погода не баловала: над городом постоянно висела какая-то хмарь, изредка разражавшаяся холодной изморосью. Наверное, поэтому все проведенное здесь время Гаю постоянно не оставляло стойкое ощущение какой-то тоски и обреченности. Вот и сейчас она зябко повела плечами и, накинув на голову капюшон плаща, медленно поплелась вверх по улице. Положение складывалось хуже некуда, ибо, если верить «привязу», то преследуемый ими человек находился в нескольких сотнях километров от их нынешнего местоположения. Это означало одно: подобное путешествие потребует куда больших затрат средств, сил и времени, чем она рассчитывала. К тому же успех его не гарантирован. Да и вообще вся эта затея Нурана с местью попахивала полным идиотизмом, и, если бы не боязнь за жизнь сестры, она никогда бы не согласилась на подобное безумие. В другой ситуации можно было бы плюнуть на все и уйти, однако пока она связана по рукам и ногам. Кто знает, до чего додумается этот юный кретин, если она не выполнит его приказ, именно поэтому ей нужно вернуться как можно скорее. Ее сестренка осталась одна, и она в полной власти семьи Варк. Хуже всего, что она им доверяет, считает отца Нурана своим благодетелем, даже не подозревая, насколько ужасен ее так называемый опекун. Да и вообще, человек ли он? Гая остановилась и, подняв лицо к небу, несколько минут смотрела на низко плывущие тучи, заставляя редких прохожих удивленно оглядываться в ее сторону. Нет, надо что-то срочно предпринимать, и выхода у нее было всего два: выполнить задание или же вернуться обратно и попытаться выкрасть сестру, после чего удариться в бега. Хотя последнее практически нереально – Нея просто не выдержит бродячей жизни. К тому же у Варка хватит денег и связей, чтобы вскоре после побега за их головами начали охотиться все, кто только сможет. С другой стороны, убить унизившего Нурана незнакомца тоже навряд ли получится – слишком он силен… слишком. Тупик. Остается только продолжать свой путь, надеяться на лучшее и верить, что Варк сдержит обещание и не тронет Нею. Хотя последнее будет почти чудом. Гая грустно усмехнулась своим мыслям и, поправив капюшон, побрела дальше по улице.

– …а если объединить усилия? – Раздавшийся позади голос вывел девушку из раздумий, заставив обернуться.

Двое мужчин стояли у крыльца винной лавки и что-то бурно обсуждали.

– Рон, я тебе точно говорю, нам надо объединиться с ними и тогда…

Объединиться! Девушка резко выпрямилась, замерев на месте от пришедшей в голову шальной мысли. Найти того таинственного незнакомца и неведомо каким образом попытаться вступить с ним в союз, попросить помочь. Одна она никогда не сможет справиться с Варком, но тот незнакомец… Тогда при встрече она почувствовала внутри его странную силу, и у нее на мгновение даже закралось подозрение, что она смотрит на какое-то божество, зачем-то прибывшее в их мир и надевшее человеческую личину.

Гая отошла в сторону и, прислонившись спиной к стене дома, несколько минут обдумывала неожиданную идею, в результате признав ее абсолютно идиотской. В конце концов, кто она для этого странного человека, чтобы он помогал ей? Попробовать соблазнить деньгами – у нее их просто нет, телом… Девушка саркастически усмехнулась и покачала головой.

– Он поможет, найди его.

Тихий чуть хрипловатый голос, словно возникший внутри головы, заставил ее нервно вздрогнуть и покоситься на торговцев, которые продолжали свой спор, не обращая внимания на стоявшую неподалеку магичку.

– Найди… расскажи все, он поможет, – вновь прошептал голос, заставив Гаю затрясти головой и нервно заозираться.

– Кто ты? – пробормотала она, зажигая призрачное пламя на кончиках пальцев и усилием воли возводя вокруг себя невидимую стену защитного заклинания. – Чего от меня хочешь?

– Найди его.

Гая сдавила виски ладонями и медленно попятилась вдоль стены дома, продолжая нервно оглядывать практически пустую улицу. Все ее обостренные чувства говорили, что рядом нет никого, обладающего магическими умениями, достаточными для подобного воздействия, однако голос в голове не умолкал.

– Найди его, найди.

– Молчи, – прошипела она, озираясь. – Молчи.

К ее удивлению, голос послушно умолк. Она спешно нырнула в небольшой переулок и остановилась, тяжело дыша, – прятаться тут было некуда. Стены домов здесь отстояли друг от друга на расстоянии вытянутых в обе стороны рук, а крыши были настолько покаты, что на них было бы проблематично удержаться даже тренированному человеку. Однако в данный момент это было ей на руку – убегать она не собиралась. Подобная магия была ближнего радиуса действия, а значит, незнакомец должен либо последовать за ней, либо отступить.

– Хорошее место для разговора. – Тихий, едва слышный шелест голоса за спиной заставил ее резко обернуться, вскидывая руку, в ладони которой пылал огненный шар.

Редкие капли дождя соткали в воздухе высокую прозрачную фигуру старика, сжимающего в руке тонкий посох. Девушка вздрогнула, невольно сделав шаг назад, но тут же взяла себя в руки, заставив огненный шар налиться грозным багрянцем.

– Кто ты, что тебе от меня надо? – бросила она, одновременно напрягая все свои способности, чтобы прощупать незнакомца в магическом плане, – тщетно.

Старика словно не существовало, словно перед ней было обыкновенное видение – морок. Гая растерянно тряхнула головой. Такого быть просто не могло, даже морок оставлял след воздействия, по которому при определенном умении можно было отследить его хозяина. Здесь же ничего – пустота. Огонь в ладони девушки погас. Она протянула руку, и та свободно прошла через тело старика, вызвав у того грустную улыбку.

– Кто ты? – растерянно прошептал магичка. – Дух, призрак? – И тут же сама отрицательно мотнула головой. Предположение было глупым, ибо подобную сущность она бы прекрасно почувствовала. Этому обучали всех юных магов, причем еще на самых первых уроках в академии, здесь же было нечто иное.

– Кто ты? – вновь спросила она.

– А тебе так важно это знать? – прошелестел в голове голос старика.

– Просто не люблю разговаривать с незнакомцами, – так же мысленно ответила Гая.

Старик на мгновение прикрыл глаза, а его образ потерял четкость – расплылся.

– Кто я… – В его голосе послышалась растерянность. – Я след давно ушедшей эпохи, остатки памяти человека, чьи свершения вплелись в ткань этого мира.

Напыщенно и слащаво-пафосно. Гая поморщилась. Все-таки дух. Именно эти сущности любят говорить загадками. Только вот почему она его не чувствует?

– Мертан асс кайлс! – бросила она слова заклятия временного упокоения, однако старик лишь удивленно приподнял бровь.

– Может, обойдемся без этих детских заклинаний? – В его голосе открыто скользнул сарказм, заставивший магичку нахмуриться. Заклятие действительно было простым, из разряда тех, коими начинающие маги гоняют кладбищенскую нечисть, выделываясь перед своими подружками. Однако, несмотря на то что в ее устах оно было подкреплено достаточным количеством магической силы, образ старика даже не шелохнулся.

– Девочка моя, у меня не так много времени. – Старик неожиданно прервал затянувшееся молчание, а его расплывчатый образ резко обрел плотность и объем. – Найди Лекса, расскажи ему все, он поможет.

– Лекса?

– Да, – кивнул старик. – Тот мужчина в твоих воспоминаниях. Найди его, время не ждет.

– Но почему он должен мне помочь?

– Он поможет. – Налетевший холодный ветер заставил магичку поежиться, а образ незнакомца заколыхаться. – Только назовись фамилией матери и передай: «Ищи там, где ты впервые увидел белую хищницу». Он поймет. Прощай.

В голосе старика зазвучала неприкрытая грусть, а его призрачный образ неожиданно стал растворяться в воздухе, тая тонкими струйками сизого дыма.

– Подожди, старик, скажи хоть, кто ты такой?! – крикнула Гая.

– Я тот, кто когда-то совершил огромную глупость, девочка моя. И теперь этот груз ложится на ваши плечи. Поспеши… Твоя сестра в большой опасности… Поспеши.

– Нея! Старик! Старик, что с Неей?!

Тишина. Лишь ветер с моря гудит в узком переулке, бросая в лицо холодную изморось.

– Нея! – Гая сжала кулаки и, скрипнув зубами, впечатала кулак в стену. – Нея, сестренка… убью … убью этих сволочей.

Почему-то она сразу же поверила этому странному призраку, словно все время что-то чувствовала, но боялась признаться самой себе. Видимо, Варк все же не сдержал свое слово. Девушка закусила нижнюю губу, чтобы не заорать от бессилия и подступавшей злобы.

– Она жива, жива, но поспеши… найди Лекса. – Голос, словно шепот на краю сознания. Однако Гая вдруг ощутила странное спокойствие и непонятную уверенность, что с сестрой все в порядке. Она несколько минут прислушивалась к своим чувствам, затем мотнула головой, скидывая капюшон. Решение принято, и пути назад больше не было.

Солнце с трудом пробилось сквозь низкие тяжелые облака, а его лучи скользнули по небольшой проселочной дороге, по которой шагала одинокая женская фигурка, прочь от зябнувшего в холодной измороси города.