Книга: Жесткий старт
Назад: Глава 18 Недостающий пилот
Дальше: Глава 20 Новая жизнь

Глава 19
В тихом омуте

Гонка состоялась через два дня. За это время Смирнов Дима научился передавать капитану данные гравитатора с нужной скоростью, а также поработал в паре с Шивой, отрабатывая лишь одной группой двигателей для увеличения скорости маневров.
По мультисети объявили о ставках. Большинство болельщиков ставило деньги на участников гонки, даже не зная о них ничего. Некоторым нравилось название корабля, другим – внешность капитана и пилотов, третьи тыкали пальцем в небо, применяя сложные расчеты. И только профессиональные игроки знали о яхтах все. В этой информации не было ничего секретного, она публиковалась в предстартовых каталогах, но мало кто мог толком в ней разобраться. Обыватели же зачастую ставили на самые мощные яхты или на самых раскрученных пилотов. В любом случае о «Фее» мало кто знал, поэтому ставить предпочитали на более именитые яхты типа «Черной стрелы» или «Быстрого пламени».
– Я знаю их, – сказал Смирнов Дима, проглядывая бюллетень ставок. – Яхты навороченные, но против вашей неповоротливые, как коровы.
– Пора на борт, – сказала Тана.
Они добрались до пирса и заняли места в рубке.
– Будем работать как на симуляторе, – напомнил Шива. – Ты маршевыми и тормозными дюзами, я маневровыми. Только умоляю, не запнись на старте!
– Может, стартовать лучше тебе? – засомневалась Тана.
– Нет уж. Если взялся за пилотирование, то у меня насчет этого не должна голова болеть. К тому же переключение управления займет время.
– Ладно.
Объявили минутную готовность. Смирнов Дима начал продувать маршевые дюзы, Шива маневровые.
– Про тормозные забыли! – напомнила Тана. – А то вылетим на такую орбиту, что нас достать будет не легче, чем черта из ада.
– Извини! – спохватился землянин и включил продувку носовых двигателей.
– Продувка прошла! – доложил Шива.
– Есть продувка маршевых и тормозных! – отозвался Дима.
На последнем десятисекундном отсчете у Таны вспотели пальцы на рычаге гравитора.
– Старт будет жестким, – сказала она. – Маршевые нагружаем на восемьдесят. Маневровые разворачиваем назад и нагружаем на десять. Гравитор я выставляю на девяносто. Готовы?
– Готовы! – одновременно доложили Шива и Дима, подавая в камеры сгорания нужное количество топлива.
– Пирс разнесем в клочья… – вздохнула Тана.
– Да и черт бы с ним, – сквозь зубы произнес новый пилот.
– Приготовились… Старт!
Землянин врубил запал маршевых и так рванул яхту вперед, что на экране заднего обзора синим пламенем вспыхнули стальные опорные фермы. Шива добавил маневровыми, сорвав и раскалив докрасна плиты, покрывающие пирс. «Зеленоглазая фея» выпрыгнула с причала на столбах мощного фиолетового огня. Шива развернул маневровые дюзы, чтобы уложить яхту на траекторию, но не предупредил Тану об изменении тяги. Десятипроцентная перегрузка навалилась на плечи свинцовой тяжестью, рука у Шивы дрогнула, и он подал в камеру сгорания больше топлива, чем требовалось. Яхту развернуло на большой угол, и она носом зацепила кронштейн крепления выходного люка. Перегрузка от удара оказалась такой, что у всех потемнело в глазах, а Дима с перепугу врубил тормозные дюзы. Это еще больше увеличило перегрузку, к тому же сильно уменьшило скорость и высоту планетарной орбиты. Только через секунду Шива догадался отключить маневровые дюзы, ускорение ослабло, а затем, предупредив Тану, Дима выключил и маршевые. Тана перевела гравитор на единицу, компенсируя возникшую невесомость. Шива осторожно подрулил, выставляя «Фею» на нужный вектор.
– Гравитор на сорок! – предупредил Дима и врубил маршевые факелы.
Он слишком поспешил их врубить, поэтому кратковременная перегрузка в одиннадцать единиц чуть не закончилась потерей сознания всего экипажа. Но в последний момент, Тана рванула рычаг и компенсировала ускорение. Яхта наконец вышла на траекторию, но далеко не первой, как могло бы быть при столь мощном старте.
– Это кошмар, а не старт, – сухо сказал Шива, приходя в себя после столь тяжелых рывков. – Представляю, что творится среди зрителей… Они падают со смеху, честное слово.
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, – ответил Дима.
– Что? – вспылила Тана. – Ты бы уж лучше помолчал! На симуляторе он учился… А о перегрузках слышал? Правду Шива говорил, что ты нас угробишь!
– Да все мы ошиблись на старте… – примирительно сказал Шива. – Надо работать, огрехи будем потом разбирать.
– С каких это пор ты на его стороне? – недовольно сверкнула глазами Тана.
– С таких. Нам надо добраться до финиша. Первыми. А умереть после таких перегрузок я уже не боюсь. Командуй, сестренка!
– Ладно… Усилие тридцать! Надо выходить на нормальную орбиталь.
Проделав серию маневров, они выиграли пять позиций, но даже для вхождения в призовую тройку этого было мало.
– Я бы немного срезал… – осторожно сказал Дима.
– В каком смысле? – насторожилась Тана. – Ты уже срезал на старте.
– Нет, я о другом. Можно снизить скорость, перейти на орбиту ближе к звезде и выиграть в расстоянии до следующего сектора. А потом врубить двигатель надолго и на ускорении вырваться на орбиту регаты.
– Ты нормальный? – на это раз Шива вытаращил глаза. – А если движок рванет? Это же нагрузка будь здоров!
– А если не рванет? – покосился на него пилот.
– Ну вы даете… – помотала головой Тана. – На мой взгляд, это слишком.
– Если сейчас так не прыгнем, потом будет поздно. Я выбрал вашу яхту именно потому, что на ней такой маневр возможен. На других нет. Это даст нам колоссальное преимущество.
– Теоретически возможен! – уточнила Тана. – Но есть и технические ограничения!
– Двигатель должен выдержать. В крайнем случае будем держать пальцы на клавишах катапульты.
– А яхта?
– На кой черт она вам нужна без победы? Только лишние хлопоты и расходы!
Тана задумалась. В чем-то землянин был прав. Риск был огромен, но без него победы им не видать. Ни ей, ни Шиве такой трюк бы и в голову не пришел, но у землян, видимо, мозги устроены иначе. Их хлебом не корми, дай рискнуть собственной задницей. А иногда и чужими.
– Ладно… – Она сделала паузу. – Маневр разрешаю!
Несмотря на трудности на старте, «Зеленоглазая фея» пришла первой. Это было незабываемое ощущение. В этой гонке выложились все – и Тана, и Шива, и Дима. Зато потом они сидели в отеле счастливые и усталые, радуясь победе и сумме выигрыша. Правда, деньги надо было еще получить, но это не беспокоило счастливых победителей, поскольку никто никого на гонках никогда не обманывал.
– Завтра же свяжусь с менеджером, – пообещала Тана, – и заберу всю сумму наличными.
– А я еще неслабый выигрыш на тотализаторе поднял! – довольно сообщил Дима. – Говорил же, надо ставить на «Фею».
– Ничего, нам хватит, – беззаботно отмахнулся Шива. – Вот расплатимся с тобой и махнем подальше от Королевства.
Тана зыркнула на брата и тот мигом придержал язык, сообразив, что землянину совсем необязательно знать все тонкости их планов.
– Ладно, ребята! – Смирнов Дима поднялся из кресла. – Пойду я к себе. Пора подумать о переезде. Вещички надо собрать. До завтра?
– До завтра! – друзья помахали ему на прощанье.
– Эх, сестренка, – мечтательно протянул Шива, закрыв за землянином дверь. – Построить бы домик на кислородной планете!
– Кажется, теперь этому ничто не мешает. Главное – из зоны влияния Мака ускользнуть поскорее.
– А мы и так вне ее, – отмахнулся Шива. – А то бы к нам давно пожаловали гости. Полиция тут работает хорошо.
– На полицию надежды мало. На самом деле я бы с отъездом не стала затягивать.
– Может, тогда выберем место, куда переселяться?
– Прямо сейчас?
– А что? Сумма выигрыша известна. Можно прицениться.
Они сели за терминал и взялись рассматривать пейзажи далеких планет, изучать климат, цены на недвижимость, архитектуру и курс обмена марок. На выигрыш Тана и Шива могли купить себе очень многое, могли провести остаток жизни в роскоши, но не могли вернуть прошлого. И не знали, нужно ли это делать. Прошлое осталось в памяти огромной незаживающей раной, кровоточащей и саднящей, как свежий порез. И время не могло вылечить их, потому что они не хотели ничего забывать. В самые трудные минуты своей жизни они возвращались назад, в свое беззаботное детство, расцвеченное яркими красками, улыбкой мамы, вниманием и заботой отца. Все, что они имели и чем дорожили на протяжении жизни, осталось в том времени, до того как в Академии появился господин Энре Ларуж и объявил их королевскими преступниками.
Чем бы сейчас ни занимались Шива и Тана, какую бы победу они не одержали, как бы бесстрашно они ни вели себя при захвате и угоне корабля, в их ушах все еще продолжал звучать холодный и официальный голос, зачитывающий приговор Королевского трибунала. И не было на свете силы, способной изменить что-либо в их памяти.
Но сейчас, оказавшись на свободе, Тана поняла, насколько мнимой была свобода, к которой она так стремилась. Это было горько и больно осознавать. Получалось, что она создала и поддерживала искусственный мир, играя в нем главную роль. Но вот упал занавес, отделявший их от зрителей, и каждый остался один на один с самим собой. Это испугало. Оказалось, что внутри нее живет пустота. Она была такой огромной и темной, что в ней можно было утонуть. Она затягивала в себя. Тана поняла, что никакими деньгами и подвигами не заполнить эту пустоту. Именно она порождает стремление обладать большим, чем надо для жизни. Она поняла, что, осуждая Мака, она сама мало чем отличается от него. Это открытие вырвало ее из привычного восприятия мира и заставило осознавать жизнь по-новому. И страдать. В этом страдании, возможно и рождалась новая Тана. Только для чего ей предстояло родиться, она не знала. Все ли страдания, уготованные ей судьбой, уже выпали в ее жизни, или главные сюрпризы еще впереди?
Помолчав некоторое время, Тана сказала:
– Мне нравится система Га. Она удалена от Анкора, думаю, что Мак нас там не найдет.
Шиве было все равно. Он согласно кивнул, принимая ее предложение. По каталогу они поискали цены на недвижимость. Оказалось, что на второй кислородной планете системы Га расценки вполне приемлемые, даже в несколько раз меньше, чем здесь. Это позволяло им построить два дома.
– Знаешь, Шива, у тебя однажды обязательно закрутится роман с какой-нибудь девушкой. Давай не будем друг друга мучить, – предложила Тана. – Построим два дома рядом, а жить пока сможем вместе. Главное, я хочу, чтобы море было рядом. Обожаю море.
– Как скажешь.
На следующий день оказалось, что приступить к немедленному осуществлению своих планов они пока не могли. По условиям гонок победитель обязан участвовать в рекламной акции. Это подразумевало хорошую оплату и несложную работу, но не позволяло немедленно отправиться в систему Га. Как ни пыталась Тана отстоять справедливость, менеджер выдал ей лишь треть причитавшейся суммы, чтобы она могла расплатиться с наемным пилотом.
Шива взбесился, когда Тана вернулась в отель.
– Устроители гонки ничем не лучше Мака! Уроды! Какое они имеют право…
– Имеют. – Тана развела руками. – Они пытаются по максимуму отработать свои вложения. За это их трудно упрекнуть. На нашем месте многие бы, между прочим, обрадовались. Не всем же приходится постоянно от кого-то драпать.
– Проклятье! – Шива стукнул кулаком по столу. – И что? Будешь позировать перед камерами?
– А что? Лишь бы руками не трогали.
– Пусть только попробуют! – Он сжал кулаки и хрустнул костяшками пальцев. – Ладно, надо связаться с землянином и отдать ему деньги. У нас не много останется до выплаты всей суммы, но не хочется уподобляться Маку и этим уродам.
Прибыв в отель и узнав ситуацию, Смирнов Дима отказался брать деньги.
– Я выиграл много. Мне на несколько лет хватит! – начал уверять он. – А вам сейчас деньги не помешают. Так? Получите весь выигрыш, тогда отдадите.
– Нет! – твердо ответил Шива. – Возьми, пожалуйста. Для нас это важно.
– Ну… Если настаиваешь…
– Да.
– Спасибо. – Пилот уложил деньги в кейс. – Знаете… Если нужна будет помощь… Ну, не только летать. Думаю, вы понимаете… Всегда обращайтесь. Я постараюсь не пропадать.
На следующее утро Тана отправилась в рекламное агентство. Его хозяином оказался невысокий лысый человечек, чем-то похожий на директора Королевской Навигационной Академии.
– Наша победительница! – воскликнул он, выходя ей навстречу.
Тана протянула для пожатия руку, но он, проигнорировав этот жест, крепко обнял девушку и быстро пробежал ладонями по спине. Его лысина вспотела от возбуждения, а маленькие, спрятанные в морщинах глазки весело бегали, обещая нервозную обстановку на работе и противные ухаживания. Девушка вздохнула и взяла в руки контракт.
Господин Кан оказался на редкость навязчивым типом. Пока Тана вникала в суть договора, он бесконечно вскакивал со своего места и старался то погладить ее, то провести рукой по волосам, а то просто смотрел на нее собачьим взглядом, изображая очарованность ее внешностью. Согласно контракту победители гонок рекламировали новую коллекцию пилотской одежды от фирмы «Рон-Тио» – она была не очень практичной, но очень модной среди спортсменов коммерческого уровня. А облачиться в эту одежду и улыбнуться в объектив для Таны было совсем не трудно. Тем более, что сумма гонорара была сравнима с самим выигрышем. Тана поставила свою подпись, и началась ее новая работа.
Ей предстояло в течение дня многократно переодеваться, менять прически и макияж, сладко и томно улыбаться в направленный на нее объектив. Иногда ей давали партнера. Она прижималась к нему, с неприязнью ощущая жадные руки, которые задерживались на ней дольше, чем это требовалось для съемок.
– Тана, ты великолепна! – вбежал к ней в гримерку господин Кан. Он бросил на стол пачку свежих стереоснимков. – Ты только посмотри, посмотри! Да любой мужик отвалит за эти шмотки все свои деньги, лишь бы быть ближе к тебе хоть мысленно!
Тана посмотрела на фотографии. Она действительно получилась великолепно. Но особенно хорошо вышел снимок, где она стояла одна. Наверное, с партнером ей все же не удавалось скрыть неприязни, поэтому, несмотря на улыбки, фотографии получились менее естественными.
– Тана, Таночка, – сверкая лысиной, склонил голову господин Кан, – позвольте поцеловать вашу ручку. Вот так, вот так…
Тана едва сдерживала гримасу отвращения, видя, как сопит и тяжело дышит хозяин рекламного агентства, пытаясь приударить за ней.
– Господин Кан, позвольте, – Тана высвободила руку. – Эти отношения не обусловлены контрактом, поэтому давайте оставим все как есть.
– Что вы, что вы! – замахал он пухлыми ручками. – Ради вас я готов внести любое изменение. Что такое контракт? Так, тьфу! А мы с вами живые. Правда, Таночка? Мы ведь живые? – Он подбирался к ней все ближе и ближе, стараясь коснуться ее ноги.
Его дыхание от волнения стало учащенным, а маленькие глазки щурились от восторга, когда он рисовал в воображении образ зеленоглазой красавицы в его объятиях.
– Господин Кан! – возмутилась Тана. – Вы ворвались в мою комнату, не спросив разрешения. Возможно, я переодевалась в этот момент! Теперь ведете себя непристойно!
Директор часто закивал и быстро опустился у ее ног на колени. Он снизу жадно смотрел на негодующую красавицу, облизывая пересохшие губы. Он был согласен в этот момент на все. Если бы она что-то попросила у него, он отдал бы не задумываясь, потому что был бы не в силах отказать этой девушке. Ее холодность его даже не ранила, потому что он просто не замечал ее. Он припал лицом к ее ногам, обхватил их и стал неистово целовать со страстью и нарастающим возбуждением.
Первым желанием Таны было опустить этому старому ловеласу что-нибудь тяжелое на лысину. Но она пожалела его и негромко рассмеялась.
– А? Что? – встрепенулся он и поднял лицо вверх.
Вид смеющейся девушки поверг его в уныние. Он скис и медленно встал с коленей. Тана беззвучно хохотала, закрыв лицо руками.
– Ты надо мной смеешься? – уточнил на всякий случай хозяин.
Тана покачала головой, не отрывая рук от лица. На ее глазах выступили слезы. Она смеялась и не слышала, как он удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Тана вспоминала в этот момент, скольким мужчинам она отказала в своей любви. Она уже плакала, сотрясаясь всем телом. Кто был виноват в том, что она перестала замечать мужчин? Злобная лесбиянка Дора? Или агрессивный Рой? Или она сама не смогла забыть пережитых унижений и навсегда закрыла доступ любви к своему сердцу? Ее никто не интересовал. Природа жестоко обошлась с ней, наделив ее привлекательной внешностью, которая притягивала мужчин, и холодным безразличным сердцем, которое не желало ничего видеть и чувствовать. Она превращалась в красивую, но бездушную куклу, и плакала от этого. Тане встречались совершенно разные мужчины, среди них были высокие и низкие, красивые и не очень, но она видела в них лишь самцов, управляемых инстинктами. Ей впервые стало до слез одиноко. Она захотела любви и привязанности, но в памяти возникали образы Доры или Роя, которые надругались над ней, убив любое проявление нежности и любви.
– Ну и черт с вами! – сказала Тана, прекратив плакать.
Она вытерла лицо от слез и посмотрела в зеркало. На нее смотрела и улыбалась уверенная в себе, сильная зеленоглазая красавица. Тана подмигнула ей и стала смотреть фотографии. Часть снимков будут уничтожены, часть проданы, а некоторые обязательно попадут на глянцевые обложки самых лучших журналов. Она покрутила в руке снимок, где она в синей курточке открыто и радостно улыбалась объективу. Она решила, что это лучший снимок. Попросит господина Кана, чтобы он первым отправил его в издание.
Пока Тана работала, Шива скучал. Он пытался заниматься всем, что подворачивалось под руку, но потом ему все надоедало, и он заваливался на кровать в спальне и погружался в крепкий сон. Все чаще ему снились два дома на берегу необыкновенно красивого чистого моря. Эти дома были похожи друг на друга, как две капли воды, но имели разную окраску. Просыпаясь, Шива хватал карандаш и бумагу и старательно рисовал детали, чтобы не упустить их из виду при строительстве. Почти каждый вечер он выкладывал перед Таной отдельные фрагменты дома, а она радовала его своими голограммными снимками.
Они оба старательно оберегали наступивший в их жизни временный покой, поэтому никто не вспоминал про Мака и яхту. Но в душе каждый из них мечтал о звездных просторах и боялся встречи с этим негодяем.
Доходы Таны росли. Вместе с ними росло и ее отвращение к мужскому полу. Она плакала и пыталась убедить себя относиться к ним по-другому, но все было напрасно. Так уж случилось, что как только хозяин агентства оставил ее в покое, вздыхая по ней лишь на расстоянии, у Таны появились сразу два поклонника. Молодые накачанные самцы с отрепетированными улыбками на все случаи жизни. Они были ее партнерами во время съемок и поэтому решили, что могут претендовать на ее внимание в жизни. С ними Тана не церемонилась. Они стали преследовать ее и надоедать своими предложениями. Особенно усердствовал Жак – очень самоуверенный тип. Ей понадобилась вся выдержка, чтобы не послать его к чертовой матери и не бросить работу. Она уже была на грани, но еще не сделала этого, потому что не имела права подставить Шиву с получением выигрыша. К тому же хозяин поднял сумму в рекламном контракте, объяснив ей, что ее фотографии создали новую моду в спортивных кругах. Она стала известной моделью, и пока выдавалась возможность заработать больше, она не хотела ее терять.
Однако каждый раз, возвращаясь домой, Тана кидалась под душ, чтобы смыть с себя запах мужского тела. Ведь на съемках ей часто приходилось обниматься с партнерами. Ей казалось, что ее тело еще сохранило на себе липкие касания чужих рук, и она неистово терла себя мочалкой, стараясь смыть неприятные воспоминания. Наверное, она бы еще могла терпеть все это ради денег, но однажды к ней в гримерную ввалился Жак. Тана едва успела накинуть на себя халат и возмущенно посмотрела на него.
– Тебя не учили стучаться? – холодно спросила она. – Что тебе надо?
Жак присел перед ней, демонстрируя рельефные мышцы. Он с обожанием смотрел на девушку, которая за все время еще ни разу не позволила обнять себя после работы.
– Ты красивая, очень красивая, – произнес он, откровенно любуясь ею.
Тана сжала губы. Все это или очень похожее она слышала много раз. Ничего особенно нового он не мог ей сказать, поэтому она устало кивнула на дверь:
– Жак, мне надо переодеться. Уходи.
– Ты можешь меня не стесняться, – мужчина широко улыбнулся. – Тана, мы ведь уже столько времени знакомы…
Девушка вздохнула и посмотрела ему в глаза. Жак привык к женскому вниманию, считая его нормальным, с учетом своих достоинств. Но эта холодная и надменная красавица никак не желала признавать его. Она равнодушно смотрела на него, затягивая в зеленый водоворот страсти и желания. Это раздражало и заставляло вновь и вновь штурмовать неприступную крепость. Но на этот раз терпение ухажера иссякло, он потянулся к ней и крепко прижал к себе.
Жак даже не понял сначала, что произошло. Сильный удар в пах вернул его к реальности. Он разжал объятия и согнулся от боли. Тут же, не давая времени опомниться, Тана снизу вверх добавила ему локтем в подбородок, сбив на пол из неустойчивой позиции. Жак грохнулся на спину и крепко приложился затылком об пол, отчего у него потемнело в глахах. Когда мир наконец прояснился, он ощутил ребро чужого ботинка у себя на горле.
– Лежать, тварь! – прошипела Тана, чуть усиливая нажим. – Если дернешься, раздавлю кадык, и ты сдохнешь в жутких мучениях. Я не шучу. У меня была сложная юность, и я научилась стоять за себя. Есть сомнения по этому поводу?
– Нет… – прохрипел Жак.
Он растерянно смотрел на Тану, не понимая, как она могла одолеть его в столь короткой рукопашной схватке – мужчину, на несколько десятков килограммов тяжелее себя. Пелена очарования медленно спадала с замутненного сознания Жака. Он удивленно моргал, возвращаясь к действительности.
– Никогда не бей мужика по яйцам! – зло прохрипел он. – Это бесплатный совет.
– Пошел вон! – Тана вытянула руку по направлению к двери.
– Что ж, детка, ты еще пожалеешь об этом!
Тана отвернулась от него и стала расчесывать волосы. Она слышала, как громко хлопнула за ее спиной дверь, но безразлично пожала плечами. Можно подумать, что она ему что-то обещала. Если же он себе что-то придумал, то это его проблема. Однако работать с ним теперь станет намного сложнее.
Дома ее с нетерпением ждал Шива. Только она вошла, как он кинулся к ней, тряся перед лицом «Вечером развлечений», довольно популярным в Девяти Мирах гламурным изданием.
– Тана! Ты видела?
– Что случилось? Чего ты суетишься?
– Как ты можешь быть спокойной? – закричал Шива.
– Шива, или объясни, что произошло, или отвали, – устало сказала она, освобождаясь от обуви и садясь в кресло. – У меня сегодня и так был трудный день, а еще ты встречаешь меня в истерике.
Он сел напротив нее и покачал головой.
– Думаю, тебе будет интересно взглянуть вот на это.
Он бросил на низкий столик журнал, на второй странице которого в голографическом исполнении красовалась Тана в синей курточке за тысячу межсистемных марок.
– «Куртки для настоящих пилотов», – прочитал Шива и вопросительно уставился на нее.
Девушка покосилась на снимок. Она лишь сегодня хотела поговорить с хозяином, чтобы этот снимок первым пошел в тираж. А он ее уже опередил. Что ж, здорово. Она хорошо выглядит.
– Ну и что?
Шива вскочил и стал ходить по комнате, чтобы унять растущее волнение.
– Как ты не понимаешь, тебя же напечатали!
Тана стала злиться:
– Шива, разве ты не знал, что я работаю в рекламном агентстве и мои фотографии просто обязаны мелькать повсюду? А то, что меня поместили в этот журнал, я даже рада. Как-никак, премию хорошую получу.
– А ты о Маке подумала? – холодно взглянул на сестру Шива. – Он наверняка с удовольствием любуется тобой и еще дрочит в сортире на тебя!
От возмущения Тана схватила подушку, лежавшую рядом, и с силой запустила в Шиву.
– Не говори мне про этого урода!
Шива обиженно пожал плечами и отвернулся.
– Чем меньше Мак будет знать о нас, тем лучше, – пробурчал он.
– Не так давно ты говорил, что уже не боишься Мака. К тому же Мак и без снимков в журнале прекрасно знает, где мы. В гонке участвовал Тит, и мы его сделали. Но, несмотря на это, Мак до сих пор нас не тронул и даже не объявился.
– О чем же это, по-твоему, говорит?
– Не знаю. Скорее всего, тут у него нет власти, к которой он привык. Для здешней полиции он – обычный рядовой уголовник. Не думаю, что нам что-то может угрожать на Лакоре или в системе Га. В любом случае фотография ничего не изменит. Мак и так знает, где мы.
– Сомневаюсь. Он мог подумать, что мы смылись сразу после гонки. В любом случае он не знал, где мы живем и где появляемся. Теперь ему ничего не стоит нанять человека, который подкараулит тебя у дверей рекламного агентства.
Тана задумалась.
– Все равно уже ничего не изменить, – сказала она. – Просто нам обоим надо быть осторожнее.
– Ты у землянина научилась неоправданному риску?
– После трех месяцев рабства я сама кого угодно этому научу. Но в данном случае, думаю, что ты перегибаешь палку. Ничего не изменится.
Шива почесал шевелюру.
– Понимаешь, дело даже не в том, знает Мак, что мы остались на Лакоре, или нет. Проблема в другом. Сама посуди, сколько он на нас смог заработать. Что он в нас вложил? Все свои знания, которые окупились в течение двух месяцев! Он, конечно, загнул, что мы ему обязаны всем. Не всем, но многим. Он отличный пилот, что ни говори, и ты это сама знаешь. Он действительно дал нам опыт и возможность на практике проверить свое умение. Этому в Академии не научат. Я даже не знаю, мог ли наш отец располагать такими… особыми знаниями. Хотя последнее время он был пиратом…
– Разве мы не отработали все затраты Мака? Затраты! – Тана презрительно хмыкнула. – Немного топлива для «Феи» и деньги на карманные нужды. Он получил гораздо больше, чем вложил, Шива! Я тебя уверяю! И сейчас ему дороже обойдется ловить нас. Заработал на дураках и заработал. Чего прошлое ворошить? С риском, кстати.
– Такие волки не считают, сколько удалось заработать, – усмехнулся Шива. – Они считают, сколько можно было бы заработать еще. И все, что не заработали, считают своим по праву.
– Да уж! – вздохнула Тана. – Убить бы его!
Шива обалдело уставился на нее.
– Круто! А ты стала не промах! Не перестаю тебе удивляться!
– А… – Тана устало отмахнулась. – Но вообще ты прав насчет Мака. Он нас считает своей собственностью.
– Я же говорю, а тут еще ты вся шикарная в одежде пилота! Ой, смотри, как бы этим снимком ты ему на яйца не наступила.
– Я бы их ему с удовольствием отдавила!
Шива укоризненно поморщился и отодвинулся подальше.
– Ну что за отношение к мужской физиологии?
– Иди ты! Давай лучше думать, что делать. – Тана налила себе легкий коктейль и забралась с ногами на диван. – Твои предложения?
– Драпать отсюда! Когда у тебя заканчивается контракт?
– Я уже отработала необходимое количество часов, поэтому могу в одностороннем порядке его разорвать. Менеджер гонки точно не будет иметь претензий. Завтра получу все деньги с агентства, а заодно и выигрыш.
– Разбогатеем… – мечтательно протянул Шива. – Только бы ничего не обломилось. А то что-то не очень нам везет в последнее время.
– Это потому что занимаемся не своим делом, – негромко произнесла Тана.
– Что? – удивился брат.
– Когда делаешь правильные поступки, всегда везет. И наоборот. Не замечал?
– Мистика, – неувернно отмахнулся рыжеволосый.
– Можешь называть как знаешь. Но это уже мой личный опыт. И сейчас на сердце у меня неспокойно.
– Почему? Что ты сделала не так?
– Да прав ты с этими фотографиями! Прав! На меня возник спрос, я загордилась, начала выгребать деньги. А ведь нужное количество часов отработала давно! Могли бы забрать выигрыш и давно обустроиться в системе Га.
– Тогда надо это делать как можно скорее.
– Как бы не было поздно, братишка…
– Да брось ты! Только что говорила, мол, все хорошо.
– Это я сама себя успокаивала. И тебя заодно. Ладно, завтра забираю деньги, и в путь.
– Значит, решено? – спросил Шива, подходя ближе и обнимая сестру.
– Решено, – согласно кивнула она.
Они подошли к окну и молча смотрели на звездное небо, думая каждый о своем. Им мечталось о счастье, которое непременно ждет их на новой планете, о покое, который они обретут вдали от Мака, об уединении, когда не надо будет насиловать себя ненужными встречами и формальными беседами. Им хотелось отдохнуть от суеты и вражды мира. В системе Га на второй кислородной планете они намеревались создать свой эдем и прожить если не остаток, то большую часть жизни.
На следующий день господин Кан встретил решение Таны с удивленным негодованием. Промокая лысину платком, он отчаянно покачал головой:
– И даже не думай, Тана! Ты меня хочешь убить своим решением, да? У меня сейчас важные переговоры ведутся относительно тебя, а ты мне такое говоришь! Куда ты собралась уходить? Какое агентство тебя переманило? Не хочешь говорить, не надо! Я и так смогу узнать! Мне известны их методы! Я отлавливаю, нахожу и шлифую жемчужины, а эти стервятники слетаются на готовое!
Он долго и возмущенно высказывался о своих конкурентах и нелегкой работе, пока Тана сидела за столом, листая журнал. Наконец, он остановился и наклонил к ней потную лысину:
– Ну, скажи мне, сколько они тебе дали? Я дам больше! Хотя я тебе и так неплохо платил! – многозначительно поднял он палец вверх. – Но если они дают больше, то по всем законам нашего бизнеса я просто обязан увеличить твое жалование. Возьми ручку и сама впиши сумму в контракт. Только прошу тебя, побойся бога, у меня сердце слабое, – взмолился он.
Тана усмехнулась и отложила в сторону журнал. Она посмотрела на хозяина, который, наконец, замолчал, и сказала:
– Я не перехожу работать к вашим конкурентам. Я просто ухожу из агентства. И поэтому прошу выплатить заработанные мной деньги.
– Это из-за меня? – неожиданно напыщенно произнес господин Кан, горделиво изогнув грудь, отчего его живот неуклюже вывалился из брюк.
Тана едва сдержалась от смеха. Ей не хотелось обижать этого человека, единственным недостатком которого была его влюбленность в нее.
– Наверное, это послужило толчком к моему решению, – Тана решила подыграть его самолюбию, чтобы хоть чем-то скрасить расставание.
Господин Кан взмахнул руками и схватился за голову:
– Что я делаю, что я делаю! – причитал он. – Ты уже вторая модель, которая покидает меня из-за моего неуемного темперамента!
Он говорил много и долго, но Тана взглянула на часы. Шива скоро будет ждать ее у яхты. Тянуть со временем было нельзя, а ведь надо было еще забрать деньги у менеджера гонок! Она перебила господина Кана и потребовала немедленно рассчитать ее. Раненный в самое сердце, он горько сожалел и причитал над каждой выданной ей розовой купюрой. Тана сгребла деньги, удивленная щедростью хозяина, который сверх заработанного положил еще две шелестящие бумажки. Чмокнув его на прощание в щеку, она скрылась за дверью. А господин Кан еще долго сидел, зажмурившись от неожиданного поцелуя, и думал о том, что никогда еще отданные деньги не приносили ему такого счастья.
Заскочив последний раз в гримерку, Тана собрала вещи и хотела уже выходить, но неожиданно наткнулась на Жака.
– Привет, – с ухмылочкой сказал он и на всякий случай отшагнул на пару шагов, помня о рукопашном превосходстве Таны. – Помнишь, я говорил, что нельзя бить мужика по яйцам?
– Отвали. А то я тебе их сейчас на лоб натяну.
– Это вряд ли… – Жак широко улыбнулся, выбросил вперед руку с высоковольтным парализатором и нажал спусковую пластину.
Тана не успела опомниться, как ей в грудь метнулся тросик с контактом, и тяжелый удар током швырнул ее на пол.
– А ты думала, сучка, можешь бесконечно отшивать мужиков? – Мак склонился над ней. – Размечталась. Мир принадлежит нам. И вы, женщины, тоже. Ну что вы барахтаетесь? Зачем делаете все? Вот эти рекламные снимки, гонки ваши? Зачем они? От вас нужно только одно, понимаешь? Любая работа, понимаешь, любая – это бой за самку. А ты за что борешься?
– Иди ты… урод… – непослушными губами произнесла Тана.
– Я-то пойду. Думаешь, я просто решил отомстить тебе за отбитые яйца? Я не такой пошляк, дорогая. Мне тебя заказали.
– Мак… – Тана закрыла глаза.
– У таких заказчиков имен не спрашивают. Да мне и без разницы. Денег дали нормально, а погасить такую самодовольную и неприступную сучку, как ты – само по себе удовольствие. Наверное твой Мак тоже из отшитых поклонников? Ничего. Я ему тебя в лучшем виде доставлю. И пусть он трахает тебя, пока из твоих зеленых глаз искры фонтаном не полетят. Я бы и сам не прочь, но он запретил, к сожалению.
С этими словами Жак без труда поднял Тану на руки и понес к выходу. Охранник у выхода из агентства понимающе улыбнулся.
– Неужели добился согласия? – спросил он у Жака. – Никому она еще не давала носить себя на руках!
– Я согласия всегда добиваюсь. Пожелай нам счастливого медового месяца!
Двери автоматически открылись перед ним, и он вынес Тану на улицу. Шикарный гравискутер поджидал почти у самого входа, но все же Жаку не суждено было уложить в него свою добычу.
– Эй, красавчик, – раздалось у него за спиной.
Жак обернулся и увидел перед собой высокого парня в пилотской куртке.
– Пшел прочь… – брезгливо ответил Жак, даже не потрудившись достать парализатор.
– Пойти-то я пойду… Но чуть позже.
– Не выводи меня из себя! – психанул Жак. – Ты сильно рискуешь!
– Мы, земляне, вообще славимся рискованностью, – усмехнулся пилот. – Девушку на ноги опусти. Пожалуйста.
Жак облокотил Тану на борт скутера, развернулся и хотел уже врезать наглецу, но неожиданно наткнулся на ствол малокалиберного плазмомета. От удивления он шумно выдохнул.
– С ума сошел? – спросил он незнакомца, пытаясь незаметно достать парализатор.
– Это вы тут кажется все с ума посходили. Вали отсюда. Живо!
– Да иди ты сам! Знаешь вообще, с кем разговариваешь? Да я тебя одним пальцем… Пшел отсюда, это моя машина!
Землянин понял, что дальнейший разговор не имеет смысла. Он с размаху шарахнул Жака стволом плазмомета по лицу, снеся ребрами охлаждения лоскут кожи, а затем пару раз добавил тяжелой рукоятью в подбородок и печень. У Жака от ужаса и боли перехватило дыхание. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух, а из глаз непроизвольно брызнули слезы.
– С моими деньгами я тебя из-под земли достану… – прошипел Жак на остатках воздуха. – Знаешь хоть, кто я?
– Рядовой лакорский мудак, – без запинки ответил землянин.
Он хорошенько прицелился и нанес Жаку два точных, мощных и звучных удара в пах. Красавчик побледнел, закатил глаза, рухнул на мостовую и свернулся калачиком, похожий на подыхающую гусеницу.
– Спасибо, Дима! – прошептала медленно приходящая в себя Тана.
– Не за что, капитан! Всегда буду рад полетать с тобой.
В это время, с удивлением оценив результат драки, из дверей агентства выскочил охранник с пенобоем наперевес. Смирнов Дима не стал медлить, а выпустил из плазмомета короткую очередь ему под ноги. Брызги расплавленных ступеней фонтаном взметнулись ввысь, одним своим видом выжигая в душе незадачливого стража чужой собственности остатки храбрости. Уронив пенобой, он метнулся под защиту бронированных дверей.
– Поехали, капитан! – землянин распахнул перед Таной дверцу скутера. – На такой машине полиция нас точно не остановит.
– Пока Жак не придет в себя.
– Уверяю, это случится не скоро. Первых показаний от него можно будет ждать лишь к завтрашнему утру.
– А охранник?
– У нас в запасе есть двадцать минут, которые этот старый пердун просидит в сортире от страха. Что я, лакорцев не знаю? Черт-те сколько я тут прожил! Вперед! – Смирнов Дима прыгнул в пилотское кресло и лихо поднял машину над мостовой. – К орбитальным лифтам? – с улыбкой спросил он.
– Конечно! – ответила Тана. – Братишка давно меня там поджидает.
– Он знает, что я тебя прикрывал?
– Нет. Я сама решила подстраховаться, прекрасно понимая, что Мак может нанять кого-то из наших. Ведь он наверняка видел мой снимок в журнале.
– Ты там выглядишь на все сто! – улыбнулся Дима. – А куртка – дерьмо.
– Я бы сама такую никогда не надела. И знаешь… Я дико рада, что мы тебя наняли вторым пилотом. И еще больше я рада, что обратилась к тебе за помощью.
– Взаимно! – подмигнул ей землянин. – Надеюсь, не забудешь мой адресок. Если тебе понадобится моя бесшабашная голова, только свистни. Прилечу с края галактики.
– А ведь твой настощий дом как раз на краю галактики. Там ведь Сол и Терра?
– Да. Я туда и собираюсь в ближайшее время. Гляну хоть одним глазком на историческую родину.
Через десять минут они бросили скутер Жака у станции орбитальных лифтов.
– Провожу-ка я тебя до пирса, если не возражаешь. Дабы еще кому не пришло в голову задержать твой отлет.
– Буду рада! – с улыбкой ответила Тана.
Она вдруг поймала себя на мысли, что не испытывает к землянину ни малейшего отвращения, несмотря на то, что он мужчина. И даже его комплименты были приятны, поскольку никак не затрагивали ее половой принадлежности. Дима относился к ней скорее как к человеку, чем как к женщине, и это… навевало почти романтическое настроение. В капсуле лифта она, как бы невзначай, еле заметно коснулась его руки. Землянин никак не отреагировал. Не отдернул руку и не бросился ее целовать или обниматься.
– Тебе уже лучше? – спросил он. – После удара парализатором?
– Намного лучше! – улыбнулась Тана, имея в виду совершенно другое.
Она вдруг со всей ясностью поняла, что испытывала отвращение не к мужчинам, а к сопливым похотливым слизнякам, думающим не головой, а головкой полового члена. К слизнякам настолько трусливым и неуверенным в своей полноценности, что они не способны завоевать женщину иным путем, кроме покупки или насилия. А настоящие мужчины… Их просто мало. Но они есть. Такие, как Смирнов Дима. Не ожидающие от женщины расположения взамен на что-то. Мужчины с обостренным чувством собственного достоинства, не способные унизиться ни перед женщинами, ни перед другими мужчинами.
«С этим землянином я бы наверное даже поужинала с удовольствием, – поймала она себя на совершенно непривычной мысли. – Жаль, что надо немедленно улетать».
Они попрощались на пирсе у самого шлюза. Дима не сделал ни малейшей попытки обнять Тану на прощание или хотя бы коснуться ее руки. И Тана ощутила, что у нее чаще забилось сердце. Не удержавшись, она едва заметным касанием провела пальцами по руке пилота.
– Спасибо еще раз, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Мне уже значительно лучше. Прощай! Точнее… – Она вспомнила слово, которому учила их занудная преподавательница языка землян в Академии. – Досвиданиэ, – сказала Тана на чужом для себя языке.
– До свиданья, – с улыбкой ответил землянин. – Семь футов тебе под килем!
– Что это ты сказал? – удивилась она.
– Так желали удачи древние мореходы Терры. Пока.
Тана заставила сделать себя шаг назад, шлюзовой люк тут же закрылся, отделив ее от пилота, оставшегося на причале.
– Давай скорее, сестренка! – раздался голос Шивы из рубки. – Диспетчер уже выдал нам разрешение на старт.
– Уходим на мягком, – сообщила Тана, прыгая в кресло. – Усилие маршевых двадцать. Готов?
– Давно!
– Старт!
«Фея» мощно и упруго ушла от пирса, оставив за кормой раскаленное марево догорающих частиц топлива.
– Могу ручаться, что Мак теперь не даст нам покоя, – со вздохом сказала Тана.
– Почему? – покосился на нее Шива.
– Представляешь, он меня все же достал. Нанял Жака, чтобы меня похитить. Хорошо, что я попросила землянина подстраховать меня на выходе.
– Молодец. Но я тоже схитрил.
– Как? – удивилась Тана.
– Я зарегистрировал у диспетчера полет к Альгазену, а не в систему Га.
– Мак не поверит данным диспетчера… Хотя уже то, что мы все же покинули Лакор, будет для него неслабым ударом. А вычислять нас по вектору входа ему придется долго, причем за приличные деньги. Может, он и бросит гоняться за нами. Зачем ему лишние траты?
«Фея» вышла на околозвездную орбиту, Тана просчитывала параметры входа в субспейс. Они с братом пытались скрыть охватившее их волнение, но удавалось это не очень. Впереди их ждала новая неизведанная жизнь. Они готовились начать ее заново, как с чистого листа бумаги, не зная еще, что не так легко сбросить со счетов прожитое. Тана понимала, что к прошлому можно относиться по-разному – можно беречь его, ежедневно вспоминая и вороша в своей памяти, можно вспоминать его как опыт, которым, возможно, еще придется воспользоваться. Еще можно забыть о прошлом, послать его к черту и похоронить навсегда, сделав вид, что и не было его никогда. Но это сложно, тем более что их прошлое было очень ярким и запоминающимся.
Тана решила просто отпустить свое прошлое, зная, что оно есть. Ей надоело таскать за собой весь груз прошлых обид и неудач. Она поняла, что накопленный опыт мало может помочь в новой жизни, хотя бы потому, что опыт оставался прежним, а они уже изменились.
Яхта приблизилась к сектору входа, унося их в новую жизнь. Шива радостно потер ладони:
– Все же наша «Фея» великолепна!
Тана ввела последние данные и ответила:
– Мне кажется, мы еще полетаем на ней…
– А как же спокойная жизнь на берегу моря? – улыбнулся Шива, мечтая о пляже и длинноногих красотках.
– Думаю, что всего еще придется испытать, – сказала Тана. – У меня такое ощущение, словно я сменила кожу. А под ней оказалась новая, еще на целую жизнь.
– Мне это нравится! – рассмеялся Шива.
– Мне тоже, – улыбнулась Тана, уводя яхту в подпространство.
Назад: Глава 18 Недостающий пилот
Дальше: Глава 20 Новая жизнь