Возле офицерской квартиры Арвелу встретился Филлих. Плащ инженера покрывал слой пыли, в запавших глазах стояла тоскливая усталость.

– Вы здорово измучились, старина, – заметил Хадден, отдавая повод своего коня вестовому, – или это от плохой погоды?

– Это от сражений с камнем, – выдохнул Филлих и закашлялся. – Господин Хонт нарисовал довольно сложную схему укрепления, но мне пришлось с ним согласиться. Он прав, ваша милость, он во всем прав… Удивительное дело, но у меня не было ни единого шанса оспорить его расчеты. Этот человек прекрасно разбирается в баллистике, он просто нутром чует, куда нужно стрелять и откуда может прилететь.

– Идите отдыхайте, – произнес Арвел. – Глотните вина, поешьте как следует и – спать. Работы много, а вот времени у нас в обрез.

– Завтра мне придется сменить команду, – махнул рукой Филлих. – Люди падают от усталости. Пусть отдохнут в караулах – это все же легче, чем целый день бить клинья и лить воду.

– Сегодня в город должна была прибыть рабочая команда, – вспомнил Хадден. – Не знаю, сколько их там, но думаю, какая-то помощь будет.

Он и сам устал, да еще болела распухшая нога. Солдатская солонина с кашей и овощами улетела куда-то в бездну, даже не насытив как следует, так что в желудке снова бурчало. В последнее время у него стал побаливать живот, а лечилась эта боль не столько травами, сколько горячим супом и стаканом тростниковой… Именно о супе Арвел сейчас и мечтал более всего.

– Пусть мне подадут офицерский обед, да к тому жаркое и кусок окорока, – сказал он вестовому. – И чтобы быстро, ждать нет времени.

Над лагерем сгущались сумерки, вслед за которыми, – это Арвел знал уже наверняка, – придет туман, холодный, проникающий чуть не до самых костей. Свободные от нарядов и работ солдаты натащили огромное количество дров, и теперь вдоль ограды валялись кучи веток, разрубленные на части пни, какие-то подгнившие доски. Ночью караул разведет костры, которые будут гореть до самого подъема, согревая солдат, уснувших в длинных просмоленных плащах.

Под сырыми навесами у палаток зажгли первые лампы, кто-то затянул солдатскую песню, но обычной веселой суеты, всегда оживляющей лагерь в ожидании скорого ужина, не было, холод и туман действовали на людей удручающе. Вечерняя «королевская чарка» скоро поправит дело, но не надолго – в такую погоду офицеры разрешают ложиться спать пораньше, а желающих колобродить после отбоя не найдется.

Арвел скинул в коридорчике плащ, вымыл руки – вода звонко падала в пустое медное ведро, потом сполоснул лицо и, мокрый, прошел в большую комнату, из-под двери которой сочился желтый свет.

За столом, недавно начисто выскобленном денщиками, сидела Дали в плотной накидке с меховой оторочкой, а перед ней и справа, и слева лежали бумаги с желтыми печатями Торговой палаты города Каффа.

– Чем это ты занимаешься? – изумился Арвел, снимая с бронзовой вешалки полотенце.

– Это договора, – спокойно ответила Дали. – Договора, милый, они самые. Трир способен справиться с полковой канцелярией, когда мы находимся на казенном довольствии, а сейчас – увы, его головы не хватает. Сегодня утром приехали пекари, они чуть запоздали из-за какой-то ерунды и очень извинялись, но две фуры с хлебом и фуру муки они привезли. Потом приехали мясники, а с мясниками и зеленщики, которые привезли бумаги от рыботорговцев. Всем этим людям придется платить, хоть они и готовы кормить нас за половину городской цены.

– Да помилуют нас луны, – вздохнул Хадден. – Утром я отправлюсь в ссудный дом и оприходую королевские бумаги и Трир поедет со мной, как бы он ни отбрыкивался.

– Тебе еще и письмо, – Дали порылась в своих бумагах и послала по столешнице небольшой пакет. – Приезжал вестовой от коменданта.

Арвел взял письмо в руки, но не успел даже сломать печать, как хлопнула входная дверь и загремели кастрюльки. Инженер отошел к окну – поварята застелили край стола скатертью, расставили свой груз и поспешно удалились. Хадден облегченно вздохнул. Сев, наконец, к столу, он вскрыл пакет, положил письмо перед собой и взял в руку ложку. Дали придвинула ему яркую масляную лампу, чтобы удобнее было читать.

В коротком послании Саллен докладывал о прибытии ожидаемых рабочих вместе с артиллерией – все добрались спокойно и без заболевших, но люди неимоверно устали, так что комендант предложил им всем как следует отдохнуть до утра. Артиллерийский командир и начальник отряда явятся в лагерь сразу после завтрака. Арвел кивнул, это было разумно. Комендант Саллен со своей спокойно деловитостью нравился ему все больше, и письмо в очередной раз подтвердило первые впечатления. Полковник явно не блистал стилем, но зато и не писал лишнего, отнимая время адресата, как это частенько случалось у некоторых штабных.

– Наконец-то я могу спокойно поесть, – пробормотал Арвел, приканчивая грибной суп. – А где, кстати, старина Хонт? Света в его комнате я не заметил.

– Насколько я знаю, он торчит в палатке у Гетца, что-то они там вычисляют. Он забегал после возвращения, просил не ждать его к ужину.

Дали аккуратно сложила договора в картонную папку, перетянула ее ремешком и сунула в шкаф у стены. На пальцах у девушки Арвел разглядел несколько маленьких чернильных пятен. Ей уже давно не приходилось помногу писать, вспомнил он. Давно… наверное, несколько лет.

Она села поближе к нему, положила на серебряную тарелку кусочек окорока, придвинула к себе чашку с маринованными овощами и, наконец, позволила себе короткий вздох.

– Ты тоже устала, – утвердительно произнес Арвел.

– Погода, – Дали мотнула головой. – Да и бумаги писали не самые сильные мастера каллиграфии. У торговцев и мастеровых не принято тратить время на такую дурь. Но, ты знаешь, – она взяла со стола кувшин тростниковой, налила в две крохотные чашечки, – мне стал нравиться этот город. Не знаю, насколько он красив, но люди, в нем живущие, выглядят весьма сердечными. И, наверное, это не только потому, что они боятся войны. Это… Это внутреннее.

– Увы, сердечны здесь не все, – скривился Хадден. – Сегодняшним утром я видел кое-что…

Он подробно рассказал ей обо всем, что случилось с ним на позиции – и о странном визите двух всадниц, и о чутье юного Хинта, и об экспедиции в заброшенный дом. Дали слушала, не перебивая, при этом на лбу у нее залегли две упрямые морщинки. Арвел хорошо знал, что они означают.

Именно так Дали выглядела, готовясь к стрельбе, и промахивалась она нечасто.

– Утром я поеду в город.

Арвел понимающе наклонил голову.

– Именно это я имел в виду. Тебе вряд ли удастся выдать себя за какую-нибудь купеческую дочку, но сейчас в этом нет необходимости. Многие дворяне поступили на службу в торговые дома, а брать с собой в деловые поездки членов семьи – дело нормальное.

– Белошвеек мало интересуют вопросы происхождения покупательниц, – тихонько засмеялась Дали. – По крайней мере, на словах. Зато никто лучше их не знает все секреты окрестных владетелей, особенно если владетель имеет молодую дочь, которая хорошо держится в седле и любит охоту…

…После завтрака Арвел остался в полном одиночестве. Хонт показал ему несколько листков с таблицами, рассыпался в извинениях: работу он закончил, но теперь все следовало переписать набело! – и уехал с Филлихом на Южный Рог. Дали умчалась еще раньше, едва выпила чашку сладкого отвара с булочкой. Как девушка оделась, Арвел разглядеть не успел. Трир бродил по лагерю, распекая офицеров, и вообще старался не показываться Хаддену на глаза, хотя прекрасно знал, что сегодня придется ехать в город.

Вестей от Гро пока не было, впрочем, Арвел и сам понимал, что дело может растянуться надолго, ведь тут уж как повезет. Пойди найди двух лжемонахов в немаленьком городе!

Не зная, чем себя занять, Арвел накинул кожаную куртку и вышел на воздух. В лагере было почти тихо, если не считать обычной кухонной возни и редкого ржания лошадей. Его, пушки, тщательно смазанные и зачехленные, стояли под навесами в хозяйстве Рино Гетца, который, как доложили Арвелу, сразу после завтрака завалился в постель, утомленный ночными вычислениями. Хонт явно замучил его своими формулами и графиками, но Гетцу общение с ученым было только на пользу.

Пушки ждали своего часа – и Арвел был уверен, что они его не подведут. Князя Руччи ждет очень неприятный сюрприз, не хуже, пожалуй, того, что он преподнес спесивому Хирцу. Хирц перерезал себе горло… что ж, судьба переменчива.

При мысли о рейде на острове Наэр Хадден поежился. Тогда они совершили почти невозможное – удастся ли подобное сейчас?

«По крайней мере, здесь нет этого бесконечного дождя, – усмехнулся сам себе инженер. – и всегда есть, где согреться…»

У главных ворот вдруг сипло взревела труба, заставив Арвела расправить плечи. Мимо него пробежал молодой лейтенант, помощник дежурного, в сопровождении двух солдат из свободной смены.

– Свисти вестовых, – бросил Арвел часовому у входа в офицерскую квартиру, – пусть принесут что-нибудь согревающее: у меня гости.

Он поправил потрепанную шляпу с широкими мягкими полями и зашагал в сторону ворот. Трех всадников, рядом с которыми быстро шел тот самый лейтенант, Хадден увидел издалека, как только обогнул одну из конюшен. Комендант Саллен, ехавший первым, тоже заметил его, махнул рукой и ловко спрыгнул с лошади. Его спутники – розовощекий капитан береговой артиллерии и высокий широкоплечий мужчина с длинными седыми волосами, – недоуменно заговорили что-то, но комендант только махнул рукой, так что им не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.

– Вот и подмога! – приветствовал он Арвела, когда они встретились на выложенной деревянными плашками дорожке. – Представляю вам, господа, Арвела Хаддена, старшего королевского инженера и тайного советника третьего ранга. Мы прибыли в расположение его полка, так что теперь вся власть над вами и вашими людьми переходит непосредственно к нему.

– Думаю, о моих титулах вы уже наслышаны, – мягко усмехнулся Хадден, – да и обо всем остальном тоже. Давайте пройдем в мое обиталище и поговорим в тепле.

Розовощекого капитана звали Филбер, а седой старшина строителей, носатый и весьма суровый с виду, представился как господин Илк, мастер-сотник на королевском контракте. На Арвела сразу глянул как-то сверху вниз, что не могло ему понравиться, но Хадден решил не реагировать. При желании, он сейчас мог поставить на место кого угодно, включая королевского наместника.

В большой комнате уже был накрыт скромный стол, но на кувшины и тарелки с печеньем Арвел не обратил ни малейшего внимания. Усадив гостей, он сразу перешел к делу:

– Прежде всего, господа, мне хотелось бы услышать доклады о том, с какими силами вы ко мне прибыли. Это сейчас главное – нас отчаянно мало, и времени, я боюсь, тоже. Сезон штормов начнется весьма скоро, неприятель должен успеть высадиться до его начала.

– У меня три полные батареи дальнобойных орудий системы Альтрена, – затеребил редкие усики артиллерист, – расчеты отлично вымуштрованы, врага не боятся. В бою бывали не все, ну да сейчас такое время… В войсках много случайных людей.

– Три батареи? – переспросил Хадден. – Это лучше, чем я мог думать. Вижу, зря я жевал зубы, размышляя о безрассудстве командования.

– Ради этого города вычистили почти все остальное побережье, – невесело засмеялся капитан Филбер. – Да, и вот что еще: в последний момент мне добавили батарею картечниц-шестистволок местной работы. Их делали в Геррите, и на испытаниях эти штуковины показали хорошие результаты. Вот только за прислугу я, э-ээ, не отвечаю. Все эти люди собраны кто откуда, командует ими какой-то странноватый старшина, ранее покинувший войска из-за ранения. Набирал их полковник Батц, так что все вопросы лучше задавать ему самому.

– Батца я знаю достаточно хорошо, поэтому не верить ему не могу, – Хадден нахмурился, не очень понимая, о чем вообще идет речь. – Картечницы, говорите? Думаю, они могут оказаться чрезвычайно полезны для нас – на случай, если шлюпки все же смогут подойти к самому берегу. Завтра я навещу вас в расположении, и мы возьмем пару этих орудий на испытания – вместе с расчетами, конечно.

– Это было бы замечательно, – поклонился капитан. – Сам я еще ни разу не видел их в деле, да хуже того – этот двинутый старшина не позволил мне заглянуть под чехлы.

– Вот и хорошо. Завтра же мы обсудим вашу будущую позицию… А что скажете мне вы, господин Илк? – Арвел повернулся к строителю, который сидел на своем стуле с надменной недвижностью статуи и смотрел куда-то вдаль.

– У меня восемьсот пятьдесят человек, – отрывисто произнес тот, опустив наконец, гордо задранный подбородок, – из них примерно три сотни – вполне квалифицированные работники, а вот остальные, увы, сброд, набранный по местным хуторам. Лопату от кирки они еще кое-как отличают, но месить раствор их уже не поставишь, только с мастером. Таким парням я не доверил бы строить что-то сложнее хлева… Впрочем, хорошо, что нашли хотя бы этих.

– Нам не потребуются мастера высокого уровня, – довольно резко оборвал его Арвел, которого утомил этот словесный поток.

– О?.. Но я думал, что в этом городе строится крепость, – Илк вытаращил на инженера водянистые глаза, – и поэтому здесь требуются настоящие зодчие, а не толпа свинопасов…

– Здесь есть те, о ком вы сейчас сказали, – произнес Хадден и увидел, как скривился в понимающей усмешке комендант, – а нужны нам сейчас каменотесы и землекопы, причем чем больше, тем лучше. Мои саперы убиваются на каменоломне, хотя учили их совсем другому. Ладно… – Арвел скосил глаза на Саллена, прося того откупорить что-нибудь, и полковник потянулся к ближайшему кувшину. – До завтра все могут отдыхать. Утром к вам, Илк, приедут мои люди с транспортом и повезут рабочих на позиции – сперва понадобятся сотни три человек, дальше посмотрим. Нам придется работать еще и в городе, но пока я не определился, где же именно.

– Я знаю одно местечко, – прищурился Саллен. – Если ваша милость сможет завернуть ко мне после обеда…

– Я смогу раньше. Часа через три – устроит?

– Это было бы просто отлично!

После стакана вина комендант сделал знак прощаться. Дисциплинированный Филбер сразу же вскочил и взял в руку свою форменную шляпу, а господин Илк вдруг застыл, глядя куда-то мимо Арвела.

– Я привык требовать от рабочих порядка во всем, – произнес он.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Арвел. – Но что вы хотели этим сказать?

– Боюсь, что работа под руководством армейского начальства разбалует их, и результат окажется ничтожным. Королевские средства будут потрачены впустую…

– Мои старшины, – закашлялся, не в силах более видеть этого типа, Хадден, – выбьют дурь из любого… Разрешите мне проводить вас, господа. Да… Да! Время, будь оно проклято. Времени сейчас нет решительно ни на что…

Когда караул закрыл решетчатые ворота и лошади гостей исчезли за поворотом дороги, Арвел задумчиво почесал затылок.

– Три полные батареи Альтрена, – сказал он седоватому лейтенанту, дежурящему начальником смены, – как ты считаешь, Литти?

– Это для нас? – удивился тот. – Вы про этого толстяка-артиллериста? Скажу честно, я ни разу не видел эти пушки в деле. Но говорят о них хорошо. Да что там – очень хорошо, господин Арвел. Надо думать, что шансы наши растут?

– Пока да, – отозвался Хадден.

Вызванный вестовым Трир явился буквально через полминуты. Глаза его смотрели виновато, но Арвел и не подумывал отчитывать полковника за то, что он спрятался от коменданта с гостями. По большому счету, прямодушный вояка сейчас был бы немного не к месту, а уж представить себе, какое впечатление мог произвести на него господин Илк и чем все это могло закончиться…

– Едем в город, – коротко сообщил Арвел. – Полусотню с собой, и чтобы с пиками, ясно?

– Все готовы с самого утра, как вы и велели.

– Тогда я одеваюсь!

Трир не слишком любил надевать официальный мундир, но сейчас ничего другого ему не оставалось, пришлось влезать в начищенный до блеска панцирь, опоясываться желтым кушаком и поправлять перья на шляпе. Денщик поднес ему длинный, до пят, плащ из синего бархата с позолоченными пряжками ремешков. Полковник вздохнул, набросил его на плечи и вышел из своего домика. Пятьдесят всадников в шлемах, с пиками и палашами на поясах уже ждали его.

Вскоре появился и Арвел. Солдаты, привыкшие видеть его в потрепанной одежде, а зачастую и вовсе в кожаном переднике кузнеца, недоверчиво заулыбались. На огромном коне восседал сухощавый, властный вельможа – поблескивала золотом кайма на плаще, и посверкивали сквозь перчатки камни на пальцах. Ленту его шляпы украшал большой значок королевского инженера с плоским рубином посередине.

Хадден осмотрел двух вьючных лошадей с сумками для денег, улыбнулся и молча махнул рукой. Кавалькада тронулась.

Улица, где располагалась контора торгового дома братьев Глон, которым следовало передать бумаги финансового ведомства, находилась в верхней части города, так что ехать было недалеко, и, в сущности, Арвел вполне мог обойтись без такого большого конвоя. С практической точки зрения так было бы даже лучше, но увы, инженер слишком хорошо знал пеллийских негоциантов. Явись он по-простому, с несколькими солдатами и без всех этих перьев, бархата и прочего – не поймут, а потом по городу пойдет шепоток… Зашуршат дурные слухи, вылезут откуда ни возьмись старухи-вещуньи, и однажды вдруг ударит из города толпа людей, поверивших в то, что гибель неизбежна, а значит, надо бежать, бежать с выпученными глазами, бежать в никуда, потому что разум остался там, за спиной, и не осталось теперь ничего, кроме слепого ужаса.

Дорога заняла не более получаса. Саллен подробно описал большое здание из серого кирпича с башенкой в правом крыле, так что найти его не составило никакого труда. Двое старшин отдали команды, и всадники растянулись вдоль улицы по обе стороны от угла до угла. Немногочисленные прохожие, тараща от изумления глаза, поспешили скрыться за перекрестком и теперь наблюдали оттуда.

Спрыгнув с коня, Хадден передал повод подбежавшему солдату, важно кивнул Триру и прошел мимо двух служащих в синих платьях, которые, завидев необычных посетителей, выскочили наружу и теперь стояли, держа двери нараспашку. В большом высоком зале, где сидели в своих загородках писцы и кассиры, на Арвела едва не налетел грузный седой мужчина с глазами навыкате. Выглядел он солидно: перстни на пальцах, золотые ленты на тонком сукне длинной накидки с накладными фальшивыми рукавами, даже пояс его был украшен бляшками с мелкими желтыми камешками.

– Ваша милость, господин инженер! Э-ээ, господа! – затараторил он, косясь на грозно лязгающего железной ногой Трира. – Мы ждали вас все эти дни… прошу, прошу со мной! Для вас давно все готово!

Хадден сделал шаг назад и изобразил на лице любезную улыбку.

– Вы-ы, господин Глон, как я понимаю? – поинтересовался он, растягивая слова в модном придворном стиле. – Рад, очень рад. Что ж, веди-ите нас, друг мой, ведите.

Наверх вела широкая каменная лестница, застеленная вытертым ковром. Поглядев на дешевые бронзовые кольца для ламп на стенах, Арвел понял, что господа Глоны не слишком-то стремятся к внешнему лоску. С другой стороны, будь они бедны – никогда, ни при каких обстоятельствах, королевские финансисты не стали бы выписывать на их имя заемные бумаги. Арвел хорошо знал, как работает эта система. Трон всегда честно платил свои долги, и с большими процентами – но заработать на этих займах могли только самые состоятельные и много раз проверенные люди. Иногда королевские долги становились ниточками, при помощи которых чиновники из Града манипулировали пеллийской торговлей, особенно когда речь шла о торговле заморской. Кое-кто бывал этим недоволен, но высокий процент, как правило, покрывал те или иные неудобства.

Почтенный негоциант провел своих гостей на второй этаж, в большой кабинет с полосатыми серо-зелеными шелковыми обоями, все стены которого до самого потолка занимали тяжкие, как грех, шкафы, забитые канцелярскими книгами. Возле окна находился здоровенный письменный стол, заваленный бумагами с различными печатями: печатями синими, печатями красными, таможенными смоляными печатями с двумя шелковыми хвостами и даже фискальными, жидкого стекла с черной лентой. На подоконнике Арвел увидел дорогую золотую курильницу, но какому богу она была посвящена, понять не смог.

– Итак, к делу, – тон господина Глона вдруг изменился, став не то, чтобы жестким, но вдруг строгим и деловым. – Пока нам несут вина, я хотел бы взглянуть на бумаги.

– Извольте, – кивнул Арвел, доставая из-под плаща прошитый нитками пакет.

Негоциант вытащил откуда-то ножницы с загнутыми концами, привычно ловко разрезал нить и раскрыл желтый сложенный вчетверо лист с большой печатью. Глаза его заскользили по тексту – всего несколько секунд, но этого ему оказалось достаточно.

– Сумма солидная, – пробормотал он, не поднимая глаз. – Примете ли вы какую-то часть королевскими ассигнациями или же вам нужна только монета?

– Я мог бы принять и ассигнациями, – поднял плечи Арвел, – несмотря на то что в лавке ими не рассчитаешься. Но вот мои люди – солдаты, почти тысяча рабочих, свезенных со всего острова?

– Да, – задумчиво согласился Глон. – Я вас понимаю… Какую долю вы затребуете золотом?

– Минимально возможную, – сразу ответил Арвел. – Скажем, одну шестую. Я заинтересован в бронзе и меди, в меньшей степени – в серебре.

– Мы были готовы к этому, – все так же меланхолично отозвался Глон, и Арвел вдруг подумал, что старый торгаш чем-то озадачен, но никак не может решить, говорить ли об этом со своими необычными гостями.

Глон вдруг взял со стола серебряный колокольчик и требовательно дзинькнул. За дверями, очевидно, уже ждали, потому что на звон в кабинет вошли двое юношей, несущих столик на коротких гнутых ножках. На лакированной столешнице стояли несколько кувшинов и две золотые вазочки со сластями. Господин Глон тотчас же поднялся из кресла, подошел к столику и принялся срывать с кувшинов печати. Закончив, он открыл неприметный боковой буфет, чтобы достать бокалы. Арвел молча ждал, развалившись в деревянном кресле с бархатной обивкой – Глон не суетился, движения его были неторопливы и полны достоинства.

– За Трон! – провозгласил он, поднимая свой бокал. – За Трон и за благородную службу!

Арвел благодарно кивнул. Вино оказалось превосходным, он давно уже не пил такого.

– Какой дивный напиток, – Хадден взял в руки кувшин, осмотрел горлышко, и вдруг моргнул от удивления: на засохшей синей смоле явственно читалось изображение оленя – точь-в-точь, как на кувшине из дома старого отшельника! – Признаться, я и сам отправил бы с десяток золотых такому поставщику: вино, как мне кажется, привезено из-за моря?

– А? – Глон поднял кувшин, поглядел на пробку. – Н-нет… мне приятно заметить, что ваша милость изволят ошибаться.

– Быть того не может! Вино пеллийское?

– Мало того, господин мой – вино местное, и когда вы познакомитесь с его автором, вам не останется ничего другого, кроме как признать, что вы посрамлены в своем скепсисе. Вино не из дешевых, в таверне вам такого не подадут, да и вообще, мало кто из окрестных владетелей способен его заказать. Впрочем, покупатели у господина Витцли есть, так что он со своим виноградником вовсе не бедствует. Найти его совсем нетрудно, он живет в Динди, это всего лишь три лона к северо-востоку от города, если ехать по дороге святителя Френта. Там, в этом самом Динди, вам на его усадьбу укажет любой, у кого есть руки.

Глон замолк, потер с силой лоб и снова звякнул колокольчиком. На его зов вскоре явился бледный служащий с большими залысинами на сплюснутом с боков черепе. Негоциант вручил ему какой-то исчерканный карандашными записями лист, и служащий бесшумно исчез. Арвелу показалось, что Глон тихонько вздохнул.

– Ваши деньги будут готовы через полчаса, – произнес он и уселся в свободное кресло напротив Трира. – Мне от вас потребуется печать полка и пара подписей, но это все… это потом. – Негоциант наполнил бокалы, поднял свой и вдруг с совершенно неожиданной грустью произнес: – Я говорю об этом вине с некоторой гордостью, господа мои, по причине того, что еще прапрадед мой родился в Каффе, и он был первым, чье имя оказалось внесено в храмовые списки – отец его прибыл с Севера. Но, господа, прапрадед – это достаточно солидно, этого вполне хватает для того, чтобы считать себя плотью от плоти города и волшебного залива, на берегу которого город стоит. Ведь город – это не стены. Город – это люди, которые эти стены возводят…

– Вы весьма поэтичны, господин Глон, – чуть удивленно заметил Арвел. – Город – это люди… да, мне не остается ничего другого, как согласиться с вами. Что ж, давайте выпьем за чудесный город Кафф и за людей, его построивших.

Глон кивнул. Он пригубил вина, поставил бокал на стол и вдруг посмотрел на Арвела в упор. При иных обстоятельствах Хадден мог бы счесть такой взгляд оскорбительным, однако сейчас предпочел ответить только короткой улыбкой.

– Беда в том, что люди в нашем городе очень разные, – тихо произнес торговец.

– Это не новость для меня, – в том ему ответил Хадден.

– Я предполагал нечто подобное… Сейчас, господа, я расскажу вам кое-что, надеясь на полное ваше понимание…

Арвел с Триром молча переглянулись, и полковник со значением крутнул правый ус.

– Мы не первый день на службе, – проговорил Арвел, стараясь, чтобы голос его звучал как можно мягче. – Вы можете располагать нашим доверием так, как вам заблагорассудится – по крайней мере, в вопросах, касающихся интересов Трона.

– Благодарю вас. Это именно то, что я хотел услышать. Итак… Видите ли, пару недель назад с нами полностью, до последнего медяка, расплатилось одно семейство. Долг этого семейства был стар настолько, что получить его мы не рассчитывали ни в малейшей степени. В нашем деле бывают такие долги, о которых не принято даже вспоминать – пропади они пропадом, да и все. Тут же, вдруг, прибывает управляющий поместьем, с тремя наемными охранниками, а в коляске у него – мешки. И сумка, сумка с ассигнациями! Признаться, я опешил. Конечно же, мы провели всю сумму по кассе, выдали управляющему соответствующие бумаги и проводили его с поклонами. А я – хм, я, признаться, отправил пару знающих людей выяснить, не возникло ли там какого наследства или чего-то подобного. Увы, нет. Происхождение средств осталось для меня великой тайной. Пришлось предположить, – Глон нервно хихикнул, – что владетельные господа нашли на своих землях старинный клад, ибо никаких других разумных объяснений у меня не было.

– Скажите, – прищурился Хадден, – а эти ассигнации проходили через ваши руки или ими занимались только ваши служащие?

– Сумма была не так, чтобы мала, – резко ответил Глон. – Поэтому, разумеется, бумаги я проводил через кассу сам, не доверяя это никому. У нас так заведено со старых лет…

– И ассигнации были военного выпуска?

– Нет, это были бумаги примерно двадцатилетней давности. Но для нас это никакого значения не имеет, мы принимаем любые непогашенные обязательства королевского казначейства.

– Вы понимаете, что это может означать?

Глон облизнул внезапно пересохшие губы и потянулся к вину. Арвел понимал, насколько ему сейчас тяжело. Полновластный хозяин старого торгового дома, он целиком и полностью зависел от своей репутации, от сотен тайн и секретов, навсегда оседавших в шкафах его конторы. Стоит ему сболтнуть лишнего – и все пойдет прахом, ибо кто захочет иметь дело с человеком, неспособным хранить секреты делового доверителя?

– Южная Звезда не располагает королевскими бумагами современного выпуска, – почти шепотом произнес господин Глон. – Это известно всем, вплоть до портовых мальчишек. Но видите ли, в чем дело, – негоциант допил свое вино, тут же налил себе снова, будто бы позабыв о гостях – впрочем, сейчас это было простительно, более того, Трир сам потянулся к кувшину, чтобы налить ему, но Глон опередил его, – семейство это не может похвастать ничем, кроме древности фамилии. Ни родовитости, ни деяний предков, ни даже амбиций, что удивительно в нашем краю. Совершенно серые люди: клочок земли, два десятка арендаторов, полуразваленная башня… нищета в кружевах, не более того. Их круг общения – пара жрецов и дальняя родня, живущая где-то к востоку. И никого больше.

– А сыновья? – спросил Хадден.

– А сыновей у них нет, – приподнял плечо Глон. – Три дочери, другого боги не послали. Старшая вроде бы на выданье, пытались ее хоть куда-нибудь пристроить, да не берут. Считают истеричкой: увлекается мечом, с утра и до ночи в седле, на женихов сверху вниз смотрит. Таких тут не берут, не те края.

– Три, значит, дочки, – повторил Хадден. – И сыновей нет. Вот дела, правда, Трир?