9. Стеклянный замок
Поднявшись по серым каменным ступеням, через туго открывающуюся дверь они прошли в длинное узкое помещение, в котором два бармена в белых куртках смешивали напитки для десятка людей, сидящих вдоль длинной стойки. Еще два официанта мотались по залу, обслуживая сидящих за столиками.
Один из официантов, заметив вошедшую компанию, направился к ним. Тут же Йоссариан, оставив девушек на попечении Томпсона, устремился ему навстречу. Перехватил и о чем-то поговорил. Официант, как заметил Том, сначала пытался возражать, но после того, как из рук в руки перешла одна зеленая бумажка, расплылся в улыбке и показал на ближайший свободный столик.
Не успели они разместиться, как тот же официант приволок поднос с двумя кружками пива и парой рюмок виски для мужчин и три коктейльных стакана с кока-колой для девушек. Выпили по первой. Заметив реакцию девушек, Том подумал, что пять «зеленых спинок» (прозвище доллара) не зря перекочевали от летчика к официанту. Кока-кола явно была «с прицепом». Так что через пару анекдотов (очень хорошо пошли анекдот про десантника и тигров) и столько же раз поднятых бокалов разговор как-то само собой распался на два направления. Йоссариан болтал о разных пустяках со своими двумя спутницами, а Том — с пригласившей их сюда брюнеткой, по имени Норма. Причем попытка еще раз завести общий разговор, рассказав анекдот о лучшем муже — слепоглухонемом капитане дальнего плавания, окончилась неудачей. Все немного посмеялись, причем Норма несколько нервно и компания снова распалась на две. Том про себя прикинул, что девушка-то скорее всего технически уже не девушка, и наиболее вероятно что муж — моряк. Очень уж реакция характерная. Поэтому стоит сменить тему. Он еще немного пошутил о том, что в армии интересней, чем на заводе. И неожиданно для себя обнаружил, что вполне серьезно обсуждает с ней ситуацию на фронте и возможный дальнейший ход войны. Нет, Норма конечно судила обо всем на уровне школьного дилетанта, но за этими наивными рассуждениями чувствовался незаурядный ум и стремление к знаниям. Его самого заинтересовал такой разворот в их беседе. Поэтому Том предложил покинуть бар и прогуляться по улице. Норма согласилась и, оставив свою долю оплаты на столике, они распрощались с весело щебечущей о пустяках компанией.
По улице они прошли совсем недалеко и оказались около довольно-таки мрачновато выглядевшего дома явно постройки прошлого века.
— Вот и мое жилье, — грустно сказала Норма, остановившись под фонарем и показав на это обшарпанное строение.
— Очень интересное здание. Выглядит совершенно нежилым, — хитро улыбнулся Том. — Может быть ты все же разубедишь меня в этом?
— А, пошли, — вдруг решилась она. — Только бы Марта спала.
— Кто такая?
— А… — Норма махнула рукой. — Есть тут такая старая крыса. Все следит за моим поведением. Предполагаю, хочет потом донести…, — она не договорила, проглотив последнее слово и начала рыться в сумочке, доставая ключи.
Потом они относительно долго пробирались по темному извилистому коридору, пока наконец не остановились перед свежепокрашенной в веселый салатовый цвет дверью.
— Домовладелец разрешил, — поняв невысказанный вопрос Тома, прокомментировала состояние входа в свое жилье Норма. Еще один поворот другого ключа и они оказались в комнате. Норма тут же щелкнула выключателем и Толик смог увидеть, как живет обычная американская работница. Внутри квартирка казалась тесноватой и не слишком уютной. Хотя чувствовалось стремление хозяйки украсить свое жилище. Обои, хотя и слегка выцвели, но выглядели чистыми. Освещавшая комнату тускловатая лампочка пряталась за оригинальной формы абажуром, похоже — самодельным.
«Бедненько, но чистенько, — мелькнула первая мысль, — ух ты, книги, — была вторая. — Нет, в те времена читали несколько побольше, чем в будущем, все-таки ни телевизора, ни интернета пока не было. Но читали в основном всякие развлекательные романы. А тут стояли книги, которые вполне можно было назвать классикой». На полке стояла даже «Американская трагедия» Драйзера, которую Толик читал в том далеком прошлом, которое еще не стало будущим.
— Любишь читать? — спросил Том, делая вид, что не замечает, как Норма старательно перекрывает вид на кровать, застеленную неновым по внешнему виду покрывалом.
— Очень люблю. А ты? — ответила она, перестав на время смущаться.
Разговор о прочитанных книгах (к своему стыду, Том не мог вспомнить и трети названных девушкой книг), как-то плавно перетек в обсуждение романа Драйзера и взаимоотношений Клайда и Роберты. А потом… рука Нормы незаметно оказалась в руке Тома.
Потом почему-то погас свет и некоторое время они сидели, тесно обнявшись и целуясь, прямо на кровати. Еще несколько мгновений они молча ласкали друга, снимая одежду слой за слоем, словно шелуху с луковицы. И едва спал последний слой, они оба, не сговариваясь, одновременно улеглись на заскрипевшую кровать. Некоторое время были слышны лишь ритмичные поскрипывания кровати да отрывистые вздохи. Затем Толику пришлось приглушить рвущийся из горла девушки крик долгим поцелуем. Они полежали некоторое время, отходя от охватившего их безумия. Потом Норма встала и начала что-то искать у себя в сумочке.
— Что ты там ищешь? — удивился Том.
— Сигареты. Кажется кончились, — ответила разочарованно Норма.
— Выкинь ты из головы эту ерунду. Иди сюда, я тебе такое покажу, мигом про сигареты забудешь, — Толик не любил курящих женщин. А научить неискушенную американскую недевственницу он мог многому, все-таки Америка сороковых была еще очень пуританской страной. И продолжала такой быть примерно до начала пятидесятых, как помнилось Толику.
В общем, показанные им новинки сначала были восприняты в штыки, через несколько мгновений — с любопытством, а потом понравились, и бурная сцена на кровати повторилась еще раз. После чего они, совершенно обессиленные, так и остались лежать в кровати. Немного погодя Норма уткнулась головой в плечо Тома и заснула. Тот еще некоторое время лежал, пытаясь разглядеть в нависшей полутьме потолок и прислушиваясь к ровному дыханию девушки. И наконец, задремал сам.
Громкий стук в дверь заставил его вздрогнуть и проснуться. Рядом, недоуменно оглядываясь, лежала проснувшаяся Норма, в полусне выглядевшая еще более милой и женственной.
— Что за чепуха? — спросила она недоуменно.
— А я знаю? Кто к тебе должен прийти? — ответил вопросом на вопрос Том, вскакивая и привычно стремительно забираясь в униформу.
— Никто, — поднимаясь и надевая как по волшебству появившийся в ее руках халат, ответила она и двинулась к двери в которую стучали все громче.
— Кто там?
— Откройте, военная полиция!
Норма вопросительно посмотрела на Тома.
— Открывай, — прошептал он, двигаясь так, чтобы его было не видно из открытой двери.
Девушка, посмотрев на него, осторожно подошла к двери и аккуратно ее открыла. В проеме возникла мощная фигура показательного полицейского в полном снаряжении поверх стандартной униформы цвета хаки — в белой каске с буквами «МП», с висящими на боках кобурой «Кольта» и дубинкой, в белых крагах поверх брюк. За его плечом торчала голова второго такого же персонажа.
— Мисс…, — впечатление было такое, словно заговорила обезьяна из зоопарка.
— Миссис, — перебила его Норма.
— Извините, мэм. Миссис, — невозмутимо продолжил полицейский, а второй на мгновение радостно осклабился, — нам поступило сообщение, что у вас скрывается армейский дезертир.
— Дезертир? — натурально удивилась девушка, невольно поворачиваясь к Тому. Пришлось ему выйти из тени и показаться на глаза полицейским.
— Простите, сэр, — с иронией спросил он, — а откуда у вас такие сведения?
— Не ваше дело, — напрягся полицейский. И картинно положил ладони, вернее, на взгляд Тома, лапы, на кобуру и дубинку. — Пойдешь с нами, сардж, или применить силу?
— Только попробуйте, — начал было заводится Том, но взглянув на обескураженную Норму, постарался успокоиться. — Ладно, парни. Пойдемте к вашему начальству и выясним в чем в дело. А ты, — он повернулся к девушке, — не волнуйся. Я на фронте выжил, что мне эти тыловые недоразумения. — Обняв и поцеловав под смешки полицейских раскрасневшуюся Норму, он повернулся к двери. Холодно взглянул и двинулся на выход, прямо на непроизвольно расступившихся перед ним полицейских. — Пошли, — скомандовал Том, заставив правоохранителей невольно подчиниться его команде.
Они вышли на улицу и прошли уже где-то полквартала, когда полицейские наконец опомнились.
— Хэй, Родж, — второй полицейский, высокий, но более худой и слабый, чем верзила, осознал сложившуюся ситуацию первым. — Этот чертов дезертир издевается над нами. Думает, раз нацепил «Пурпурное сердце» и сержантские знаки, то может вторить что угодно. Да и одет он для дезертира слишком шикарно. Нашему «мышонку» это не понравится.
— Ничего, мы это сейчас исправим, — громила, который шел впереди, отвечая, одновременно остановился. Быстро повернулся, выбрасывая вперед руку с дубинкой, целясь в живот. Вот только Тома в этой точке уже не было. Он среагировал на первые же слова «второго». И был готов ко всему. Дождавшись ответа Роджера, Том резко затормозил. Без размаха, но изо всех сил всадил кулак поддых не ожидавшему подобного «второму». Тут же отскочил в сторону, избежав удара дубинки и сцепив руки в замок, добавил согнувшемуся второму полицейскому по шее. Тот упал, отключившись. Первый полицейский, Родж, еще только поднимал дубинку для второго удара, когда стремительно двигавшийся Том словно размазавшись в воздухе изо всех сил боднул его головой в грудь. Одновременно сержант ударил ногой под коленную чашечку полицая. Подтвердив истину старой народной пословицы о громко падающем большом шкафе, не ожидавший атаки гроимила рухнул на брусчатку. Выронив дубинку, он непроизвольно схватился руками за ударенное колено. И не успел среагировать еще на один удар Тома, отправивший его во временную нирвану.
Сержант чувствовал себя как во вражеском тылу. Поэтому он не стал задерживаться, быстро обыскал упавших, забрав у полицейских все бумаги, один из револьверов и все патроны. Прохожих, из-за ночного времени, можно было не опасаться, а вот узнать, кто и зачем на него наехал требовалось срочно. Однако немного отдалившись от места схватки и остыв, Том решил, что срочность он слегка преувеличил, учитывая, что ночь еще не прошла. Поэтому он вернулся параллельной улицей к знакомому дому, в одной из комнат которого столь упоительно провел первую половину дня. Найти нужную квартиру оказалось проще простого — в окне еще горел огонек. О чем разговаривали Норма и Том и чем занимались до утра, история умалчивает…
Зато в отчетах военной полиции сохранились некоторые следы того, чем занимался второй лейтенант Том Джеррил, по прозвищу «Мышонок», командовавший военной полицией в Ван-Найсе. Получив доклад, что двое его подчиненных — Роджер Айвисенк и Стивен Джаллико не позвонили с контрольной точки, он сразу отправился в офис местного шерифа. Ну и заодно, как было «неофициально» известно лейтенанту, главы местной итальянской мафии, которой, как известно, не существует. Именно поэтому Люка Браззи спокойно исполнял обязанности как главного борьбы с преступниками, так и главного преступника этого небольшого пригорода Сан-Франциско. И неплохо справлялся со всеми своими обязанностями.
— Лейтенант? — деланно удивился шериф, увидев появившегося в дверях Джеррила. — Приветствую. Быстро вы, как посмотрю. Кто-то позвонил?
— Здравствуйте, шериф. Мои парни…? — полицейский уже понял, что предчувствие его не обмануло.
— Не волнуйтесь, лейтенант. Жить будут, — глядя честнейшими глазами прямо в лицо лейтенанту, ответил на невысказанный вопрос шериф. — И наши здесь не при чем, — заверил полицейского глава мафии. — Я проверил всех, с кем успел связаться, — подтвердил Люка недоверчиво рассматривающему его Джеррилу и предложил пройти в соседнюю комнату. Там на двух кроватях лежали незадачливые подчиненные второго лейтенанта. На первый взгляд казавшиеся абсолютно здоровыми. Да и на второй тоже, несмотря на суетящегося рядом с ними местного доктора.
— И что с ними случилось? — удивленно спросил у врача лейтенант.
— Босс, побили нас, сэр, — ответил вместо доктора Родж.
— Кто? — еще больше удивился Джеррил.
— Банда дезертиров, — присоединился к разговору Стив. — Мы одного арестовали и конвоировали в часть, когда на нас внезапно напали еще…, — он замялся, — двое, сэр.
— Годдэм! Порко мадонна! — вырвалось одновременно у обоих присутствующих начальников. Которые отнюдь не обрадовались появлению такой шайки на их территории. Здесь, на вверенной им части Лос-Анджелеса, внешне царил мир и покой, полезный как для шерифа, так и для командира военных копов. И не только в разрезе возможной карьеры…
Потому что здесь занимались очень серьезными делами очень серьезные люди. Изготовить и распространить фальшивые талоны на бензин, устроить для нужного и имеющего достаточно «зеленых спинок» (долларов) человека или его сына освобождение от призыва, достать не совсем законными путями и привезти для местного завода или магазина дефицитный товар — это очень ответственные дела, не любящие шума и суетящихся вокруг федеральных агентов. Поэтому оба — шериф и лейтенант — насели на «пострадавших» и давили их морально, пока не выяснили все подробности. После чего Джеррил отправился в городское управление военной полиции, а шериф и сержант Макклейн с несколькими копами — в дом, которым владел Джек Хантер.
Том, конечно же обо всех событиях, связанных с его похождениями, ничего не знал. Но о том, что просто так это ни для него, ни для Нормы эта непонятная возня спокойно не закончится, не догадался бы только самый тупой герой какого-нибудь американского сериала. Поэтому остаток ночи он посвятил не только вкусно-полезным и приятным делам, но и разъяснению сложившейся ситуации Норме Джин. Впрочем она, как умная девочка, все поняла практически сразу. Поэтому утром, после нескольких мелких дорожных приключений, они оказались на улице рядом с проходной «Парамаунт пикчерз». И тут Тому с Джин очередной раз повезло. С ними почти столкнулся спешащий в сторону проходной посыльный с пакетом, в котором Том сразу узнад упаковку знаменитого виски. И тут же вспомнил об увиденном на съемках.
— Парень, подойди-ка сюда, — вежливо попросил он афро… тьфу, то есть обычного негра, работающего на фирме посыльным. — Ты ведь актеру это несешь.
— Да, сар. А в чем дело, сар? — с южным акцентом ответил посыльный.
— Не волнуйся, ничего необычного. Просто передай ему, что с ним очень хотел бы встретиться кавалер Медали Почета Конгресса. Вон в том баре… И желательно до начала съемок, — протягивая пару долларовых бумажек, объяснил свое поведение Том. Баксы испарились непонятно куда, а посыльный горячо заверил, что выполнит все, о чем его просил «масса офицер».
Ждать в баре «Синий краб» оказалось совсем не скучно. Это заведение очень любили местные полицейские и они с удовольствием выпили вместе с Томом, вернувшим на свое место на шее Медаль Почета, и его подругой. К тому же и актер появился достаточно быстро.
— Вы хотели меня видеть, сержант? — удивленно спросил немолодой, лет сорока мужик типично скандинавского облика. — Отто, точнее Оттар, — представился он, — Карлссон.
Толик неимоверным усилием воли удержался от смеха, но видимо на его лице что-то такое отразилось, потому что актер очень уж подозрительно осмотрел как его, так и сидящую рядом Норму. Однако Том представился в ответ, представил девушку и предложил вначале выпить. Похоже, от этого Оттар отказаться не смог. А после первой разговор начался как бы сам собой, причем сумела его завязать как раз Норма Джин.
Выпили еще по рюмочке, после чего актер внимательно посмотрел на Тома и спросил.
— Могу я уточнить, чем вызвано столь внезапное желание познакомится со старым, вышедшим в тираж актером…
— Ну, не такой уж вы и старый, — улыбнулась девушка. — И в фильмах снимаетесь…
— Категории Б, — грустно усмехнулся Отто.
— Норма, извини, но мне показалось, что тебе надо припудрить носик, — ласково попросил Том. Стрельнув в него глазами, девушка, тем не менее, без возражений встала из-за стола и скрылась в «дамской комнате».
— Понимаешь, Отто, у моей… хорошей знакомой очень тяжелая ситуация. Муж в море, с семьей не сошлись, из-за того, что она в кино хочет сниматься. И тут я вспомнил о вас… — еще несколько минут обсуждений, уговоров и, наконец, решившего вопрос весомого аргумента в виде чека на полторы сотни баксов, Карлсон согласился помочь «бедной девушке». Которую и огорошил сразу по возвращении к столику.
— Вы хотите быть актрисой? Вам повезло — у нас ушла исполнительница одной из второстепенных ролей, я поговорю с продюсером, чтобы попробовали вас на ее место. Не возражаете?
Норма держалась великолепно. Неожиданное известие о «ее» стремлении ничуть не отразилось ни на ее лице, ни на поведении. Она лишь на секунду замерла, а потом разулыбалась, словно получив известие о внезапно свалившемся на нее наследстве в пару миллионов. И начал горячо благодарить своих спутников.
«Какая актриса пропадала», — усмехнулся про себя Том. — Но я думаю, что тебе надо будет взять псевдоним, — сказал он, едва похвальный спич закончился и Норма решила промочить горло глоточком кока-колы. — Была у меня знакомая актриса, которую звали Мэрилин. Тебе это имя очень подходит, — предлолжил он, внутренне смеясь.
— Точно. Псевдоним вам не помешает, милая моя… племянница, — подмигнув, добил собеседников Отто.
— Мэрилин, — внешне спокойно повторила Норма, словно пробуя имя на вкус. — Неплохо. Но, «дядя», — иронически улыбаясь, она ухитрилась так произнести это слово, что скобки почувствовал бы даже поляк. — Только фамилию тоже надо поменять. Пусть будет — Монро, в честь мамы. Мэрилин Монро… неплохо, как вы думаете?
Услышав это, Толик, как раз глотнувший виски, поперхнулся. Алкоголь, не успевший упасть в желудок, брызнул изо рта, оставляя пята на скатерти и форменных брюках. От полного конфуза Тома спасло только то, что все отвлеклись на эффектное появление в дверях десятка военных полицейских во главе с лейтенантом. Трое остались на входе, еще трое бегом, маневрируя между столиками, перекрыли заднюю дверь. Остальные, во главе с лейтенантом, держа наготове дубинки, двинулись к столику, за которым сидела наша компания.
— А что за явление? — удивился Карлссон, поигрывая взятой со стола массивной солонкой.
— А это меня арестовывать идут, — ответил Томпсон. И допил стопочку виски.
— А, ну-ну, — ответил на это Оттар, не выпуская солонку.
— Не вмешивайтесь, — заметил Том. — Это тебе, — он передал Норме заранее приготовленный небольшой конверт. И лишь отрицательно покачал головой на ее попытку что-то возразить.
— Сержант? — подошедший тем временем к столику лейтенант военной полиции остановился напротив Томпсона. Его подичненные, грамотно разбившись на пары, перекрыли деснатнику пути отхода.
— Так точно, сэр! — поднявшись и отдав честь, ответил Том. — Сержант Том Томпсон, сэр, пятьсот пятый полк восемьдесят второй парашютно-десантной дивизии, сэр.
— Вы арестованы, — заявил лейтенант, положив правую руку на кобуру револьвера.
— Не шалю, никого не трогаю, спокойно разговариваю в баре, — издевательским тоном ответил, недружелюбно насупившись, Том, — и еще считаю своим долгом предупредить, что без предъявления ордера на арест не двинусь с места.
— Ордер есть, — продолжая удерживать правую руку на кобуре, лейтенант левой рукой достал сложенную в несколько раз бумагу из кармана.
— Неужели? — притворно удивился Томпсон, — Ну, раз так, я сдаюсь десятку ваших храбрых полицейских! — вызвав дружный смех присутствующих, громко добавил он.
Пока Тома арестовывали, предъявляли обвинение и сажали в гарнизонную тюрьму, в одном знаменитом кабинете в другом полушарии Земли два человека встретились для обсуждения вопросов, среди них были и касающиеся Тома — Толика.
— Лаврентий, — разговор шел на грузинском, — что удалось узнать по «Пророку»?
— Ничего, товарищ Сталин, — собеседник наклонил голову к столу с лежащей на нем папкой для бумаг. — Никаких следов. Ни один наш агент, ни в администрации, ни в буржуазных кругах ничего не обнаружил. Ни следов какой-либо группы, ни приближенного к правительственным кругам и имеющего доступ к такого рода сведениям, а также способного выдать прогноз такого уровня, советника мы пока тоже не обнаружили. Но все, что поддается в настоящее время проверке, соответствует написанному в послании.
— Хорошо. Продолжайте поиски, только осторожно. И попробуйте все же дискредитировать господ Даллесов и Гувера.
— Начали, товарищ Сталин. Осторожно, но сразу по всем направлениям. Очень сложно, так как Рузвельт к ним хорошо относится. Даже если не учитывать поддержку определенных кругов американской элиты.
— Но вы продолжайте операцию. Пусть не сразу, однако рано или поздно результат, как я полагаю, будет, — усмехнулся в усы хозяин кабинета. — А что у нас по реактивному двигателю «С»?
— Работаем, — твердо ответил собеседник. — Не хватает специальных станков и сталей. Завенягин и Вознесенский обещают решить вопросы, но не ранее середины следующего года.
— Плановый срок сдачи готового изделия изменить сможем?
— Нет, товарищ Сталин, практически невозможно. Как и ранее планировали — третий квартал сорок шестого.
— Необходимо ускорить, Лаврентий. Жизненно необходимо. Сам же мне данные принес — партнеры будут готовы к июлю-августу сорок пятого. Нам нельзя отставать от них больше чем на несколько месяцев, иначе у них будет неодолимое искушение шантажировать нас.
— Не могу твердо обещать, товарищ Сталин. Приму все меры, но сами понимаете…
— Понимаю, Лаврентий, но надо…
Однако Тому было совершенно не до каких-то разговоров, пусть даже и решающих судьбы мира, так как сразу на следующий день его прямо из камеры этапировали на заседание трибунала.
В небольшой комнате, куда его завели, с трудом размещались стол и два стула — один по одну его сторону, второй, соответственно, по другую.
На одном из стульев сидел унылого вида лейтенантик, самой запоминающейся чертой облика которого были огромные роговые очки, сидящие на большом, чисто семитского вида, носу.
— Мы привели вам арестованного, — с порога объявил один из военных копов, громадного роста квадратный детина с нашивками старшего сержанта. «Откуда их только набирают, таких, — мелькнула в голове Тома несвоевременная мысль. — Как копируют на ксероксе. Та-ак. А вот про ксерокс хорошо бы не забыть. Его, кажется, как раз в это время изобрели…»
— Я назначен вашим адвокатом. Лейтенант Аарон К. О'Брайен, — первым представился лейтенант. Том представился в ответ. — Ну что же… я ознакомился с вашим делом, сержант, — выпроводив жестом полицейских, начал лейтенант. — Прямо скажу, не вижу поводов для оптимизма. Нападение на военную полицию, захват оружия и документов…
— Извините, что перебиваю, господин лейтенант, сэр! Позвоните в офис местного шерифа и узнайте, получили они посылку со всем вами описанным, сэр, — Том принял стойку смирно. — А если учесть сопутствующие обстоятельства…
— Так, так, так… Присаживайтесь, сержант и ознакомьте меня с этими обстоятельствами поподробнее, время у нас еще есть.
Два часа до начала судебного заседания протекли весьма результативно. Вид лейтенантика стал менее унылым, а очки неожиданно бодро поблескивали в пробивавшихся через шторы на окне солнечных лучах. Наконец их пригласили в зал суда, большое помещение, в мирное время служившее, судя по сохранившимся кое-где украшениям, для танцев. Том и О'Брайен разместились за небольшим письменным столом напротив длинного черного массивного стола. Едва они заняли свои места, как сержант военной полиции объявил.
— Встать, суд идет!
Они вытянулись по стойке «смирно», когда члены суда начали заходить в зал.
Пятеро членов суда разместились в креслах вдоль стола, бросая грозные взгляды на присутствующих, а за дальним от Тома торцом стола устроился судебный обвинитель — суровый с виду, седовласый майор. За еще одним маленьким столиком, со стоящей на нем пищущей машинкой, разместилась красивая блондинка в военной форме.
Председательствующий подал знак и обвинитель, встав, объявил неожиданно резким голосом, что суд третьей ступени во главе с майором Брэдли Мэннингом назначен по приказу командующего гарнизоном для рассмотрения дела «Армия против Томпсона», сержанта, в обвиняемого в нападении на военных полицейских, сопротивлении аресту, захвате оружия и документов у полицейских, а также в вступлении в интимные отношения с замужней женщиной. Он зачитывал пункты обвинения и номера статей, и по мере их перечисления вид адвоката становился все более унылым. Хотя Тому казалось, что лейтенант больше играет на публику. А председатель суда все более мрачнел и под конец смотрел на Тома взглядом завидевшего добычу тигра.
— Подсудимый, выслушав обвинение и его толкование, признаете ли вы себя виновным? — едва обвинитель закончил свою речь, спросил он.
— Никак нет, господин майор, сэр! — вскочив, браво ответил Том.
Обвинитель, с иронией посмотрев на стоящего по стойке смирно Томпсона, заявил, что продолжает поддерживать все пункты обвинения. И предложил вызвать свидетеля обвинения Роджера Айвисенка. Направляемый умелыми вопросами обвинителя, полицейский довольно внятно изложил как они, используя данные патриотично настроенного осведомителя, поймали дезертира, который к тому же неожиданно напал на них, чем подтвердил свою злодейскую сущность. Однако адвокат неожиданно показал высокий класс работы.
— Итак, вы утверждаете, что получили от неназванного вами осведомителя сообщение, что в этой квартире скрывается дезертир? — глядя сквозь очки на Роджа, спросил он. — И вы, конечно же, сразу доложили об этом вашему начальнику и получили ордер для того, чтобы войти в квартиру?
— Ну, понимаете, сэр…, — замялся Айвисенк.
Ему на помощь пришел представитель обвинения, тут же заявив, что адвокат задает провокационные и предвзятые вопросы.
— … К тому же, полицейские должны были учитывать, что дезертир может скрыться…
— Извините, что я вас перебиваю, господин майор, сэр, — ехидно заметил Аарон, — вы полагаете, что исходя из оперативных и патриотических соображений, полиция обязана нарушать закон и Конституцию республики? К тому же, я требую вычеркнуть вашу реплику о дезертире, ибо пока не доказано, что мой подзащитный таковым является.
После пары минут взаимных обвинений и споров с обвинителем О'Брайен добился включения в протокол вторжения в частное жилище без ордера и даже без команды начальника. При этом ему пришлось согласиться на оставление слова дезертир, с оговоркой, что это было просто предположением.
Опрос второго полицейского, Стивена Джаллико, вначале шел по той же схеме. Но вот второй вопрос адвоката оказался для Стивена неожиданным.
— Скажите, мистер Стивен… Что делал ваш напарник, в момент, когда на него напал мой подзащитный? — ехидным тоном неожиданно спросил адвокат.
— Э-э-э, замахивался дубин…, — поняв, что говорит что-то не то, Стивен поперхнулся на полуслове. Но Аарона было уже не остановить.
— То есть вы подтверждаете показания моего подзащитного, что вы собирались избить его.
— Мы? Да, то есть, нет, сэр! Он же сильнее, — ответил совершенно обескураженный Джаллико.
— Неужели? — иронию в этом простом вопросе мог не уловить только слепоглухонемой. — Господин председатель, — обратился О'Брайен к майору Мэннингу, — вы разрешите встать вместе обоим свидетелям обвинения?
Майор слегка обескуражено согласился.
— А теперь я попрошу встать моего подзащитного, — продолжил адвокат. И зал буквально взорвался смехом, слишком уж наглядной была разница между двумя мордоворотами в полицейской форме и Томпсоном, выглядевшим на их фоне худым слабаком. Несколько минут понадобилось для успокоения зала и завершения очередного спора между адвокатом и обвинителем. Опрос лейтенанта полиции прошел спокойно. Причем тот неохотно подтвердил, что документы и оружие полицейских действительно возвращены в офис местного шерифа, а имеющиеся у полиции документы не дают оснований считать сержанта дезертиром.
Больше свидетелей у обвинения не оказалось. Аарон же посчитал, что свидетелей защиты вызывать и не стоит. Тогда председательствующий решил начать прения сторон. Первым выступил обвинитель. Практически повторив все изложенное в начале суда, он внес в свою речь незначительные изменения, признав, что полицейские вынуждены были пойти на частичные нарушения закона в стремлении задержать дезертира.
— Ваше слово, лейтенант О'Брайен, — едва закончил обвинитель, приказал майор, которому явно надоело сидеть в зале.
— Я буду краток, сэр, — твердо заметил адвокат. — Мой подзащитный невиновен, ибо не является дезертиром. Это доказывают показания лейтенанта и документы сержанта, которые в данный момент находятся в зале суда и могут быть предъявлены членам суда. Кроме того, я считаю абсурдным обвинения моего подзащитного, награжденного Пурпурным Сердцем и Медалью Почета Конгресса, и находящегося в городе в составе группы министерства обороны с целью ознакомления наших сограждан с положениями на фронтах, в дезертирстве. Кроме этого, я вынужден обратить внимание суда, что арест подзащитного был проведен с серьезными нарушениями законов и с попыткой избиения. Поэтому считаю необходимым оправдать сержанта, кавалера Медали Почета Конгресса, Тома Томпсона, с восстановлением в прежней должности.
— Господин председатель, адвокат забыл про адюльтер! — воззвал к суду растерянный обвинитель. — А это преступление карается отставкой с позором и лишением наград, и годом заключения в тюрьме.
— Извините, господин майор, сэр, — Аарон улыбался уже откровенно иронически, — вы, очевидно случайно, пропустили уточнение. Что все вами перечисленное предусмотрено в случае, если эти действия нанесли ущерб репутации армии. Что-то я не вижу предъявленных доказательств такого ущерба. И желающих судится с армией по этому поводу тоже. А как известно, нет пострадавшего — нет дела, — победоносно блеснув очками, закончил О'Брайен.
— Суд удаляется на совещание, — недовольным тоном заявил майор Мэннинг. Том приготовился ждать, но совещание закончилось неожиданно быстро.
— Суд… рассмотрев обстоятельства дела «Армия США против Тома Томпсона»… признает подсудимого полностью оправданным ввиду отсутствия состава преступления, — под радостный шум в зале объявил секретарь суда. Так что плохие предчувствия Толика, решившего, что его везению приходит конец и ему придется провести остаток жизни, изучая нравы американской армейской тюрьмы, не сбылись.
Через день, попрощавшись с пришедшими его проводить Отто и Нормой, Том сел в рейсовый самолет. Впереди его ждали Курсы офицеров и война.
