10. Самая длинная ночь
И опять мерно гудели двигатели, унося в ночь самолеты. Волна за волной «Скайтрейны», (они же «Дакоты» или «Бешенные Дуги», Си-47) неслись в ночном небе от берегов Англии к «крепости Европа». Англо-американские войска решились наконец поддержать своего союзника полностью и открыть второй фронт. Впрочем, как подозревало большинство населения и руководство этого самого союзника — просто потому, что иначе война могла закончиться и без участия англо-американцев. Потому что русские армии уже пересекли границу СССР и двигались на запад, к границам нацисткой Германии.
Впрочем, Тому, сидящему на жесткой скамейке рядом с дверью, из которой ощутимо дуло, было не до высокой политики. Да и до низкой, признаться, тоже. В открытую дверь он видел, что все пространство, которое мог охватить взгляд, было заполнено массой транспортных самолетов. Великолепный вид, внушавший безграничную уверенность сидящим внутри десантникам в скорой и безусловной победе. Только вот в отличие от них, Толик помнил о высоких потерях при высадке и длительных позиционных боях. И ему очень хотелось выжить.
Стараясь отвлечься от мрачных мыслей о предстоящих боях, он вспоминал обучение на курсах офицеров. Хотя, если подумать и вспоминать-то было нечего. Три с половиной месяца по двенадцать-пятнадцать часов в сутки на учебу и тренировки, один выходной в неделю, в который лично Том изучал пропущенные или плохо усвоенные материалы — и никаких приключений. «Даже мафия, казалось, забыла обо всех претензиях к нему. Так что всё строго по классику: «Учиться, учиться и учиться», — Томас невольно улыбнулся, представив себе, чтобы сказал их преподаватель тактики на эту цитату. — «Были, конечно, и пара встреч с «инженером ноль-ноль-семь», то есть Джеймсом Бондом из Ай-Би-эМ. Но это не развлечение, это тоже работа. Отчисления от патентов никогда не помешают… Единственное развлечение — письма от Нормы. Вот кому явно повезло, попала в свою стихию. Снимается уже во втором фильме… Она даже согласилась в конце концов принять предложенное им имя. Вот только с учетом фамилии получается очень интересное совпадение… Неужели это просто совпадение?» — он еще обдумывал со всех сторон неожиданно пришедшую в голову мысль, когда внизу вспыхнули огоньки.
— Зенитки с островов! — наклонившись, крикнул ему в ухо выпускающий, передав полученное от летчиков сообщение. Впрочем, никто, кроме Томпсона и экипажа, на этот обстрел внимания не обратил, так как весьма интенсивный огонь немецкой артиллерии оказался очень неточным. Снаряды рвались где-то в стороне и ниже летящей армады.
Том отвернулся от дверей, оглядел внутренности «железной птицы». В общем, все было нормально, парашютисты, похожие в надетом на них снаряжении на беременных медведей, сидели сравнительно спокойно. Кое-кто пытался дремать, прикрыв глаза, остальные сидели, толи молясь про себя, толи что-то вспоминая. Сидящий рядом с взводным сержантом молоденький десантник явно и сильно нервничал. Настолько, что Томсон постарался взглядом указать на него Ковбою. Да, новоиспеченный второй лейтенант Томпсон получил во взвод «опытного, обстрелянного сержанта, способного держать солдат в руках». Так решил комбат, еще не зная, кого ставят на должность.
Что сказал Джон соседу, Том узнал, конечно, позже. Пока же он увидел как Уэйн наклонился к уху соседа и, скаля зубы, проорал что-то.
— Боишься, салага? — сказал сержант. Солдатик вздрогнул и прокричал в ответ. — А ты думал, сардж? Это вон они, — он кивнул в сторону мешков со снаряжением, лежащих рядом с десантниками, — ничего не боятся. А нам положено Богом. А кстати — может ты, сардж, знаешь, как от страха верней всего избавиться?
— Да очень просто, салага. Надо побольше страху на немца нагнать. Чтоб на тебя не осталось, — проорал, по-прежнему скалясь вместо улыбки, Джон и они заржали, немного нервно.
Тем временем самолеты пересекли линию французского побережья, пролетели мимо смутно различимого внизу из-за затемнения городка и неожиданно влетели в густой туман. Все это время зенитная артиллерия немцев молчала, но Том смутно подозревал, что это ничего не значит и к моменту высадки все переменится.
Туман, а вернее облако, было настолько густым, что выглянув в дверь, Том не увидел даже крыльев самолета. Если бы высота была ниже, его можно было принять за поставленную немцами завесу. Сколько не вглядывался Томпсон, ни земли, ни других самолетов ему разглядеть не удалось. Казалось, что кроме одного единственного самолета и сидящих в нем десантников, в мире больше никого не осталось. Толик даже подумал, не попадут ли они еще куда-нибудь, провалившись во времени и пространстве. Но самолет продолжал лететь, плавно снижаясь, и вскоре облака начали рассеиваться. Сразу же вокруг начали рваться снаряды зениток. В самолет даже попал целый снаряд калибром не меньше тридцати семи миллиметров, который прошил фюзеляж насквозь, не взорвавшись и не нанеся большого вреда машине, причем всего в дюйме от головы Джона. Спасаясь от обстрела, летчик резко развернул самолет в сторону, окончательно запутав Тома. Он не видел ни знакомых ориентиров, ни других самолетов, только к северу от курса полета мелькало что-то похожее на широкую реку.
Из зоны артиллерийского огня самолет выскочил, но сразу же попал под пулеметный. Звук от пуль, бьющих о корпус, напоминал звук от попадания гальки по железной крыше. Самолет снижался и одновременно с этим усиливался обстрел, но никто из парашютистов и экипажа пока не был ранен.
Самолет снизился еще больше и пилот дал сигнал на выброску. Все зашевелились, поднимаясь и закрепляя карабины вытяжных систем на тросе под потолком. Земля продолжала поливать их сильным ружейно-пулеметным огнем, но бояться у Тома уже не хватало сил. Секунды на три он задержался, чтобы перед прыжком взглянуть на местность, а потом скомандовал высадку и первым выскочил из самолета. Привычный отсчет и рывок основного парашюта позволяли надеяться, что все закончится хорошо, хотя трассирующие пули, летящие рядом, стремились убить надежду. Некоторые из них пробивали шелк парашюта, и он ощущал это по натяжению строп. Одна из очередей пробила мешок, который болтался ниже. Невероятно, но ни одна пуля не задела его, зато в мешке получилась такая дыра, что он позднее долго удивлялся, почему из него все не вывалилось. На лету отстегнув от снаряжения свой «Бэби Гаранд», он дал несколько коротких очередей вниз, не столько стараясь в кого-то попасть, сколько для собственного успокоения.
Приземлился он среди стоящих ровными рядами деревьев, кажется, в каком-то саду. Том погасил парашют, скинул «упряжь». Собирать купол времени не было, как, впрочем, не было и смысла. Если немцы еще не поняли про десант — то к утру узнают точно. Между деревьями, заставив его перехватить карабин наизготовку, бродили какие-то темные силуэты, животные. После нескольких мгновений паники, вглядевшись при свете луны, он узнал коров. Не обращая внимания ни на грохот стрельбы, ни на валящихся с неба людей, они меланхолично щипали траву и жевали свою жвачку.
Из-за деревьев выскочили несколько силуэтов.
— Кто идет? Кока? — окликнул Том, присев и наведя на них карабин.
— Кола, сэр, — ответил первый, в котором лейтенант с облегчением узнал Ковбоя.
— Свои, свои, — подтвердили двое его спутников.
— Сэр, вы в порядке? — приблизившись, уточнил Джон.
— Само собой, сардж. Ты как?
— Тоже в норме, сэр. Со мной Миллер и Джон. Я успел заметить какой-то городок в полумиле на юг. Похоже, там идет бой. Будем двигаться туда?
— Конечно, Джон. Только сначала соберем взвод.
Обвешавшись снаряжением, они дружно устремились на юг, откуда доносились отдаленные звуки перестрелки, перемежаемые колокольным звоном.
— Кто-то точно в городок попал, — заметил на бегу Ковбой.
— Похоже, — согласился Том. — Джон, осмотри-ка вон ту канаву. Мне кажется, или там кто-то…, — лейтенант еще не успел закончить фразу, как из канавы выскочили, словно чертики из табакерки, два смутно различимых силуэта. Обмен кодовыми словами завершился благополучно и к группе Томпсона присоединились еще два бойца.
Из сада вышел уже больше взвода. К тому же рядовому Миллеру повезло найти один из сброшенных с их самолета контейнеров с «базукой» и боекомплектом к ней. Получив такой весомый аргумент, в дополнение к почти полусотне солдат, Том раздумывал, а не войти ли в город, в котором все еще продолжалась стрельба.
Тучи окончательно разбежались, полностью очистив небо. И в ярком лунно-звездном свете, поднявшись на небольшой холмик, который в этих местах вполне мог сыграть роль стратегической возвышенности, лейтенант и его подчиненные увидели небольшой уютный городок, утопающий в зелени. Отсвечивали камни мощеных улиц и черепица крыш невысоких домов, на некоторых из которых выделялись темными пятнами написанные краской лозунги или вывески, а может и реклама. На ближайшей к американцем окраине, у обочины шоссе, приютились заправочная станция, и несколько задний, похожие на автомобильную мастерскую с гаражом. В центре города, скорее всего на центральной площади, что-то горело, оттуда же доносились выстрелы, то редкие одиночные, то истерично-захлебывающиеся очереди. Словно немцы отстреливались от кого-то внезапно появившегося с неба.
— Лейтенант, это же они наших добивают, кто к ним спустился…, сэр! — возбужденно воскликнул кто-то из солдат.
— Так точно, сэр, я только что видел нечто похожее на парашют, в том районе, — более спокойно доложил Ковбой.
— Тихо! Слушай мою команду! — Том, подумав, решил отправить в городок разведку. — Ковбой, возьми троих и вперед. Пройдете по улице до ближайшего удобного для обороны участка. Смотрите, конечно, как там джерри. Все как на учениях. Займешь оборону в подходящем месте, пришлешь посыльного. Мы за тобой, так что внимательней там. Особенно посматривай за возможными немецкими постами в домах.
— Есть, господин лейтенант, сэр! — официально, словно на плацу ответил Джон и, захватив с собой троих, исчез в ночной полутьме.
Том коротко довел порядок движения двум сержантам, те постарались объяснить все рядовым и после небольшой задержки, вызванной естественно возникающим в таких случаях беспорядком, взвод двинулся вперед. Шли, держась поближе к стенам домов и настороженно поводя стволами, двумя цепочками по сторонам улице, прижимаясь к стенам домов. Том шел первым в левой цепочке, фактически возглавляя движение. Посыльный от Уэйна встретился им довольно быстро. Это был внешне тощий, а на самом деле свитый из мускулов, крутой ублюдок из «белого отребья» по кличке Дикси, нарушитель дисциплины и проклятие сержантов в мирные дни. Но в боевых условиях он словно преображался. Война для таких как он, заметил как-то Ковбой — дом родной, такие в боевых условиях чувствуют себя лучше, чем в родной хижине. Заметив идущих навстречу десантников, он притормозил свой бег. Но быстро сориентировался и через несколько минут уже докладывал Томпсону на своем гнусавом, с протяжными гласными, типично южном говоре о занятом на окраине площади доме.
— Хозяева? Их мы в одной из комнат, подальше от огня, заперли, сээр. Да, джерри пока на площади толпятся…
Они двинулись скорым шагом, почти бегом, по-прежнему стараясь соблюдать тишину. Поэтому, когда из незаметного на первый взгляд проулка неожиданно выскочил, словно чертик из табакерки, вражеский патруль, немцы не успели ничего понять. Том, столкнувшийся нос к носу к первым из немцев, не раздумывая, ударил прикладом своего карабина ему под подбородок. Хрустнуло негромко. Солдат в фельдграу упал на спину с грохотом, способным, как показалось лейтенанту, разбудить весь город. И застыл на тротуаре. С головой, вывернутой неестественным образом.
Второго, почему-то несшего на плече пулемет, успокоил Дикси. В прыжке выхватив из ножен свой нештатный тесак, он успел схватить немца за плечо. Несколько раз блеснул в свете Луны направляемый опытной рукой клинок. Брызнула темная, почти черная кровь. С гротом упал на камни мостовой пулемет. Все застыли, держа пальцы на спусковых крючках, готовые немедленно открыть огонь.
— Что смотришь, мальчик-янки? Хватай хабар, — обернувшись, с азартом в голосе прошипел Дикси. И тут же исправился, продолжая впрочем, как ни в чем не бывало, вытирать нож об одежду убитого. — Виноват, господин лейтенант, сэр. Мне кажется, нам надо спешить.
— Еще раз забудешься…, — оскалился на него Толик и выразительно повел стволом, заодно отметив, что приклад «его конструкции» отлично перенес столкновение с челюстями нацика. — МакГроу ко мне, — бросил он назад, в цепочку стоящих за ним солдат. Через несколько мгновений рядом почти бесшумно нарисовался Алекс МакГроу — штатный пулеметчик из взвода, так и не нашедший контейнер со своим «Браунингом».
— Немецкий пулемет знаешь? — для проформы уточнил Том. Алекс молча кивнул и наклонился к валяющемуся MG-34.
— Дикси, помоги ему собрать трофеи. И смотри мне, без мародерки, — скомандовал Том. — Взвод, за мной, бегом! — судя по рассказу посыльного до занятого Ковбоем здания и, следовательно, до площади, на которой толпился немецкий гарнизон, совсем недалеко. Поэтому, решил Том, скорость сейчас стала важнее скрытности. «Успеть занять позицию, — билась в голове мысль. — И рассредоточится, черт побери! Не лезть же всей толпой в один дом!»
— Свенсон! — второй сержант, попавший под начало Тома нагнал его через пару секунд. — Бери свое отделение и займи соседний дом, — Томпсон на бегу махнул рукой, показав на дом с другой стороны улицы. — И быстро, быстро, тюлени беременные! Когда нас обнаружат, вы уже должны быть на позициях! — закончив, Том сплюнул на бегу тягучую, словно простоявший несколько лет в банке мед, слюну и попытался восстановить дыхание.
Впрочем, сильно отстать от обогнавшей его тройки бойцов он просто не успел. Прямо перед ними нарисовалась гостеприимно открытая входная дверь…
Немцы, закончив свои дела на площади, уже начали строиться, когда на них совершенно неожиданно обрушился шквал огня. Американские парашютисты стреляли из окон двух домов, с чердака и даже из окошка полуподвала. Два ручника, трофейный «машингевер», карабины М1А2, бьющие очередями и самозарядные «гаранды» косили разбегающихся немцев на открытой всем ветрам площади, словно траву. Некоторые пытались укрыться за командирской легковушкой, кто-то рванул к полуразрушенному зданию напротив, кто-то — даже с собору. Но добежать удалось редким счастливчикам. А укрывшимся за машиной Миллер быстро объяснил, как они ошиблись. Выскочив вдвоем с Джоном на улицу, он успел два раза выстрелить из базуки. Первым выстрелом промахнувшись, он попал в уцелевшую дверь недовыгоревшего здания. Зато вторым поджег машину, убив парочку из спрятавшихся за ней джерри. Третьего выстрела из базуки Миллер сделать не успел, какой-то сверхметкий и сверхумелый немец ухитрился попасть ему прямо в лицо. Джон, не растерявшись, втащил в дом и базуку и напарника. Но помочь ему уже было невозможно. И первый из убитых американцев в этом бою лежал на полу прихожей, пачкая кровью паркет, когда Том с четверкой солдат спустился со второго этажа.
— Джон? Ты как? — сидевший рядом с трупом в полном ступоре Джон Байерли не понравился лейтенанту, но больше вокруг никого не было. А отпускать никого из четверки ветеранов не хотелось. Итак пятерых, пусть и с одним БАРом (ручной пулемет), могло оказаться недостаточно.
— Нор… нормально, лейтенант… сэр, — солдат встал. И хотя выглядел он не слишком хорошо, другого выбора не было.
— Метнись через улицу. Найди Свенсона — «Шведа». Знаешь? — Джон утвердительно кивнул. — Отлично. Передай — пусть займет круговую оборону, перекроет все входы и выходы в дом. Не забывайте про черный ход. Запомнил?
— Да, сэр, — ответил боец уже бодрее.
— Что тогда застыл? Вперед!
Джон поправил каску и рывком выскочил в дверь. Томпсон проследил, как он, петляя на бегу, проскочил в дверь дома напротив. — Отлично! — и повернулся к соей четверке.
— Кто-нибудь видел, где здесь черный ход?
— Я видел… сэр, — отозвался один из них. — Пойдемте.
Они проскочили узким коридорчиком к небольшой двери. Пригнувшись, Том приоткрыл дверку и осторожно выглянул на улицу. Площади видно не было, а вот за ближайшим домом, кажется, что-то мелькало.
— По одному выходим и занимаем позиции вдоль улицы! — приказал Том.
Они успели буквально в последнюю минуту. Едва пулеметчик залег за крыльцом соседнего дома, в конце улицы появились неясные силуэты. Их становилось все больше и вот немцы устремились вперед, не заметив укрытых десантников.
— Огонь! — команда Тома слегка запоздала, первая очередь ручного пулемета уже свалила нескольких «серых» на брусчатку. Громко закричал раненый, его крик глушили резкие хлопки выстрелов винтовок и стрекот очередей «Бэби гарандов».
Уцелевшие немцы поспешно отползали за угол. Том сменил опустошенный магазин, вставил новый и несколькими выстрелами прикончил оравшего раненого и спрятавшегося за ним стрелка. Больше по этой улице немцы не атаковали, а Тома сменил Ковбой.
Зато, едва Томпсон поднялся на второй этаж, с той стороны площади выехало что-то вооруженное и явно бронированное. В неверном предрассветном сумраке очертания машины искажались, но громоздкий силуэт и большое количество колес недвусмысленно намекали на тяжелый германский броневик. Вооружение такой машины, как вспомнил лейтенант, включало как минимум двадцатимиллиметровую автоматическую пушку.
Кто-то выстрелил в броневик трассирующей пулей и Том проводил взглядом гаснущую в небе ниточку рикошета.
«Вот и все, — мелькнула обреченная мысль. — Сейчас он подойдет поближе и расфигачит оба дома из своей пушчонки. А базука осталась внизу…»
Громыхнуло где-то внизу. Томпсон успел заметить, или ему показалось, что-то быстро пролетевшее к бронированному восьмиколесному монстру. Грохнуло, и из всех щелей бронеавтомобиля потянулся различимый даже в полутьме черный густой дым. Кто-то из экипажа попытался выскочить сверху из башни, но тут же получил несколько пуль и застыл, наполовину высунувшись, поверх брони.
А тем временем поднималось солнце и вслед за ним в городок пришло утро.
Пока Том-Толик воевал, Берхтесгаден мирно спал. День обещал быть жарким и душным. Окружающие Берхтесгаден горы были покрыты низкими облаками. В Оберзальцберге (горном имении Гитлера) все было спокойно. «Верховный главнокомандующий и фюрер германского народа спокойно спал, иногда двигая челюстями, словно пережевывая очередной коврик.
В нескольких милях от имения, в штабе Гитлера наступило еще одно обычное утро. Генерал-полковник Альфред Йодль, начальник оперативного управления OKW, в шесть утра был уже на ногах. Сейчас у него был легкий завтрак (чашка кофе, сваренное всмятку яйцо и тонкий ломтик хлеба). За завтраком в своем звуконепроницаемом кабинете он знакомился с пришедшими за ночь новостями. В Италии все было по-прежнему плохо. Рим был захвачен двадцать четыре часа назад. Из СССР новостей не было. Хотя наблюдение за событиями на Восточном театре военных действий не входило в сферу обязанностей Йодля, он уже давно интересовался ими и давал фюреру «советы» о ведении войны с Советским Союзом. Летнее наступление Советской армии могло начаться со дня на день. Но в это утро на Восточном фронте все было спокойно. Адъютант Йодля принес несколько сообщений из штаба Рундштедта о высадке союзников в Нормандии, но Йодль, ознакомившись с ними, решил, что там ничего серьезного пока не происходит. В данный момент его главной заботой была Италия.
Еще восточнее, в Москве, уже начался рабочий день. Сидящие в кабинетах здания, построенного для общества страхования людей, сотрудники из иной организации, страхующей государство, трудились, не покладая рук. В кабинете, расположенном на одном из этажей «самого высокого в мире здания», из окон которого, поговаривали, легко можно увидеть Магадан, разговаривали двое. Первый, щеголяя истинно офицерской выправкой, стоял у стола, на котором лежало две толстые папки. Второй, вертя в руке пенсне, расположился полубоком к нему у окна, в котором словно пытался увидеть что-то кроме серого, затянутого свинцовыми тучами неба.
— Уверен? — переспросил стоящий у окна. — Мне сегодня докладывать… — он многозначительно промолчал.
— Абсолютно уверенным во всем может быть только господь бог, — позволил себе шутку первый собеседник. — А его, как известно науке, не существуют. Но все эксперты в один голос говорят, что оба письма написаны одним и тем же человеком. При этом большинство фактов, приведенных в первом письме, подтвердились. Проверка имеющихся в этом — продолжается. Время… Поэтому, Лаврентий Павлович, я могу гарантировать, что изложенное в послании является достоверным, пусть даже и с точки зрения тех людей или того человека, который составлял этот текст.
— Он или они могут считать, что правы, — надев пенсне, стоящий у окна развернулся к собеседнику и шагнул к столу. — Хорошо. Оставь документы у меня, получишь после доклада у Миши. Иди, работай…, — проводив подчиненного, хозяин кабинета прошелся вдоль стола, задумчиво поглядывая, словно в нерешительности, на лежащие на нем документы…
Тем временем в городке наступила относительная тишина. Немцам казалось, что город стал основым объектом атаки огромной армии парашютистов, а местным жителям — что они побывали в самой гуще сражения. В действительности около тридцати американцев опустились на город и еще полсотни привел Том. Но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать панику среди солдат гарнизона, насчитывавшего больше двух сотен человек и три броневика. Решив, что город удержать невозможно, немцы отступили на восток, стремясь соединится с основными силами.
Томпсон провел мучительные полчаса, ежеминутно ожидая новой атаки или какой-нибудь иной каверзы от неприятеля. Затем все-таки решился отправить на разведку Ковбоя с его бесшабашной тройкой. Две пары десантников осторожно прошли по улицам, старясь держаться в тени домов и вернулись. С докладом, что в городе тихо и боеспособных немцев не наблюдается. В это же время в Ле-Мане, в штабе седьмой армии, получили донесение от командира корпуса генерала Маркса: «Связь с Сен-Мер-Эглиз потеряна…» Было четыре тридцать утра.
Том приказал снять оборону в захваченных домах и выдвигаться к восточной окраине городка и занять там оборону. Собирались как раз у собора. Том заметил, что метрах в двадцати от того места, где он стоял, на дереве болтался мертвый парашютист вниз головой с открытыми глазами. Он уже хотел приказать снять убитого, когда со стороны собора раздались крики, заставив всех насторожиться и приготовиться к стрельбе. Но тут же, разглядев, что это Дикси с напарником, все успокоились. Южанин с другом притащили раненого парашютиста.
— Господин лейтенант, сэр! Разрешите доложить, — осклабился рядовой. — Парень висел на стропах прямо под крышей церкви, сэр.
— Жив? — удивился Томпсон.
— Так точно, сэр. Ступню повредил, а в остальном — целехонек, сэр.
«Вот что значит — вовремя проведенная воспитательная работа, — мысленно усмехнулся Том, — субординацию вспомнил», — впрочем, мысль была явно несвоевременной, и он переключился на раненого: — Кто такой?
— Рядовой Джон Стил, сэр. При приземлении парашют обернулся вокруг звонницы сэр. Кошмар. Я висел, как мишень, слышал вопли и крики. Видел немцев и американцев, стреляющих друг в друга на площади и прилегающих улицах. С ужасом заметил, как выпущенные из пулемета трассирующие пули пролетают рядом. Попытался обрезать ремни, но нож выскользнул из руки и упал на площадь. Пришлось притвориться мертвым, сэр.
Рядовой, отходя от шока, готов был рассказывать о своих переживаниях снова и снова, но тратить драгоценное время на выслушивание рассказа лейтенант не хотел.
— Все хорошо, Стил, — попытался успокоить он бормочущего раненого. Подумал и решил оставить здесь всех раненых, которых оказалось пятеро, с одним ручным пулеметом.
— Займите тот же дом, где мы сидели, — приказал он, — и дожидайтесь наших. По мере возможности приберите оружие джерри и их раненых. Мы будем оборонять город с востока, у дороги. Если что — придем на помощь.
Взвод, уже привычно построившись цепочками, с охранением, которое должно было пойти по боковым улочкам, двинулся к окраине. Убитый, о котором Томпсон почти забыл, так и остался висеть на дереве. Правда, как успел он заметить, кто-то уже расстегнул подсумки и забрал патроны. Местные жители из-за ставень закрытых окон наблюдали, как по пустынным улицам города осторожно передвигаются цепочки парашютистов. Церковный колокол уже молчал, а на колокольне по-прежнему болтался парашют. Мерцающие огни углей, образовавшихся в развалинах полусгоревшей ратуши, подсвечивали красноватым светом деревья на площади. Тишину, царившую в городе, нарушал только мерный топот парашютных ботинок по мостовым.
Спустя полчаса в город вошел сводный отряд из состава их родного пятьсот пятого полка. Подполковник Эдвард Краузе ожидал встретить серьезное сопротивление, но, кроме раненых и убитых в бою с взводом Томпсона, в городе не осталось солдат немецкого гарнизона. Парашютисты Краузе использовали создавшуюся ситуацию: заняли важнейшие здания, установили на дорогах блок-посты и пулеметные точки, перерезали телефонную и телеграфную связь.
Присланный подполковником посыльный застал лейтенант за организацией обороны. Вместе со всеми он орудовал саперной лопаткой, прикрикивая на непонятливых: «Лучше пролить литр пота, чем литр крови!». Тем временем десантники Краузе маленькими группами, передвигаясь, как тени, от двери к двери, проочесывали улицы и переулки городка. А сам Краузе вынул из кармана американский флаг. Флаг был изрядно потрепан — это полотнище полк водрузил над Неаполем. Подполковник обещал своим десантникам, что к утру дня «D» флаг будет поднят над Сен-Мер-Эглиз. Он подошел к зданию мэрии и лично прикрепил его к чудом уцелевшему флагштоку. Торжественной церемонии не было. На площади погибших парашютистов бой был уже закончен. Звездно-полосатый символ висел в первом французском городе, который освободили американцы. Ближе к полудню в город добрались капеллан и хирург. В школе мадам Анжелы Левро, неподалеку от зданий, в которых воевал взвод Тома, развернули госпиталь. И прибывшие занялись своим военным делом, в котором форма и звания не имели значения: они были с ранеными и умирающими немцами и американцами.
— Ну, и где здесь война, лейтенант? — спросил у прибывшего с докладом Тома Эдвард.
— Вам придется выдвинуться из города на пару миль восточнее, господин подполковник, — усмехнулся Том. — Здесь мы успели почистить до вашего прибытия. Сэр.
— Вижу, — улыбнулся в ответ Краузе. — Жадные вы ребята, ничего на нашу долю не оставили.
— Так уж получилось, — развел руками Томпсон.
— Здорово получилось, лейтенант, — похвалил подполковник. — Теперь наша задача удержать город. Перейдем к делу. Где вы заняли оборону?… — и он достал из «грузового» кармана униформы сложенную карту и расстелил прямо на крыльце дома, у которого происходила встреча. Том кратко описал местоположение и укрепления, сооруженные взводом. Отметив на карте его позиции, подполковник некоторое время что-то обдумывал, потом окрикнул офицера, исполняющего обязанности начштаба.
— Джигс, выдели лейтенанту еще один взвод с парой базук, — после чего неожиданно спросил Тома, — Найдешь специалиста по стрельбе из немецкой противотанковой пушки?
— Это какой, сэр? «Дверной колотушки», — уточнил Томпсон. Краузе кивнул. — Есть такой, сэр. Сержант Ковбой… то есть, виноват, сэр, сержант Джон Уэйн. Стрелял из такой во время высадки на Сицилии, сэр. Уверен, что подбил два броневика, сэр.
— Уверен? Тогда забирай себе и эту пушку, — заметил подполковник. — К ней две дюжины снарядов и еще какая-то странная дурра, вроде ракеты. И тягач. Вести сможешь? — Дождавшись утвердительного кивка, Эдвард приказал: — Джигс, выдели посыльного, пусть проводит лейтенанта к трофейной пушке.
Пушка оказалась совсем маленькой, словно игрушечной и абсолютно не походила на те немецкие тридцатисемимиллиметровки, которые Том видел раньше. А неведомая штуковина, которая лежала в кузове тягача, оказалась, если Том не ошибся, обычной надкалиберной гранатой к той самой немецкой ПАК-три-семь. А вот боеприпасы были, судя по маркировке на укупорках, как раз французскими, калибром двадцать пять миллиметров и явно подходили к найденной пушке. Загадка, ломать голову над которой ему совершенно не хотелось. На войне бывает и не такое. Поэтому, подцепив с помощью посыльного и пары проходивших мимо солдат пушку к тягачу, Томпсон попытался завести машину. Не удалось. Пришлось потратить с четверть часа на поиски неисправности. Оказалось, просто засорился карбюратор. Прочистив его кусочком мягкой проволоки, Том завел тягач и не спеша двинулся по узким улочкам на запад. Чуть позднее он догнал взвод, направленный в его подчинение. Остановился, познакомился с взводным сержантом, Чаком Барнхаузом, заодно исполнявшим обязанности командира взвода. Загрузил в кузов мешки и базуки, подсадил взводного в кабину и поехал дальше.
Когда он подъехал к позициям, занятым его подчиненными, солнце уже поднялось высоко. Выяснив у Ковбоя, что в его отсутствие в округе было тихо, Том отдал «француженку» в его заботливые руки. Потом на местности показал Чаку, где разместить его взвод. Покончив с неотложными делами, он наконец решил поужинать и пообедать одновременно. Достав из мешка «рацион К», Том открыл банку консервов, в которой оказались бобы с телятиной. И начал быстро ее опустошать, заедая крекерами с сыром. И тут откуда-то издалека раздался звук работающего мотора, причем, кажется не одного. Странный, не похожий на обычные звуки автомобильных или рев танковых моторов. Том бросил недоеденную банку и острожно высунулся из окопа. На поле было пусто, однако шум все нарастал.
Сначала на опушке леса появился танк. Медленно, громыхая, двигался он через поле по направлению к городку. За ним показались еще два. Это были не «Пантеры» и не «Тигры», а какая-то старая, французского производства рухлядь времен первой мировой. Танки изредка постреливали из пулеметов, продолжая неотвратимо двигаться вперед. Окопы молчали, ожидая команды Томпсона, однако неожиданно со стороны позиций второго взвода началась беспорядочная ружейно-пулеметная стрельба. К несказанному удивлению и облегчению десантников, передовой танк внезапно остановился. Том крикнул, приказывая передать Ковбою.
— Открыть огонь.
Послание еще шло от одного парашютиста к другому, когда звонко щелкнул пушечный выстрел. Танк дернулся вперед и застыл. Из его башни поднимался дымок. Парашютисты весело острили, «как ребята на футболе, когда их команда выигрывает», — отстраненно подумал Том. Два других танка развернулись в обратную сторону и заковыляли к лесу, продолжая поливать окраину города из пулеметов.
Однако радость оборонявшихся американцев при виде бегства танков оказалась преждевременной. Буквально через пару минут противник обрушил на них довольно точный минометный огонь, в первую очередь на позиции второго взвода. Взводу Томпсона, сидящему в окопах, обстрел был не слишком страшен, а вот со стороны, где укрылись десантники Чака раздались многочисленные крики от боли и призывы о помощи.
«Говорил же сержанту, — сердито подумал Том, — про необоснованные надежды на то, что защитят изгороди и стены деревянных сарайчиков. Эти самоуверенные идиоты так и не поняли необходимости немедленно окапываться, черт побери!»
Впрочем, ему быстро стало не до размышлений. Под прикрытием минометного огня из леса выскочило не меньше полусотни пехотинцев и оба уцелевших танка. На этот раз со стороны второго взвода раздались только редкие винтовочные выстрелы и немцы, приободрившись, с напором побежали вперед.
— Огня не открывать, пока первые не добегут до подбитого танка, — передал по цепочке лейтенант.
Немцы бежали, изредка постреливая на бегу и явно не ожидая сильного сопротивления. Минометы смолкли и лишь пулеметы танков продолжали тянуть свою песню, когда Том крикнул. — Огонь! — одновременно выжимая спусковой крючок своего карабина. В несколько секунд он парой очередей опустошил магазин, стараясь при этом наблюдать за происходящим на поле. Немцы, потеряв от неожиданно плотного огня до половины атакующих, сейчас медленно, огрызаясь ответными выстрелами, отползали к лесу. Один танк застыл прямо напротив окопа Томпсона, второй, башня которого дымила не хуже, чем у первого подбитого в бою, медленно полз к опушке. Минометы джерри молчали несколько мгновений, затем начали редкий обстрел, прикрывая атакующих от огня десантников. Под прикрытием минометного огня уцелевшие немцы ускользнули в лес. И наступила неожиданная тишина. Даже минометы, словно испугавшись произошедшего, замолчали.
— Вот сволочи, поесть не дали, — огорчился Том, обнаружив, что весь бой топтался по разбросанному в окопе пайку.
— Лейтенант, вы что, без пайка остались? — подошедший к нему Ковбой тоже заметил растоптанные остатки рациона. — Эй, кто-нибудь, позовите Бобби. Пусть притащит с собой одну упаковку Ка.
— Ковбой, не стоит бойца обдирать, — неуверенно возразил Том.
— Разрешите доложить, господин лейтенант, сэр, — шутливо вытянулся сержант. — Бобби, по прозвищу Робин-Бобин скорее без патронов окажется, чем без еды. Готов поспорить на десятку баксов против дайма, что у него вместо двух пайков в мешке их минимум четыре. Не обеднеет и не похудеет, — засмеялся Ковбой.
— Точно? — недоверчиво протянул Томпсон. — Ладно, поверю. Ты мне лучше скажи, почему не стрелял по минометам осколочными? Понятно, что из этой пукалки не уничтожил бы, но хотя б попугал.
— Какими осколочными, лейтенант? У этой француженки одни болванки (сплошной, без взрывчатки, противотанковый снаряд). Хорошо, что против нас ничего серьезнее этого старого хлама у джерри не нашлось, — кивнул в сторону поля Уэйн. — А то бы одними базуками пришлось отбиваться.
— Ладно, все понял, — миролюбиво согласился Том. Тут подбежал Робин-Бобин, действительно полноватый, почти на грани для парашютиста, солдат. Но в сравнении с современными Толику американцами его можно было посчитать худым доходягой. Притащил он не только коробку с пайком, но еще и пару трофейных немецких шоколадок, от которых Томпсон отказался. Отдав упаковку, он заверил, что запас продуктов еще есть, успокоив и так не слишком бунтующую совесть лейтенанта.
Но перед тем, как закончить свой завтракообед, Томпсон проверил состояние дел во взводе Барнахауза. В отличие от окопавшихся бойцов первого взвода, солдаты второго сил укрывались от мин за оградами и камнями. Поэтому потери ранеными и убитыми достигли почти трети взвода. Том заставил собрать всех и отвезти на тягаче к госпиталю.
После этого неприятного дела есть не хотелось, но Томпсон, пользуясь наступившей тишиной на его участке, все же добил и содержимое второй упаковки.
Больше с этой стороны немцы не атаковали, зато с севера весь день доносились звуки боя. Как потом узнал Том, оттуда атаковал целый пехотный полк немцев, пытаясь выбить десантников из города. И если бы не поддержка еще одного батальона парашютистов, они вполне могли достичь желаемого.
Но город остался в руках американцев, а подчиненные Тома так и просидели в ожидании боев все остальное время.