ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В приключенческих историях и залихватских голосериях, которые Тейн смотрел в детстве, миры спайса были экзотическими землями, населенными красивыми танцовщицами, остроумными бандитами и отважными пилотами, летавшими на форсированных кораблях, удирая от недобрых служителей закона Старой Республики.
Все истории утверждали, что перевозившие спайс контрабандисты только и ждали того дня, когда смогут честно торговать своим товаром, и что Империя освободила миры спайса от их опасного, хоть и красочного, прошлого. Тейн больше не верил в то, что Империя кого-то спасала, и понимал, что все сведения почерпнул из рассказов для детей. Романтика миров спайса умерла ровно в тот момент, когда он ступил на Керев-Дои.
Он не знал, чего ожидал, но точно не этого.
Розовые небеса Керев-Дои больше не простирались над бескрайними открытыми пространствами; они потемнели и нависали над мрачным, унылым населением. Люди не носили модные наряды и безделушки; они кутались в тяжелые плащи и говорили немного и как можно тише. Доминировали в пейзаже плантации спайса. Все на планете, что выходило за рамки обыденного, сильно удручало.
«Ладно, детские рассказы не оправдались, — прямо сказал себе Тейн. — Смирись. Это реальность».
Служба переносилась бы легче, если бы у него было много работы на Керев-Дои. Но роль «Сторожевой Башни» заключалась прежде всего в переправке официальных лиц, курировавших коррумпированную банковскую систему планеты, и в демонстрации силы. Так что задачи Тейна ограничивались ежедневным выводом ИСИД и низкими полетами над областями, которым требовалось напоминать о власти и мощи Империи.
Когда-то ему казалось смешным, как люди съеживались и разбегались, когда он пролетал над головами. После Алдераана вид жителей, пугающихся Империи, уже не вызывал смеха.
Как-то свободной ночью он зашел в «Голубой конвор», местный ночной клуб, известный по многим голограммам. Именно там собирались герои и героини, встречались друг с другом, обменивались многозначительными взглядами над напитками, искрившимися в лучах света, и строили планы, приносившие им невообразимые богатства. Тейн возлагал мало надежд на это место; в худшем случае оно будет таким же обшарпанным и захудалым, как почти все, что он уже видел на Керев-Дои. В лучшем случае бар окажется ловушкой для туристов.
Но каким-то образом «Голубой конвор» оказался похож на то, что рисовал себе Тейн. Атмосфера была сдержанной (чему способствовал новый закон, согласно которому только имперские офицеры могли проносить с собой бластеры). Низкие диваны украсили ярко-оранжевыми и красно-розовыми подушками, а с потолка свисали пышные растения. Парящие дроиды-подсвечники освещали лишь пространство вокруг себя, оставляя достаточно укромных местечек. Музыка была отличная: низкие знойные ритмы, которые парень с длинным хоботом наигрывал на круговой клавиатуре. Напиток Тейну подали в высоком стакане, и он оказался достаточно крепким, чтобы успокаивать.
«Расскажу об этом Сиене в следующем сообщении, — подумал он. — Ей тоже нравились те голо. Она обрадуется, что, по крайней мере, хоть что-то на Керев-Дои выглядит именно так, как мы себе представляли».
Тейн почувствовал, что улыбается, и попытался остановиться, но не смог. Сама мысль о Сиене заставляла его мысленно петь от восторга.
С того дня на Небесных Кольцах, когда впервые пришло понимание новых возможностей в отношениях с Сиеной, Тейн сопротивлялся им. Даже когда он не злился на девушку из-за того треклятого инцидента с лазерной пушкой, он боялся того, что могло случиться, если отношения между ними изменятся.
Но они не изменились. Это и было самым удивительным. Их преданность друг другу всегда было трудно описать словами. Тейну казалось, что они просто признали то, что было правдой с самого начала.
И Сиена тоже хотела бы оставить Имперский Звездный Флот.
Конечно, иначе и быть не могло. Вся сущность Сиены определялась ее честью, а в том, что Империя сотворила с Алдерааном, никакой чести не было. Повстанческий Альянс явно был не лучше; он взорвал «Звезду Смерти» с почти двумя миллионами людей на борту. Но одно неверное деяние не извиняет другое. Сиена, вероятно, подумала об отказе от должности даже раньше его.
Тейн вновь воспроизвел в памяти те невероятные минуты, когда в первый и единственный раз обнимал и целовал Сиену. Она сказала: «Мы снова будем вместе. Не знаю, где и когда».
Она бы не сказала так, если бы думала, что они оба останутся в Имперском Флоте, где можно найти друг друга через любую базу данных. Конечно, она тоже хотела уйти.
Но хотеть и выбраться — разные вещи. Что ему делать в случае бегства? Он сразу же станет преступником в розыске. Может, не самым разыскиваемым, учитывая более опасную угрозу в виде повстанцев, но все равно будет брошен на гауптвахту сразу же, как только любой имперский офицер выполнит сканирование и поймет, что он дезертир. К тому же Сиене будет невероятно трудно нарушить свое обещание служить Империи. Она верила в клятвы и свято их чтила. Что произойдет, когда клятвы придут в противоречие с ее честью?
«Думаю, мы должны подождать, — подумал он устало. — Выдержать пять лет. Постараться на какое-то время получить назначение на одну станцию или корабль. Может быть, уничтожить это проклятое Восстание и отомстить за Джуд, прежде чем долг будет исполнен. Тогда мы сможем уйти в отставку».
А потом… Тейн не знал. Они не вернутся на Джелукан, это точно. Но Галактика большая. Возможности бесконечны. Все, что им нужно было сделать, — это отыскать свое общее будущее.
Он потягивал напиток и думал об этой ночи как о сцене из голограммы. Тейн был бы самодовольным спайсовым пиратом, сплошная независимость и очарование. Сиена могла бы прийти к нему в образе одной из тех классических роковых красоток — в облегающем платье винного цвета — и шепотом сообщить ему, что ей нужна помощь человека, который ничего не боится.
«Это я», — мысленно прошептал Тейн Сиене. Он представил, как вновь целует ее, и мечта была с ним, пока он платил за напиток, выходил из клуба и возвращался к своей постели.
* * *
Пятилетний план Тейна провалился уже через восемь дней во время облета над провинцией Нижнего моря.
Он произвел несколько драматически показательных полетов, для пущего эффекта — на минимальных высотах. Характерный визг ИСИД эхом разносился в каньонах. Услышав этот звук, никто не усомнился бы в том, что Империя остается сильна и вездесуща по всей Галактике. К моменту посадки для встречи с местным гарнизоном и обеда Тейн был вполне доволен собой.
Но пока он шел к местному штабу, его улыбка исчезла.
Вдоль тропы, ведущей вверх от разлома шахты, плелась цепочка рабочих. В большинстве спайсовых шахт, виденных Тейном до сих пор, основной рабочей силой служили дроиды и более простые механизмы. Однако здесь шахтерами оказались живые существа. Он даже узнал расу: бледные рептилоиды, называемые бодач'и. Их планета постоянно сопротивлялась имперским законам. Об этом знали все, так как этот народ не скрывал неповиновения. Но несколькими месяцами ранее было объявлено, что власти восстановили порядок и ввели новые санкции.
Тейн считал, что «санкции» означали штрафы или торговые поборы, понятия не имея, что речь шла о рабстве.
Все бодач'и шли в специальных ошейниках и браслетах. Мало того что сами по себе эти путы были тяжелыми и громоздкими, так еще и любое отклонение от маршрута или поставленной задачи каралось ударом электрического тока или вонзавшимися в плоть металлическими шпорами.
«Я думал, эти оковы предназначены для отъявленных преступников, а не для… обычных людей», — сказал себе ошеломленный Тейн, медленно бредя вдоль границы имперского форпоста. За его пределами рептилоиды тащились под грузом, не имея возможности остановиться и передохнуть. Их контролировали имперские штурмовики, стоявшие на расстоянии друг от друга вдоль казавшейся бесконечной линии. Несколько горожан наблюдали за зрелищем со страхом или полной апатией. Тейн не смог бы объяснить разницу.
К горлу подступила тошнота, когда он увидел, как один из бодач'и воспротивился. Большинство из них вообще не подходили для такой работы. Здесь были и детеныши-бодач'и, едва ли достаточно взрослые, чтобы нести тяжелый груз. Были и старики весьма почтенного возраста.
Это было неправильно. Хуже, чем неправильно, — это было зло. Если бодач'и бросили вызов Императору, стоило применить санкции, но не творить такое. Ничто не может оправдать подобное наказание целой расы.
Обращение в рабство.
«Почему никто не поможет этим людям?» — подумал Тейн, кинув взгляд на пустые лица местных жителей. Оковы можно снять ночью, сбежавших спрятать…
И тогда он вдруг понял.
Никто не помогал бодач'и, потому что все эти люди боялись Империи. И когда Тейн пролетал в небе, демонстрируя истребитель СИД и оглушая планету визгом двигателей, он заставлял людей страшиться еще больше.
Сокрушительный вес этой истины обрушился на него, и на мгновение Тейн думал, что едва ли сможет дышать.
Один из местных детей начал издеваться над бодач'и:
— Вот что вы получили! Думали, сможете нажать на Императора? Получайте!
Один из штурмовиков одобрительно кивнул и потрепал ребенка по голове.
Этому мальчику было не более семи или восьми лет, совсем как Тейну, когда он решил присоединиться к Имперскому Флоту. Так вот как зло увеличивает себя: оно укореняется в юных и вырастает вместе с ними. Каждое поколение обеспечивает новый виток злодеяний.
«Мы учим детей одобрять рабство. Учим их тому, что жестокость может быть добродетелью».
Но худшее заключалось в том, что Тейн сам был таким малышом. Он сидел в пилотском кресле челнока и гордился этим. Чувствовал себя значительным. Все потому, что однажды он мог стать частью Империи. Он пошел по пути, который вывел оттуда, но куда он его привел? Теперь Тейн водил корабли лишь для того, чтобы пугать людей во имя Империи, терроризировавшей Галактику. Если бы он мог вернуться, нашел бы силы выбрать другой путь?
«А есть у меня силы сделать это сейчас?»
Другой штурмовик ударил бодач'и, который качнулся в сторону. Тот потерял много чешуи, и хвост тащился по песку, несмотря на то что каменистая поверхность, должно быть, оставляла на нем множество порезов и ушибов. Слабость существа пронзила Тейна болью, особенно сильной еще и потому, что он ничего не мог сделать. Абсолютно ничего. Не против целого гарнизона штурмовиков. Он мог только стоять, смотреть и осознавать свою роль в совершаемом зле.
* * *
В ту ночь он заплатил непомерную цену, чтобы купить сообщение в голосети. Если Сиена не получит сигнал вовремя или будет слишком занята, он просто попробует еще раз на следующий день, но, к облегчению Тейна, девушка ответила почти немедленно. Он сел к темному голоэкрану, чувствуя теплые лучи света, сканировавшие его лицо и тело…
…и перед ним материализовалась Сиена.
Ее голограмма оказалась почти в натуральную величину. Мягкий синий свет поймал каждый локон полураспущенных, ниспадавших на спину волос, ее полные губы, улыбку.
— Получилось неожиданно, — сказала она. Голос лишь слегка размывался передачей. Девушка оставалась в форменных брюках, но в майке, обнажавшей руки и плечи. — Не могу поверить, что ты прыгнул в голосеть, но я так рада, что ты это сделал! Так здорово тебя видеть.
— Еще лучше видеть тебя. — Облик Сиены действовал на него ничуть не менее бодряще с того момента, как он увидел ее на «Опустошителе». Тейн до сих пор не мог прийти в себя от благодарности за то, что она осталась жива. — Нужно поговорить. Я ведь тебя не разбудил?
— Нет. Моя смена только что закончилась, а соседка еще не вернулась.
Слово показалось ему странным.
— Соседка? Жилье пополам?
Улыбка Сиены засветилась с темного экрана.
— Ты говоришь с лейтенантом-коммандером Ри, со вчерашнего дня.
— Как здорово. — Как бы мало сейчас его ни заботило продвижение по службе, Тейн понимал его ценность для Сиены. Это служило доказательством того, что она выполняла долг, причем блестяще. — Хотя неудивительно. Не для кого-то столь прекрасного, как ты.
Но Сиена поникла:
— Дело не только в моей службе. Даже в основном не в ней. Я получила звание, потому что Империя потеряла много людей на «Звезде Смерти».
Конечно. На станции было много высших должностных лиц флота и их штабов. Теперь на самом верху образовался вакуум власти.
— Все изменилось, — осторожно сказал он.
Сиена кивнула. Одна бретелька соскользнула с плеча, и иллюзия голограммы была настолько сильной, что Тей-ну захотелось наклониться и поправить бретельку или, может быть, опустить вторую. Но он должен был оставаться сосредоточенным. Должен был думать. Сообщения по голосети прямо не контролировались, но были программы, проверявшие наличие подозрительных слов или фраз.
Потому Тейн не мог прямо сказать то, что думал. И Сиена не могла. Но возможно, они могли бы друг друга понять.
* * *
Сиена сидела на краю койки, впившись в голограмму Тейна перед собой. В темноте она почти представила, что он действительно был рядом.
— Ты в порядке? — спросила она, говоря как можно тише прямо в голоприемник. — Как же я счастлива, что говорю с тобой. Знаю, ты бы так не удивил меня без причины.
Лицо Тейна передавалось в золотистом свете, лишь чуточку светлее, чем красный оттенок волос. Сиена заметила глубокую озабоченность и скорбь.
— Трудно понять, как продолжать жить после такой трагедии, — сказал он.
Сиена вновь подумала о Джуд, и ей пришлось смахнуть слезы.
— Не могу выкинуть это из головы. Словно взрыв проигрывается перед глазами снова и снова, и я хочу спасти их, но не могу. Я просто… не могу.
— Думаешь, нам нужно подождать и посмотреть, как пойдет эта война? — спросил Тейн, отыскивая ее взгляд так, словно действительно был рядом. — Или что-то изменилось, пока мы добирались сюда?
Сердце Сиены болело от мысли, что Тейн так далеко, за много систем от нее, пытается придумать верный план, что дал бы им быструю победу и предотвратил дальнейшее кровопролитие. Эти мечты были естественными, но оставались лишь мечтами.
— Мы не можем просто стоять в стороне и позволять таким вещам случаться, — напомнила ему Сиена. — Не тогда, когда у нас есть власть что-то изменить. Что бы нам ни приходилось делать, чем бы ни приходилось жертвовать, увидим, когда столкнемся с этим. Вместе.
— Вместе, — повторил Тейн, и его улыбка стала такой грустной, что Сиена почувствовала его и свою уязвимость столь же явно и болезненно, как открытую рану.
Сиена потянулась, чтобы коснуться рукой голограммы; Тейн ответил тем же, и мерцавший свет пальцев слегка прошел сквозь ее настоящую ладонь.
— Скучаю по тебе, — сказала девушка. Слова были настолько слабыми, ничто не смогло бы выразить всю глубину ее чувств.
— Мы скоро будем вместе, — пообещал Тейн так уверенно, что ей пришлось поверить. Он казался таким убежденным, что Сиена спросила себя, не получил ли он очередное назначение и не узнал ли что-то, еще неизвестное ей.
Тейн взглянул на ее протянутую руку, сотканную из мерцавшего синего света и прошедшую сквозь его ладонь.
— Надеюсь, ты прав, — сказала Сиена, и ее голос эхом разнесся в кабине. — Хочу, чтобы прошло всего несколько дней. Нет — если уж озвучивать желания, хочу, чтобы ты был со мной прямо сейчас.
— Я тоже.
Замигал счетчик, показывая, что их время на исходе. Тейн хотел потратить еще кредитов и купить несколько минут, но ему и так дали все, что могли. К тому же теперь ему стоило поберечь деньги для более важных дел.
— Должен идти. Прости, что вызов такой короткий, Сиена…
— Все в порядке! Я так рада, что смогла увидеть тебя. — Девушка поцеловала собственные пальцы и провела ими по его губам. Тейну показалось, что он почувствовал энергию пучков, электрических и теплых. — Пока.
— Пока, — успел сказать он в последний момент, прежде чем ее образ моргнул и погас.
По дороге из голобудки обратно в казарму Тейн проигрывал в голове их разговор, удивляясь, как им удалось сказать все и ничего. Сиена также переживала трагедию Алдераана и чувствовала то же отчаянное желание спасти погибших. Более того, она согласилась, что они не могли просто торчать на имперской службе и выполнять приказы. Они должны были действовать немедленно.
Тейн уже понял, каким должен быть его путь. Теперь же, когда Сиена с ним заодно, ничто не могло его удержать.
На следующий день он закончил утренний вылет как обычно, затем смог подмениться на ночную смену вместо обычной дневной. Эти послеобеденные часы он потратил на то, чтобы вывести максимум кредитов со своего счета, купить на них спайс, а затем продать его за немаркированные кредиты. На полученные деньги Тейн купил гражданскую одежду — темно-синюю куртку, черные брюки с ботинками и серую рубашку, которые привычно смотрелись в любом из миров Галактики.
Тогда, и только тогда он пошел в космопорт и нашел частный фрахтовик.
— Я хочу добраться до ближайшего перевалочного мира, — сказал Тейн, стараясь казаться столь же спокойным и самоуверенным, как персонажи из тех старых голо. — Это все, что вам нужно знать. Не задавайте никаких вопросов — и получите две трети платы вперед, одну треть при посадке.
Пилот — рептилоид-фаллиин — рассмеялся:
— Глупый человек. Я в любом случае не задаю вопросы. Ты готов отправляться? Взлетаем в течение часа.
На мгновение Тейн заколебался, думая о Сиене. Поймет ли она, где его искать?
«Конечно поймет. Она, возможно, уже оставила Империю и добралась туда раньше меня. Мы оба следуем в одном направлении. Ничто в Галактике не может остановить нас».
— Да, — ответил Тейн. — Я готов.
* * *
Лежа в кровати несколько дней спустя, Сиена прошептала:
— Как думаешь, мы должны сделать что-нибудь для Нэша?
— Ах-ха. — Голос Берисс был хриплым со сна. — Ты понимаешь, что я сейчас вовсю отдыхаю, да?
— Прости. Просто беспокоюсь о нем, вот и все. Нэш работает на смене, словно лунатик. Будто живой лишь наполовину.
— Это вполне понятно после всего, что случилось. — Берисс свесилась со своей верхней койки; длинные черные волосы водопадом заструились вниз. — Думаешь о Нэше, чтобы удержаться от мыслей о Тейне, не так ли?
— Не так! — Сиена перевернулась на другой бок, отбросив серое одеяло, чтобы удобнее было жестикулировать. — Я едва ли отвлекаюсь на смене — мне даже доверили вчера быть вторым пилотом.
— Я не имела в виду работу. Поставь тебя на службу, и ты безупречна. Но все остальное время ты посвящаешь Тейну.
— Ты просто дразнишь меня, потому что я не переставая говорила о том голо.
— В точку Так что заткнись и дай мне поспать.
Лицо Берисс исчезло, и Сиена услышала шорох одеяла и матраса.
Но ведь подруга все еще не спит?
— Мы действительно должны сделать что-нибудь для Нэша. Я серьезно. Он тяжело ранен и не признает этого.
— Он справляется так хорошо, как только может. Нэш набирает дополнительные смены, чтобы постоянно быть занятым. Лучшее лечение для него.
Возможно, так оно и есть.
— Тем не менее мы могли бы попробовать другие способы заполнить его время. Может, как-нибудь пригласить его в тренажерный зал, поиграть в грав-мяч или еще что-нибудь подобное.
— Конечно. Почему не попробовать, — пробормотала Берисс. К тому моменту она уже погружалась в сон, балансируя на краю сознания. Вряд ли она вообще поняла, о чем говорила Сиена.
Грав-мяч. Предложение было настолько тривиальным, что даже смутило Сиену; это точно не компенсация за потерю мира. Но тогда что? Нэшу придется воссоздавать свою жизнь день за днем, даже час за часом. В настоящее время все, чем Сиена могла помочь другу, — это заполнить хотя бы некоторые из этих часов.
Она повернулась и схватилась за подушку, пытаясь успокоиться. Но все равно тревожилась о Нэше, раздражалась, что Берисс обвинила ее в мыслях лишь о Тейне…
…и с радостью продолжила думать о Тейне.
Самое время, чтобы думать о нем. Не было обязанностей, никаких отвлекающих дел, лишь память о замечательном голосообщении несколькими днями раньше. Сиена улыбнулась, вспомнив, как много они сказали всего в нескольких словах. Тейн согласился с ней в том, чтобы придерживаться своих обязанностей, сосредоточиться на войне в меру сил и найти способ вновь быть вместе так часто, как позволит служба.
Так что она заснула с картинкой, являвшейся наполовину надеждой, наполовину мечтой: как Тейн перешел на «Опустошитель» в качестве пилота ИСИД, возит повелителя Вейдера и возвращается к ней в конце каждой смены. Эта мечта украсила ее ночь, поэтому новости следующего утра повергли девушку в такой шок.
— Должно быть, это ошибка, — сказала Сиена, глядя на Нэша. — Ты получил не те имена.
— Я был его соседом по комнате в течение трех лет. Поверь мне, я знаю его имя. — Нэш даже повернул планшет так, чтобы она сама посмотрела. Они стояли далеко от комиссара; вокруг никого не было, чтобы их услышать, кроме нескольких пилотов, зашедших за завтраком и кофе. — Лейтенант Тейн Кайрелл, номер АВ-547, самовольно оставил службу на Керев-Дои несколько дней назад.
Девушка схватила Нэша за рукав:
— Он не дезертировал бы. Его корабль потерпел крушение, или он попал в плен к каким-нибудь местным бандитам, что-то вроде этого.
— Можно подумать, начальство не проверило бы. Но пожалуй, ты права. Тейн бы не сбежал, на него это не похоже. — Нэш придвинулся ближе к ней, понизив голос. — Я не говорил тебе, чтобы не пугать. Один из офицеров ИСБ спрашивал меня сегодня утром о лояльности Тейна, о политических убеждениях и обо всем таком. Я старался заверить его, что Тейн не мятежник, но не могу сказать, что тот был удовлетворен.
Теперь Сиена все поняла. Следующей опрашивать будут ее.
Поэтому она отправилась прямиком в офис старшего офицера ИСБ на борту, капитану Роннадаму, и доложила о себе. Стоя перед ним по струнке, девушка сказала:
— Я пришла добровольно с информацией о лейтенанте Кайрелле, сэр.
— Наш бродяга на Керев-Дои. Или уже не на Керев-Дои. — Роннадам покосился на нее. — Как вы думаете, он предатель или просто дезертир?
— Он не предатель, — ответила Сиена с таким нажимом, на какой только могла решиться. Важно, чтобы они все трое говорили примерно одно и то же. — Тейн… лейтенант Кайрелл неоднократно отзывался о повстанцах как о террористах, сэр. В нашем последнем сообщении он выразил глубокую скорбь и страдания о разрушении «Звезды Смерти».
— Тогда почему же, лейтенант Ри, он покинул свой пост?
— Я могу предполагать, что он в отчаянии, сэр. Ошеломлен потерей стольких друзей. — Сиена поколебалась, прежде чем продолжить. Это граничило с выдачей секретов Тейна, и она уже почти сделала это однажды, когда упомянула о его проблемах с отцом перед Джуд. Но нужно было спасти Тейна любым способом. — Лейтенант Кайрелл вырос в чрезвычайно сложных условиях. Его семья не оказывает ему никакой поддержки. Так что его соратники-офицеры — мы стали его семьей. Это все, что у него есть. Потеря затронула его очень глубоко.
— Он не единственный, кто потерял друзей, — отрезал Роннадам, но потом выражение его лица стало задумчивым. — И он не единственный офицер, который сорвался. Те же дела, за которые человек был бы уволен два года назад, теперь рассматриваются в индивидуальном порядке… на данный момент. Конечно, придется выплатить штраф, но если лейтенант Кайрелл вернется в строй в кратчайшие сроки, то сможет продолжить карьеру без особых трудностей.
Сиена выдохнула с облегчением. По крайней мере, еще есть время, чтобы спасти Тейна от страшной ошибки.
— Лейтенант Ри, вы знаете, где он находится? Если это так, вы понимаете, что должны сообщить эту информацию?
— Нет, сэр. Я не знаю, где сейчас находится лейтенант Кайрелл. Но представляю, где начать поиски: в нашем родном мире, на Джелукане.
— Очень хорошо, лейтенант. Я дам приказ отправить вас на Джелукан следующим же рейсом.
Ее глаза расширились.
— Меня, сэр?
Роннадам отрезал:
— Считаете, такая задача вас недостойна?
— Нет, сэр! Я просто думала… офицер ИСБ…
— Наши агенты сейчас загружены более, чем в любое другое время в нашей истории. Вы уже знакомы с областью, поэтому отправить вас — это разумное использование ресурса.
В его голосе зазвучали опасные нотки:
— Если, конечно, у вас нет идей получше.
Сиена была почти рада такому недоразумению; лучше, если Роннадам не поймет, насколько сильно она хотела оказаться тем, кто станет искать Тейна.
— Нет, сэр. Я немедленно вылечу на Джелукан.
— Ищите его повсюду. Используйте все необходимые ресурсы. — Глаза Роннадама сузились. — И если услышите хотя бы шепот о присоединении Кайрелла к Восстанию, вы последуете за этим шепотом и сообщите мне каждое слово. Все понятно?
У Сиены появилась возможность спасти Тейна, потому что Империя пожелала использовать ее в качестве шпиона. Она никогда не хотела доносить на кого бы то ни было по любой причине. Долг требовал верности, но верность принадлежала не только коммандерам, но и друзьям. Впервые девушка поняла, насколько темными могли быть ее задания на войне.
Но такова цена за то, чтобы вновь найти Тейна.
— Да, сэр, — сказала она и подумала: «Чего бы это ни стоило».
