Глава 28

С рассветом к центральной площади Бергамо, где расположились резиденция подесты, лоджия, построенная в начале пятнадцатого века, внутри которой располагался судейский стол, базилика Санта-Мария-Маджоре и городская башня, служившая оборонительным целям, начал стекаться народ. С приездом инквизитора «развлечений» подобного рода стало предостаточно, но сегодняшний день был особенным: оглашался приговор ведьме, устроившей беспорядки в соседнем городке, в результате которых полностью сгорела церковь, а сотни людей до сих пор находились между жизнью и смертью, обессилевшие после продолжительного буйства. Этот судебный процесс был также необычен тем, что в роли свидетеля выступал сам инквизитор Джованни Саджино.

Молодые люди, стараясь не привлекать внимания, подобрались поближе к нише, где располагался судейский стол, за которым уже восседали градоначальник Бергамо, префект и члены городского магистрата, а также епископ Антонио и инквизитор Саджино.

– Роберто, вы видите зеркало? – тихо спросила Мишель, внимательно рассматривая сидящего за столом сурового монаха, от одного взгляда которого волосы начинали шевелиться на голове.

– По правде сказать, пока нет, – ответил тот. – И мне это не нравится. Сколько у нас осталось времени?

– Всего три часа.

– Это мало, очень мало. Без лошадей мы не доберемся… Кстати, вы умеете ездить верхом?

– Моя семья занимается разведением лошадей. Порой мне кажется, что я сначала научилась ездить на лошади, а только потом – ходить.

– Это хорошо, так как чтобы попасть на поезд вовремя, придется воспользоваться дополнительным средством передвижения, помимо наших ног.

– Едут!.. Везут!.. Ведьма!.. Вишь… там! Проклятая колдунья! На костер ее! Пускай сгорит, ведьма! – послышалось со стороны улицы, ведущей к Цитадели.

По брусчатой дороге, еле передвигая ноги, тащилась кляча, везя за собой телегу, в которой сидела Шайла. Если бы не клетка, защищавшая ведьму от протянутых к ней рук жителей Бергамо, желавших растерзать колдунью, то она вряд ли доехала бы до площади невредимой. Как бы то ни было, вопрос жизни или смерти уже не имел для нее значения. Ведьма сидела в клетке с совершенно отрешенным лицом, бормоча при этом что-то себе под нос.

– Глядите, а старуха все не успокаивается, – воскликнул мужчина, ближе всех оказавшийся к остановившейся телеге. – На тебе, порождение Дьявола! Ведьма!

Он схватил булыжник, валявшийся под ногами, и швырнул в старуху. Камень угодил прямо в голову Шайлы. Получив сильный удар, ведьма резко повернула голову в сторону обидчика и, испепелив его взглядом, прошипела:

– Через месяц будешь на моем месте, и никто не спасет тебя. Я сказала!.. Тьфу… Kanga dy milele!

Пророчество ведьмы сбылось в скором времени. Ровно через месяц всю семью ремесленника, включая новорожденного ребенка, родившегося без ручек, обвинили в колдовстве. По решению светского суда, который вынес приговор на основе показаний свидетелей, они были сожжены на той же площади. Их не спасло даже лицемерное обращение инквизитора с просьбой «воздать им по заслугам и деяниям».

– Признаешься ли, Шайла из Альбы, в совершенном преступлении? – обратился к обвиняемой наместник Бергамо, после того как была совершена месса и произнесены клятвы присутствующих на аутодафе помогать и во всем повиноваться инквизиции.

– Я никогда не признаюсь в этом преступлении, господин хороший, – усмехнулась ведьма. – Да и доказательств нет. Те людишки уже были безумны, когда я появилась. Стала бы я мараться подобной мерзостью. Упасть так низко ради развлечения… Тьфу!

– Ты врешь! – закричал инквизитор, вскакивая и выходя из-за стола.

– Вот оно, – слегка толкнув в бок Роберто, произнесла Мишель, показав рукой на висящее на поясе зеркало. – Да уж, забрать вещицу будет проблематично.

– Посмотрим, как будут развиваться события, – ответил граф Суардо, внимательно следя за каждым движением Саджино.

А между тем все развивалось стремительно. Инквизитору не терпелось поскорее завершить черное дело и предать виновницу священному огню.

– Ты врешь, старая ведьма! – повторил он, бросив гневный взгляд на Шайлу. – Я лично был свидетелем твоего колдовства. Ты стояла и смотрела, как бесновались те несчастные, многие из которых до сих пор находятся при смерти. Есть и такие, которые уже гниют в земле по твоей вине.

– Если бы Я была повинна в той бесовщине, то в земле лежали бы ВСЕ людские выродки, – усмехнулась Шайла, криво улыбнувшись.

Площадь, на которой яблоку было негде упасть от большого количества народа, загудела от возмущения. Со всех сторон послышались восклицания, призывавшие немедленно сжечь колдунью, пока она не натворила новых бед. Переглянувшись с епископом (и с молчаливого согласия подесты), инквизитор Саджино поднял руку, призывая к спокойствию.

– Жители благословенного города Бергамо! – начал Джованни Саджино. – Дабы уберечь вас, добропорядочные граждане, и ваш город от зла и невзгоды, мы вынуждены объявить эту несчастную еретичкой. А следовательно, обвиняемая не является более подсудной суду Церкви. Ни я и никто другой не можем ничего более сделать для подсудимой, ибо она не признается в совершенном грехе.

– Буду молить Бога, чтобы милосердный суд проявил благосклонность, но в то же время вынес СПРАВЕДЛИВЫЙ, – при этом слове инквизитор многозначительно поглядел на градоначальника Бергамо, – приговор.

Грузный, небольшого роста подеста сделал знак рукой, и на помост, где уже находились ведьма и палач, поднялся глашатай, держа в руке свиток. Мужчина покосился на Шайлу, бормоча вполголоса «Отче наш», а потом развернул свиток и начал читать вынесенный судом приговор.

– И что дальше? – с нетерпением спросила Мишель. – Мы не может ждать!

– Еще не время, – не сводя глаз с инквизитора, произнес Роберто. – Терпение! Желательно выбрать подходящий момент.

– А если у нас не будет того нужного момента?

– Терпение, – повторил молодой человек, – немного надо еще потерпеть.

– Да пока мы будем ждать…

– Да падет на твою голову мое проклятие, да накроет тебя и весь твой род крыльями смерть. Будь проклят ты, Джованни Саджино, исчадие Ада на земле, порождение Сатаны! Гореть тебе и всему твоему роду синим пламенем в Аду. Пусть горькими слезами обливаются матери и сестры, жены и дети! Пусть последний мужчина из рода Саджино вечно скитается в железной повозке и пусть никогда не найдет покоя! Пусть никто не сможет его спасти! Такова последняя воля моя!.. Kanga dy milele! – закричала ведьма и топнула ногой.

Услышав слова проклятия, инквизитор побледнел. Несколько секунд он стоял неподвижно, не зная, что предпринять. Но потом медленно направился к помосту, на котором, усмехаясь, стояла Шайла, уже привязанная к столбу. Собравшаяся на площади толпа молча смотрела на Саджино, гадая, что тот сейчас скажет или сделает. Внезапно кровь прилила к лицу инквизитора. Он выхватил из-за пояса зеркало ведьмы и, подняв его над головой, крикнул:

– Гори, ведьма! На костер ее! Пусть огонь очистит черную душу, а прах смоет дождь, тем самым очистив землю от нечисти!

Саджино хотел было бросить в разгоравшийся костер зеркало, но в этот момент из толпы выскочил человек и выхватил вещицу из рук инквизитора. От неожиданности тот сначала опешил, но потом закричал громким голосом:

– Стража! Держите его! Держите! Чего вы ждете? Вор уходит! Уходит!

Жители Бергамо, находящиеся в полном недоумении, молча расступались перед двумя бегущими людьми, активно работающими локтями.

– Прочь! Пошли прочь! – восклицали молодые люди, пробираясь сквозь толпу к телеге, которая привезла ведьму.

– Мишель, хватай быстрее вожжи! Да скорее же! Держи зеркало! – прокричал Роберто, яростно отбиваясь от подоспевшей стражи.

Граф Суардо защищался, как мог, но силы были неравны. Стражники окружили молодого человека со всех сторон и ждали только приказа. Народ, не желая вмешиваться ни во что, наблюдал за происходящим с нескрываемым интересом. Еще бы! Не каждый день можно встретить человека, способного противостоять ненавистному инквизитору.

– Гони что есть мочи! Не жди меня!

– Как бы не так! Я никуда без тебя не поеду! – прокричала Мано, спрыгивая с телеги и доставая из котомки фонарь-шокер. – Вот уж не думала я, что он пригодится мне. Вот, получай!.. Что, и ты хочешь? Да пожалуйста, мне не жалко!

Журналистка, лихо орудовавшая непонятным и странным предметом, вызвала панику не только в рядах стражников, но и среди находящихся рядом людей. Все расступались в ужасе перед неизвестной смертоносной силой, ибо пораженные разрядом люди падали на брусчатку, корчась в предсмертных, как могло показаться, судорогах.

– Ты идешь, или нужно особое приглашение? – прокричала журналистка, протягивая свободную руку Роберто.

– Я и не знал, что у твоего оружия такое действие, – граф был ошеломлен не меньше средневековых жителей. – Ты же убила их!

– Они придут в себя через некоторое время, ничего особенного. К тому времени мы уже смоемся из города.

– Что сделаем?.. – не понял жаргонного словечка граф Суардо.

– Да сбежим!.. Прыгай быстрее, пока они не пришли в себя!.. Но-о-о! Пошла, кляча чертова!

Мишель стегнула кнутом лошадь, и та, не ожидавшая подобного обращения, дико заржала и рванула с места, сбивая по пути почтенных граждан.

– Чего вы ждете, олухи безмозглые? – прогремел инквизитор, разъяренный тем, что стража упустила преступников, осмелившихся восстать против воли служителя церкви. – Поймать их и подвергнуть самым страшным пыткам!.. Это твоих рук дело, старая ведьма?

Шайла, прищурив глаз, с ехидством ответила:

– Твоя судьба близится к закату, инквизитор! Скоро и ты встретишь смерть. Бойся каждого и всякого!..

– Сгинь, Дьявольское отродье! – завопил Саджино, изрядно испугавшийся предсказания. – Гори и проси Господа простить тебе прегрешения… Аминь!

– Мои прегрешения ничто по сравнению с твоими, – прохрипела ведьма, задыхаясь от дыма. – Покайся, пока есть время. Покайся… Kanga…

Но она не успела договорить. Огонь опалил ноги старухи, а через мгновение вспыхнули лохмотья на ней. Невыносимая боль прорезала все тело ведьмы, исказив до неузнаваемости морщинистое лицо. Еще один миг, и пламя скрыло страдания Шайлы, превратив ведьму в сплошной горящий факел.

– Будь ты проклят! – как будто с небес послышался пронзительный голос колдуньи. – Будь проклят…