Глава 30
Командовать буду… я?
На этаже проживания, перед тем как расстаться, на Дмитрия что-то нашло. И вроде ничего не предвещало умственного ступора, только и взялся за ручку дамы, подержался на прощание и… долго не мог ее выпустить из своих лапищ. И ведь знал, что такого быть не может! Видел не раз, как отец брал мать за ладошку, поглаживал ее, иногда целовал или прикладывал к щеке, затем беззаботно отстранялся от нее и отправлялся по своим делам.
И не краснел при этом как рак. И в жар его не бросало. И не заикался почему-то.
Но Дим с трудом владел собой. Он чувствовал себя словно резко заболевшим, да еще и безнадежно. Хотел что-то рассказать и не мог ничего путного придумать. Все знания из головы исчезли, уверенности в себе – как не бывало. Ну и в глаза девушки почему-то никак не мог взглянуть прямо и открыто. Очень боялся увидеть там смех или открытое презрение.
Справилась с ситуацией сама Алекса.
– Раз уже все обговорили, пора спать! – приказным тоном заявила она. – Что ты дрожишь от усталости, что у меня глаза слипаются. Поэтому откладываем оставшиеся проблемы на завтра. Спокойной ночи!
Второй ручкой она решительно ударила по рукам парня и выдернула плененные им пальчики. Но тут его наконец-то прорвало:
– А помнишь… э-э-э… как мы с тобой в пещере лежали, обнявшись?
– Это еще ничего не значит, – ни капельки не смутилась она. – Это был хитрый тактический прием против коварного врага.
– И когда ты стояла там… голая…
– А это вообще верх бестактности напоминать даме о ее вынужденном позоре! – вскипела красавица. Развернулась резко и вошла в свой номер. Еще и дверью так значительно хлопнула.
Он только и успел выкрикнуть в уменьшающуюся щель:
– Ты была так прекрасна!
Услышала. Потому что тут же отозвалась, явно прижавшись с той стороны:
– Когда одетая – то уже страшной становлюсь?
– Как ты можешь?! Ты и в одежде для меня прекрасней всех на свете! – прорвалось первое пылкое заверение.
– Да? – сомневался голосок из-за двери. – А ты иных-то видел в своей жизни? Цветы дарил? Серенады пел? Вот когда побываем на балу среди сотен иных прекрасных дам и ты останешься при том же мнении обо мне, тогда и поговорим на эту тему.
Сильно озадаченный Дим отправился к себе. Зачем дарят женщинам цветы и почему поют серенады под окнами, он, слава светлым демонам, знал. Теорию отец преподал, да и мать частенько целые отрывки из любовных романов по памяти зачитывала. Мало того, парень имел приятный бархатный баритон, идеальный слух и великолепно пел. Отец его обучил всем песням, которые знал еще с Земли и которые успел выучить уже на Изнанке. А уж с его памятью их запомнить – невинный пустяк.
Но теория – это одно, а как оно все на практике будет получаться?
Расстроенный, томимый страстным желанием продолжать общение с богиней, влюбленный иномирец, оказавшись в своем номере, с досадой проговорил:
– Теперь точно всю ночь не усну! И вел себя – как последний кретин! Кто же так говорит даме о ее красоте и привлекательности? Надо было…
Варианты, один краше и возвышенней другого, так и замелькали перед мысленным взором. Прилег на кровать, не раздеваясь, чтобы лучше мечталось и… О чудо! Уснул практически моментально.
Зато разбудивший его утром Отелло даже удивился:
– Ты чего во сне лыбишься? Завтрак приснился? – Переводчик работал изумительно. Тогда как приятель вскакивать не спешил, продолжая счастливо улыбаться:
– То, что мне приснилось, я готов променять не только на завтрак, но и на обед с ужином!
– Ха! Таких вещей не бывает, – заявил друг, разглядывая в окно проснувшийся город. – Это тебе даже Булат на пальцах докажет. Кстати… Светает тут очень рано, или это у них так сутки распределены?.. А вот на той стороне площади уже все прилавки заняты, и покупатели возле них толпятся… Может, и мы туда прогуляемся?
– Ты решил проигнорировать святое?! Свой завтрак?!
– Да я сразу на него отправился, – стал жаловаться мохнатик. – Но меня в столовую не пустили, сказали, что для постояльцев она откроется лишь через полтора часа.
– Вот ты даешь! Зачем тогда меня разбудил в такую рань?
– А ты разве не выспался?
– Выспался. Но за прерванный удивительный сон тебе бы стоило надавать хорошенько по шее.
– Попытаешься? – хмыкнул массивный здоровяк. – Или тебе сразу сдачи дать?
Прямота и непосредственность братьев упрощали их общение между собой. Да и возможность побывать с утра на городском рынке упускать не следовало. Потом можно и не успеть, торговали здесь только до обеда.
Так что парень уже через несколько минут стоял готовым к выходу: увешанный своим оружием, он прикрыл его поверху широкополым плащом. Лавочники вчера сообщили, что показное ношение оружия в городе не приветствуется. Вернее, считается признаком дикости. А уж если его применять, даже в случаях самообороны, то потом надолго можно погрязнуть в разбирательствах с законниками и судьями. А все время этих разбирательств – просидеть в тюрьме.
Отправляясь на кратковременную прогулку, Чернявый не стал брать купленный для папы подарок, оставил его в номере. Понимал, что будет смотреться с ним крайне несуразно в столпотворении рынка. Даже подначку друга проигнорировал с молчаливым достоинством, когда тот посетовал:
– Жаль, ведь с таким мечом ты выглядишь как истинный дикарь.
Алексу будить и брать с собой не стали. Хоть мохнатик и предложил ее пригласить, но лохматик рьяно возражал:
– Пускай выспится, бедненькая! Она вчера так измучилась.
Но не успели они выйти из гостиницы на площадь, как их догнал строгий окрик:
– Куда это вы без меня намылились?! – запыхавшаяся дама, поправляя на себе одежду, сердито хмурила бровки: – Вздумали меня бросить в этом мире одну?
– Да мы вроде и не мылились? – Чернявый показал свои руки. – И так чистые…
– До завтрака еще больше часа, – тут же стал подробно отчитываться Дим, с непроизвольной улыбкой любуясь слегка взвинченной красавицей. – Ну мы и решили на рынке осмотреться. А тебя я будить запретил, хотел, чтобы ты выспалась, была свеженькой и полной сил.
– Я всегда свеженькая! – парировала дама, но уже спокойным и покладистым тоном. – Пошли!
И двинулась впереди парней, как истинный и непререкаемый командарм своей армии. Но если лохматик двинулся следом безропотно и охотно, то мохнатик возмутился, показывая жестами: «А чего это она раскомандовалась?! Это я предложил по рынку прогуляться!» Пришлось специально для него гримасничать: «Тебе не все равно, кто впереди нас идет? Да и некоторые наши поблажки прибавят уверенности девушке в собственных силах. Это же какой шок – оказаться извлеченной из своего мира». На это последовал ответ: «Не переживай! Ее уверенности на нас троих хватит!»
Вот никак не хотел названый брат понимать того повышенного внимания, которое оказывается слабой, вроде как беззащитной, но страшно наглой самке. И на друга поэтому смотрел с укором и сарказмом. Если не с ревностью. Дмитрию только и оставалось, что помечтать: «Ничего! Вот отыщем в городе девушку твоего вида и расы, посмотрю тогда, как ты перед ней хвостом вилять станешь и ковриком мохнатым стелиться будешь!»
Себя-то он уже приравнял к опытным ловеласам, прикидывая, где достать цветы и какие серенады он будет распевать своей богине предстоящим вечером.
Рынок, на котором торговали не только продуктами сельского хозяйства, поразил уроженцев Эфира невероятно. Толкотня, зычные призывы продавцов, масса разумных существ на каждом пятачке пространства, шум, запахи, в том числе и неприятные, – все это оглушает неподготовленного экскурсанта и сродни удару лопатой по голове.
Так что вскоре уже и Отелло радовался присутствию в их маленькой компании представительницы с Земли. Она знала четко, куда идти, что делать и как спрашивать. Потому что сразу отыскала ряд с одеждой и стала выяснять цены на те или иные предметы. Причем выясняла так, словно всю жизнь подобными делами занималась:
– Сколько стоит эта жилетка?.. А за сколько отдашь?.. Хм! А если подумать?
Не то чтобы после ее препирательств сильно цены сбрасывали, но еще и часа не прошло, как все намеченные прилавки оказались пройдены, а мнение о ценах составлено вполне соответствующее. И хоть женщинам не присуще покаяние в таких вопросах, Алекса чистосердечно призналась:
– Вчера в лавке мы с вами жутко переплатили. Вполне добротную одежду здесь бы купили впятеро, а то и в десять раз дешевле. И это даже учитывая тот факт, что Тискан отдавал нам магическую одежду по закупочным ценам.
– Не «нам», а тебе, – неосторожно напомнил Чернявый.
Он тоже успел подметить гигантскую разницу. Например, блузка из зачарованного шелка, впоследствии еще и в готовом виде защищенная несколькими заклинаниями, – вещь скорее элитарная, чем в быту необходимая. И что с того, что она не пачкается пятнами кофе, чая, соуса, сажи и крови? И не горит в огне? И прочности небывалой? Так за те же деньги можно было купить двадцать аналогичных блузок из подобного же по качеству шелка. Если не все тридцать!
Но своим замечанием он явно покусился на святое. За что и был тут же наказан:
– Нет уж, мой большой, но недалекий друг! Все-таки именно «нам», мне и Дмитрию, мы будем покупать сегодня одежду в лавке у Тискана. Ибо мы не настолько богаты, чтобы приобретать дешевые вещи. А вот тебе кое-что купим прямо сейчас и здесь. Тем более что как раз твои размеры я уже приметила. За мной!
Отелло хмурился, не понимая, в чем он не прав, он чувствовал себя странно обделенным. Но покорно шел следом за барышней, под сочувственными взглядами названого брата. А та, уже заранее выбрав некоторые одежды, сразу и покупала их практически без всякой примерки. Ну разве что здоровенные ботинки, явно сшитые на лапы пса, она заставила примерить прямо возле прилавка.
А пока мохнатик возился с этим, поинтересовалась у продавца:
– Обувь ведь сшита на именно такого индивидуума?
Тот кивнул.
– Но мы их что-то не видим нигде, а наш приятель очень хотел бы встретиться с земляками. Не подскажете, где их найти?
Обувщик оглянулся в сторону самых крайних прилавков и указал на несколько пустующих:
– Вон там обычно торгует целое семейство кравьеров. Они привозят овощи и фрукты из своей общинной деревни. Но сегодня их почему-то нет… А из городских – тоже пока никого не видел. Наверняка позже подойдут, ближе к закрытию рынка.
– Спасибо. Но почему вы называете их кравьерами?
Этому вопросу производитель обуви вроде не удивился, хотя и покосился на внимательно слушающего мохнатика.
– Они сами себя так называют, потому что происходят из мира Кра.
Привыкший всю свою сознательную жизнь считать себя псом аристократического сословия, Отелло оказался страшно разочарован. Настолько расстроился, что даже перестал радоваться купленной, вполне удобной и прочной на вид обувке.
– Как же так? – возмущался он во время возвращения в гостиницу. – Откуда они взяли такое несуразное название своего мира? Кра?! Никак не звучит, а уж называть себя кравьером – это вообще нонсенс.
– Нашел о чем плакать! – утешал его приятель. – Как по мне, то слово «кравьер» звучит даже солиднее и жестче, чем «пес». Тебе только и надо, что к этому слову привыкнуть.
– Но как же так? Получается тогда, что мама ошиблась в моей идентификации?
– Ты на маму напраслину не гони! И не обижайся на нее! – нахмурился Дим. – Она в мире Кра не бывала, потому и ориентировалась на знания своего мира Изнанки.
– Скажешь такое! На ма обижаться! – теперь уже и новоиспеченный кравьер сердился. – Для нее я всегда останусь любящим и верным псом.
– Я от вас балдею! – не совсем понятно высказалась хихикавшая Алекса, уже в холле гостиницы. – Нашли о чем спорить. Все равно мы все произошли от динозавров. Думайте лучше, что нам делать дальше? Пойдем в мэрию на регистрацию или сразу отправимся штурмовать замок этого подлого Бавэла?
Оба приятеля глянули на нее снисходительно и ответили практически в унисон:
– Чего тут думать?
– Надо идти завтракать.
– Ну да, – спохватилась девушка. – Ваши желудки начинают думать только после своего заполнения.
Аллегорию Дмитрий уловил, но обижаться не стал:
– Родители всегда настаивали, что плотный, обильный завтрак в ежедневном распорядке дня наиболее важен.
– Хорошие у вас родители, правильные, – похвалила девушка, уже осматривая зал столовой и непосредственно сам «шведский стол». – А здесь ничего так по первому взгляду. Можно настолько плотно позавтракать, что и обед с ужином не понадобятся… Кстати, знаете, как тут и в каком порядке всем этим насыщаться?.. Ну да, кто бы сомневался… Поэтому смотрим на меня, делаем, как я, и принимаем к сведению все мои советы.
В самом деле, без такого гида уроженцам Эфира пришлось бы краснеть за свои далекие от изысканности манеры. Тот же Отелло желал есть все, сразу и не отходя от места. Дим стремился наполнить тарелки с верхом. Кувшины они сразу ухватили и поволокли на выбранный для себя стол. Чего, мол, бегать каждый раз и наливать в стаканы? Да и из самого кувшина пить намного удобнее.
Ну и разное прочее, по мелочам… Дома, в пещерах, мать всегда давала порцию. Когда надо – добавку. Вчера на ужине тоже приносили персональные порции в тарелках. А тут парни впервые в своей жизни дорвались, как говорится, до бездонного корыта. Переели настолько, что, выйдя кое-как из столовой, стали предлагать с осоловевшими глазами:
– Надо часик вылежаться…
– Ага! Отдохнуть… после этого шумного рынка.
И опять оба просчитались, забыв, с кем связались.
– Отдыхать вы у меня будете на ходу! – прикрикнула на них Алекса. – Во время бега в мэрию! Поднял ногу – подпрыгнул вперед, пока летишь – вот тебе и отдых! Поэтому двигаем. И не стонать!
Но если Дмитрий воспринял распоряжение богини без малейших возражений, то мохнатик не удержался от ворчания:
– А ты точно специалист по музыке и по пению? Или в вашей консерватории обучали только издевательствам над воинами?
– Точно! – обрадовалась барышня своевременному напоминанию. – С песней вам маршировать будет не в пример полезнее и красочней. Истинные воины даже в баню ходят с песней. Поэтому слушайте и запоминайте строевую-парадную. Итак…
