Глава 20
– Она похожа на кошку, которую мы видели, когда ходили в поход, – заметила Алиса. – На ту, мертвую. Готова поспорить, что это ее брат или сестра.
– Ну да. – Голос Эндрю сел, и он боялся заговорить, чтобы не выдать себя.
Они выгружали из фургона рюкзаки и переносной холодильник, а кошка сидела на краю парковки и смотрела на них. То есть на него. Это была та же самая кошка. Эндрю узнал ее не только по белым лапам и голове, красной ленточке на шее и засохшей крови на том месте, где должен был быть хвост, но и по длинному шраму, который делил ее туловище на две части – как раз в том месте, где он разрубил животное надвое тяпкой. Вторичная смерть превратила кошку в наводящее ужас существо. Мех животного оставался все таким же свалявшимся и весь в засохшей крови, но сейчас на нем было больше грязи, и передняя часть туловища была слегка сдвинута по отношению к задней, как будто они неправильно срослись.
Эндрю уставился на это создание природы, вспоминая старую сказку о девяти жизнях кошки.
– По мне, так это та же самая, – сказал Джонни, мельком взглянув на кошку.
– Давай-ка вместе с сестрой берись за ручки холодильника – и несите его в дом, – велел ему Эндрю.
Дети повиновались. Робин уже прошла в дом, так что Эндрю подождал, пока Джонни и Алиса скроются в доме, а потом подбежал к кошке и топнул ногой, пытаясь испугать ее.
Животное даже не пошевелилось.
Быстро осмотревшись и тайно надеясь, что его никто не видит, Эндрю отклонился назад и ударил ее ногой. И не просто толкнул, а отвел ногу далеко назад и ударил ее изо всех сил. Она кувырком полетела по земле, но потом, в нескольких футах от него, приземлилась на все четыре лапы.
И уставилась на него.
Раздалось знакомое «мяу».
Над головой у Эндрю пролетела птица, и ее полет был дерганым и пьяным, как если б она возвращалась из Вудстока . Он заметил это периферическим зрением, но, даже точно не рассмотрев ее, сразу же понял, что птица из тех, кого он убил и выбросил на опушку леса. Посмотрев в последний раз на неподвижную кошку…
Мяу
…Эндрю взял оставшийся рюкзак, запер дверь фургона и пошел в дом. Он с трудом удержался от того, чтобы не оглянуться.
Сегодня они ездили на рафтинг , но никакого удовольствия от этого не получили. Облачный и прохладный день и враждебно настроенный, недружелюбный инструктор. Джонни и Алиса рассорились в пух и прах. Так что никто из них так и не насладился самим рафтингом.
По пути домой они проехали мимо парка развлечений, который располагался в центре города на площадке между супермаркетом и бензоколонкой компании «Шелл». На баннере, растянутом над улицей, было написано «Летняя ярмарка».
– Давайте заедем! – взволнованно предложил Джонни.
– Нет, – ответила ему Робин. – Сейчас мы поедем прямо домой. Мне надо принять душ и смыть с себя всю эту грязь.
И вот теперь они были дома.
Небо немного расчистилось, и серая пелена, висевшая над городом с самого восхода, разбилась на скопления облаков разных оттенков, сквозь которые на город и лес падали лучи солнца.
– Мяу.
Эндрю повернулся на звук кошачьего голоса, ожидая увидеть, что кошка идет за ним по тропинке. Но, несмотря на то что звук слышался гораздо четче, чем раньше, животного поблизости не было видно, так что он продолжил свой путь.
Они разложили вещи по местам. Дети из Невады играли на лужайке с фрисби , и Эндрю разрешил Джонни и Алисе тоже поиграть, предупредив, чтобы они оставались на виду. Дети убежали, а он помог Робин освободить переносной холодильник. Полурастаявший лед Эндрю выбросил рядом с тропинкой, оглядываясь по сторонам и чувствуя себя персонажем из рассказов Эдгара Аллана По. Он не мог думать ни о чем, кроме кошки. Он постоянно перебирал варианты того, как избавиться от нее еще раз, но все сценарии, которые приходили ему в голову, заканчивались одним и тем же: кошка появлялась вновь и вновь.
– Мне кажется, что нам надо ехать домой, – сказала Робин. С того момента, как дети убежали на улицу, она не произнесла еще ни слова, и сейчас ее голос заставил Эндрю вздрогнуть.
– Почему?
– Сам знаешь. Кроме того, что еще нам здесь смотреть? Почему бы нам не тронуться в сторону дома, а по дороге не заняться осмотром достопримечательностей? Мы можем заехать в Йосемит или даже добраться до Большого каньона .
Эндрю ничего не ответил. Жена права. Он не мог назвать ни одной причины, чтобы остаться, и в то же время была масса причин, чтобы уехать.
Но он этого не хотел.
Его позиция была совершенно иррациональна, и он сам плохо понимал ее. Эндрю знал только одно: несмотря на воскресающих животных и ту историю, которая приключилась здесь с Робин, ему очень нравилось здесь, в Стране золотой лихорадки. Но и это не объясняло его привязанности к этому месту. Потому что он ощущал не какое-нибудь легкое влечение, но сильную привязанность, которая не поддавалась логике или влиянию реальной действительности. С самого начала у него было ощущение, что его кто-то зовет сюда, и хотя Эндрю не понимал, кто бы это мог быть и почему, в нем появилось желание задержаться здесь и посмотреть, что из этого получится.
Он знал, что не прав. Он – муж и отец, и его первейшая обязанность – заботиться о семье. В этой поездке, несомненно, было что-то, что делало ее опасной, что совершенно не отвечало его обязанностям как главы семейства, но все это он видел как бы со стороны, как будто находился под водой и слышал только приглушенные звуки голосов, доносившиеся с поверхности.
Во время поездки Эндрю не слишком задумывался о Билле Филдсе. Он вообще не вспоминал о нем многие годы, и только дурная слава о его убийстве заставила Эндрю вспомнить о своем соученике; однако он чувствовал, что между смертью Билла и теми ощущениями, которые он испытывал в Калифорнии, была какая-то связь. Он чувствовал это не на уровне сознания, а на уровне подкорки – это было какое-то чисто инстинктивное понимание того, что между никак не связанными внешне явлениями существует тайная связь. Что-то вроде интуиции.
Что это такое, Эндрю не знал.
На крыльце послышался топот детских ног.
– Ма! Па! – крикнул Джонни, с силой захлопывая за собой дверь.
– В чем дело? – спросил Эндрю.
– А что мы сегодня делаем?
– Мы же ездили на рафтинг. И…
– Нет, я имею в виду еще, – пояснил Джонни.
– А зачем тебе? – с подозрением поинтересовалась Робин.
– Мы с Алисой хотим пойти в парк…
Он еще не договорил, а Робин уже отрицательно трясла головой.
– Но родители Терри и Клер сказали, что они могут пойти…
– Только вместе с нами, – твердо заявила Робин.
Эндрю заметил выражение стыда и неловкости, которое появилось на лице Джонни, то самое выражение, которое он помнил по своим детским годам. Ему было жалко сына, но он соглашался с Робин. Эта кошка…
Мяу
…все еще где-то бродит, и бродит черт знает кто еще. Страх пробирал его до самых костей, когда он думал о том, что его дети могут встретиться с кем-нибудь из этих воскресших из мертвых животных. Эндрю легко мог представить себе, что эти существа нападут на детей, чтобы заставить их заплатить за то, что сделал их отец, а такого он никак не мог допустить.
– Но Тони, Декстер и Пэм тоже там будут! Это они нас пригласили.
– А кто они такие, эти Тони, Декстер и Пэм? – поинтересовалась Робин.
– Это дети из города, с которыми мы играли вчера.
– Нет, – повторил Эндрю.
– Но, па… – посмотрел на него Джонни.
Перед глазами Эндрю появилась процессия мертвых животных, которые надвигаются на его детей, в то время как зомбированные птицы нацеливаются на них с небес.
– Мы не знаем этих детей. И кроме того, в парк развлечений, на аттракционы или на карнавал вы можете пойти в любое время. В нашем городе они гораздо лучше. А сюда мы приехали, чтобы больше узнать о золотой лихорадке и насладиться красотами Калифорнии.
– Из окон комнаты? Мы же теперь будем сидеть в доме, пока не придет время ложиться спать.
– Я сказал НЕТ, – повторил Эндрю.
Джонни вышел из дома гораздо медленнее, чем влетел в него. Он был явно обескуражен.
– Поехали домой, – опять предложила Робин. – Подальше отсюда.
– Нет, – сказал Эндрю. – Еще не время.
Еще? А почему он это сказал? Прозвучало так, как будто он ждет чего-то.
Может быть, подумал Эндрю, так оно и есть.
Пообедали они бутербродами. У Робин не было настроения готовить что-то изысканное, а Эндрю не захотелось ехать в магазин за углем для барбекю, поэтому они съели то, что у них было. Детям было все равно. Разочарование Джонни испарилось, и они с сестрой весело болтали, причем если послушать их, то поездка на рафтинг оказалась не такой уж скучной.
Наступила очередь детей мыть посуду, и когда они закончили, то вышли на крыльцо, где Эндрю и Робин любовались заходом солнца. Оно медленно спускалось за холмы, и небо на западе окрасилось в ярко-оранжевый цвет.
– Ну хоть в клуб-то мы можем пойти с Терри и Клер? – спросил Джонни. – Сегодня будет слайд-шоу про вулканы.
– Это может оказаться интересным, – заметил Эндрю. – Пожалуй, мы все пойдем.
– Па… – Казалось, что из мальчика выпустили дух.
– Но ведь это семейные каникулы.
– А вот Терри и Клер идут одни! А Клер столько же лет, сколько Алисе, а Терри младше меня. Может быть, вы лучше состыкуетесь с их предками и отпустите нас на слайд-шоу?
Стыковка с родителями Терри и Клер, пожалуй, было последним, что могло заинтересовать Эндрю в этой жизни. В то же время он понимал стремление сына к независимости, его желание поступать по-своему. Он бросил взгляд через зеленую лужайку на клуб – здание было хорошо видно с крыльца.
– Без вас гораздо интереснее, – выдала Алиса без всякого смущения.
Эндрю не смог удержаться от смеха, хотя на лице Робин не появилось даже намека на улыбку.
– На улице еще светло, – сказал Джонни, и в его голосе послышалась мольба.
– Ну хорошо. Можете пойти, – мягко разрешил Эндрю. – Но не отходи от сестры, и вернуться вы должны сразу же после окончания лекции. Сразу же. Это понятно?
– Но, па…
– Тогда вы никуда не пойдете.
– Хорошо! Прости! Я больше не буду хныкать!
– Эндрю, – произнесла Робин суровым голосом.
– Все будет в порядке, – заверил он ее. – Это всего лишь клуб. – Но в этот момент он подумал о кошке, которая сидела где-то на тропинке по дороге к клубу, и пожалел о своем решении.
– Спасибо, па! – Джонни схватил сестру за руку, и они бросились вниз по ступенькам с крыльца, как будто боялись, что отец изменит решение. – Я присмотрю за Алисой! Не беспокойтесь!
– Эндрю, – повторила Робин.
Он понимал, как она себя чувствует, потому что сам чувствовал себя так же.
– Все будет в порядке, – повторил Эндрю, выдавив из себя подобие улыбки.
* * *
Робин смотрела, как дети бежали по тропинке через поляну. За последнее время они очень выросли. Даже Алиса. Многие женщины, которых она знала, тосковали по времени, когда дети были совсем маленькими. Но к ней это не относилось. Больше всего ей нравилось время перед тем, как дети пошли в школу, – они были уже достаточно большими и хорошо говорили, но еще смотрели на мир как на восхитительно интересную новую книгу. И хотя тогда ей приходилось с ними нелегко, Робин вспоминала это время как самое счастливое в своей жизни.
Если б это зависело от нее, они так и остались бы на всю жизнь четырехлетками.
Но время шло, дети росли, и, несмотря на то что она боялась и искренне ненавидела Оук-Дро, Робин была благодарна Эндрю за эту совместную поездку и возможность провести время с Джонни и Алисой. У большинства ее подруг-трудоголиков семейные каникулы давно превратились в воспоминания, так как самое большее, что они себе позволяли, – это трехдневный уик-энд время от времени, зачастую вообще без детей, так что Робин была счастлива, что они так много путешествуют все вместе.
А вот Оук-Дро она действительно ненавидела.
И боялась.
Вторую ночь подряд ей снился один и тот же сон. Или кошмар. Она так и не решила, как его воспринимать. Она идет по дороге, вымощенной желтым кирпичом, прямо как в «Волшебнике из страны Оз». Но только эта дорога оказывается вымощенной золотыми слитками, а не кирпичами, и приводит не в Изумрудный город, а к Черной горе. А по горе ползают монстры, те самые, что изнасиловали ее и ее подруг, и, где бы они ни проползали, за ними тянется след из быстро растущей травы…
Эндрю заставил ее вернуться в дом вместе с ним и закрыл дверь. Ему хотелось быстрого секса, прежде чем дети вернутся. Робин не могла понять, что с ним случилось в эту поездку. Казалось, он хочет секса ежеминутно, несмотря на то что случилось с ней здесь…
Или из-за этого?
…и хотя она постоянно отказывала ему, он не прекращал попыток.
– Сними трусики и наклонись, – попросил он. – Я быстренько…
– Нет, – ответила Робин.
– Ну, тогда отсоси, – сказал он, спуская штаны, и она увидела, что член у него уже стоит.
– Нет!
Робин пошла в ванную комнату и заперлась там. Здесь она посмотрела на себя в зеркало. Ее всю трясло, и она никак не могла понять почему. Мужа своего она не боялась, и хотя была на него зла, но не до такой степени, чтобы это вызвало такую бурную физическую реакцию.
Что с ней происходит?
И все, и ничего. Все из-за этого места. Робин задумалась, почему Эндрю так уперся и хочет остаться здесь, несмотря ни на что. Обычно он гораздо легче поддавался на уговоры, особенно если речь шла о чем-то важном для нее.
Но в этой поездке он изменился, и она хотела понять, как теперь с ним общаться, чтобы разрушить возникшую между ними стену. Сама Робин, полностью покаявшись, чувствовала себя невероятно уязвимой и ждала, что на ее абсолютную искренность Эндрю ответит такой же искренностью, но произошло прямо противоположное. Они стали вести себя друг с другом еще более настороженно и еще сильнее отдалились друг от друга, и Робин никак не могла понять почему.
Она просто хотела, чтобы эти каникулы закончились. Она хотела вернуться домой.
Робин пробыла в ванной какое-то время, пока не прекратилась дрожь и она могла хотя бы притвориться, что с ней все в порядке, потом отперла дверь и вышла. Эндрю стоял в кухне к ней спиной со штанами, спущенными до колен, и Робин подошла к нему, чтобы понять, в чем дело.
Оказалось, что он мастурбирует над раковиной, и на ее лице появилась гримаса, когда она увидела, как муж смывает большую порцию спермы. В смущении он быстро натянул штаны.
– Что с тобой происходит? – спросила Робин.
– Не знаю, – честно ответил Эндрю, качая головой. – Я… не знаю.
Из открытого окна донеслось мяуканье кошки, и он резко побледнел. Робин тоже вздрогнула, вспомнив о мертвом животном, которое они видели на тропе…
рядом с тем местом
…и о его двойнике, который сегодня не отходил от их коттеджа. Робин не понимала, почему Эндрю вдруг стал так бояться кошачьего мяуканья, но это было именно так, и часть его страхов передалась ей.
Однако он предпочел об этом не говорить, а она – не задавать лишних вопросов, и оба притворились, что у раковины на кухне ничего не произошло. Иногда подобная тактика умалчивания срабатывает, так случилось и на этот раз. Они вернулись в гостиную и включили телевизор. По одному из каналов шел фильм «Потерянные в Америке» – комедия, от которой Эндрю был в восторге, а Робин так и не посмотрела, – и они погрузились в просмотр, прижавшись друг к другу, как будто находились дома и все было в порядке.
Как и говорил Эндрю, фильм оказался очень смешным, в некоторых местах они хохотали в голос, но где-то на середине фильма Робин пришло в голову, что Джонни и Алиса все еще не вернулись. Их не было уже довольно долго, и Робин посмотрела на часы, которые стояли на каминной полке. С того момента как дети ушли, прошло чуть больше часа, и хотя лекция о хищниках Сьерры, на которой они были в день своего приезда, продолжалась примерно столько же и сегодняшнее слайд-шоу вполне могло еще не кончиться, Робин занервничала. На улице уже стемнело и… что-то… что-то было не так.
Эндрю тоже что-то почувствовал, а может быть, ему передались ее страхи, но в любом случае он выпрямился и сказал:
– Как думаешь, может быть, стоит посмотреть, что там с детьми?
– Конечно, – ответила Робин с облегчением. Она приготовилась долго уговаривать мужа.
– Мне не нравится, что им придется одним возвращаться в темноте.
– Мне тоже, – согласилась с ним Робин. – Пойдем.
Она выключила телевизор, Эндрю захватил фонарь, и они пошли в клуб. При их приближении сверчки в траве умолкали, хотя те, что были подальше, не прекращали стрекотать. Все эти звуки природы перекрывал странный, высокий голос, который пел что-то, и это напомнило Робин детские стишки и песенку про Матушку Гусыню. Точнее она определить не смогла, но звуки этого голоса, которые принес легкий ночной бриз, заставили ее задрожать.
Она взяла руку Эндрю и крепко ее сжала.
Клуб был открыт, окна освещены, но само здание казалось подозрительно пустынным. Робин заглянула в большую комнату, где проходила презентация, на которой они присутствовали в первый день, но не увидела там ни экрана, ни стульев. Эндрю прошел прямо к стойке, за которой благообразная старушка читала любовный роман в мягкой обложке.
– Простите, – обратился к ней Эндрю, – наши сын и дочь сегодня пошли сюда вместе со своими друзьями на слайд-шоу…
– Сегодня вечером никаких слайд-шоу у нас не было, – ответила женщина, нахмурившись.
– Но наши дети здесь? – Сердце Робин колотилось как сумасшедшее.
– Нет, – медленно ответила женщина, покачав головой. – Боюсь, что сегодня к нам вообще никто не приходил.
– А можно мы посмотрим? – Эндрю не стал дожидаться разрешения.
– Пожалуйста, – ответила женщина.
Робин и Эндрю обыскали большую комнату, заглянули в туалеты и в гардероб и даже вышли на балкон, но клуб был совершенно пуст.
– Спасибо, – поблагодарил Эндрю старушку, и они направились к выходу.
Выйдя в ночь, они посмотрели на еле заметные огни других коттеджей, которые стояли полукругом перед клубом, как раз между границей лужайки и темными силуэтами деревьев.
Песнь сверчков не прекращалась, то и дело раздавался писк летучих мышей, кто-то шуршал под кустами, но над всем этим звучала та самая мелодия, которую принес бриз, – ритмичная, знакомая, детская.
Робин прислушалась.
Теперь она различала слова песни:
Что там могло произойти?
Что там могло произойти?
Что там могло произойти?
Давно на ярмарке наш Джонни…
– Эндрю! – воскликнула она. Но он так же, как и она, услышал слова, и, как и у нее, у него возникла тревога. Эндрю схватил жену за руку и бросился к парковке.
Давно на ярмарке наш Джонни…
Они практически летели над землей, следуя за лучом фонаря, и, хотя эта противная кошка сидела в самой середине парковки и непрерывно мяукала, они не обратили на нее никакого внимания. Эндрю открыл двери дистанционным ключом, и они быстро забрались в фургон.
– Он мне за это ответит, – мрачно произнес мужчина, разворачиваясь и выезжая с парковки, но в его голосе беспокойства за сына было ничуть не меньше, чем гнева. Робин же молчала всю дорогу от парковки до города.
На ярмарке было полно народу. Небольшие парковки были заполнены. Машины стояли по обеим сторонам шоссе, проходившему через город, а подъезды к местным конторам были завешаны объявлениями «Не для гостей ярмарки» или «Парковка только для клиентов».
Не обращая внимания на запреты, Эндрю припарковался у офиса местного дантиста, запер машину, и они бросились на Летнюю ярмарку в Оук-Дро.
Эндрю и Робин не знали, с чего начать. Перед ними шевелилась толпа, люди покупали какие-то закуски или стояли в очередях на ярмарочные аттракционы. Джонни и Алиса могли быть где угодно. Держась за руки, чтобы не потеряться в толпе, Эндрю и Робин прошлись по центральной аллее ярмарки, расталкивая толпу и останавливая взгляды на черных футболках, как у Джонни, или на красных блузках, как у Алисы, и рассматривали каждого ребенка или подростка, проходивших мимо.
– У них есть деньги? – спросила Робин.
– Ни малейшего понятия, – признался Эндрю, – но не думаю.
Робин осмотрела карусели и аттракционы, пытаясь определить, какой из них мог бы заинтересовать Джонни и Алису. Только не «американские горки», для этого дети слишком осторожны. И не карусели – они посчитают это развлечением для малышей. Может быть, зеркальный лабиринт?
Павильон смеха.
Да, если они куда и пойдут, то именно сюда. И, как по сигналу, Робин услышала музыку, которая плыла над толпой – разговаривающей, кричащей, смеющейся, шумящей толпой. Это были звуки каллиопы , которые раздавались из жестяных рупоров. И мелодия была той самой песни, которая привела их сюда.
Что там могло произойти?
Давно на ярмарке наш Джонни…
Доносились эти звуки из павильона смеха, и Робин дернула Эндрю за руку и сквозь толпу потащила его к дальнему концу главной аллеи.
Над их головами возник фасад павильона смеха, раскрашенный в кричащие цвета и увенчанный огромной головой клоуна с глазами из зеркал. Людей, посмотревших десятки фильмов-ужасов, такой фасад автоматически бросал в дрожь, но в этом было и еще что-то действительно угрожающее.
– Мне кажется, они там, – выдохнула Робин.
Эндрю кивнул, не нуждаясь в дальнейших объяснениях.
– Жди меня здесь, – сказал он, – на тот случай, если они выйдут оттуда или вообще появятся здесь. А я посмотрю внутри.
На стуле у эскалатора, который поднимал всех желающих ко входу, сидел карлик и проверял билеты.
– Вы не видели, мимо вас не проходили мальчик и девочка? – заговорил с ним Эндрю.
– Два билета.
– Думаю, что мои дети вошли сюда, – попытался объяснить Эндрю. – Я просто хочу…
– Два билета, – карлик протянул маленькую морщинистую руку.
Робин увидела, что на лице мужа появилось раздражение.
– Сколько они стоят? – спросил Эндрю.
– Билеты продаются в кассе, – карлик махнул рукой в сторону входа на ярмарку.
– Я просто хочу заглянуть и убедиться, что мои дети там, – сказал Эндрю. – Я дам вам два доллара.
– Пять долларов, – мгновенно среагировал карлик.
Эндрю вытащил бумажник, достал из него пятидолларовую купюру и бросился внутрь.
Робин наблюдала, как он исчезает и появляется в окнах и на балконах двухэтажного фасада, а сводящая с ума музыка становилась все громче.
Карлик улыбнулся ей и похотливо провел языком по губам.
Через несколько мгновений появился Эндрю, на ходу качая головой.
– Их там нет, – подтвердил он, подходя.
Робин почувствовала, что ей трудно дышать. Она представила себе, как ее детей похищает какой-то псих и запирает их в подвале или в багажнике машины или оставляет умирать в лесу.
Где же они, черт побери?!
Робин посмотрела поверх голов смеющихся, разговаривающих и веселящихся людей и поняла, что больше сдерживаться не в силах.
И разрыдалась.
* * *
Сначала Джонни и Алиса двигались по тропинке, которая вела к клубу…
…а потом обошли здание сбоку и двинулись по тропинке, ведущей в город.
Это был тот же путь, по которому Тони, Декстер и Пэм добирались вчера, и он вел на парковку у «Тэйсти Фриз» . Оттуда они перешли на боковую аллею, а дальше – вниз по улице прямо на ярмарку.
Оба знали, что врать родителям нехорошо, и Джонни сам не понимал, как это вообще пришло им в голову. Терри и Клер спокойно сидели в своем коттедже и смотрели телевизор, а он даже не знал, было ли сегодня в клубе слайд-шоу, и если да, то о чем. Но ему очень хотелось попасть на ярмарку.
Ему хотелось снова увидеться с Тони, Декстером и Пэм.
Ведь это они пригласили их на ярмарку, и когда они это предложили, то Джонни повел себя так, как будто встреча на ярмарке – обычное дело и никаких проблем не будет. Он хотел, чтобы в глазах других детей они с Алисой выглядели очень крутыми, и Алиса ему подыграла. Терри и Клер вообще никто не приглашал, и от этого Джонни почувствовал себя членом привилегированного клуба. Он был готов на все, лишь бы не пропустить эту встречу.
Тони нигде не было видно, но Декстер и Пэм ждали их, как и договаривались, перед зеркальным лабиринтом. Они стояли, облокотившись на вогнутое зеркало, и закрывали его от прохожих. Пэм исполнилось столько же лет, что и Джонни, а Декстер был на пару лет старше и с высоты своего возраста презрительно оглядывал ярмарку.
– Меня от всего этого тошнит, – заявил он.
– Ага, – согласился Джонни, стараясь показать свою крутизну. Он тоже небрежно облокотился о зеркало и несколько минут стоял молча, притворяясь невозмутимым.
– Но мы можем пойти на «точку», – произнес он, как будто эта идея только что пришла ему в голову.
– А у меня есть идея получше, – предложил Декстер. – Давайте поиздеваемся над стариками.
Джонни почувствовал разочарование, но постарался скрыть его. Все дело заключалось в том, что после того, как городские ребята рассказали им вчера про «точку», он не мог думать ни о чем другом. Тогда они играли в салочки на открытой площадке между коттеджами и клубом и остановились, чтобы передохнуть.
– А я знаю кое-что поинтересней этой игры, – сказал тогда Декстер. – Можно прогуляться до «точки».
– А что такое эта «точка»? – поинтересовался Джонни.
Пэм лукаво усмехнулась, как это умеют делать взрослые, и Джонни почувствовал возбуждение во всем теле. Декстер и Тони заулыбались.
– Да это такое место, куда мы ходим, чтобы развлечься, – Декстер махнул рукой в сторону деревьев, холмов и городка. – Может быть, вы и не заметили, но этот городишко – явно не центр Вселенной. Не знаю, откуда вы сами приехали, но уверен, что ваш город гораздо больше этого. Там у вас, наверное, есть кинотеатры, торговые центры, места, где можно гулять и заняться чем-нибудь интересным. А здесь… а здесь нам остается только развлекаться с туристами вроде вас или ходить на «точку».
– И что же такое эта «точка»? – повторил Джонни свой вопрос.
– Просто «точка». Туда ходят взрослые. Может быть, наши предки тоже туда ходили, хотя верится в это с трудом.
– И что там происходит?
Пэм вновь многозначительно кашлянула.
– Короче, у нас там есть свое секретное местечко, откуда мы можем наблюдать. – Декстер поднял глаза к небу. – Но только не днем. Обязательно должно быть темно. Ночью. А потом надо сидеть и ждать. И там кто-нибудь обязательно появляется. Обычно это бывают мужчина и женщина, хотя случается и одна женщина или одинокий мужчина. И они обязательно должны быть голыми.
– А что потом?
– А потом они должны пригласить одного из них. Ну, то есть не конкретно пригласить, а выманить из леса, из глуши, или где они там живут и прячутся. И если один из них выходит, они могут делать все, что им заблагорассудится.
– А кто они такие – эти они?
– В этом-то все и дело. Но никогда не угадаешь, пока они не появятся.
– Это что, другие взрослые? – обеспокоенно спросил Терри.
– Они вообще не люди, – прошептал Декстер, наклонившись вперед.
После этого их компания распалась – Терри и Клер бросились к своим родителям, как настоящие слюнтяи, которыми, в сущности, они и были, а Тони, Декстер и Пэм направились в сторону города. Но, прежде чем уйти, Декстер пригласил Джонни и Алису потусоваться на ярмарке следующим вечером. И Джонни пообещал прийти.
Всю ночь ему снилась «точка», и во сне они с Пэм прятались за каким-то кустом и следили за тем, как женщина раздевается и оказывается совсем голой, и Джонни видит… все.
И вот теперь они вчетвером разглядывали толпу, которая дефилировала перед зеркальным лабиринтом. Группы детей, похожие на них самих, парочки, семьи.
– Я не люблю подшучивать над пожилыми людьми, – сообщила Пэм Декстеру. – Я хочу на «точку». – Тут она со значением взглянула на Джонни.
– Очень хорошо, – согласился Декстер и указал на Алису: – Но ей тоже придется пойти.
– Нет, – твердо сказал Джонни. Он совсем не хотел, чтобы Алиса принимала во всем этом участие.
– Я достаточно взрослая, чтобы решать самой, – ответила ему сестра. – Да и что я буду делать, пока вас не будет? Ждать, пока меня украдут?
В ее словах был определенный смысл.
– И вообще, если вам можно, то и мне тоже можно, – дерзко закончила она.
Джонни почувствовал себя не в своей тарелке. Ей там нечего делать, подумал он. Ее вообще не надо было брать с собой. Мальчику стали приходить в голову мысли о том, что и ему самому неплохо было бы остаться дома. Неожиданно вечер, проведенный перед телевизором, показался ему желанным.
– Ладно, пошли, – сказал Декстер. – Я вас проведу.
Пэм чуть не подпрыгивала от нетерпения, и Декстер повел их по заднему двору павильона смеха, стоящему в самом конце центральной аллеи, а потом через поле, заросшее высохшей травой, к видневшимся вдалеке деревьям. Город здесь был совсем плоским, как в старых вестернах. В нем не было глубины. За площадкой, на которой расположилась ярмарка, не было ни улиц, ни домов, ни зданий, так что, пройдя за павильон смеха, они оказались в открытом поле – шум толпы, огни и жизнь остались позади.
Лес, раскинувшийся перед ними, был совсем темным.
Он не позволит Алисе что-то увидеть, решил Джонни. Он заставит ее отвернуться. А если Декстер станет настаивать, то они просто уйдут.
А почему бы им не уйти прямо сейчас? Зачем вообще они идут за Декстером и Пэм?
Затем, что ему хочется увидеть «точку».
Пэм шла пританцовывая и что-то напевала себе под нос, но это было что-то незнакомое.
Если они заберутся слишком глубоко в лес, он и Алиса просто развернутся и пойдут назад. Джонни не хотел слишком удаляться от цивилизации. Но, к его удивлению, они остановились, не доходя до линии деревьев. И если б кто-то на ярмарке направил луч фонаря в их направлении, то, скорее всего, их было бы видно.
– Вот она, «точка», – сказал Декстер.
Джонни осмотрелся вокруг. Лунный свет едва пробивался сквозь ветки деревьев, а в спину им светили далекие огни ярмарки, так что место, куда они пришли, было еле освещено. Но света хватало, чтобы увидеть, что поляна, на которой они стояли, была сплошь покрыта густой сочной зеленью. Настоящий оазис, подумал Джонни. Вокруг росли огромные, с густой листвой кусты, а высокая трава совсем не походила на траву, которую до сих пор ему приходилось видеть в Оук-Дро.
Были здесь и небольшие лесные существа – белки, бурундуки, дрозды и кролики. Только вели они себя как-то странно. То, как они сидели полукругом по краю поляны и чирикали, щебетали и… смотрели, делало их больше похожими на персонажей из мультфильмов.
– Сюда, – пригласил всех Декстер.
Он сбоку обошел какой-то невероятных размеров куст. За ним и под его ветвями находилось углубление в земле, которое напоминало маленькую комнатку, в которой можно было сидеть или даже стоять и наблюдать за тем, что происходит на поляне.
– Придется подождать, – напомнил Декстер.
Но ждать пришлось совсем недолго.
Вскоре после того, как они заняли свои места, на поляне появилась парочка, которая пришла сюда по другой тропинке. Мужчина и женщина оглядывались так, как будто боялись, что их сейчас поймают. Ничего не говоря, они несколько минут просто смотрели друг на друга… а потом стали раздеваться.
– Сейчас они начнут пи́сать, – прошептал Декстер. – Это привлечет их.
Женщина уже успела снять блузку и брюки, присела как раз в том месте, куда указал Декстер, и стала мочиться.
– Пойдем отсюда, – захныкала Алиса и потянула Джонни за руку; в ее голосе ясно слышался страх.
– Сейчас, – пообещал ей Джонни. Он тоже хотел уйти, но и остаться хотел, чтобы посмотреть, что будет дальше. Мальчик не отрываясь смотрел на женщину. Она зачерпнула пригоршню жидкой грязи, которая образовалась у нее между ногами, и теперь втирала ее в ягодицы.
– Везде за здоровым хером следует крошка Сью, – произнесла женщина нараспев.
– Им нравятся грязные стишки, – пояснил Декстер.
Мужчина продолжал раздеваться. Джонни понимал, что не хочет, чтобы сестра видела все это.
– Ну пойдем же, – Алиса крепче сжала его руку; голос ее был едва слышен.
Наконец мужчина снял с себя все. Он стоял к ним спиной и, положив руки на бедра, начал свой стишок:
Вот мой хер, отливший со свистом,
Оближи! Съешь его! Пока он чистый…
Неожиданно наступила мертвая тишина. Исчезли все ночные звуки, как будто лес накрыли звуконепроницаемым колпаком. Звуки ярмарки, города и шоссе тоже исчезли, и были слышны только звуки, которые производила парочка. Джонни услышал шуршание листьев, затрудненное дыхание, шлепки грязи по телу.
То ли луна стала ярче, то ли его глаза привыкли к полутьме, но он вдруг увидел, что все зверушки, сидевшие на краю поляны, мертвы. Вот только…
Некоторые из них двигались.
Кролик дернул ногой. Белка махнула хвостом. Птичка пошевелила крылом.
Морда кролика совсем сгнила. Глаза белки куда-то исчезли. Живот птицы был распорот.
И вот наконец, в полной тишине, до них донеслись звуки, идущие от опушки: резкий свист, вслед за которым последовал шум, похожий на порыв ветра. Ветви кустов заходили ходуном, как будто в ожидании появления чего-то большого.
– Бежим, – прошептал Джонни сестре, хватая ее за руку.
Прежде чем Декстер или Пэм успели их остановить, дети выскочили из-за куста, пересекли поляну и бросились по той же тропинке, по которой пришли сюда. Когда они достигли линии деревьев и выбежали на открытое место, где уже были видны огни и слышны звуки ярмарки, Джонни решился посмотреть назад. Он увидел женщину, стоявшую на четвереньках, к которой сзади приближалось что-то гнусное и отдаленно напоминающее человека. А на месте, где стоял мужчина, виднелось нечто вроде йети, хотя деревья и закрывали половину его туловища.
А потом они бежали, уже не оглядываясь, и смотрели только вперед, на ярмарку и город. Пролетели мимо павильона смеха, последнего аттракциона на главной аллее, и врезались в толпу туристов и жителей городка, радуясь, что слышат музыку, голоса, что кругом свет. Джонни подумал о Декстере и Пэм и о том, что они наблюдают за этими существами, выходящими на темную поляну.
Джонни!
При звуках своего имени мальчик подпрыгнул от страха.
Алиса!
Их родители бежали к ним со стороны павильона смеха.
На лице матери Джонни увидел невероятное облегчение и в то же время всепоглощающий гнев. На лице отца отражалось облегчение и твердое намерение задать ему полномасштабную выволочку.
– Где вас носило?
– Вас могли убить или похитить!
– Я же не разрешил вам ходить сюда!
– Что с вами случилось?
– О чем вы думали, ради всего святого?
Родители говорили, перебивая друг друга, и кричали так громко, что проходившие мимо люди оборачивались на них, и хотя Джонни со страхом думал о неизбежном наказании, он был благодарен родителям за их заботу и за то, что они разыскивали его и Алису.
– Где вы были? – мать Джонни вцепилась ему в плечи и сверлила его взглядом.
– Нигде, – ответил тот, отводя взгляд.
– И что же вы делали?
– Ничего, – ответил Джонни и встретился взглядом с сестрой. Та посмотрела на него и чуть заметно кивнула.
– Ничего, – повторила она за ним.
