Известие о смерти Дюваля распространилось в округе с обычной для таких событий быстротой, а когда выяснилось, что труп обнаружили Чарльз Малкольм и Питер Фортескью, чета Рутов, полковник Экерли и даже мистер Титмарш нашли благовидные предлоги, чтобы появиться в монастыре и разузнать подробности. Полковник, ближе всех знакомый с семьей, не скрывал своих истинных побуждений.

– Меня привело сюда чистое любопытство, миссис Малкольм, – признался он.

Но не сумел ничего вытянуть из мужчин.

Мистер Титмарш заявил, что пришел осведомиться о самочувствии Маргарет. Доктор Рут утверждал, будто оставил здесь свой шарф после субботнего визита. Оба джентльмена из кожи вон лезли, чтобы разговорить Чарльза, однако им пришлось уйти ни с чем. В понедельник утром Селия встретила в сельском магазине миссис Пенниторн, жену викария. Та предусмотрительно воздержалась от расспросов, но, радостно оживившись при виде Селии, немедленно пригласила всех обитателей монастыря на ужин. Зная, что миссис Пенниторн недолюбливает ее, Селия вежливо отклонила приглашение, мотивируя тем, что дознание может затянуться. Ничуть не смутившись, жена викария предложила любой день на выбор. Она была столь настойчива, что Селии пришлось согласиться на среду.

Когда она принесла эту новость домой, ее единодушно отвергли. Исключение составила лишь миссис Босанквет, которая укоризненно заявила, что викарий очень интересный собеседник, и она с удовольствием проконсультируется с ним относительно методов изгнания мятущихся душ.

– Ладно, тогда вы сходите одна и скажите, что все заболели оспой, – предложил Чарльз.

– Нам с тобой все равно придется идти, – возразила Селия. – Я пыталась отвертеться, но она и слушать не хотела. Относительно остальных я ей ничего не обещала. Если тетя Лилиан пойдет, троих будет достаточно. Ведь ты не хочешь идти, Маргарет?

– Нет. Ты настоящий друг, Селия. Мы с Питером проведем вечер вдвоем.

– Может, она и настоящий друг, но как жена не выдерживает никакой критики, – объявил Чарльз. – Любой, у кого есть хоть капля сообразительности, сказал бы, что я настолько потрясен историей с трупом, что нуждаюсь в покое.

– Не уверена, что ее бы это убедило. Кстати, мы с Маргарет можем присутствовать на дознании?

– Наверное. Но вряд ли там будет интересно.

Миссис Босанквет нахмурилась.

– Послушай моего совета, дорогая, – тебе лучше остаться дома. Иначе люди подумают, будто ты гоняешься за сенсациями, как часто происходит в наши дни. На мой взгляд, женщины из общества не должны проявлять интерес к убийствам и допросам.

– Но это особый случай. Здесь замешаны Питер с Чарльзом, – возразила Селия. – Кстати, туда собираются идти все, даже мистер Титмарш. Полковник Экерли сказал, что за все время, что он здесь живет, во Фрэмли не случалось подобных происшествий.

– Возможно, дорогая. Но ведь полковник не женщина. И он как человек военный не слишком ценит человеческую жизнь.

Чуть позже им нанес визит констебль Флиндэрс и, сокрушенно покачав головой, упрекнул:

– Почему вы не послали за мной, сэр? Вы не дали мне проявить себя. Ведь во Фрэмли человеку с амбициями развернуться негде.

– Простите, но я думал, вы за ним следите, – заметил Чарльз.

– Не могу же я находиться в двух местах одновременно. Я приглядывал за мистером Титмаршем, чтобы он не попал в какую-нибудь историю. Еще хорошо, что он не повесился. От таких можно ожидать чего угодно. Этот старый зануда запросто мог убиться своей склянкой с бабочками.

– Но дело-то все равно будет числиться за вами, – утешил Чарльз.

– По-вашему, полиция только рада, когда люди убивают себя? – усмехнулся констебль. – А я считаю, что когда во Фрэмли кончают с собой, негоже звать детективов из Мэнфилда, а своему местному ни словом не обмолвиться. Я, конечно, не виню вас, сэр. Вы хотели как лучше. Не у всякого голова сработает, когда он вдруг наткнется на труп.

Дознание, как и предполагал Чарльз, не представляло интереса для Селии и Маргарет, но остальная публика, никак не ожидавшая, что версия самоубийства будет признана несостоятельной, гудела от изумления и терялась в догадках.

Чарльз с Питером подробно отчитались обо всех своих действиях, указав, что они пришли к Дювалю, чтобы выяснить причины его подозрительного появления в их поместье прошлой ночью. Потом вызвали инспектора и доктора Паттока. Томлисон попросил об отсрочке, что положило конец дальнейшим расспросам. Отсрочка была дана, и разбирательство отложили.

– Вношу предложение, – сказал Питер. – Давай позовем старину Экерли поиграть в теннис и немного отвлечемся?

Они подождали полковника у зала суда, и тот с радостью согласился.

– Сейчас не стану лезть к вам с расспросами, но предупреждаю – я сгораю от любопытства и хочу знать подробности. Если не желаете попасть в лапы миссис Пенниторн, давайте сматывать удочки. Я видел, как она бросилась к двери, буквально лопаясь от нетерпения.

– Тогда разбежимся, – кивнул Питер. – В половине четвертого вас устроит? Но предупреждаем вас, полковник, корт у нас ужасный, весь в кочках.

– Будет чем оправдать неточные удары, – засмеялся Экерли.

Они успели скрыться в тот момент, когда жена викария появилась в дверях, и приехали домой к обеду. Полковник явился ровно в половине четвертого и продемонстрировал отменную физическую форму.

– Жаль, что у нас нет еще одного партнера, – сказала Селия, когда они отправились на террасу пить чай. – Но доктор Рут явно не теннисист, а мистер Титмарш вряд ли составит вам пару, полковник.

– Я предпочитаю смешанные пары, – сообщил Экерли. – Так интереснее. Но практики у меня сейчас маловато. В Индии я играл по-настоящему. Но в последние годы совсем забросил теннис.

– А в какой части Индии вы служили? – спросил Питер. – Моего кузена только что отправили в Веллингтон.

– О, я побывал повсюду. Но я пришел сюда не об Индии говорить, молодой человек. Бог с ней! Вы знали, что полиция считает это убийством?

– Вам следует поостеречься, сэр, и не выуживать у нас информацию, – заметил Чарльз. – Не буду скрывать, полицейские оценили факт, что мы пожертвовали своим отпуском, и посвятили нас во все свои секреты. Теперь мы подумываем о поступлении на полицейскую службу, чтобы укрепить их ряды.

– Да бросьте вы скрытничать! Не понимаю, кому понадобилось убивать этого французишку? Он мне всегда казался безвредным.

– У меня есть версия, – начал Чарльз, беря сэндвич с огурцом. – Возможно, он обладал такой редкостью, как олеандровый бражник. Мы все знаем, что мистер Титмарш неустанно охотится за этим ценнейшим экземпляром. Так вот. Он узнает, что у Дюваля он есть, и…

– Хватит тебе, это не тема для шуток, – нахмурилась Селия. – Ты нарушаешь приличия.

– Так почему он оказался у вас в поместье? – ничуть не смутившись, продолжил расспросы полковник. – Это как-то связано с его визитом в воскресенье вечером? Похоже, вы знаете гораздо больше, чем делаете вид.

– Конечно. Разве я вам этого не сказал?

– Сдаюсь, – с безнадежным видом сказал полковник. – Надеюсь только, что этот эпизод не отпугнет вас от монастыря.

– Ни в коем случае, – заверил Чарльз, взяв очередной сэндвич. – С какой стати?

– Не знаю, но после всех этих историй с призраком, о которых вы рассказывали, найти вдобавок труп – это шок. Счастье, что не я на него наткнулся, а то мог и удар хватить.

– Еще одна версия, – вступил в разговор Питер. – Дюваля убил наш призрак. Будьте осторожны, сэр, а то доведете моих сестер до нервного припадка.

– Ни за что на свете, – произнес полковник и перевел разговор на другую тему.

Но казалось, все беседы в этом доме неизбежно сводятся к одному. Полковник начал рассказывать, как накануне играл в гольф с Майклом Стрейнджем, и разговор естественным образом перешел на того.

– Похоже, неплохой парень, – заявил полковник. – Вы не находите?

– Мы с ним едва знакомы, – ответила Селия.

– Пару раз мы играли с ним в гольф. Не слишком общительный молодой человек. Мне всегда бывает жаль тех, кто отдыхает в одиночестве. Тоскливо, правда? Кстати, чем он занимается? Я постеснялся спросить у него, больно уж он неразговорчивый. Вероятно, после войны ему пришлось заняться каким-нибудь малопочтенным бизнесом, бегать по домам и торговать всякой всячиной. Как подумаешь, скольким сагибам пришлось браться за работу, к которой до 1914 года они бы даже не притронулись!

– Боюсь, мы вряд ли сумеем вам что-либо сообщить, – сказала Селия. – Мы встречались с ним только один раз у вас на вечере. – Она обвела взглядом стол. – Кто-нибудь хочет чаю? Нет? Тогда предлагаю еще один сет.

Следующий день прошел довольно спокойно и был омрачен лишь перспективой посещения четы Пенниторн. Чарльз стал с горечью говорить о людях, которые пренебрегают своим святым долгом, но это не произвело на его родственников ни малейшего впечатления.

– Душой мы будем с вами, – заверил Питер.

Однако это замечание не успокоило Чарльза. Он обрушил на шурина шквал негодующих реплик, прерванный лишь появлением Селии, увлекшей мужа наверх, чтобы переодеться к званому обеду.

Поужинав вдвоем, брат с сестрой перешли в библиотеку и сели играть в пикет. После трех яростных робберов Питер не взялся, как обычно, за книгу, а, к неудовольствию Маргарет, выразил желание поговорить. Она догадывалась, в каком направлении пойдет беседа, и предчувствия ее не обманули. Набив трубку, Питер сразу перешел к сути дела:

– Не возражаешь, сестричка, если я задам тебе вопрос?

Маргарет возражала, но пришлось ответить «нет».

– Мы с тобой никогда ничего не скрывали друг от друга, поэтому я считаю себя вправе спросить. Ты действительно неравнодушна к этому Стрейнджу?

Маргарет подумала, что из всех многочисленных мужских грехов самый неприятный – привычка задавать бестактные вопросы.

– Вообще-то он мне нравится, и я не понимаю, за что вы его так невзлюбили. У него галстук не того цвета?

Но Питер не поддержал ее легкомысленный тон.

– Не хочу быть навязчивым и ни в коем случае не собираюсь посягать на твою самостоятельность, но у меня сложилось впечатление, что Стрейндж использует тебя в своих целях. Я прав?

– Как всегда, нет, – огрызнулась Маргарет. – Я же сказала, что симпатизирую ему. Наверное, потому, что вы с Чарльзом постоянно катите на него бочку.

– Чушь собачья! – возмутился Питер. – Мы с Чарльзом всего лишь утверждаем, что Стрейндж ведет себя подозрительно. Согласись, что так оно и есть.

Она промолчала. Питер чиркнул спичкой и между затяжками произнес:

– Мне кажется, ты видишь его чаще, чем я. Он тебе что-нибудь о себе поведал?

– Нет, – ответила Маргарет, и это была чистая правда.

– У тебя есть основания считать, что мы напрасно подозреваем его?

Она задумалась, размышляя, насколько может быть откровенна, не нарушая обещания, данного Стрейнджу. Питер всегда был ее наперсником, причем в гораздо большей степени, чем Селия, которая была старше и жила отдельно. Раньше Маргарет ничего от него не скрывала, а сейчас разрывалась между двумя чувствами, что было мучительно и непривычно. Однако теперь ею владело нечто более глубокое, чем дружба с братом, и хотя она жаждала рассказать ему все, но интуиция подсказывала хранить молчание. Подняв голову, Маргарет встретилась с пристальным взглядом Питера. Покраснев, она сказала:

– То, что я слышала от него, убеждает меня, что, несмотря на все странности его поведения, он для нас не опасен и никогда не причинит нам зла.

– Правда? Значит, он и есть источник всех событий?

– Нет. Стрейндж только просил нас уехать отсюда. Передаю тебе его слова.

– А почему, он не объяснил?

– Н-нет, – чуть запнувшись, ответила Маргарет. – Лишь сказал, что не хочет, чтобы мы подвергали себя опасности.

– Ты думаешь, он подбросил скелет?

– Не знаю.

Какое-то время Питер молча курил. Наконец он произнес:

– Разве ты не понимаешь, сестричка, что твои слова лишь подтверждают мои подозрения?

– Возможно, но… Послушай, Питер, я не такая дуреха, чтобы нести чушь про интуицию и прочий вздор.

– К счастью, нет, – усмехнулся тот.

– Но что касается Стрейнджа, тут я абсолютно убеждена, что он не желает нам зла. Не спорю, Стрейндж ведет себя странно и почему-то хочет, чтобы мы отсюда уехали. Но причина здесь совсем не та, о которой ты думаешь.

– На этот счет у меня вообще нет мыслей!

– Однако ты считаешь его злодеем. А я уверена, что ты ошибаешься. Причины, по которым он хочет завладеть этим домом, могут быть самыми неожиданными.

– Разве ты не клюнула на его привлекательную внешность?

– А я когда-нибудь соблазнялась смазливыми физиономиями?

– Нет, но где гарантия, что этого не произойдет в будущем? Стрейндж симпатичный и мужественный, а это нравится женщинам.

– Если ты всерьез так считаешь, спорить с тобой бесполезно! – резко бросила Маргарет.

– Одно мне ясно – ты что-то скрываешь. Это нечестно, сестричка.

– Замолчи! Даже если так, теперь, когда вы все выложили полиции, это не имеет никакого значения.

– Если ты знаешь о Стрейндже больше нас, это могло бы существенно помочь делу.

– У меня нет ни малейшего желания помогать полицейским. Я их терпеть не могу – вечно требуют права и заявляют, что ты не умеешь водить, только потому, что не понимаешь их идиотских сигналов. И вообще, я больше не желаю говорить о Майкле Стрейндже. – Она зябко повела плечами. – Тебе не кажется, что у нас холод собачий?

– Да, прохладно, – кивнул Питер. – Северный ветер. Закрыть окно?

– Лучше прикрой его. Если закрыть совсем, будет душно. Давай зажжем камин. Посмотри, там есть уголь?

Питер поднял крышку ведерка.

– Пусто. Надо попросить, чтобы принесли. Хотя в июле зажигать камин нелепо.

– Ничего странного, учитывая английский климат. Неужели тебе не хочется посидеть у огонька?

Питер дернул за ленту звонка.

– Он не работает, – сообщила Маргарет. – Селия сочла, что чинить его не следует. Возьми ведерко и сходи в кухню. Бауэрс насыплет угля.

– Ладно. Хотя ты, конечно, и вредина.

Питер подхватил ведерко.

– Сейчас бы в самый раз включить электрический нагреватель.

– Нет, на пламя смотреть гораздо приятнее, – улыбнулась Маргарет.

Брат ушел, а она, взяв спички, опустилась на колени перед каминной решеткой. В камине уже лежали дрова и немного угля для растопки. Маргарет подожгла край газеты, и через несколько секунд раздалось потрескивание. Сухие дрова загорелись почти сразу, и Маргарет поднялась с колен. Вставая, она оперлась рукой о резной портал, обрамлявший камин, и, к ее удивлению, одно из деревянных яблок повернулось под ее рукой. Вспомнив розетку, открывшую вход в «нору священника», Маргарет быстро оглядела комнату. Рядом с камином зияла темная дыра. Забыв, что брат ушел в другую половину дома, она громко позвала:

– Питер, иди скорее сюда!

Сообразив, что он ее не слышит, Маргарет с минуту стояла неподвижно, глядя в темный дверной проем. Сначала она решила, что и близко не подойдет, пока не вернется брат, но потом любопытство взяло верх, и Маргарет, подкравшись на цыпочках, осторожно заглянула внутрь.

Там было настолько темно, что она сумела различить лишь пару узких ступенек. Лампа, висевшая в комнате, бросала свет на первую из них и темневшую позади стену. Следующая ступенька тянувшейся вниз лестницы была уже чуть видна. Маргарет боялась найти внутри еще один скелет, но ничего подобного там не было. Держась рукой за край панели, она отважилась ступить внутрь, чтобы посмотреть, куда ведет лестница. Опершись другой рукой о стену, Маргарет наклонилась вперед, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной темноте. Отняв руку от стены, она пошарила впереди себя, стараясь понять, что же это такое – очередная «нора священника» или все-таки лестница. Однако вопреки ожиданиям рука ее не нащупала преграды, а вот золотой браслет, замок у которого Маргарет давно собиралась починить, расстегнулся и со звоном упал на вторую ступеньку, еле различимую в темноте. Она невольно наклонилась вперед, отпустив панель, за которую держалась, и спустилась на одну ступеньку вниз. Схватив браслет, хотела вернуться назад, но свет от лампы стал исчезать. Резко обернувшись, Маргарет, к своему ужасу, увидела, как панель бесшумно скользит на прежнее место.

Она бросилась вперед, но панель закрылась, и внутри воцарился мрак. Маргарет пронзительно вскрикнула и начала бешено колотить в панель, надеясь проломить ее. Но сломала лишь собственные ногти.

– Помогите! Помогите! Питер! Питер! Питер!

Где-то внизу послышались тихие шаги и шорох ткани, трущейся о стену. Маргарет как безумная вцепилась в панель.

– Питер, на помощь! Скорее!

Рука в перчатке зажала ей рот, другая рука обхватила ее, сжав словно в тисках. Она попыталась освободиться и повернуть голову, но руки ее были плотно притиснуты к телу, а жуткая перчатка кляпом заткнула рот.

Маргарет почувствовала, что теряет сознание, и сквозь гул в ушах услышала голос Питера, зовущий откуда-то издалека:

– Маргарет, что случилось? Где ты?

Над ее головой раздался тихий безжалостный смех, в котором звучало такое дьявольское злорадство, что ее охватил ужас. Затем Маргарет словно накрыло волной, и она погрузилась в небытие.