Глава 12
Он зажег лампу. За открытой стеклянной дверью стоял констебль.
– Какая жалость! – воскликнула миссис Босанквет. – Боюсь, он нарушил наш контакт.
Бледная от испуга Селия прыснула от смеха.
– Входите, Флиндэрс, – пригласил Чарльз. – Какого черта вы тут бродите?
Сняв шлем, констебль шагнул в комнату.
– Прошу прощения, сэр, если я вас напугал, но в кухне было темно, и у задней двери мне никто не ответил. Тогда я обошел дом, увидел открытую дверь, а за ней – слабый свет. Вот я и подумал, что, может, вы здесь. А если бы вас тут не было, – строго добавил констебль, – я бы счел своим долгом предупредить вас, что на первом этаже нельзя оставлять открытыми окна и двери.
– Но что вы тут делаете? И как сумели так тихо подобраться к двери? – спросил Питер.
Флиндэрс выглядел польщенным.
– Я теперь совсем не топаю, сэр. Попросил сапожника наклеить мне резину на подметки. Как говорится, на всякий пожарный случай.
– Вам бы в уголовном розыске работать! – с восхищением произнес Чарльз. – Садитесь и рассказывайте, что вас привело сюда.
– Спасибо, сэр.
Выбрав самый жесткий стул, мистер Флиндэрс осторожно присел на краешек.
– Значит, так, сэр. После всего, что вы рассказали про этого сдвинутого Дюваля, я пораскинул мозгами и решил, что за ним тоже необходимо приглядеть заодно с мистером Титмаршем. Ну и намучился я с этим дедом. Прошлой ночью опять упустил его, и, сдается мне, он нарочно улизнул от меня. Так вот, сегодня вечером, когда я шел по следу мистера Титмарша, кого, вы думаете, я встретил? Дюваля.
– Где?
– Да прямо здесь, сэр. На тропинке около развалин, когда я ломал голову, куда подевался этот старый… я хочу сказать, мистер Титмарш. Не стану скрывать, сэр, поначалу я здорово напугался. «Господи, да это никак Монах», – сказал я себе. А потом посветил фонариком и увидел, кто это. Окликнул его, да где там. Я и глазом не успел моргнуть, как он пустился наутек. Ну прямо как заяц. Ну я и решил, раз уж я тут рядом, пойду расскажу вам все.
– Правильно сделали, – одобрил Чарльз.
Маргарет, выскользнувшая из комнаты двумя минутами раньше, вошла с подносом в руках.
– Отличная идея, Мэгги. Флиндэрс, может, выпьете стаканчик пива после всех своих трудов? – предложил Чарльз, откупоривая бутылку.
При виде золотистой жидкости глаза у констебля заблестели. Чарльз протянул ему стакан.
– Вообще-то я при исполнении, сэр, – сказал он.
Чарльз налил еще два стакана.
– Забудьте об этом. Сейчас уже ночь.
– Ну, раз вы так настаиваете, сэр, – сдался Флиндэрс, поднимая стакан. – Ваше здоровье, сэр!
– Взаимно.
В разговор вмешалась Селия:
– Чарльз, ты должен сказать французу, чтобы он не расхаживал у нас под носом. Какая бесцеремонность! Здесь все считают наше поместье общественным парком. Я не собираюсь это терпеть!
– Интересно, что он здесь делал? – задумчиво произнесла Маргарет.
– Охотился за Монахом, как и все мы, – ответил Чарльз. – Пора организовать общество любителей привидений.
– Нет уж, – энергично возразила Селия. – Я сыта по горло Монахом!
– Ладно, завтра схожу и поговорю с Дювалем, – пообещал Чарльз.
На следующий день, закончив пораньше рыбалку, он отправился в «Колокол» в надежде застать там Дюваля. Наведываться в его кошмарное жилище ему не хотелось. К счастью, художник оказался в баре. Он сидел в углу перед стаканом виски, угрюмо уставившись в пол. Бессильно опущенные руки были зажаты между коленями. При виде Чарльза Дюваль нахмурился.
Тот присел на скамью рядом с художником. Удостоверившись, что двое сидящих неподалеку фермеров увлеченно обсуждают тонкости изготовления масла, он произнес:
– Доброе утро. Я вас искал.
– Зачем? Все равно я вам ничего не скажу. Идите отсюда и оставьте меня в покое.
– Полагаю, вы знаете зачем. Вчера вечером вас видели у нас в поместье.
Вздрогнув, художник вцепился Чарльзу в колено своей когтистой рукой.
– Тише, – прошептал он. – Я же говорил вам, что даже стены имеют уши.
– Не слишком оригинальное суждение, – заметил тот. – К тому же нас никто не слышит. Хочу предупредить вас: я не потерплю, чтобы вы охотились за Монахом у меня в поместье. Извините за резкость, но к нам наведывается слишком много посторонних, которые ведут себя как дома.
– Еще раз назовете его, и я ухожу! – пригрозил Дюваль. Руки у него дрожали. – Если это станет известно… если кто-нибудь увидит меня с вами, то не могу поручиться за последствия. Хотите со мной беседовать, говорите о моем искусстве. – Возвысив голос почти до визга, он нарочито громко произнес: – Да, мой друг, это правда, у меня потрясающее чувство цвета. Я вижу краски как никто другой.
В бар вошли Уилкс и Майкл Стрейндж. Майкл, покосившись на Чарльза, сразу отвернулся, Уилкс же задержал взгляд на сидящей в углу паре, и на его лице выразилось недовольство.
Художник снова схватил Чарльза за коленку.
– Осторожнее, – еле слышно прошептал он. – Смотрите, кто пришел! Ради всего святого, придержите язык! Если он узнает, что я говорил с вами сами знаете о чем…
Майкл Стрейндж с кружкой в руке прошел к окну, кивнув Чарльзу. Сев за стол, он стал просматривать газету. От собеседников его отделяло приличное расстояние, и Чарльз, не опасаясь, заговорил:
– Не обижайтесь, но расхаживать по нашему поместью я вам не позволю.
Художник поднялся из-за стола.
– Я ухожу. Продолжим в другое время. Здесь небезопасно. Я зайду к вам вечером, и мы побеседуем без свидетелей. – И он опять заговорил во весь голос с наигранной оживленностью: – Вы мне льстите, месье! Но это правда: я совершил настоящую революцию в живописи.
К ним подошел хозяин.
– Доброе утро, сэр. Здравствуйте, месье. Вы всем довольны? А вы уже уходите, месье? Сегодня вы не задержались.
Художник хлопнул его по плечу.
– Мой друг, этот джентльмен купил у меня картину! Он, конечно, не художник, но в живописи разбирается!
– Рад за вас, сэр, – сказал Уилкс, отходя.
Взяв шляпу, Дюваль молча вышел из бара. Через несколько минут за ним последовал и Чарльз.
По дороге домой он размышлял над ситуацией. Судя по всему, инспектор Томлисон сдержал слово: никаких признаков слежки. Никто не приехал во Фрэмли, чтобы понаблюдать или навести справки. Что окончательно убедило Чарльза в нежелании инспектора принимать их обращение всерьез.
За обедом Селия поинтересовалась, виделся ли Чарльз с Дювалем, чтобы запретить ему доступ в поместье. Услышав, что художник собирается нанести им вечером визит, она возмутилась:
– Только не сегодня! Ты же знаешь, что к нам должны прийти Руты и полковник Экерли.
– Ничем не могу помочь, – развел руками Чарльз. – Я его к ужину не приглашал. Если он явится, то Бауэрс сразу отправит его в кабинет. Постараюсь побыстрее отделаться от него.
– А мистера Стрейнджа ты не пригласил? – спросила Маргарет.
– Нет, не пригласил, – с нажимом произнес Чарльз.
– Я поинтересовалась, потому что Селия хотела позвать его, – небрежно бросила Маргарет.
Ее брат внимательно посмотрел на нее.
– Селия? А мне кажется, он прежде всего волнует тебя. Послушай, сестренка, я знаю, ты неравнодушна к нему, но, поверь мне, это темная лошадка. И при встречах с ним будь осторожнее.
– Ты о чем? – вспыхнула Маргарет. – Зачем мне с ним встречаться? Вы считаете, что я к нему неравнодушна только из-за того, что, в отличие от вас, не тороплюсь с выводами?
– Ладно, не кипятись. Между прочим, твой драгоценный Стрейндж пронюхал, что мы собираемся в полицию, и вчера поехал за нами. Я это для того говорю, чтобы в следующий раз ты при нем не распускала язык.
Серые глаза его сестры испуганно распахнулись.
– За вами? В Мэнфилд?
Питер кивнул.
– Не знаю, откуда информация, но он был явно в курсе.
Источник информации был Маргарет хорошо известен, и она почувствовала себя виноватой. Напрасно она что-то скрывает от родных. Под испытующим взглядом Питера она молча закончила обед и постаралась не оставаться с ним наедине до ужина. Это не составило труда – после обеда все отправились играть в теннис и оставались на корте почти до прихода гостей.
Маргарет замешкалась с переодеванием и спустилась в гостиную, когда там уже собрались гости. В комнате она застала полковника Экерли, обсуждающего с доктором проблему коклюша.
– Да, это, несомненно, коклюш, но вы вряд ли заразитесь, полковник, – объяснял мистер Рут.
Селия повернулась к Маргарет:
– Какая неприятность! У дворецкого мистера Экерли ребенок заболел!
– Все из-за кинотеатров, – проворчал полковник, пожимая руку Маргарет. – Я сто раз говорил, что нельзя таскать детей в кишащие микробами норы. Но моей экономке все как об стенку горох. Двое безголовых остолопов – и она, и ее муженек.
Доктор Рут залпом выпил коктейль.
– Не вижу особых причин для беспокойства. Все дети проходят через это, и ваш дом не исключение.
– Да, но теперь он обкашляет весь мой сад. Я всегда был против слуг с детьми, но здесь дал слабину и позволил им жить над гаражом. Вот что значит отходить от принципов. – Он поставил стакан и попытался скрыть раздражение. – Миссис Малкольм наверняка считает меня вздорным старым холостяком, не так ли?
– Вовсе нет, – возразила Селия. – Уверена, после ужина жизнь вам покажется намного приятнее.
Около десяти вечера в гостиную вошел Бауэрс. Вышедший из игры Чарльз стоял позади полковника и смотрел в его карты. Приблизившись к нему, Бауэрс тихо сказал:
– Месье Дюваль, сэр. Я провел его в кабинет.
– У вас нет пик, полковник? – быстро спросила Селия.
Полковник, нахмурившись над «болваном», разложенным перед ним Селией, посмотрел в свои карты.
– Господи, я бросил трефу? Спасибо, дорогая партнерша.
Он забрал трефовую карту и пошел в масть.
Третий игрок, казалось, витал в облаках. Полковник нетерпеливо воскликнул:
– Ходите же, Рут!
Доктор, смотревший на Чарльза, слегка вздрогнул.
– Простите, простите! Какая у нас масть?
Он положил карту и снова взглянул на Чарльза.
– А я не знал, что вы водите дружбу с Дювалем.
– Я бы не назвал наши отношения дружбой. Я был столь неосмотрителен, что купил у него картину, и теперь он из кожи вон лезет, чтобы сбыть мне еще одну. Хорошо, Бауэрс, я сейчас приду.
Чарльз последовал за дворецким в кабинет.
Художник стоял у окна, вглядываясь в темноту. Когда открылась дверь, он резко обернулся, и Чарльз увидел, что он очень возбужден.
– Вы позволите мне зашторить окно? – спросил Дюваль, как только за Чарльзом закрылась дверь.
– Как вам будет угодно.
– Меня не должны здесь видеть, – сказал художник, задергивая шторы. – В какой-то момент мне показалось, будто я слышу за собой шаги, но когда я обернулся, там никого не оказалось. Вряд ли за мной следили, однако лучше перестраховаться. Иногда я слышу какие-то звуки, но, возможно, мне только кажется.
– О чем вы хотели со мной поговорить? – сухо осведомился Чарльз.
Художник подошел к нему вплотную.
– Там за дверью никого нет? Уверены? Нас никто не подслушивает?
– Нет.
Дюваль обвел взглядом комнату.
– Не нравится мне дом. Не знаю, где у вас тут лестница, но он имеет обыкновение, как призрак, взлетать по ступенькам и подслушивать сверху.
– Лестница находится в противоположной стороне дома, и там такие скрипучие ступеньки, что вряд ли кто-нибудь сможет бесшумно по ним взлетать. В доме только мы с вами, моя семья, слуги и трое гостей. Они играют в бридж в библиотеке.
– А эти трое, кто они? – подозрительно спросил Дюваль.
– Доктор Рут с женой и полковник Экерли.
– Я вас не задержу, – продолжил художник. – Я пришел попросить, чтобы вы убрали от меня своего жандарма. Скажите ему, что бедный Дюваль никому не опасен. В том, что я хожу в ваш сад, нет ничего дурного. Я должен туда ходить, хотя мне и страшно, очень страшно! Мне кажется, именно там я встречусь с Монахом. Я уже приоткрыл завесу. А ваш жандарм спугнул меня, и мне пришлось уйти, так и не раскрыв тайны. Умоляю вас, разрешите мне продолжить поиски!
– Мой дорогой друг! Я не могу допустить, чтобы вы рыскали в моем саду. Моей жене это не нравится. Предупреждаю вас, у меня есть пистолет, и я могу выстрелить, если у дома будут бродить подозрительные личности.
Его угроза не возымела действия.
– Но меня-то вы знаете и не станете стрелять в бедного художника. Нет-нет, я вас не побеспокою. Важно, чтобы жандарм не ходил за мной по пятам. Если за мной будут следить, как же я выполню свою миссию? А этот солдафон так топает, что его может услышать и кто-нибудь кроме Дюваля.
– Вы напали на след Монаха?
В полубезумных глазах художника появилось настороженное выражение.
– Я этого не сказал.
– В таком случае я не буду убирать свою ищейку.
– Но я же не делаю ничего плохого! Ни вы, ни все остальные не пострадают. Какое мне дело до всех вас?
– Послушайте, к чему эта таинственность? Вы же сами признались, что надеетесь встретить здесь Монаха.
Художник потер бровь.
– Иногда я и сам не знаю, что говорю. Я так скрытничаю, потому что не хочу, чтобы его встретил кто-нибудь другой. Это должен быть только я. Я столько лет ждал. Поначалу мне было наплевать – я был всем доволен. Но теперь я несчастен и считаю, что лучше один раз набраться смелости, чем влачить жалкое существование. У меня большой талант, и я не желаю всю жизнь оставаться неудачником. Лучше умереть! Да, я много размышлял об этом. Лучше смерть! Но я не хочу умирать, как тот, другой. Вот, посмотрите! Я вооружен.
Злобно усмехнувшись, он показал Чарльзу устрашающего вида нож.
– Он так нежно войдет между ребер! Когда в темноте послышатся шаги, я сожму в руке мой маленький ножик и соберу в кулак все свое мужество.
– В самом деле? – проговорил Чарльз, почти уверенный, что перед ним сумасшедший. – Нож предназначается для Монаха?
Дюваль кивнул:
– Да, но я не хочу его убивать. Это не выход. Я должен увидеть его лицо. Тогда он в моей власти, и я смогу делать с ним что хочу.
– Когда он окажется в вашей власти, будьте любезны, скажите ему, чтобы больше не шлялся в нашем доме.
– Хорошо, обещаю вам, но только если вы позволите мне приходить в ваше поместье. Я найду его, даже если придется спуститься в царство мертвых.
– Будем надеяться, что столь дальнее путешествие вам не понадобится. А насчет констебля Флиндэрса не беспокойтесь.
– Так я могу продолжить свои поиски? Вы мне не запрещаете?
– Посмотрим, – произнес Чарльз, надеясь поскорее отделаться от посетителя. – А теперь я вынужден с вами расстаться – меня ждут гости.
Художник вцепился ему в запястье.
– Так вы не натравите на меня своего жандарма, чтобы он арестовал бедного Дюваля?
– Нет, ничего подобного я делать не стану, – пообещал Чарльз, открывая дверь.
Он проводил Дюваля до крыльца и подождал, пока тот исчезнет в темноте. Вздохнув, закрыл дверь и вернулся в библиотеку.
– Ну что, Малкольм, купили еще одну картину? – насмешливо спросил полковник. – Вы ведь еще не показали нам первую.
Чарльз покачал головой.
– Я стараюсь не показывать ее после наступления темноты. Люди почему-то пугаются. Так вы набрали заказ, полковник? Когда я уходил, вы пошли с четверки пик.
– Да, мы при своих. Вообще-то, у нас не вырисовывалось, но Рут сбросил бубновку. Что, Рут, проспали? Не понимаю, зачем вы придерживали червей?
Доктор Рут что-то проворчал в ответ. После ужина он успел пропустить три стакана виски. Когда он вновь стал искать графин, его жена подала сигнал к отступлению. После ухода Рутов полковник посидел минут двадцать и тоже засобирался домой.
Собирая со стола карты, Селия сказала:
– Бедная женщина. Учти, Чарльз, если ты начнешь каждый вечер прикладываться к бутылке, я с тобой разведусь.
– Я никогда не одобряла пристрастия к спиртному, – объявила миссис Босанквет. – А уж когда доктор злоупотребляет алкоголем, это и вовсе преступление. Если ночью у кого-нибудь из нас случится приступ аппендицита, какой толк посылать за доктором Рутом? Миссис Бауэрс рассказывала мне, что в деревне говорят, будто ночью его невозможно вытащить из постели, и теперь мы все знаем почему.
– Если у вас начнется приступ аппендицита, тетя, мы пошлем за Понсонби в Мэнфилд, – пообещал Питер.
– Не сомневаюсь, дорогой мой, но мой аппендикс вырезали несколько лет назад.
Через час, когда Питер уже собрался задуть свечу и лечь спать, дверь в его комнату приоткрылась, и на пороге возник полностью одетый Чарльз.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Питер.
– Нет, просто хочу немного пошпионить. Составишь мне компанию?
– За кем ты собираешься следить?
– За нашим другом Дювалем, если он не окончательно спятил. Бедняга считает, что напал на след Монаха, и мне кажется, нам нужно за ним понаблюдать.
В соседней комнате заскрипела кровать, и через мгновение в дверях появилась Маргарет в халате.
– Если не желаете, чтобы вас подслушивали, плотнее закрывайте дверь, – посоветовала она. – Продолжайте. Что тебе сегодня сказал Дюваль?
Чарльз кратко изложил содержание их разговора. Когда он закончил, Питер поднялся с постели.
– Судя по истории с ножом, он совсем съехал с катушек. Но мы будем последними дураками, если не выясним, что у него на уме. Выйди, пожалуйста, сестричка. Я оденусь.
– Можешь одеться в моей комнате. А я хочу поговорить с Чарльзом. Кто, как он считает, за ним следит?
– Не знаю. Очевидно, Монах. Но мне кажется, он побаивается Стрейнджа.
– Почему?
Чарльз рассказал ей о реакции Дюваля, когда Стрейндж с хозяином вошли в бар. Маргарет кивнула:
– Понимаю.
Взглянув на Питера, спустившего ноги с кровати, она села, плотнее запахнув халат.
Собрав свои вещи, Питер удалился в ее комнату. Через открытую дверь до них донесся его голос:
– А как на это посмотрит Селия?
– Она не в восторге, но если Маргарет составит ей компанию, а я не буду слишком рисковать, она согласна отпустить меня.
Маргарет подняла голову.
– Что ты собираешься делать, Чарльз?
– Зависит от ситуации. Я не намерен сильно рисковать, поскольку Дюваль считает, что Монах опасный тип. Но если Дюваль наведет нас на Монаха, следует попробовать.
– Ты хочешь сказать, что вы последуете за Монахом?
– В общем, да.
Какое-то время Маргарет сидела неподвижно, размышляя об услышанном.
– Да, – произнесла она наконец. – Думаю, вам нужно пойти. Но только не стреляйте, иначе влипнете в историю. Вы же ничего не знаете про Монаха. Возможно, он вовсе не преступник.
– Только если понадобится для самообороны.
В комнату вошел уже одетый Питер.
– Не волнуйся, сестренка. Мы никуда не влипнем.
– Вы можете занервничать и потерять контроль над собой, – упорствовала Маргарет. – Мне почему-то кажется, что Монах не причинит вреда никому из нас.
Питер надел пиджак и застегнулся на все пуговицы.
– Откуда такая уверенность?
– Не знаю. Но все же не торопитесь с выводами, – сказала Маргарет, вставая. – Ладно, пойду к Селии. Желаю удачи.
Она вышла из комнаты под хмурым взглядом брата.
– Ты не находишь, что Маргарет уж очень сочувственно относится к Монаху? – спросил Питер. – Не нравится мне это. Тут явно не обошлось без Стрейнджа.
– Просто она слишком чувствительная. Ты готов?
Они спустились по лестнице и вышли через переднюю дверь. Небо было затянуто облаками, сквозь которые проглядывала луна.
– Похоже, фонари нам не понадобятся, – сказал Чарльз, опуская свой в карман твидового пиджака. – Флиндэрс встретил Дюваля у церкви, значит, нам надо идти туда.
Приблизившись к руинам, они настороженно прислушались. Вокруг не было ни души, ничто не нарушало ночной тишины. Когда они прочесали все окрестности, Питер проговорил:
– Нет смысла бесцельно мотаться по лесу. Лучше пойдем к Дювалю и посмотрим, дома он или нет. Если дрыхнет в постели, запишем его в лунатики. Если же его там нет, он все равно может быть лунатиком, но тогда мы заляжем у дороги и проследим, откуда он появится. Это упростит нам задачу на завтра.
– Ладно, – неохотно согласился Чарльз. – Я не в восторге от твоего плана, но это лучше, чем рыскать здесь.
Они двинулись в сторону деревни.
– Более того, вероятно, он еще не вышел на охоту, – предположил Питер. – Дюваль ведь знает, что у нас гости. А раз он избегает попадаться на глаза, то может просто выжидать, пока все разойдутся.
Он посветил фонариком на часы.
– Сейчас ровно двенадцать. Дюваль может думать, что мы все еще сидим.
– Верно, – кивнул Чарльз. – В любом случае будем следовать твоему плану.
Пройдя остаток пути в молчании, они выбрались на главную дорогу и свернули в переулок к домику Дюваля. Около сломанных ворот Питер и Чарльз остановились и, вытянув шеи, увидели убогое строение. В доме было темно, и только на первом этаже мерцал чуть заметный свет.
– Сколько там комнат? – прошептал Питер.
– Внизу – одна, не считая кухни.
Питер подкрался к воротам, откуда хорошо был виден дом. Через пару минут он вернулся к Чарльзу.
– Внизу горит свет, – прошептал он. – Но шторы задернуты. Предлагаю пройти подальше и подождать у изгороди. Если он выйдет, то с той стороны ворот нас не заметит.
Чарльз кивнул и последовал за Питером. Вдоль переулка тянулась сточная канава, и друзья сели под изгородью на ее край.
Из дома не доносилось ни звука. Минут через двадцать Чарльз начал зевать.
– Мы похожи на парочку идиотов, – заметил он. – Его, видимо, нет дома. Или он оставил свет на ночь и спокойно спит.
Питер поднялся:
– Пойду загляну в дом.
– Ты не имеешь права шпионить под окнами!
– Разве? Тогда посмотри, как я это сделаю. Причем без угрызений совести. Ты рассуждаешь как юрист. Я не помню, чтобы фирма «Дюваль и К°» проявляла такую же щепетильность по отношению к нам.
Проскользнув в ворота, Питер крадучись стал подбираться к дому. Чарльз увидел, как он прислушивается у окна. Потом Питер завернул за угол и исчез из виду. Вскоре он вернулся.
– Не слышно ни звука. Но свет горит. Пойдешь со мной?
Чарльз, пожертвовав принципами, последовал за Питером к входной двери и прислушался. Как и говорил Питер, в доме стояла гробовая тишина.
– Ты прав. Его либо нет, либо он спит, – прошептал Чарльз. – Если спит, давай его разбудим.
И прежде чем Питер успел остановить его, громко постучал в дверь.
– Ты осел, – прошипел Питер. – Если он здесь, не надо трогать его!
– Если он дома, все его разговоры не более чем пустая болтовня. И тогда мы побеспокоим его.
Чарльз постучал опять. В ответной тишине было что-то жуткое. Они немного подождали, и Чарльз постучал громче.
– Да его точно нет! – сказал Питер. – Смотри, как бы он не вернулся и не застукал нас под своей дверью.
Он решительно подошел к окну и приблизился к грязному стеклу в том месте, где немного не сходились шторы. И вдруг сдавленно произнес:
– Чарльз, подойди сюда. Здесь что-то такое… Вот, посмотри. Что ты видишь?
Забыв о своей щепетильности, Чарльз прижал лицо к стеклу.
– Не могу разглядеть… похоже на руку. Да, это рука. Кто-то там стоит! Чертовы занавески!
Чарльз плотнее прижался к стеклу, стараясь заглянуть в узкую полоску между шторами. Да, теперь он отчетливо видел твидовый рукав, из потертого обшлага которого безвольно свисала рука. Чарльз застыл, стараясь рассмотреть подробности, но зазор был слишком узким. Однако за все это время рука не пошевельнулась и тишину не нарушил ни один звук.
Чарльз обернулся.
– Там что-то случилось. Мы должны войти.
Питер взялся за ручку двери.
– Если он дома, то наверняка закрылся на засов.
Однако засова не оказалось, и Питер легко открыл дверь. Осторожно заглянув внутрь, он вдруг испуганно вскрикнул. Чарльз быстро посмотрел через его плечо.
– О боже!
В центре нищенской комнатенки на одном из крюков, торчащих из стропил, висел мертвый Луи Дюваль.