– Никогда такого не видела! – Я наклонилась, присматриваясь. – Просто невероятно!

– Ты же всю жизнь людей лечишь, – проворчал Джейми. – Неужели в твоем времени змей нет?

– В центре Бостона? И потом – хирург змеиными укусами не занимается. Правда, однажды меня пригласили на вскрытие смотрителя зоопарка, которого укусила кобра.

Я не стала уточнять, что Джейми сейчас выглядит намного хуже, чем тот труп.

Я очень осторожно прикоснулась к отекшей лодыжке. Кожа была сухой и горячей. Краснота расползлась по телу от ступней до грудной клетки, словно его сварили в кипятке. Лицо, уши, и шея тоже полыхали, а бледная грудь была усыпана мелкими багровыми точками. Помимо покраснения, кожа начала шелушиться, и полупрозрачные клочья свисали, словно нити испанского мха.

Я внимательно присмотрелась к его бедру. Похоже, причиной красноты является сыпь, такая же, как на груди.

– Тебя будто на медленном огне поджаривали, – сказала я, зачарованно проводя пальцем по сыпи. – Я такой красноты в жизни не видела.

Я не чувствовала выступов или отдельных узелков, хотя могла их рассмотреть. Это не сыпь, а скорее всего точечные кровоизлияния под кожей. Но их так много…

– Саксоночка, да ты на себя посмотри.

Он был слишком слаб, чтобы кивнуть, но скосил глаза на мои пальцы, покрытые огромными сине-желтыми пятнами.

– О, черт!

Я вскочила на ноги, торопливо накрыла его одеялом и выбежала из комнаты. Когда Джейми так драматически появился, я как раз красила одежду. Воды в котле было мало, и если она выкипела, а вещи начала гореть…

На улице в нос сразу ударил резкий запах мочи и индиго. Однако я облегченно вздохнула, когда увидела, как Марсали, покраснев от усилий, деревянной рогаткой вытягивает из котла большой мокрый ком. Я бросилась на помощь и начала хватать мокрые вещи, от которых шел пар, и развешивать на кустах ежевики.

– Слава богу! – воскликнула я, помахивая обожженными пальцами, чтобы их остудить. – Я боялась, что вся одежда сгорела.

– Нет, но, наверное, будет темноватая. – Марсали вытерла лицо рукой и поправила белокурые пряди, выбившееся из-под косынки.

– Ничего, на солнце выцветет… Ой, котел уберем, пока не сгорел.

Когда мы сняли его с огня, корка индиго на дне уже потемнела и потрескалась, и нас окутала туча зловонного дыма.

– Оставьте, мама Клэр, – сказала Марсали, кашляя. – Я принесу воды, чтобы отмокло. Вам же к папе надо. Я примчалась, как только узнала. Ему совсем плохо?

– Спасибо, милая!

Я была ей очень благодарна. У меня не было времени таскать из ручья воду и отмачивать котел. Я подула на обожженные пальцы. Кожа под пятнами краски была такой же красной, как у Джейми.

– Он поправится, – заверила я Марсали, подавляя собственный страх. – Он ужасно выглядит – я такого за всю жизнь не видела, – но если не будет заражения…

Тут я суеверно скрестила пальцы.

– Конечно, поправится, – кивнула Марсали. – Фергус рассказывал, что они страшно испугались, когда нашли их с Роджером Маком. Думали, папа умер. Но когда пересекли хребет, он начал рассказывать всякие смешные штуки про змей, и они успокоились.

Я не разделяла ее оптимизм, потому что видела, в каком состоянии укушенная нога Джейми, но все равно бодро улыбнулась.

– Да, с ним все будет в порядке. Я собираюсь сделать луковую припарку, чтобы очистить рану. Если хочешь, можешь сходить к нему, пока я лук принесу.

К счастью, его у нас хватало. Я собрала урожай пару недель назад, когда ударили первые морозы, и теперь в кладовой висело несколько дюжин ароматных луковых кос. Я оторвала шесть больших головок, отнесла их в кухню и стала нарезать кольцами. Обожженные пальцы онемели, и я работала медленно, стараясь не порезаться.

– Давайте я, a leannan.

Миссис Баг забрала у меня нож и быстро расправилась с луковицами.

– Для припарки? Вот это дело! Хорошая луковая припарка что угодно вылечит!

Она с тревогой хмурилась, поглядывая в сторону кабинета.

– Мама, тебе помочь? – В кухню вошла взволнованная Брианна. – Папа ужасно выглядит. Он поправится?

– Деда поплавится? – Джем, тоже взволнованный, примчался за ней на кухню, но, кажется, его больше интересовал нож миссис Баг, чем здоровье деда. Малыш придвинул к столу маленькую табуретку, залез и уставился на лезвие из-под медной челки.

Я отбросила с лица волосы и вытерла слезящиеся глаза тыльной стороной ладони.

– Поправится. А как Роджер?

– С ним все в порядке.

В голосе Брианны звучала гордость. Джейми сказал, что Роджер спас ему жизнь. Оставалось надеяться, что он и дальше останется в живых.

– Спит, – добавила Бри, и ее губы тронула легкая улыбка.

Я понимающе взглянула на дочь. Если мужчина в постели – ты знаешь, что он в безопасности, по крайней мере, сейчас.

– Джем, не мешай миссис Баг! – Она подхватила сына и оттащила от разделочной доски, хотя он возмущенно лягался. – Тебе чем-то помочь?

Я задумчиво потерла лоб.

– Найдешь мне несколько мушиных личинок? Для ноги Джейми.

Я, нахмурившись, выглянула в окно. Стоял чудесный осенний день.

– Боюсь, все мухи погибли после первых заморозков. Давно ни одной не видела. Посмотри в коровнике, они иногда откладывают яйца в свежие коровьи лепешки.

Брианна поморщилась, но кивнула, поставив Джемми на пол.

– Пошли, парень, поищем бабушке всякую бяку.

– Бяку-бяку-бяку! – Джемми помчался за ней, в восторге от перспективы.

Я высыпала нарезанный лук в чашу из полой тыквы и добавила немного горячей воды из котла. Потом оставила его тушиться и вернулась в кабинет. Крепкий еловый стол в центре комнаты служил мне и диагностическим, и зубоврачебным, и даже обычным обеденным, в зависимости от медицинских потребностей и количества приглашенных на ужин. Сейчас на нем лежал Джейми, едва различимый под ворохом одеял. Марсали стояла рядом и поила его водой из чашки.

– Ты же поправишься?

Она протянула руку, но не решилась прикоснуться к нему.

– Конечно, милая.

В голосе Джейми прозвучала усталость, однако он медленно вытащил руку из-под одеяла и дотронулся до щеки дочери.

– Фергус отлично справился. Ночью собрал всех охотников, а утром нашел меня с Роджером Маком и привел нас домой. Он хорошо ориентируется в горах.

Марсали все еще склонялась над отцом, но я заметила, что ее губы расплылись в улыбке.

– Я скажу ему, а то он переживает, что упустил зверей. Говорит, одного бы хватило, чтобы весь Ридж зимой прокормить.

Джейми пренебрежительно хмыкнул:

– Ничего, и без них проживем.

Ему трудно было разговаривать, но я не стала прогонять Марсали. Роджер сказал, что Джейми рвало кровью, пока его несли назад. Я не могла дать ему виски или бренди, чтобы уменьшить боль, а настойки опиума у меня не было. Может, присутствие дочери облегчит его страдания.

Я тихо открыла шкаф и достала большой закрытый горшок с пиявками. Холодная глина остудила обожженные руки. Около дюжины малоподвижных черных лент медленно плавали в мутной настойке из корней рогоза. Я выложила три штуки в маленькую чашу с чистой водой и поставила ее греться рядом с жаровней.

– Просыпайтесь, парни, – сказала я. – Пора отрабатывать пропитание.

Копаясь в шкафу, я слушала тихий разговор за спиной о Жермене, малышке Джоанне и дикобразе, который прячется в кустах у хижины Марсали и Фергуса.

Теперь надо приготовить марлю для припарки, закупоренную бутылочку с луковой настойкой, глиняные кувшины с сухим желтокорнем, рудбекией и окопником и пенициллиновый раствор. Взглянув на этикетку, я выругалась про себя. Он был почти месячной давности. Сначала мне пришлось отправиться на медвежью охоту, потом навалилось множество осенних дел, и я совсем забыла приготовить новую партию.

Надеюсь, он все же подействует. Сжав губы, я руками растерла травы и высыпала их в буковую чашу для заварки, а потом тихо помолилась святой Бригитте. Сейчас понадобится любая помощь.

– А еловые лапы, что вы на земле нашли, – они свежие?

Похоже, Джейми больше интересовал дикобраз, чем новый зубик Джоанны.

– Да, зеленые и свежие. Я знаю, что эта мерзкая тварь где-то там, но дерево высокое, и с земли его не разглядеть. Уж тем более не подстрелить.

Стреляла Марсали так себе, однако Фергус одной рукой вообще не мог справиться с ружьем, потому охотиться приходилось ей.

– Кх… кх… – Джейми с усилием прочистил горло, и она торопливо протянула чашку с водой. – Возьми из погреба кусок соленой свинины и натри какую-нибудь палку. Воткни ее в землю рядом с деревом и пусть Фергус следит. Дикобразы любят соль и жир. Он ее унюхает и спустится, когда ночь наступит. Тогда и стрелять не надо будет. Стукнете его палкой по голове.

Я открыла медицинский саквояж и нахмурилась, рассматривая пилы и скальпели. Потом выбрала один – с искривленным лезвием. Рукоятка холодила пальцы. Сначала надо очистить рану – удалить мертвые ткани, обрывки кожи, кусочки листьев и грязь. Охотники обмазали ногу глиной и обвязали замусоленным носовым платком. Потом я обработаю поверхность пенициллином. Надеюсь, поможет.

– Отлично! – Марсали явно не терпелось взяться за дело. – Я на таких зверей еще не охотилась, но Йен говорит, что они очень жирные и вкусные, а иглами потом шить можно.

Я прикусила губу, рассматривая инструменты. Большую складную пилу для полевых ампутаций, длиной почти восемь дюймов, я не использовала со времен Аламанса и покрылась холодным потом при мысли, что придется прибегнуть к ней снова. При таком состоянии ноги…

– Мясо жирное… – сказал Джейми.

Он резко замолчал и повернулся на бок, тихо застонав, когда передвигал больную ногу.

Я представила себе процесс ампутации: упругое сопротивление кожи и мышц, скрежет кости, треск сухожилий и скользкие, кровоточащие сосуды, извивающиеся в отделяемой ткани, словно… словно змеи.

Я сглотнула. Нет! До такого не дойдет. Конечно нет.

– Тебе сейчас полезно жирное мясо. Ты очень худенькая, a muirninn, – тихо сказал Джейми за моей спиной. – Слишком худенькая. Как же ты ребенка выносишь?

Я обернулась, ругаясь про себя. Три ребенка за четыре года! И однорукий супруг, который не способен выполнять мужскую работу и не будет заниматься женской, вроде присмотра за детьми и пивоварения.

Я услышала сдавленный звук – то ли фырканье, то ли рыдание.

– Откуда вы знаете? Я даже Фергусу еще не говорила.

– Пора бы. Хотя, думаю, он и так догадывается.

– Он вам сказал?

– Нет, но его не только несварение беспокоило, пока мы охотились. Теперь-то я понимаю…

Я так прикусила язык, что почувствовала вкус крови. Неужели масло пижмы и уксусная настойка, которые я ей дала, не сработали? Или семена дикой моркови? Хотя подозреваю, что она просто забывала их принимать. Однако поздно спрашивать и упрекать. Марсали посмотрела на меня, и я ответила ободряющим – как я надеялась – взглядом.

– Ничего. – Она слабо улыбнулась. – Мы справимся.

Пиявки проснулись, стали двигаться, словно ожившие резиновые ленты. Я откинула одеяло и приложила их к отеку вокруг раны.

– Выглядит хуже, чем на самом деле, – поспешила я успокоить Марсали, которая судорожно вдохнула при виде этой картины. Однако все было довольно серьезно. Разрезы покрылись черной коркой по краям, но все еще не затягивались, и из них начал сочиться гной. Кожа вокруг потемнела и пошла зловещими красными полосками.

Я не знала, какая змея его укусила; впрочем, противоядия у меня все равно не было. Однако она впрыснула в рану мощный гемолитический токсин. Во всем теле полопались и кровоточили мелкие сосуды. Ступня и лодыжка на укушенной ноге были горячими и розовыми, даже красными. Неплохой знак, значит внутренне кровообращение не нарушено, но теперь предстояло восстановить его в районе раны, чтобы избежать отмирания тканей. Красные полоски беспокоили меня больше всего – они могли быть признаком заражения крови.

Роджер почти ничего не рассказал о ночи в горах, да и не требовалось. Я видела людей, проведших ночь рядом со смертью. Джейми прожил сутки после укуса, значит, у него хорошие шансы выздороветь, если я смогу справиться с инфекцией. Вот только какой ценой?

Я раньше никогда не сталкивалась со змеиными укусами, хотя видела иллюстрации в книгах. Отравленные ткани отомрут и сгниют, Джейми потеряет большую часть мышц на ноге и будет прихрамывать до конца жизни. Однако если заражение пойдет дальше…

Я украдкой взглянула на него из-под опущенных ресниц. Невозможно и думать о том, что придется его искалечить… но если понадобится, я буду готова… От этой мысли желудок свела судорога и на испятнанных краской ладонях выступил пот.

А что бы он предпочел?

Я потянулась за чашкой, стоящей у изголовья, и осушила ее. Даже спрашивать не буду. Он принадлежит мне, и я свой выбор сделала. Я не отпущу его, какой бы ни была цена.

– Ты и правда в порядке, папа? – Испуганный взгляд Марсали метался между нами. Я постаралась взять себя в руки.

Джейми тоже смотрел на меня. Уголок его рта дернулся в улыбке.

– Я-то думал, что в порядке. Теперь не уверен.

– Что случилось? Тебе хуже? – испуганно спросила я.

– Нет, все хорошо, – соврал он, не моргнув глазом. – Вот только когда меня ранят, но несильно, ты обычно верещишь как сорока, а если дела плохи – ты тиха, как мышка. Ты ни разу не обругала меня с тех пор, как я дома. Плохого слова не сказала. Саксоночка, я что, умираю?

Джейми иронично поднял бровь, однако в глубине его глаз сидела тревога. В Шотландии ядовитые змеи не водились, и он не представлял, что с ним может произойти.

Я набрала в грудь воздуха и легонько положила руки ему на плечи.

– Чертов бездельник! Как ты мог наступить на змею? Под ноги не смотришь?

– Времени не было – мы за горой мяса гнались, – улыбнулся он.

Я почувствовала, как расслабились мышцы под моей ладонью, и подавила желание улыбнуться в ответ.

– Ты меня чертовски напугал! – Это было сказано искренне.

Он вновь приподнял бровь.

– Думаешь, я сам не испугался?

– Тебе нельзя! – твердо сказала я. – Помнишь, мы боимся по очереди? Сейчас мой черед!

Джейми рассмеялся; смех перешел в кашель, и тело сотрясла дрожь.

– Принеси горячий камень, чтобы ноги согреть, – попросила я Марсали, торопливо укутывая Джейми в одеяла. – И еще чайник с кипятком.

Она поспешила в кухню, а я бросила взгляд в сторону окна, надеясь, что Брианне все-таки удалось найти несколько личинок. Они отлично помогают при лечении гнойных ран и к тому же не повреждают здоровую плоть вокруг. Если я хочу спасти его ногу и его жизнь, то не стоит полагаться только на помощь святой Бригитты.

Интересно, а есть ли у мушиных личинок свой святой покровитель?.. Я осторожно отодвинула край одеяла, чтобы взглянуть, как там другие маленькие помощники. Отлично! Пиявки уже округлились, быстро всасывая кровь, вылившуюся из лопнувших капилляров. Это снизит давление и восстановит нормальную циркуляцию до того, как начнут отмирать кожа и мускулы.

Джейми вцепился в край стола; древесина передавала его дрожь.

Я взяла его лицо в ладони, обжигаясь пылающей кожей.

– Ты не умрешь. Не умрешь! Я тебе не позволю!

– Все мне так говорят, – пробормотал он, прикрыв ввалившиеся от истощения глаза. – Может, у меня есть свое мнение.

– Нет, – ответила я. – Нету. Вот, выпей.

Я протянула ему чашку с пенициллиновым раствором. Он поморщился, не открывая глаз, но выпил.

Марсали принесла чайник с кипятком. Я залила травы и поставила их настаиваться, а потом дала Джейми холодной воды, чтобы запить пенициллин.

Он проглотил ее c закрытыми глазами и откинулся на подушку.

– Что это? Железом отдает.

– Вода, – ответила я. – У тебя десны кровоточат, поэтому такой привкус.

Я отдала чашку Марсали и попросила налить еще.

– Только добавь немного меду. Одна часть меда на четыре части воды.

– Ему сейчас говяжий бульон нужен. – Она остановилась, чтобы взглянуть на отца, тревожно нахмурив лоб. – Мама всегда так делала, и ее мама тоже. Если человек потерял много крови – нет ничего лучше говяжьего бульона.

Наверное, Марсали сильно разволновалась, потому что обычно, из чувства такта, не упоминала при мне свою мать. Хотя в этом случае чертова Лири была права – говяжий бульон отлично помогает. Если есть свежая говядина. Только где ее здесь взять?

– Вода с медом, – повторила я, выпроваживая Марсали из комнаты. Потом пошла за новой порцией пиявок, на секунду задержавшись у окна, чтобы взглянуть, как дела у Брианны.

Она босиком бродила по загону, подоткнув юбку, и одной ногой шевелила лошадиный помет. Похоже, без особого успеха. Заметив меня, Бри покачала головой, потом указала на стоящий рядом топор и махнула в сторону леса. Я согласно кивнула в ответ. Хорошая идея – поискать в гнилых пнях.

Джемми был привязан помочами к изгороди загона. Стоять на ногах он давно научился, но нужно было как-то удержать его на месте, пока мама занята. Малыш времени даром не терял – обрывал остатки тыквенных стеблей, увивающих забор, и вопил от радости, когда сухие листья и куски побитых морозом тыкв сыпались на его пламенеющие волосы. В то же время он целеустремленно пытался запихнуть в рот тыкву размером с голову.

Краем глаза я заметила какое-то движение – Марсали принесла воды из источника и вылила в покрытый засохшей коркой котел. Никто бы не сказал, что она беременна. Джейми прав – она слишком худенькая. Однако теперь я видела, что она очень бледная и под глазами залегли темные круги.

Черт! Еще какое-то движение. Бледные ноги Брианны мелькнули в тени высокой голубой ели. Вот только ей не хватало забыть про масло пижмы! Она все еще кормила Джемми грудью, но нет никакой гарантии…

Я обернулась, привлеченная странным звуком за спиной. Джейми медленно взбирался на стол, словно огромный пурпурный ленивец, держа в руках пилу для ампутаций.

– Ты что вытворяешь?!

Он опустился на подушку, кривясь от боли и тяжело дыша, и прижал пилу к груди.

– Повторяю, – грозно сказала я, нависнув над ним и уперев руки в бока, – ты что…

Джейми открыл глаза и немного приподнял пилу.

– Нет! – твердо сказал он. – Саксоночка, я знаю, о чем ты думаешь, и я этого не позволю!

Я глубоко вдохнула.

– Ты же знаешь, что я пойду на это, только если не будет другого выхода.

– Нет! – повторил он снова, бросив на меня хорошо знакомый упрямый взгляд. Неудивительно, что он никогда не сомневался, на кого похож Джемми.

– Мы не знаем, что может случиться…

– Саксоночка, – перебил он, задыхаясь, – мне все равно.

– Зато мне нет!

– Я не намерен умирать, – решительно заявил он. – Но я не смогу жить с одной ногой. Эта мысль приводит меня в ужас.

– Думаешь, мне не страшно? А если придется выбирать между ногой и жизнью?

– Не придется!

– Черт, а если так случится?

– Не случится!

С возрастом он не изменился. Два года или пятьдесят – Фрейзер всегда останется Фрейзером.

– Ладно, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Отдай мне эту чертову штуку, и я ее уберу.

– Поклянись!

– Что?

– Поклянись. Не хочу, чтобы ты отрезала мне ногу, пока я без сознания.

– Тогда у меня не будет выбора.

– У тебя нет, – невозмутимо заявил он. – А у меня да. И я свой выбор сделал. Поклянись, саксоночка.

– Ах ты, ужасный, невыносимый…

На багровом лице вспыхнула белозубая улыбка.

– Если еще назовешь меня «шотландцем», то я буду знать, что точно выживу.

Я не успела ответить, потому что со двора донесся жуткий вопль. Я обернулась к окну и увидела, как Марсали выронила два ведра воды. Вода вылилась на юбку и туфли, но она не обратила внимания. Я взглянула в ту же сторону, что и она, и замерла.

Огромный косматый зверь прошел сквозь изгородь, ломая жерди, словно спички, и остановился в центре грядки, в каких-то десяти футах от Джемми. Малыш уставился на него круглыми глазами, открыв рот, совсем забыв про обгрызенную тыкву.

Марсали опять закричала, и Джемми, испугавшись, начал звать маму.

Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Я отбираю у Джейми пилу, иду к двери и выхожу во двор, думая о том, что в зоопарке бизоны почему-то выглядят намного меньше. Не помню, как я преодолела ступени – наверное, перепрыгнула.

Из леса выбегает Брианна и мчится молча, со спокойным и решительным лицом, держа в руках топор. Я не успеваю сказать ни слова, а она уже рядом со зверем.

На бегу она поднимает топор, замахивается и опускает со всей силы на загривок животного. Зверь ревет и пригибает голову, словно готовясь броситься вперед.

Брианна уворачивается и бежит к Джемми, дергает помочи, пытаясь отвязать их от забора. Краем глаза я замечаю Марсали. Выкрикивая гэльские молитвы и проклятия, она хватает с куста свежеокрашенное белье.

У меня в руках пила. Двумя ударами я перерезаю помочи и бегу к зверю. Марсали набрасывает ему на голову белье, и он стоит, ослепленный, качаясь и дергая головой. На темно-синем фоне кровь кажется черной.

Он такой высокий, почти мне до плеча, и странно пахнет – пыльный и теплый запах, тухлый, но странно знакомый. Так пахнут коровы. Бизон делает один шаг, еще один, и я вцепляюсь в шерсть, стараясь его удержать. Я чувствую, как зверя трясет, и ощущаю его судороги, словно толчки землетрясения.

Я никогда такого не делала, но сейчас действую, словно в тысячный раз. Словно во сне, но уверенно, протягиваю руку под слюнявые губы, и теплое дыхание касается моего рукава. Под челюстью бьется сильный пульс, и я мысленным взором вижу большое мощное сердце, качающее горячую кровь. Я провожу пилой по горлу и чувствую упругое сопротивление кожи и мышц, слышу скрежет кости и треск сухожилий.

Зверь содрогается и падает на землю с глухим стуком.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что сижу в центре двора, все еще вцепившись рукой в густую шерсть. Нога, попавшая под голову бизона, затекла, а теплая вонючая юбка, пропитанная кровью, облепила бедра.

Я услышала чей-то голос и подняла голову. Полностью обнаженный Джейми на четвереньках стоял на крыльце и смотрел на меня с отвисшей челюстью. Марсали сидела на земле, вытянув перед собой ноги, беззвучно открывая и закрывая рот.

Брианна стояла рядом со мной, держа на руках Джемми. Забыв про страх, малыш разглядывал бизона.

– Ооо! – заявил он.

– Да! – ответила я. – Отлично сказано!

– Мама, как ты? – спросила Брианна, похоже, уже не в первый раз. Она аккуратно гладила меня по голове.

– Не знаю. Вроде нормально.

Я с трудом высвободила ногу, и Брианна помогла мне встать. Дрожь понемногу стихала. Бри глубоко вдохнула, глядя на поверженное тело. Даже лежа, зверь достигал ее талии. Марсали подошла и встала рядом с нами, восхищенно покачивая головой.

– Матерь Божья, как мы его разделаем? – спросил она.

– Ну. – Я провела трясущейся рукой по волосам. – Думаю, справимся.