Ник гладил руль мотоцикла. Оставить его здесь было равносильно тому, что захлопнуть за собой дверь без надежды на возвращение. Но Строуд прав, он не сможет протащить его через ту неровную местность, которую им предстоит пересечь, да он стал бы и бесполезен, как только закончится весь бензин. Ник поставил его в самой глубине их убежища, полагая, что это лучшее из того, что он мог бы сделать.

Только на рассвете следующего дня они собрались, чтобы отправиться в то место, которое эта группа англичан называла самым лучшим и безопасным из имеющихся у них пристанищ. Но прошедшая ночь оказалась беспокойной. Им приходилось дежурить по очереди, подниматься при каждой подозрительной тени на небосводе, которая указывала бы на приближение воздушных охотников, или при всяком шорохе на земле, который мог принадлежать тем, кто следил за ними.

Ночь была лунной и безоблачной. Свет луны отбрасывал странные тени, наблюдение за которыми возбуждало воображение, что, как был уверен Ник, не снижало беспокойства.

Он ни в чем не был уверен, когда во время его дежурства, примерно час спустя после полуночи, мохнатая тень Джереми проплыла мимо него, направляясь на лежавшее в отдалении открытое пространство. Там этот громадный кот уселся, вытянул хвост строго прямо от себя и начал прислушиваться. Затем без всякого предупреждения хвост его начал двигаться из стороны в сторону, и послышалось низкое приглушенное рычание. Звук этот никогда не поднимался до уровня, соответствующего видимому противнику, но все время держался на низкой ноте, в то время как хвост бил по песчаной почве.

Ник хотел воспользоваться фонариком, который забрал из багажника мотоцикла. Но, хотя ему и очень хотелось рассмотреть, что это могло так растревожить кота, он не хотел рисковать, привлекая внимание того, что могло бродить там.

Он не смог расслышать ничего, за исключением обычного, по его мнению, набора ночных звуков. А то, что мог видеть или слышать Джереми, оставалось неощутимым из-за неэффективности человеческих органов чувств.

Кот припал к земле, хвост был неподвижен. Он больше не рычал. Вдоль небосвода бесшумно пронеслось что-то большое и темное. Один медленный взмах крыльев — и все исчезло. Джереми метнулся назад и, перемахнув через колени Ника, пробрался внутрь убежища.

Но звук, который сопровождал его возвращение… на что он был похож? Может быть, это смех? Он прозвучал негромко, едва ли громче, чем злобное хихиканье. И Нику показалось, что звук этот донесся сверху, а не с земли. Это летающее существо? Ник полагался на логику и рассуждения — хотя эти категории, заимствованные им из прошлой жизни, очень мало значили для этого мира. Что здесь было реальностью, а что игрой воображения?

Теперь, когда наступило утро и они начали собираться в дорогу, его неуверенность слегка поубавилась.

— Плохо, что тебе приходится бросать свой прекрасный большой мотоцикл. — Миссис Клэпп заставляла Джереми зайти в плетеную корзину, которая вызывала у него протест против подобного заключения. Кот неожиданно повернулся и сомкнул свои челюсти на ее руке, хотя и не стал сжимать сильно, как при настоящей попытке укусить.

— Ну-ну, хочешь, чтобы тебя оставили здесь, старичок? — Она почесала ему за ушами. — Залезай и не пытайся выбраться наружу. Ведь это мне, как тебе хорошо известно, придется тебя нести. И когда это я делала что-то плохое для тебя?

Она захлопнула крышку и быстро закрепила ее.

— Да. — Она вновь заговорила с Ником. — Прекрасный большой мотоцикл, который, как я могу судить, стоил тебе немало денег. Эти места не подходят для езды… если только мы не раздобудем себе несколько этих белых…

— Белых? — Он перекинул обе багажные сумки через плечо и повернулся спиной к мотоциклу, пытаясь забыть о нем.

— Тех, что принадлежат «людям». Ах, как гордо они выглядят, проезжая на своих белых… Наверное, это все-таки лошади или очень сильно похожи на лошадь, чтобы можно было так называть их. Мы два раза видели, как они скакали, всякий раз перед заходом солнца и до наступления темноты. Удивительно приятное зрелище. — Она потянулась еще за одной поклажей. Но Ник опустил на этот импровизированный узел свою руку и подхватил его за приготовленную для переноски ручку.

— Вам хватит и одного Джереми, — сказал он.

Миссис Клэпп хихикнула.

— Да, мне хватит. Этот старичок… ему уже десять лет. Нет… — В ее округлившихся глазах мелькнула тень сомнения. — Минуло тридцать лет… Ведь так ты сказал? Тридцать лет… я не могу поверить этому. Мне должно быть девяносто пять, а я все еще не та бабушка, что сидит у печи. И Джереми… по закону он должен бы давно умереть. Но он здесь, со мной, а я все еще проворна как никогда. Так что я не собираюсь верить в эти лишние тридцать лет.

— Почему лишние? — спросил ее Ник. — Просто время не имеет здесь силы, это определенно. Однажды я читал что-то такое… Проходит ли время через нас, или мы проходим через время? А теперь можно добавить к этому — как быстро или как медленно?

Она забросила плетенную из травы толстую веревку, связывающую между собой корзину и сделанную из тростника упаковку, напоминавшую по виду большую суму, на свое согнутое плечо и, крепко держа в руке корзину с котом, уверенным шагом направилась к выходу. Ник последовал за ней.

У всех за плечами было подобие самодельных вещевых мешков. И еще Ник заметил, что каждый имел под рукой металлический предмет как средство защиты или в виде какого-либо инструмента либо, как у Строуда, небольшой нож с обнаженным лезвием.

Линда вновь вела Ланга на длинном поводке. Пекинес держался как можно ближе к хозяйке, но старался высоко держать голову и все время вертел ею из стороны в сторону, будто выискивал, составляя каталог, все различные запахи здешней земли.

Дорогой им служил берег ручья. И вот вдоль него они и передвигались, расположившись в привычном для них порядке: Хедлет и Строуд впереди, затем миссис Клэпп и Джин Ричардс с Линдой, Крокер и леди Диана прикрывали тыл, а Ник составлял им компанию.

— Вот эта бегущая вода, — заметила леди Диана, глядя на ручей, — имеет, молодой человек, несколько полезных функций. Ее можно пить, ею можно умываться, но она еще и служит некоторой защитой от сил Тьмы.

Крокер проворчал:

— За исключением того, что никогда не знаешь, как далеко она течет.

— Конечно, — согласилась с ним леди Диана. — Но ведь здесь все связано лишь с удачей или случаем. До сих пор нам везло. Были, правда, очень тяжелые времена…

И опять Крокер не замедлил добавить:

— Это ведь еще как посмотреть на все это. Я бы сказал, что нам с трудом удалось выбраться из очередной западни. И мне кажется, что все лимиты удачи мы уже использовали, когда выбрались из той аварии.

— Что это? — Ник только слегка прислушивался к их разговору, больше внимания уделяя окружавшей его территории. Он с явным изумлением уставился на то, что наполовину лежало на берегу, а наполовину оставалось в воде, у противоположной стороны водного потока.

Судно, слегка наклоненное так, что его нижняя палуба с одной стороны затоплена водой. Но какое судно! И как оно попало в этот ручей, который, определенно, слишком узок и мелок для него?

Теперь, когда они подошли к нему ближе, он мог разглядеть, что оно почти уничтожено огнем, который местами затронул и большое заднее колесо, которое служило для него источником движения. Но как оно попало сюда… и когда?

Он видел такие же почти развалившиеся заднеколесные пароходы на реке Огайо. Там они возили пассажиров в ностальгические рейсы во время летнего сезона. И вот один из них оказался пленником времени?

— Он слишком велик для такого водного потока… — Ник вновь запротестовал по поводу очевидного, что открывалось перед его глазами.

— Но только не во время наводнения. — В руках у леди Дианы была крепкая палка в роли посоха, и она указала ею на доказательство, располагавшееся выше того места, по которому они шли. Было ясно, что какое-то время тому назад уровень воды был гораздо выше, чем сейчас.

— Сейчас мы идем по тому месту, что раньше было под водой, — пояснил Крокер. — Выглядит так, словно здесь произошел взрыв. Хедлет говорит, что такие пароходы часто взрываются, если разгоняются слишком быстро. Если кто и выжил при этом, то теперь их уже нет. — Пилот пожал плечами. — Это явно случилось уже давно.

— Этот ручей должен впадать в какой-то другой гораздо больший по размерам водный поток, где-то там, к югу, — сказала леди Диана, кивнув головой. — Ручей вытекает из озера и направляется на юго-восток. Они могли свернуть сюда и заблудиться, а затем, торопясь, разогрели двигатель, и… началась паника… и вот конец.

— Такие пароходики использовались лет сто назад, — заметил Ник.

— Мы видели еще более странные вещи, чем это. — Леди Диана шла быстрым шагом, и Ник едва поспевал за ней. — Заокеанские. — Она не стала развивать сделанное замечание, а Ник не стал задавать вопросы.

Примерно через милю от места крушения они свернули в сторону от берега, чтобы сократить подъем по легко просматриваемой местности. И здесь Ник испытал второй шок за сегодняшнее утро.

Потому что это открытое пространство перед ними было разделено линиями. Они располагались в беспорядке и в некоторых местах исчезали, но тем не менее были видны четко выделенные площадки, напоминавшие разгороженные поля! И по склону, прямо перед путниками, были следы дороги, засыпанной песком, заросшей травой, но все же это были следы дороги, которая когда-то вилась между этих пустынных полей.

Строуд поднял руку. И в ответ весь отряд мгновенно остановился. Все попадали в ближайшие кусты, прижались к земле. Со стороны полей двигался другой отряд путников.

У них были лошади, правда, меньшего размера, чем те, которых знал Ник, — на некоторых из них видны всадники, другие бежали свободно, образуя стадо, которое и подгоняли те же самые всадники. Сзади них передвигался предмет, настолько неизвестный ему, что он не мог даже придумать, как назвать его. На платформе, которую тащила значительная по размерам упряжка лошадей, если двадцать утомленных животных можно было квалифицировать как «упряжку», находилась куполообразная конструкция. Повозка была неуклюжей, и окружавшие ее всадники должны были натягивать поводья, чтобы выравнять свою скорость с движением этого тяжело движущегося «вагона».

Отряд свернул на дорогу, сторонясь разгороженных полей, которые были явной помехой на их пути. Ник был доволен, что весь этот караван направлялся в другую сторону. Он отметил и луки, и копья за плечами всадников, вид которых сразу же напоминал о варварах, так что он смог поверить, что и они могут быть просто обычными путешественниками.

— Монголы. — Леди Диана располагалась плечом к плечу рядом с ним. — Настоящие монголы… целый род, а возможно, семья.

— Вы хотите сказать, — Ник был чрезвычайно настойчив, — что здесь присутствуют… люди Чингисхана?

Одноколесный пароход вызывал удивление. Но отряд монголов — почти жестокое нарушение логики, как те странные животные в лесу.

— А это — юрта… их передвижной дом, — продолжила леди Диана.

Он оглянулся по сторонам. Ее обветренное, с резкими чертами лицо было наполнено живым интересом.

— Здесь перед нами живое прошлое. — Казалось, она разговаривает сама с собой. — Возможно, эти воины действительно сопровождали Великого Хана. Если бы мы смогли поговорить с ними…

— Наверняка нас проткнули бы копьем, попытайся мы сделать это, — заметил Крокер. — Если я правильно помню, они еще владели и мастерством лучников.

— Да, они были достаточно хороши, — согласилась леди Диана, — чтобы уничтожить половину рыцарей Европы, и им удалось бы подчинить себе целый континент, будь они энергичней.

— Я предпочитаю видеть их со спины, — заметил Ник.

Но они были вынуждены лежать в этом наспех выбранном укрытии (которое, возможно, вообще нельзя было считать таковым, стоило лишь одному из всадников начать разведку местности) еще некоторое время, пока монголы не скрылись из вида. Сколько еще вот таких осколков прошлого заброшено в этот мир?..

— Вот эти поля и эта дорога… — Ник напрягал зрение, стараясь проследить ее как можно дальше. — Кто создал все это?

— Кто знает? — ответил Крокер. — Здесь множество подобных мест. Мы даже видели целый замок. А еще нам попадались два города, где живут «люди».

— Здесь есть города? — Ник вспомнил, что в каких-то разговорах про них упоминалось и раньше. — Те самые, которые бомбили из летающих тарелок?

— Не бомбили. — В голосе Крокера слышалось раздражение. — Они летали над ними, повисали в воздухе, направляли вниз свои лучи. Создавалось впечатление, что они не имели намерения довести дело до конца. И это не похоже на бомбежку, как мы ее понимаем. Я могу засвидетельствовать это.

— Города, — задумчиво произнесла леди Диана, — они бывают разные. Наши города очень растянуты. Вы можете ехать целые мили сквозь все уплотняющуюся массу небольших домиков, постепенно поглощающих пригородные пространства, перед вами постепенно исчезает открытое пространство. Эти же города отличаются от наших, здесь нет пригорода, нет окружающей среды, они просто неожиданно вырастают пред вами на открытом месте.

Там сплошь одни башни, и все раскрашено в такие цвета, что никогда не подумаешь, что люди могут использовать их для украшения зданий. И там не увидишь дыма… только свет и цвет. Но, если только Хедлет прав, это ловушки. И ловушки ведь могут быть привлекательными… нам не нужно и доказывать это.

— Ловушки?

— Мы уверены, — пояснила леди Диана, — что Герольд приходит именно из такого города. Этот город может быть источником энергии или еще чего-то, притягивающего нас, всех нас, из нашего собственного мира. И неважно, что именно управляет нашим перемещением сюда. Оно происходит уже долгие-долгие годы.

— Мы видели даже римскую когорту. Если только это не одно из «их» видений, — заметил Крокер. — Ведь нельзя быть уверенным, что здесь реально, а что нет, когда находишься в окружении «людей».

Строуд поднялся на ноги, а за ним и остальные выбрались из укрытия. Перейдя дорогу, изрытую следами лошадей и колеями от передвижной юрты, они сложили свою поклажу на краю небольшой рощи, чтобы отдохнуть и поесть.

— А вон там, скорее всего, находится фруктовый сад. — Викарий указал рукой на другую полоску деревьев, в стороне от поля. — Думаю, там есть яблоки… возможно, ранние.

Он вопросительно взглянул на Строуда. Было очевидно, что как минимум в походе тот у них за командира.

Строуд искоса взглянул на солнце.

— Мы должны добраться до фермы, пока не стемнеет. А когда вокруг еще и эти… — он бросил взгляд в сторону скрывшихся всадников, — еще одна остановка может быть связана с риском.

— Но она будет короткой, — возразил ему викарий. — И мы к тому же будем под укрытием деревьев.

— Ограда, — леди Диана встала, измеряя на глаз раскинувшееся перед ними пространство, как будто делала нечто хорошо знакомое ей, — ограда, разделяющая поля, тянется до самых деревьев.

— Мы могли бы набрать там фруктов. — Миссис Клэпп похлопала свой груз, как будто она уже ощущала его тяжесть от собранной добычи.

— Хорошо, — решил Строуд. — Тем не менее мы выставим охрану…

— Боюсь, что теперь нам уже ничего не удастся сделать, — резко произнес Хедлет. — Посмотрите-ка вон туда.

Как обычно, Строуд велел всем укрыться. Если как следует прижаться к земле, то их будет трудно обнаружить с любого расстояния.

Двигаясь примерно в том же направлении, что и монголы, появилась новая группа. На этот раз пешая. Ник обратил внимание, что передвигались они с осторожностью, как будто опасались нападения из засады. Все были одеты в военную форму, у некоторых были винтовки, хотя большинство безоружны. Форма их была выгоревшей, имела цвет бурой земли и была плохо подогнана. Он так и не понял, кто они такие.

— Китайцы, — негромко сказал Хедлет.

Укрываясь в роще, они наблюдали это осторожное передвижение, пока вновь прибывшие не скрылись тем же маршрутом, что и монголы. Нику было интересно, не преследовали ли они предыдущую компанию? И если так, то он не был уверен, когда именно они доберутся до них и доберутся ли вообще. Как-то эти винтовки выглядели менее эффектно, чем луки и копья тех всадников, которые в свое время, как отметила леди Диана, противостояли даже закованным в латы рыцарям.

— Да, эта местность, — заметил Крокер, — становится чуть-чуть перенаселенной.

— Да. И что за причина для такой активности? — добавил Хедлет.

— Все это скверно пахнет, — взорвался Строуд. — Чем скорее мы укроемся, должен сказать, тем лучше. Может быть, начинается сезон охоты.

Они не стали тратить время на сбор фруктов. И как только прошли китайцы, все разом поднялись и быстрым, пружинящим шагом двинулись под прикрытием ограды в сторону гребня водораздела, лежавшего в полутора милях от них. Ник подумал о том, что большинство из них без труда справятся с попыткой такого перехода, но его беспокоили миссис Клэпп и викарий. Он увидел, как Джин склонилась около старой женщины и взяла у нее корзину с Джереми.

В поле, через которое они шли, была очень богатая растительность, напоминавшая самосевные зерновые культуры, хотя сами эти злаки были совершенно новым для Ника, потому что спелые колосья оказались красного цвета с выпукло выделявшимися зернами. Кроме того, их странные узкие листья по краям усеяны тончайшими, похожими на крючки, колючками, которые цеплялись за их одежду с удивительной силой, так что каждую минуту приходилось высвобождаться от них.

Ник испытывал жажду. Но ему было некогда даже сделать глоток из своей канистры. Необходимо поддерживать общую скорость передвижения, что было так очевидно, что он упорно продолжал путь, не решаясь сделать остановку. Линда несла на руках Ланга, хотя большую часть утреннего перехода пес проделал самостоятельно.

К счастью, подъем на гребень был пологим, но быстрый переход через открытое пространство отнял у них много сил. Строуд дал сигнал на отдых. Здесь имелось достаточно укрытий, и отсюда можно далеко просматривать местность.

— А вот еще путешествующие! — Джин и Линда были по обе стороны от Ника, и англичанка показала в даль, где пока было трудно различить детали одежды или снаряжения нового отряда.

Строуд и Крокер, как обратил внимание Ник, лежали на спине и, прикрыв глаза от солнца, изучали не дальние подступы на горизонте, а небо над головой.

— Нет, нет никаких признаков, — сказал Строуд.

— Да, пока нет. Но слишком много передвижений. Если началась большая охота…

— То мы остаемся лежать в укрытии до темноты, — решил Строуд. — Да, все подталкивает к этому, — добавил он на восклицание леди Дианы. — Но я не вижу, как еще мы можем поступить, если не провести ночь прямо здесь.

— А как далеко мы находимся от вашего места? — рискнул спросить Ник.

— Около трех миль по прямой. Но если по пути держаться укрытий, расстояние будет больше. И сегодня нам попалось слишком много групп, кочующих с места на место. Их было гораздо больше, чем несколько недель до этого…

— А теперь мы видим кое-что еще! — прервал их викарий. — Герольд… значит, мы не так уж далеко от города.

Появившаяся внизу красочная фигура не выказывала ни намерений укрыться, ни даже намека на поиски убежища. Как и монголы, этот путник тоже был верхом. Но восседал он не на какой-то мохнатой, малорослой лошади. Скорее это было животное, весьма сходное с лошадью, за исключением того, что ноги его длиннее и тоньше. Белая шерсть его несла ореол света, похожего на тот, что можно было наблюдать вокруг волос зеленого человечка, что называл себя хозяином леса.

Восседавший на этом существе, что так плавно и легко скользило по земле, заставляя Ника смотреть во все глаза, был человеком или, по крайней мере, гуманоидом. Его одежда сияла так же, как и шерсть его боевого коня, нечто в виде пестрой лоскутной вышивки ярких цветов виднелось по центру его жесткого рыцарского плаща, без рукавов, который расходился в стороны на его бедрах. Под плащом виднелись штаны такого же покроя, что и у человека в лесу. На голове четырехугольная шляпа, концы которой заметно выступали.

В отличие от лесного человечка, у него были короткие волосы, буквально прилизанные к голове. И те, которые было видно, казались очень темными. На лице линия волос, столь изящная, как будто выписанная умело направляемой кистью, гармонировала с аккуратными усами, немного спускающимися с верхней губы так, что обе стороны рта словно были охвачены скобками.

В том, как он ехал, была особая целеустремленность, она же была заметна и в широком шаге коня. И вот, наблюдая за ними более внимательно, Ник осознал то, что не рассмотрел с первого взгляда. «Конь» не имел копыт — вместо них когтистые лапы, не отличающиеся от лап гончей.

И еще… они не касались поверхности земли, вдоль которой происходило передвижение. Существо скакало словно бы по невидимой тропе, приподнятой на несколько дюймов над основанием. Ни «конь», ни всадник даже не приготовились к прыжку, даже не отклонились, когда приблизились к одной из стен, что делили поле на отдельные участки. Вместо этого они просто поднялись вверх, прямо в воздух, и пересекли преграду, с каждым шагом поднимаясь все выше и выше, направляясь к лежавшему в отдалении горному гребню.

Вверх и вверх, теперь уже значительно выше земли. Ноги-лапы работали равномерно, спокойно набирая высоту, готовые так же спокойно пересечь и сам гребень. Тут до Ника донесся завывающий гул… от всадника?

Нет, он раздавался сверху.

— Охотник! — предупредил Строуд.

Они сжались под своим укрытием, как только неожиданно, как будто небо само разошлось, чтобы выпустить его, появился летящий объект. Он был похож на тарелку, которую они уже наблюдали в сражении над озером, но гораздо меньше по размеру. И из ее куполообразной верхней половины был направлен вниз световой луч.

Ник испытал ощущение странного давления. Он не мог двинуться, буквально прирос к земле, на которой лежал. Его тело пронизывало покалывание, близкое к настоящей боли.

Луч неподвижно застыл на поднимавшейся вверх «лошади» и ее всаднике. Но ни один из них даже не взглянул на нападавшего охотника. И нисколько не изменился галоп странного животного. Было заметно, что интенсивность луча возросла. Ник слышал, как жалобно скулил Ланг и как рычал из корзины Джереми. Но более громких протестов от животных не последовало.

Однако теперь луч сконцентрировался на всаднике, и его сила дополнительно возросла, так что Нику пришлось отвернуться от обжигающего блеска. Когда же он отважился снова взглянуть на происходящее, оказалось, что всадник медленно переваливает на другую сторону гребня. Какое бы оружие ни применял этот воздушный охотник, оно не подействовало на Герольда. Он продолжал свой путь, абсолютно пренебрегая этим нападением, как будто пришельца просто не существовало. Затем они оба ушли: Герольд превратился в цветную точку, быстро исчезающую с расстоянием; летающая тарелка неумолимо следовала за ним в кильватере, а Ник почувствовал себя лучше. Он слегка приподнялся, чтобы проследить, скрылась ли из вида эта странная охота.

— Охотник, но, однако, его он не заполучил, — заметил Крокер. — И теперь он направляется в город.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ник, сгорая от любопытства.

— Только это. Эти охотники пытаются уничтожить города, но города никогда не совершают возмездия. Они никогда не стреляют из зенитных орудий, никогда не запирают двери. Это похоже на то, что как будто их даже не заботит это, будто охотники даже не могут тронуть их, и поэтому у них нет ни малейшего желания вступать в бой. Ты видел Герольда… он никогда даже не смотрит, кто или что атакует его с бреющего полета! Если бы у нас была подобная защита…

— Мы не можем принять его предложение, — тихо и спокойно произнес викарий. — И ты знаешь это, Барри.

— Нет! — Ответ пилота прозвучал резко и отчаянно. — Я — это я, Барри Крокер, и собираюсь оставаться им. Даже если мне придется бегать и прятаться по всей этой земле!

— А что случается, если кто-то принимает предложение Герольда? — настойчиво домогался Ник. — Ты сказал, что каждый… изменяется при этом… но как?

Крокер не дал викарию ответить за себя. Он сердито взглянул на Ника.

— Ты просто изменишься, и все. Мы видели, как это произошло с Ритой. — И он захлопнул рот, как будто не мог себя заставить продолжать.

— Понимаешь, — медленно заговорил Хедлет. Он старался быть очень мягким, как будто существовали некие эмоции, которые он боялся полностью разбудить, — с нами был еще один человек, невеста Барри. Она встретила Герольда еще до того, как мы все это поняли, и приняла его предложение. Затем она приходила к нам, чтобы убедить нас сделать то же самое…

— Лучше бы ей умереть! — Крокер торопливо отошел от них в сторону.

— Но что же случилось с ней? — настаивал Ник. — Думаю, что мы, Линда и я, имеем право знать… если такой выбор будет предложен и нам.

— Такое может случиться, — резко произнесла леди Диана. — Но мальчик прав, Эдриан. Расскажи ему правду.

— Произошли… — викарий колебался, как будто для него рассказать всю правду было очень трудным, почти болезненным делом, — определенные физические изменения. Возможно, с ними можно было бы смириться. Но были еще и умственные, психологические изменения. По нашему убеждению, Рита — та Рита, которая вернулась к ним, — больше не была человеческим существом. Люди имеют врожденный страх перед смертью, который лишь немногие из нас могут преодолеть, и мы содрогаемся даже при одной мысли об этом. А такое изменение равносильно разновидности смерти. Для того, кто принимает его, происходит пресечение нашей жизни и начало той, иной. И оттуда нет возвращения. В нас существует некое отвращение к тому, кем они становятся, и оно столь велико, что мы не можем терпеть их присутствие около себя. Я пытаюсь подыскать соответствующие слова, но на самом деле это изменение следует увидеть, чтобы полностью осознать.

Викарий смотрел Нику в глаза, но все остальные, за исключением Линды, отворачивались, как будто были напуганы или стыдились сказанного им. Леди Диана вновь заговорила, и в голосе ее проскальзывали грубые нотки:

— Ну, Строуд, долго мы еще будем здесь сидеть?