Несмотря на укрытие, Ник чувствовал обнаженную, беспомощную незащищенность перед всем, что могло явиться с неба или неслышно подкрасться по земле. Тем не менее пространство, где должен был пролегать их путь и которое открывалось перед ним с вершины гребня, было чересчур открытым. Там, внизу, подумал он, нам не удастся пройти незаметно.

Строуд производил тщательное наблюдение за той же территорией.

— Мы можем попытаться вон там. — Его палец указывал на склон, лежавший правее от них. — Когда мы пройдем по нему, мы будем лучше видеть, что у нас впереди…

Путешествие вдоль гребня было одним из трудных. Часть его они были вынуждены проделать, опираясь на руки и на колени, торопливо перебегая от одного участка кустов к другому. Всего труднее было миссис Клэпп. Но она не жаловалась, а остальные всегда были готовы прийти ей на помощь. По крайней мере, во время пути они не видели ни возвращавшихся с охоты тарелок, ни новых странствующих отрядов внизу.

Однако к тому времени, когда они добрались до выбранного Строудом места привала, солнце уже катилось к западу. Лицо миссис Клэпп имело густо-красный оттенок. Она тяжело дышала, а ее руки, когда она клала их на колени, коротко подрагивали. Ник подумал про себя, что ей не обойтись без продолжительного отдыха.

— Мы подождем до темноты, — объявил Строуд. — Будем есть и ждать.

Канистра с водой, которая была у Ника, и другая, которую нес Строуд, пошли по кругу. После этого пришлось закусить тем, что у них оставалось. При самом тщательном наблюдении земля, лежавшая внизу, сейчас казалась пустынной. Но, как только солнце начало садиться, Ник обнаружил на северо-востоке устойчивое сияние.

Он поделился своими наблюдениями с Джин, слегка тронув ее за плечо и указав на зарево.

— Это город, — ответила она на его молчаливый вопрос. — Ночью он всегда освещен… такого ты еще никогда не видел.

Ему показалось, что он уловил оттенок задумчивости в ее голосе.

— Как близко ты видела его? — Загадочный город или города заинтриговали его. По-видимому, они были по-настоящему безопасными убежищами для их обитателей.

— Достаточно близко, — ответила она, — достаточно близко, чтобы испугаться. — Минуту она молчала, а затем добавила: — То, что викарий сказал про Риту, — это правда. Теперь она… другая. Но она плакала в тот, последний раз, когда пыталась прийти к нам. Она не хотела причинить нам вреда… она хотела только помочь…

Ей было трудно говорить, будто она чувствовала вину.

— Но вы прогнали ее. — Ник пожалел о сказанном, еще до того как умолк.

Джин повернула голову, чтобы видеть его.

— Мы отослали ее обратно, — резко сказала она.

Ник был раздосадован. Зачем он сказал это? Ведь эти люди знали, что делали, они знали, что должны делать, чтобы выжить здесь. А то, что он произнес вслух, звучало как обвинение.

Джин снова отвернулась, наблюдая, как темнота наползает на землю. И хотя она была от него совсем близко, Ник чувствовал, что в определенном смысле она значительно от него отдалилась.

— Если мы продолжим путь, — начал он, чтобы прервать это тягостное молчание, — как же выдержит это миссис Клэпп? Она так обессилела…

— Я знаю. — В ее голосе звучала отдаленность. — Но она попытается, а мы все поможем ей. Необходимо добраться до надежного места, прежде чем наступит глубокая ночь.

— Видишь что-нибудь? — спросил находящийся сзади них Строуд.

Джин покачала головой.

— Все чисто. Город включил ночное освещение.

Свечение в небе усиливалось по мере того, как уменьшался естественный свет.

— Но вот тот дальний гребень закроет его. — Казалось, что Строуд вполне удовлетворен этим соображением. — Нам лучше всего направиться туда.

Спуск от гребня был пологим. Джин вновь несла корзину с Джереми, а Линда, которая несла Ланга, помогала миссис Клэпп слева. Когда они добрались до более ровной поверхности, Строуд перешел на более резвый шаг и викарий присоединился к трем женщинам.

Они еще несколько раз коротко отдыхали, и миссис Клэпп не жаловалась. Но было и без того ясно, что только решимость заставляет ее продолжать путь. Теперь и ее сборная поклажа перекочевала на плечо Линды, уравновешивая таким образом ее спортивную сумку.

Леди Диана сделала несколько шагов вперед и без лишних слов подхватила миссис Клэпп под руку. А как двигаться дальше, когда наступит полная темнота, Ник не мог даже вообразить. К счастью, это было время года, когда сумерки тянулись очень долго, да и земля освещена падающими с неба отблесками.

Ночь выдалась не из спокойных. Напряженные нервы Ника чутко реагировали на различные звуки. Где-то слышались крики, иногда где-то раздавались завывания. Но не было ничего, что напоминало то сладостное обманчивое пение, которое он слышал в ту дождливую ночь. Эти звуки скорее поддерживали постоянный ужас, питавший собственные страхи каждого, заставлявший поминутно оборачиваться, чтобы увидеть, не преследует ли кто-нибудь тебя сзади. Он всякий раз порывался спросить, что означает тот или иной звук. Но поскольку его спутники не обращали на них внимания, то и он не задавал лишних вопросов.

— Мы уже недалеко, — объявил Строуд на одной из остановок. — Теперь нам осталось совсем чуть-чуть, и мы сможем лечь в спокойной обстановке.

Они миновали поля почти у самого основания горы, за которой поднимался отблеск от сияющего ореола, висевшего над городом. И, как только Строуд вновь двинулся в путь, они оказались на более ровной тропе между двумя полуразрушенными стенами — должно быть, когда-то это место могло быть улицей.

Наконец они добрались до темного массива здания, стены которого, скорее всего, сделаны из камня, хотя сейчас, когда сумерки сильно сгустились, Ник затруднялся сказать, из чего именно оно построено. Строуд при виде чего-то знакомого о легкостью отворил дверь и вошел.

— Слава богу, — услышал Ник задыхающийся голос миссис Клэпп. — Только дайте мне войти и немного посидеть, а потом я буду в полном порядке. Я чуть-чуть старовата для таких походов.

— Сущий вздор, вовсе не потому! — Леди Диана буквально протащила ее вперед, но с самыми добрыми намерениями. — Разве ты забыла, Мод, мы ведь все получили дозу облучения от того охотника. А это никому не приносит пользы.

Через дверной проем падали слабые отблески света. Как только Ник переступил порог, Крокер, шедший следом за ним, с глухим стуком захлопнул дверь. Теперь свет был призрачным, но и при таком освещении американец смог рассмотреть значительную часть большой комнаты, с камином, размеры которого оказались раза в два больше тех, что ему доводилось когда-либо видеть. Еще здесь была скамья, несколько стульев и стол — все сделано из дерева, все массивное и тяжелое.

Миссис Клэпп скорее свалилась, чем присела, на один из стульев, а Джин торопливо поставила корзину с Джереми рядом с ней. Кот мяукал самым умоляющим тоном. Миссис Клэпп неуклюже шарила в поисках запора, чтобы освободить его. Ой самостоятельно и очень бодро выбрался на свободу, а затем, осмотревшись, фыркнул на камин и приступил к осторожному исследованию комнаты.

Как мог заметить Ник, в ней были и окна, но каждое закрыто изнутри решетчатыми ставнями, сделанными из металлических прутков. Крокер только что вставил поперек двери такой же, только более толстый металлический брус. Свет исходил из стоявшей на столе чашки, где горел опущенный в какую-то жидкость кусок веревки, испуская при этом довольно приятный запах. Этот запах и общий запах в самой комнате создавали ощущение мира и покоя, что действовало расслабляюще.

— Что это за место? — Линда опустила Ланга на пол, и он тут же улегся, устроив подбородок на вытянутых лапах. — Так или иначе, но здесь хорошо!

Викарий сидел на скамье неподалеку от миссис Клэпп. Он улыбался, глядя на девушку.

— Место для отдыха, да… и даже больше, чем для отдыха — для восстановления духа. Мы обнаружили несколько таких убежищ. Некоторые сделаны руками человека, другие самой природой. Но, находясь в них, можно получать умиротворение для души и передышку от напряжений. Вот этот дом, возможно, построен каким-то изгнанником, который был сослан сюда, может быть даже, как и мы. Мы думаем, что когда-то здесь была ферма… в те дни, когда здесь не было так опасно, как сейчас. В окнах и на двери поставлены железные ставни — наличие которых означает, что те, кто строил этот дом, были чем-то родственны нам. Но, как им удалось привнести сюда этот дух удовлетворенности, мы объяснить не можем. Возможно, все эмоции весьма усиливаются в этом пространстве и времени. Мы в самых разных местах испытывали ужас, это же, напротив, хранит покой и тишину. В то время как в нашем собственном мире если такие места и существуют, то наши чувства просто не приспособлены, чтобы распознать их.

Строуд притих, усевшись на стуле, вытянув вперед свои массивные ноги. Его грубоватое лицо было освещено лишь частично.

— Мы можем долго оставаться здесь и к тому же находимся на приличном расстоянии от города. По крайней мере, мы можем здесь спрятаться.

Это ощущение покоя придало всем уверенности. У Ника болели ноги. Он не мог припомнить, когда еще ему приходилось ходить так далеко. Но, пока он находился под бременем необходимости идти вперед, он шел. Зато теперь утомление и усталость разом навалились на него, привнося боль в каждый мускул, в каждую часть тела. Чуть позже он с удовольствием растянулся у стены, на вязанке сухих листьев, на которую указал ему Крокер. Сон моментально овладел им.

А затем пришли сновидения, но не пугающие, а скорее переходящие одно в другое, растягивающиеся до бесконечности.

Даже когда он начинал просыпаться и отчетливо осознавал это, он не открывал глаз, все еще досматривая их. Однако, хотя они неохотно уходили, он все равно не смог вспомнить ни одного из них.

— Ник! Ох, ну что же он так спит! Ник! — послышался громкий настойчивый шепот, чья-то рука трогала его за плечо.

С неохотой он приоткрыл глаза. Над ним склонилась Линда. Хотя лампа не горела, он смог разглядеть ее лицо в слабом сером свете, который пробивался через небольшое отверстие высоко в стене.

— Ник! — Она потрясла его сильнее.

Ему стоило больших усилий, чтобы ответить ей.

— Да…

— Тише! — Она приблизилась. — Ты можешь разбудить остальных.

Настойчивости ее тона было достаточно, чтобы заставить его сесть. Вся умиротворенность этого места вдруг исчезла.

— В чем дело?

— Ланг… он исчез! — Теперь, когда он окончательно освободился от сна, Линда слегка отстранилась. — Раздался свист, и он убежал!

— Как убежал? Ведь дверь закрыта на засов… — Это было правдой. Металлический засов, который ночью установил Крокер, был по-прежнему на месте.

— В другой комнате… Там есть открытое окно. — Она ухватила его за руку. — Ланг побежал, к тому моменту, когда я подоспела, только и увидела, как он уже протискивается сквозь решетку наружу…

Ник как можно тише отправился вслед за Линдой. Вокруг себя он слышал храп, тяжелое дыхание спящих. Рука Линды дотронулась до него и потащила вперед. Они прошли мимо камина и свернули направо. Там было гораздо светлее.

Это была вторая комната. Дверь в нее была полуоткрыта. Внутри никакой обстановки, но зато есть квадратное открытое окно, забранное решеткой и низко расположенное в стене. Нику не нужно было объяснять, что прутья, образующие ее, были железными.

Линда выпустила его руку и подбежала к окну. Она прижалась к железным прутьям и вцепилась в них руками, изо всех сил вглядываясь в предрассветные сумерки.

Возможно, что от времени железо утратило свою прочность, а возможно, повлияли и усилия девушки. Переплетенные металлические прутья подались наружу, и Линда, потеряв равновесие, продолжая падать вперед, оказалась по ту сторону окна.

Ник разразился громким криком ей вслед:

— Линда! Не делай глупостей! Вернись назад!

Если она и слышала его, то подчиняться вовсе не собиралась. Как только он поставил на место свалившуюся решетку, то заметил, что Линда уже выбежала во двор, негромко подзывая Ланга. Теперь казалось, что решетка держится хорошо, хотя он и отбил все руки, пока закреплял ее. Он еще раз проверил свою работу.

— Линда! — закричал он. Если его крик и разбудил остальных, тем лучше.

Теперь он увидел ее уже около пролома в стене.

— Я вижу его, — сказала она, обернувшись. — Ты не ходи за мной, он такой капризный… опять убежит, если я не задобрю его. И, конечно, он не пойдет, если увидит тебя.

Не было никакой возможности остановить ее.

Не обращая внимания на окружающее, она уже пролезла через пролом и теперь опять звала пса:

— Ланг… сюда, Ланг… Ланг… Ланг.

Несмотря на ее предостережения, Ник вновь вытащил железные прутья и отправился вслед за Линдой. Возможно, то, что она сказала, и было правдой, и, увидев его, пекинес мог бы убежать. Но ему следует догнать ее, убедить ее в том, что опасно вот так покидать убежище. И если необходимо, ей лучше предоставить Ланга самому себе, для ее же собственной безопасности.

Тем не менее, даже зная всю логику происходящего, Ник прекрасно понимал, что никогда не сможет заставить Линду поступить именно таким образом.

— Ланг… Ланг… ты дрянной, дрянной мальчишка! Ланг… — Линда пригнулась в проломе стены, протягивая вперед руку, и пыталась голосом задобрить пса. — Ланг… — Другой рукой она шарила в большом накладном кармане своих джинсов. — Ланг… сласти… Те, что ты любишь… сласти, Ланг!

Теперь Ник мог разглядеть пекинеса. Тот стоял, повернув голову и глядя на Линду. Ник замедлил шаг. Если ей удастся приманить его к себе…

— Сласти… Ланг… — Она говорила так, будто это была игра, в которую, должно быть, ей приходилось играть и раньше.

Ланг слегка развернулся, его язычок выглядел так, будто он уже попробовал то, что ему предлагалось.

— Сласти… — Она нарочно растягивала слова.

Шаг, затем еще два, пекинес возвращался. Ник стоял, затаив дыхание. Как только Линда смогла бы ухватить Ланга, Ник, в свою очередь, должен был бы поскорее увести их в дом.

— Молодец… молодец… Ланг… — Пекинес был от нее почти на расстоянии вытянутой руки. На раскрытой ладони она держала несколько наломанных кусочков коричневого бисквита. — Молодец, Ланг…

Резкий пронзительный свист.

Пекинес мгновенно завертелся на месте, посмотрел на полосу деревьев, видневшихся слева, из которых и донесся этот звук. Пес залаял и стрелой понесся туда.

Линда закричала и оступилась, а затем бросилась за ним, не заботясь ни о чем, кроме убегающей собаки. Ник окликнул ее, а затем пошел следом, отбросив в сторону благоразумие, помня только о том, что как-то нужно остановить Линду, прежде чем она встретит нечто, увлекшее Ланга.

Пекинес все еще лаял. И Линда отвечала ему, во весь голос выкрикивая его имя. Ник молчал. Нет смысла сотрясать воздух, раз она все равно не слушает его.

Он мог бы догнать ее, но камня, слегка выступающего из земли, оказалось вполне достаточно для его падения. Как только носок его башмака зацепился за него, Ник полетел вперед, и его так ударило о землю, что едва не вышибло дух. Прошла минута или две, прежде чем он смог продолжить путь. Линды не было видно, и только раскачивающиеся ветки служили ему в качестве проводника. И он все еще мог слышать лай и ее призывы. Но если он вернется за помощью, она может уйти слишком далеко, что ее будет не найти. Придется воспользоваться имеющимся шансом, хотя этот шанс и единственный.

Поэтому Ник прокладывал путь через кусты ценой глубоких кровоточащих царапин. Он ориентировался на открытое пространство под деревьями. Хотя направление лая и голоса Линды могло быть ошибочным, это были единственные его ориентиры. И каким-то образом эти звуки придавали уверенность. По крайней мере, те, за кем он шел, оба еще были в состоянии производить их.

— Ланг… Ланг! — Тон, каким произносились эти слова, был различен. Первое содержало призыв, а второе… что содержало втрое? Протест?

Ник рванулся в наилучшем, по его мнению, направлении и внезапно выскочил на открытую прогалину. Перед ним стояла Линда, но сейчас она даже не пыталась схватить Ланга.

Маленький пес все еще лаял, сидя на задних лапах, а передними возбужденно махал в воздухе. В то время как та, перед которой он увивался изо всех собачьих сил, улыбалась и соблазняла его чем-то, что, поддразнивая, держала в руке.

Линда сделала первый шаг, как только Ник поравнялся с нею. И прежде чем он смог удержать ее…

— Нет! — закричала она. Ее рука взметнулась в воздух, чтобы ударить руку той… другой.

Взметнулась — и прошла сквозь… видимую преграду!

Линда вскрикнула. И та, вторая, съежилась, отклоняясь назад. Но Линда бросилась на землю и схватила пекинеса, который изо всех сил вырывался, по-настоящему, в ярости сопротивляясь ей.

Ник оттолкнул ее назад, становясь впереди, между ней и той, другой… возможно, призраком.

Вокруг нее светилось облачко тумана, по-видимому, создаваемого необычайно белой кожей ее лица и рук. Это свечение частично застилало ее, делая время от времени трудно различимой. Но, несмотря на произошедшее, когда Линда пыталась стряхнуть с рук остатки «сладостей», этот «призрак» казался почти реальным и осязаемым. И ее облик был гораздо ближе к человеческому, чем у того зеленого лесного человечка.

Ее волосы имели теплый каштановый оттенок и спадали чуть ниже плеч. На ней были штаны под цвет лесной зелени и под цвет им сапоги и рубашка, рукава которой виднелись из-под такого плаща, какой был на Герольде. Только ее плащ не цветной, а просто зеленый, имевший на уровне груди вышивку в виде ветви с серебряными листьями и золотыми яблоками.

— Кто ты? — требовательно спросил Ник. — Чего ты хочешь?

Но незнакомка продолжала удаляться, и, пока она шла, туман вокруг нее становился все плотнее, обволакивая ее тело, так что постепенно осталось видимым только ее лицо. Но ничто не предвещало угрозы. Наоборот, в глазах ее стояли слезы. И рот ее двигался так, словно она говорила, только он не слышал тех слов. Затем туман полностью закрыл ее, сам превратившись в ничто. И они вновь остались одни.

— Ей был нужен Ланг! — Линда все еще прижимала пса к себе, осуществляя таким образом его защиту. — Она пыталась украсть Ланга!

— Но ведь она не получила его, — заметил Ник. — Поднимайся! Мы должны как можно быстрее убраться отсюда!

— Хорошо. — Видимо, в первый раз Линда поняла, в какой они опасности. — Ник, но ведь она пыталась украсть Ланга!

— Может быть…

— Может быть? Но ты же видел ее! Она пыталась дать ему что-то… Ты же видел ее!

— Да, она поддразнивала его чем-то. Но она могла иметь в виду более крупную добычу, чем Ланг. Ведь ты шла за ним по пятам, разве не так?

— Я? — Линда уставилась на него широко открытыми глазами. — Но она даже не взглянула на меня… она звала именно Ланга…

— А могла она знать, что ты обязательно пойдешь вслед за ним? — Ник настаивал на своем. Теперь, возвращаясь мысленно назад, он не мог поклясться, что девушка вообще представляла какую-нибудь угрозу. Но у него не было другого способа напомнить про то множество ловушек, которые могли поджидать их в этом мире. В любом случае, пусть Линда как следует напугается сейчас, с тем чтобы не быть столь безрассудной в очередной раз.

— И ты действительно веришь в это, Ник?

— В это я скорее могу поверить, чем в то, что она охотилась только за Лангом. И…

Все время пути он смотрел только вперед и тащил за собой Линду, ухватив ее за руку, намереваясь как можно скорее оказаться в их безопасном доме. Но вдруг подумал о том, что не вполне уверен в выбранном направлении. Хотя сейчас стало значительно светлее, он не видел знакомых следов из тех, что запечатлелись у него в памяти. И, изучая землю, надеялся отыскать хоть какие-то знакомые следы, чтобы по ним продолжить путь.

Да! Его недолгая тревога прошла… вот, здесь… а еще здесь… Ему оставалось только следовать этим отчетливым следам, и они приведут их назад, к безопасности.

Странно, но он никак не мог поверить, что они оказались так далеко от дома. Казалось, он помнил, что не так долго шел под деревьями, прежде чем добрался до Линды. Но следы перед ним были достаточно отчетливыми, чтобы он мог сомневаться и не Продолжать следовать им.

До тех пор пока они не миновали последнее дерево и последний куст, они так и не убедились, что пред ними не их дом, а открытый со всех сторон луг, покрытый высокой, по колено, травой и торчавшими из нее колосьями желтых цветов. Вдали виднелась новая полоса деревьев, но Нику все окружавшее их было незнакомо.

Ведь он возвращался по их собственным следам… так что же это значит… это были не их следы? Легкий холодок начал охватывать его изнутри… чьи же это следы? Да и были ли это вообще следы? Так же как пение дождя и свист, который увлек Ланга, не были ли и эти следы преднамеренно оставлены здесь, чтобы увести их прочь от безопасного места?

— Что же мы собираемся делать дальше, Ник?

Линда была все время занята теперь уже несколько успокоившимся Лангом. Возможно, она даже не обратила внимания на то, куда именно они направлялись.

— Я думал, что мы шли к дому. Теперь нам придется идти назад.

Разумеется, единственное, что им оставалось, это пойти в противоположном направлении. Но у него было огромное нежелание делать это. Страх перед той зловещей прогалиной не позволял ему добровольно отправиться туда. Что такое случилось с ним, что он так боялся… по-настоящему боялся… леса?

— Мы должны попытаться вернуться на ту прогалину. — Он рассуждал вслух, скорее для нее, и был намерен не поддаваться той нарастающей боязни от необходимости вернуться назад.

— Нет, Ник! — Линда вырвалась, когда он попытался потянуть ее за собой. — Только не туда.

— Не глупи! Мы должны вернуться к дому.

Она покачала головой.

— Ник, а ты уверен, абсолютно уверен в том, что сможешь сделать это?

— Что ты имеешь в виду? Сейчас мы на краю леса, а ведь мы прошли через него не так уж и далеко. Уверен, что мы сможем вернуться.

— Я не верю. И я не хочу. — Было похоже, что она возражала. — Я не хочу возвращаться в то место.

Ника бросило в жар от раздражения. Но он не мог насильно тащить ее и в то же время был уверен, что должен, если они вообще пойдут к дому.

— Мы должны вернуться в дом, — повторил он.

— Тогда мы пойдем в обход. — Линда повернулась к нему спиной и пошла вдоль внешней кромки кустов и деревьев, обрамлявших поляну.

Ник помрачнел. Он не мог оставить ее здесь одну и не мог насильно тащить за собой…

Наподдав ногой ком земли, хотя и не получив от этого облегчения, он отправился следом за ней.

— В обход нам придется пройти очень большое расстояние.

— Значит, мы будем идти долго, — отрезала Линда. — По крайней мере, сможем видеть, где идем. И никто не нападет на нас из-за деревьев, если мы будем держаться опушки. Ник, этот лес… в нем и кроме нее есть много чего! Я даже могла их ощущать, хотя и не видела.

— Те следы. — Он вложил в эти слова свой собственный страх. — Они-то и привели нас сюда… возможно, чтобы загнать в ловушку.

— Неважно! Я хотя бы могу видеть все, что происходит вокруг нас.

Но, как заметил Ник, она была намерена поторопиться. И они направились на юг, держась опушки леса. Их шаг теперь напоминал легкую рысь. Он надеялся, что это путешествие будет недолгим. Сам он был голоден и беспокоился о том, как другие воспримут их отсутствие. Англичане вполне могут подумать, что они сбежали и решили действовать самостоятельно.

Нет, они ведь оставили там все свои вещи, все, что у них теперь было. Несколько успокоенный этой мыслью, Ник решил, что остальные не уйдут и не оставят их. Может быть, как раз сейчас они отправились на их поиски. Предположим, он позовет их?

Нет, он не мог этого сделать. Если Линда не фантазирует, то за ними могут следить из-за деревьев неизвестно кто. Или их начнут преследовать те, для кого его голос будет служить приманкой. И хотя трава была слишком высокой и идти было трудно, ему показалось, что впереди он заметил конец леса.

— Ник… здесь есть вода. — Линда свернула влево, перейдя ему дорогу.

Углубление не походило на пруд, а скорее напоминало бассейн, в создании которого наверняка принял участие человек или какое-то разумное существо. Потому что вода стекала из трубы, вделанной в стену, огораживавшую это замкнутое водное пространство. Переполняя уровень этой круглой чаши, вода снова направлялась в искусственный водосток, который тек на лужайку, после которой вода уже терялась из вида.

Линда опустилась на колени, освободив Ланга, который с жадностью запрыгал к бассейну. Она обрызгала водой свое разгоряченное лицо, а затем пила из сложенных чашей ладоней. При виде воды Ник испытал словно удар от приступа жажды, а также от боли внутри, которая сигнализировала о голоде. Но он ждал, пока девушка не напилась, стоял на страже, внимательно следя за лесом, за небом, за открытым полем, настороженный и бдительный. Когда Линда поднялась с колен, он скомандовал:

— Продолжай наблюдать. — Затем занял ее место. Он пил чистую холодную воду, она смачивала его лицо, рот, протекала через горло. На самом деле до сих пор он даже не ощущал вкуса воды. А он казался ему приятным, этот вкус… напоминавший мяту…

— Ник!