15

Проведать свой «Патриот» и арг-кхинов я смог только на тринадцатый день. По одной простой причине – утром, после запоминающейся и выдающейся во всех смыслах ночи, не встал с постели. То есть встать-то я встал, но почти тут же повалился обратно. Даже не позавтракал. Собственно, как раз по дороге на завтрак меня круто и повело.

Противную ватную слабость я почувствовал почти сразу, как только проснулся. Но поначалу, как большинство нормальных здоровых мужиков, терпеть не могущих болеть, отнес данные ощущения к недосыпу – а и перевозбуждению нервной системы – б. Похмелье в расчет не брал, не было его, да и не могло быть – не то количество спиртного было выпито накануне. Мелькнуло и третье предположение – заболел. Но его я решительно не захотел рассматривать и постарался выкинуть из головы как можно скорее.

Спал я в собранном неподалеку от корабля стройботами жилом модуле. Один. Врачи экспедиции Стив Новиков и Николь категорически высказались за то, чтобы марсиане и луняне провели первую ночь на Земле в корабле, под воздействием искусственного гравитационного поля. Даже те, кто героически хотел рискнуть и спать снаружи.

Например, старпом Вячеслав Малина.

На этой почве даже чуть было не возник конфликт, поскольку бравый старпом непременно желал ночевать в модуле при земной силе тяжести.

– Я здесь родился, Стив, – привел он свои аргументы тоном, не терпящим возражений. – В России. Мне сама эта земля силу дает. Все будет отлично, не пыли.

– Это эйфория, Слава, – попытался урезонить его врач. – У тебя преимущество, это верно. Такое же, кстати, у Майка и других, тоже рожденных на Земле. Но все они, включая капитана, согласны с моими и Николь выводами и не кочевряжатся. Так что давай не будем спорить, и эту ночь ты, как все, проведешь на «Секрете». Между прочим, я тоже русский.

– Что-то не очень заметно, – хмыкнул старпом.

– А по-твоему, русский – это обязательно упертый баран?

– Можно подумать, ты когда-нибудь видел живого барана.

– Нет. Но зато я сейчас вижу тебя…

Неизвестно, чем бы закончился этот содержательный разговор, если бы не вмешательство капитана Майкла Каминского.

– Можно тебя на минутку, Слава? – попросил он старпома.

Они отошли в сторону, капитан что-то тихо объяснил, показывая рукой на корабль, после чего Малина кивнул и направился к пандусу. Сделав несколько шагов, обернулся, пожелал оставшимся спокойной ночи и добавил:

– Но завтра я буду ночевать в модуле, Стив. И это не обсуждается.

Врач открыл рот, чтобы что-то сказать, но капитан взял его за локоть, и доктор промолчал. По-моему, правильно сделал. А старпом гордо удалился – спина прямая, походка уверенно-небрежная. И ведь шел не просто так, в экзоскелете. Но – получилось. Впрочем, Николь, как я успел заметить еще прежде, умудряется в том же экзоскелете ходить чертовски сексуально. Помнится, в тот момент это навело меня на мысль, что походка человека, так же как его почерк, настолько индивидуальна и сохраняет свои особенности в любом случае. Я даже поделился этой мыслью с Новиковым, и он подтвердил, что это правда, давно, мол, замечено.

Как бы то ни было, а мой покой в эту первую ночь в новом мире охранял робот боевого сопровождения RFS-014 по кличке Рафусаил. Нормально охранял, ночь прошла спокойно. Вот только утро не задалось.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила Николь, когда мы встретились у нашего вчерашнего стола.

– Доброе утро, – сказал я. – Все замечательно. Еще бы чаю горячего попить и…

Тут меня качнуло так, что пришлось опереться о стол, чтобы не упасть.

– Ну-ка. – Извечным женским жестом она приложила ладошку к моему лбу. Ладошка показалась мне восхитительно прохладной.

– Голова кружится?

– Есть маленько, – признался я.

– Глазки покажи. – Николь взяла меня за щеки, повернула к себе, оттянула вниз веки, и я теперь уже при дневном свете увидел близко ее чудесные, фиалкового цвета, очень внимательные глаза.

– От тебя хорошо пахнет, – успел сказать я правду. И потерял сознание.

В себя пришел через несколько дней на борту «Секрета», в медотсеке. Оказалось – ненормально бурная реакция организма на действие противовирусной вакцины. Большинство, как объяснила мне Николь, переносит эту прививку гораздо легче, а многие и вовсе безо всяких видимых последствий.

– Это что же, я такой нежный, получается?

– Нормальный. Тут много факторов, предугадать, как поведет себя тот или иной конкретный организм, невозможно. Так что крепись, придется потерпеть.

– Долго?

– Несколько дней. Фактически ты сейчас находишься под воздействием Вируса, – призналась она. – Только ослаблен. Но есть и хорошие новости.

– Какие?

– Ты не умрешь.

– А что, была возможность? – поинтересовался я слабым голосом.

– Еще сутки назад – запросто.

– Однако.

– Бывает. Извини.

Так и вышло. Несмотря на прекрасный медицинский уход, плющило и колбасило меня не по-детски и более-менее отпустило лишь к вечеру одиннадцатого дня. На двенадцатый я уже отважился вставать и даже что-то съел. А утром тринадцатого почувствовал себя достаточно здоровым, чтобы совершить вылазку к машине.

Экспедиция к этому времени развернулась вовсю. На лугу, между опушкой леса и рекой, был разбит настоящий долговременный лагерь из жилых, научных и хозяйственных модулей. Воду для него брали из двух, здесь же выкопанных, колодцев, а энергией он снабжался частично от силовых установок «Секрета», а частично от высокоэффективных и всепогодных солнечных батарей. Отдельно порадовал переброшенный через реку мост. Изменились и люди. Да, большинство из них, в особенности луняне, вне корабля по-прежнему пользовались экзоскелетом «Мишка», но никто не выглядел очень уж угнетенным силой тяжести матушки-Земли и не старался изыскать малейшую возможность, чтобы нырнуть на «Секрет», где гравигенераторы обеспечивали комфортное нахождение. Наоборот. Я увидел достаточно бодрых, здоровых и полных сил людей с ясными глазами, быстрыми мыслями и щедрыми улыбками. И даже естественным румянцем на щеках.

– Такое впечатление, что вы получаете энергию прямо от здешних воды и воздуха, – сказал я Николь. – Напрямую.

Мы сидели за тем же самым столом на свежем воздухе и пили искусственный марсианский кофе (ничего общего с настоящим по вкусу, но пить можно и бодрит).

– В каком-то смысле так и есть, – согласилась она. – Человеческий организм представляет для нас все ту же загадку, что и в древности. Но, думаю, что древние вряд ли сильно удивились бы происходящему.

– Сославшись на помощь богов, а также духов леса, воды, земли и прочей природы? – догадался я.

– Примерно. Мы предполагаем, что элементарно недооценили генетическую память наших тел. Мы же все, по сути, земляне, как тут ни крути. Что с того, что я, к примеру, родилась на Луне, а Стив на Марсе? Теперь, когда мы оказались на Земле, наши тела словно вспомнили, где их настоящая родина.

– И радостно стали наверстывать упущенное, – закончил я. – Включив неучтенные резервы.

– Это, как ты понимаешь, пока всего лишь теория. Нужны исследования.

– И вы их ведете, – утвердительно кивнул я.

– Вовсю. Если честно, времени катастрофически не хватает ни на что.

– Это намек?

– Что? А… – мне показалось, что Николь даже слегка покраснела. Или просто сказался эффект горячего марсианского кофе на свежем воздухе. – Вовсе нет. С чего ты взял?

– Может, я опасаюсь. Даже боюсь.

– Чего?

– Все так зыбко. Мы с тобой не только с разных планет, но даже Реальностей. Что будет завтра?

– Завтра будет вылазка в Эйнштейн и окрестности. Камински говорил, что желательна твоя помощь, если, конечно, ты нормально себя чувствуешь и не против. Может быть, и помощь этих твоих арг-кхинов.

– Почему моих?

– Потому что они больше не появлялись.

– Ясно. А какого рода помощь потребуется от меня? – спросил я. – И, кстати, доктор, я полностью выздоровел? Надо бы проверить.

– Про помощь Майкл тебе сам расскажет. Вот он идет.

Я обернулся и посмотрел в направлении ее взгляда. И впрямь капитан. А с ним старпом Малина и социолог-историк Ирина Архипова. Все трое бодро шагают к нам в экзоскелетах по тропинке между модулями.

– О’кей. Так что скажешь? Только не надо мне говорить, что ты допустила ошибку.

Секунду-полторы она внимательно смотрела на меня, как бы что-то проверяя и решая про себя.

– Сегодня в медотсеке, – тихо ответила Николь. – В девять вечера.

После чего поднялась и, не оглядываясь, пошла на корабль. Даже чашку с кофе с собой захватила. Работа срочная у человека, понятно. Исследования. Нет, ну вот как это у нее получается так ходить в экзоскелете, а?

– Здравствуйте, Данила, – раздался за спиной голос капитана Майкла Камински. – Как ваше здоровье?

– Вашими молитвами. – Я обернулся с улыбкой. – Здравствуйте, капитан. Здравствуйте, Ирина, здравствуйте, Слава! Рад вас видеть.

Через десять минут беседы выяснилось следующее: вылазка в Эйнштейн планировалась завтра в девять утра. Меня просили принять участие, чтобы точно показать место, где я пересек границу Реальностей. И поспособствовать знакомству с арг-кхинами.

– И это все? – само собой вырвалось у меня.

– Мы открыты для предложений, – вежливо заявил Камински.

И тут я выложил им свои мысли, пришедшие ко мне буквально час назад. Но сначала кое-что выяснил.

– Что вы собираетесь делать, если мы обнаружим портал в мою Реальность?

– Попробуем его изучить, разумеется, – ответил капитан. – Насколько это в наших силах. Установим сканеры, приборы…

– Это понятно, – нетерпеливо перебил я. – На ту сторону вы переходить не собираетесь? Людей спасать?

– Вы думаете, что вирус уже успел проникнуть в вашу Реальность, – утвердительно произнесла Ирина Архипова.

– Если этот портал был не единственным – наверняка, – сказал я. – А думать, что он был единственным, – большая глупость. Значит, ваша вакцина необходима там сейчас как воздух. Если Вирус за тридцать лет не мутировал в безопасную сторону – а с чего бы ему ни с того ни с сего мутировать? – то люди на моей стороне сейчас мрут как мухи, и нарастает паника.

– Мы тоже думали об этом, – сообщил капитан. – Но на всех вакцины не хватит даже близко. У нас ограниченное количество доз.

– Сколько?

Капитан промолчал.

– Меньше знаешь, лучше спишь, – сказал старпом Малина.

– Это верно, – согласился я. – Но помочь все равно надо. И я могу это сделать. Если, конечно, вы не против дать мне вакцину. Хотя бы десяток доз.

Капитан и остальные молчали.

– Ладно, думаю, хватит и пяти. В конце концов зачем вы ее сюда перли аж с самого Марса? Поверьте, я найду, к кому у себя обратиться, чтобы вакцину исследовали и воспроизвели.

– Исследовать – мало, – сказал капитан. – Нужна вся документация.

– Так дайте ее мне.

– Боюсь, это бесполезно.

– Не понял? Почему?

Мне объяснили. Оказывается, пока я валялся в горячечном бреду лихорадки и мой организм судорожно вырабатывал иммунитет, Стив Новиков и Николь Герсамия ночей не спали, чтобы воспроизвести вакцину на борту «Секрета». Не один я такой умный. Но ничего не получилось.

– Разумеется, – сказал я. – Вы же находитесь в походных условиях. Вероятно, нужно серьезное стационарное оборудование…

– Нет, – перебил Малина. – Оборудование здесь ни при чем, у нас его хватает и оно нужного качества. Мы проконсультировались с домом.

– В смысле, с Марсом?

– И Луной. Это пока лишь гипотеза, но, скорее всего, верная. Возможно, дело в магнитном поле Земли. Оно слишком мощное.

– И что?

Мне снова объяснили. Магнитное поле Марса слабее земного примерно в восемьсот раз. Из-за этого и радиации из космоса четвертая от Солнца планета хватает гораздо больше. Колонисты научились худо-бедно от нее защищаться, хотя полностью экранироваться не удается все равно. Но это и не нужно – человеческий организм приспособился к повышенному фону. Или они думают, что приспособился – слишком недолго люди живут на Марсе и Луне, чтобы однозначно ответить на этот вопрос. Как бы то ни было, и магнитное поле, и радиация влияют не только на людей, но и на все, что люди производят. Включая вакцину, которая как раз произведена на Марсе.

– Понимаешь, – как-то незаметно перешел со мной на «ты» старпом, и я не стал возражать, – мы просто не знаем, в чем здесь штука – в самом действии магнитного поля, радиации ли, других каких-то неучтенных пока факторах или сразу во всем вместе. Но выходит, что на сегодняшний день данную вакцину со стопроцентной уверенностью в ее действенности можно произвести только у нас, на Марсе.

Некоторое время я обдумывал сказанное. Так вот почему мне показалось таким странным поведение Николь! Ей очень не хотелось сообщать мне эту, прямо скажем, нерадостную новость.

– Сколько времени занимает полет до Марса и обратно? – спросил я.

Вопрос был наглый. Кто я такой, чтобы его задавать? В конце концов это стратегически важная информация, и господа колонисты меня могли просто послать. Но не послали.

– Если стартовать завтра – почти три месяца, – ответил Камински. – Если через месяц, как мы и рассчитывали, можно уложиться в месяц и неделю.

– Особенности космонавигации и движения небесных тел, – добавил Малина, видимо, заметив мои удивленно поднятые брови.

– А до Луны?

– Думаешь, что не удалось здесь, получится на Луне? – догадался Малина. – Увы. Уже пробовали. Сразу же, как только мы получили вакцину на Марсе.

– И что?

– Ничего. Тот же эффект. Нулевой.

– Но следует признать, что среди лунян мало хороших биологов, – добавила Ирина и непроизвольно оглянулась по сторонам.

– Не верти головой, – посоветовал старпом. – Они и сами это признают. Равно, как мы знаем, что они лучшие инженеры.

Мне показалось, что наш разговор заходит в тупик. Или его в тупик намеренно загоняют. Сейчас проверим.

– Что вы предлагаете? – спросил я.

– Что мы можем предложить, – пожал плечами капитан. – С Марсом и Луной мы на связи, наш Сенат и лунный Конвент в курсе происходящего. Решение о начале производства дополнительных доз вакцины обсуждается.

– Обсуждается? – Кажется, я не смог сдержать сарказма в голосе.

– Это очень серьезное решение, – сказала Ирина. – Вы, Данила, просто не в курсе.

– Так просветите меня!

– Охотно. Чтобы заработать на одну дозу или инъекцию вакцины, средний взрослый марсианин должен работать пятьдесят солов. С утра до ночи. Инъекций же нужно две. Вот и считайте.

– Так я вам должен? – Я обвел взглядом капитана, старпома и социолога.

– Тебя сейчас на хер послать или позже? – осведомился, набычившись, Малина. – Пойми. Мы рады помочь. Но наши возможности ограничены.

– В конце концов мы даже не знаем, нужна ли вообще помощь, – сказал капитан с официально-примирительными нотками в голосе. – Пока предположения о том, что Вирус проник в вашу, Данила, реальность и начал убивать, остаются лишь предположениями.

«Они мне не доверяют, – подумал я. – Или получили соответствующие указания от своих сенатов с конвентами. Собственно, понять можно. Одно дело отправлять экспедицию на свободную от людей Землю, и совсем другое – обнаружить, что рядом есть и вторая. Где восемь миллиардов народу и куча проблем. Даже без учета пандемии. А уж с учетом… Что будет, если гибнущие люди узнают, что спасительная вакцина есть, да только мало ее и на всех не хватит по-любому? Страшно даже подумать. Надо будет все-таки попытаться выведать у Николь, сколько у них доз. Десять тысяч? Сто тысяч? Вряд ли больше. Может, и вовсе порядка тысячи. Они же были уверены, что на Земле все умерли…

– Ладно, – сказал я, умело прикидываясь шлангом. – Вакцина ваша, вам и решать. Со своей стороны готов помочь всем, что в моих силах. Значит, завтра в девять?

– В девять, – подтвердил капитан.

– Тогда, с вашего позволения, схожу проверю, как там моя машинка. – Я показал головой за речку. – Не дай бог аккумулятор сел. Ну и арг-кхинов, возможно, встречу.

Секундная пауза, во время которой капитан и старпом быстро обменялись взглядами.

– Конечно, – ответил Камински и поднялся.

Эта секундная пауза перед ответом меня насторожила. И обмен взглядами тоже. О чем капитан думал в этот момент? И почему не сказал, что я человек свободный и не обязан спрашивать у него позволения на свои действия? Паранойя, паранойя, давай не будем близкими друзьями, а останемся просто знакомыми? Нет, говорит паранойя, не согласна я, потому как люблю тебя аж не могу.

Они уже отошли на десяток шагов, когда Малина обернулся.

– Если аккумулятор сел, у нас найдется, чем подзарядить, – успокаивающе пообещал он.

«Ага, я все понял, спасибо», – подумал я, но ничего не сказал. Просто кивнул. Хорошо, мол, приму к сведению.

Мой «Патриот» оказался на месте и завелся сразу же, будто только и ждал, когда я вернусь. А что, может, и ждал. По-своему. Я глянул на индикатор заряда аккумулятора. Половина есть, нормально. Проехался туда-назад, остановился, заглушил двигатель, вышел из машины и прислушался. Тишина.

– Тень Луны! Умирай Быстро! – позвал в полный голос.

Никакого ответа – ни звукового, ни телепатического. Куда они делись, интересно? Жалко. Только познакомились, даже поговорить толком не успели. Вот тоже еще один серьезнейший, не поддающийся прогнозированию фактор – арг-кхины. Новый разум на Земле. Не человеческий. Они ведь наверняка считают эту планету и реальность своими. Мол, да, были тут когда-то хозяевами люди, а теперь – мы. Извините-подвиньтесь. И хорошо еще, если подвиньтесь, а не пошли вон. М-да, что-то мне сегодня всюду негатив мнится. Не иначе, общее состояние организма виновато, который только-только научился убивать в себе страшный Вирус. Ладно, надо что-то решать. Мои новые друзья с Луны и Марса могут говорить, думать, делать что угодно, но у меня своя голова на плечах. А еще мама с папой. Очень мне будет горько, если они заболеют и умрут. Да и о возможностях современных медицинских и биолабораторий, включая наши российские, у меня несколько иное мнение. И о биологах с медиками – тоже. То, что не получилось у Стивена и Николь и их коллег на Луне, вполне может выйти у землян. Особенно если они будут знать, что другого выхода нет. Помощь с Марса, даже если она будет вовремя и в полной мере организована, проблему не решит. Элементарный расчет. Я точно знаю, что одна доза вакцины – три миллилитра. Самого кололи. Значит, тысяча доз – это три тысячи миллилитров или три килограмма вакцины. Они же три литра. Десять тысяч – тридцать литров. Миллион – три тонны. Десять миллионов – тридцать тонн. Десять миллионов доз спасут условно пять миллионов человек, если, как было сказано, считать по две дозы на голову. Какая грузоподъемность у «Секрета»? Вряд ли очень уж большая – это исследовательский корабль, а не грузовик. Ладно, я совсем не спец, но пусть будет девяносто тонн, чтобы было удобнее считать. Значит, за раз он может доставить на Землю вакцины для спасения пятнадцати миллионов. Население Москвы. Но эту вакцину еще нужно произвести, мощности требуются. И обученные люди. А колонистов на Марсе – горстка, по меркам населения Земли. Они физически не смогут произвести столько, сколько нам нужно, хоть засыпь их деньгами. Да и на фиг им наши деньги? Я представил себе, как взамен доставленной вакцины «Секрет» под завязку загружают банковскими мешками, набитыми бумажной валютой. Смешно. И вообще, сколько таких кораблей у колонистов? Что-то мне кажется, не так уж много. Вряд ли больше двух-трех. А может, и вовсе только «Секрет» и есть. Опять же, с учетом количества населения на двух планетах. Вопросы, чтоб им! И все такие, что не отмашешься.

Я посмотрел на часы. Время к обеду, но есть пока не хочется. Осмотреть, что ли, эту заброшенную воинскую часть? Тоже не хочется, если честно. Что я там увижу? Старую казенную мебель советского производства, облупленные стены, пыль, грязь и паутину. Скорее всего, несколько скелетов в полусгнившей форме. Или больше, чем несколько. Личное оружие? Если даже предположить, что КХО в казармах, склады, караульное помещение и оружейные сейфы не разграблены (во что я не верю), то за тридцать лет без должного ухода автоматы и пистолеты превратились в бесполезные куски металла, пластика и дерева. Наверное, кое-что, наиболее сохранившееся, в порядок привести можно, стрелять будет. Но оно мне надо? Мой «викинг» вполне надежен и ухожен. А тот же автомат мне ни к чему. В кого здесь стрелять?

И сам себе ответил: «Здесь – не в кого. Сегодня. А о завтрашнем дне ты не думаешь? Или, к примеру, о том, что сейчас может твориться дома?»

Воображение услужливо нарисовало картинку. Смердящие неубранные трупы на улицах и в квартирах. Толпы слабых, перепуганных, озлобленных, отчаявшихся, готовых на все людей, пытающихся любой ценой вырваться из смертельной ловушки крупных городов. Не надо быть профессиональным спасателем или военным, чтобы понять: в случае подобной катастрофической пандемии именно крупные города в первую очередь вымрут, когда станет окончательно ясно, что болезнь не лечится и остановить ее невозможно.

Даже самыми жестокими и беспощадными мерами.

Я невольно вспомнил находку в поле, перед блокпостом, в свой первый день пребывания в этом таком с виду родном, а на самом деле чужом и жутком мире и потряс головой, прогоняя видение. Не приведи Господь.

А ведь приведет, подумал я. Глупо надеяться на иное. Собственно, с какой стати? Если Бог допустил гибель миллиардов здесь, то почему должен остановить ее же там? Нет, о Боге и его возможном замысле вообще не надо. Иначе очень быстро придешь к выводу, что Конец света, в своем библейском значении, уже начался. А раз так, то любое сопротивление бесполезно. Молись и готовься к переходу в мир иной. Нет уж, фигушки, мне еще побарахтаться охота. И пусть Господь думает об этом что хочет. При всем моем уважении. Значит – что? Значит, автомат очень даже может пригодиться. Хотя, Бог свидетель, я многое бы отдал, чтобы этого не произошло.

Последующие два с половиной часа убедили меня в истинности старого утверждения о том, что мечтать не вредно. Однако, с практической точки зрения, чаще всего, бесполезно. Судя по тому, что я увидел, воинская часть была оставлена организованно, а затем, когда начался всеобщий ад, подвергнута банальному мародерству.

Пустые КХО. Выпотрошенные склады. Развороченные и тоже пустые сейфы. Лишь в караулке, словно в насмешку, обнаружился на полу брошенный кем-то заржавевший магазин от пистолета Макарова. Без патронов. И никаких трупов и скелетов. Что вполне согласовалось с предположением, что часть была оставлена организованно.

Я вышел из здания штаба, где не нашел ничего, кроме нескольких разломанных канцелярских столов, пустых бутылок и прочего мусора, и уж совсем было решил плюнуть на дальнейшие поиски, но тут вспомнил, что не заглядывал в парк боевых машин. Зачем? А на всякий случай. Раз уж начал искать, то надо довести дело до конца. К тому же в бытность мою в рядах вооруженных силпарк всегда был местом для разнообразных нычек, в которых могло храниться все, что угодно, – от банальной выпивки и консервов до, чего уж греха таить, краденного казенного имущества и легких наркотиков.

Целехонький, в смазке, автомат «АКС-74» с откидным прикладом, четыре пустых магазина в штатном подсумке и шесть стандартных пачек патронов (по тридцать штук в пачке), замотанных в два полиэтиленовых пакета, я нашел, когда совсем уж было потерял надежду. Так бывает в карточной игре или рулетке. Проигрываешь раз за разом, тебе уже скучно, грустно и тоскливо, и ты проклинаешь ту минуту, когда решился на этот идиотский шаг – сесть играть на деньги, как вдруг одна-единственная ставка на «зеро» или пришедшие с прикупом в покере два короля к уже имеющимся двум на руках приносят долгожданную удачу. И сразу жить становится веселее.

Находка лежала в топливном баке, расположенном под сиденьем в десантном отделении старенького трудяги-бронетранспортера МТ-ЛБ по кличке «мотолыга», единственной машины, которую я обнаружил в боксах парка. Довольно странное место для тайника, как по мне, но мало ли, какие у людей предпочтения. Мне честь и хвала, что зачем-то я это сиденье поднял, хотя и помнил, что под ним всего лишь топливный бак. А там – опа! – бак-то бак, но с большой вырезанной дыркой сверху, прикрытой каким-то ветхим тряпьем. Тряпье скинул, посветил в дырку фонариком и увидел то, что хотел. Как в детстве желанный и долгожданный подарок под новогодней елкой.

Достал, разобрал, вытер от лишней смазки, собрал – вроде все нормально. Набил магазин, вставил на место, вышел под открытое небо. Передернул затвор, перевел флажок предохранителя на одиночные, поднял ствол в облака… И опустил его. Ага. Я сейчас произведу выстрел, его услышат на «Секрете» и что подумают? Кинутся еще проверять, что тут со мной произошло. Оно мне надо? Пока не надо. Позже проверю.

Арг-кхин появился, когда я, сидя за рулем машины, набивал патронами оставшиеся магазины. Давненько этим не занимался, но пальцы все сами вспомнили. Наше тело вообще помнит гораздо больше, чем нам кажется. Надо только ему не мешать.

Уже начавшие по-осеннему жухнуть буйные кусты полыни за обочиной чуть шевельнулись. Краем глаза я заметил это движение, но вида не подал. Мне оставалось набить ровно половину – пятнадцать патронов. Двенадцать. Десять. Восемь.

– Выходи уже, – сказал я негромко. – Знаю, что ты там.

Из кустов вынырнул Умирай Быстро, отряхнулся, уселся на дороге.

– Что ты делаешь? – раздался его голос в моей голове.

– Оружие готовлю.

– Зачем?

– Зачем оружие готовят? Воевать. Если придется.

– С кем?

– Пока не знаю. С тем, кто нападет. – Я вставил последний патрон, сунул магазин в подсумок к остальным, прихватил оставшиеся две пачки, вышел из машины, направился к багажнику.

Умирай Быстро смотрел на меня, и я ничего не мог прочесть в его взгляде.

– Как дела? Где остальные? – в свою очередь спросил я.

– Далеко. Нашим братьям потребовалась помощь.

– Что-то серьезное? – Я спрятал подсумок и оставшиеся две пачки патронов, закрыл багажник, повернулся к арг-кхину.

– Да. На нас напали люди. Есть убитые и раненые. С обеих сторон.

Вот черт. Этого не хватало. Хотя и можно было предвидеть. Кто-то с оружием проник на эту сторону, увидел стаю, как он предположил, диких собак и не придумал ничего лучше, чем открыть огонь. Тех, кто сначала стреляет, а потом думает, к сожалению, хватает среди рода человеческого. Да что говорить, я и сам не далее как несколько дней назад едва удержался от того же. Арг-кхины, понятно, принялись защищаться. Возможно, поначалу даже пытались вступить с идиотами в телепатический контакт. Однако идиоты на то и идиоты, что тут же перепугались по-настоящему. А где страх, там и ненависть. И то, и другое «лечится» просто – усиленным огнем на поражение. Опять же, когда стреляешь, думать не надо, надо попадать. Тут уже и арг-кхинам стало не до попыток контакта. И началось. Кстати, не особо удивлюсь, если те, кто начал стрелять, были не испуганными идиотами, а просто хладнокровными мерзавцами, вполне осознающими, что они делают. Таких в нашем человеческом роду тоже, увы, хватает. Плохо дело, однако. В тотальной войне с вирусной смертью, собственным идиотизмом и друг с другом арг-кхины могли бы быть отличными союзниками. Теперь же они могут стать врагами. Если уже не стали.

– Мне жаль, правда. – Я подошел к арг-кхину, сел перед ним на корточки. – Могу чем-то помочь?

– Туман снова появился, – сказал Умирай Быстро. – Меня послали сказать тебе это.

– Где? Там же, рядом с городом, на старой дороге?

– Да.

– Когда?

– Вчера.

– В прошлый раз он продержался всего пару часов и потом исчез, – сказал я.

– Пока не исчез.

Я хотел спросить, откуда он это знает, но вовремя себя остановил. Еще бы не знать, с их-то телепатией. Достаточно одному арг-кхину сидеть у портала и передавать картинку по цепочке. А может, и цепочки никакой не надо, зависит от расстояния, на которое они могут передавать мысли и образы… Ладно, не отвлекаемся, главное сейчас не это, а то, что портал открыт. Но сколько он продержится – неизвестно. И жди потом следующего.

Я сунул руку во внутренний карман куртки. Знал, что плоская коробка с десятью ампулами спасительной вакцины лежит там, но проверить не мешало. Десять ампул. Пять жизней. Мама и папа в первую очередь. Как чувствовал, что надо украсть. И украл, хотя было немного стыдно – все равно что красть у детей. Теперь вот выяснилось – правильно сделал. Что касается охраны своего имущества, марсиане с лунянами, конечно, чистые дети, они небось и двери у себя не закрывают. Но дети детьми, а ведь отказались дать вакцину добровольно, когда я попросил. Неважно, из каких соображений, но отказались. И кто б я был, не укради коробку еще ранним утром, когда только-только очухался и обнаружил, что кроме меня в медотсеке никого нет? Дураком. Если не сказать хуже. С Николь нехорошо выходит, это да. Совсем нехорошо. Могут подумать, что она соучастница. Конечно, если заметят пропажу – там, в шкафчике, этих коробок на глаз было штук пятьдесят. Одной больше, одной меньше… Опять же, неизвестно теперь, когда я Николь увижу и увижу ли вообще. Но возвращаться к «Секрету» нельзя. То есть я бы вернулся, не сообщи мне Умирай Быстро новость о появлении тумана. Даже придумал, как буду отбрехиваться, если попробуют обвинить в воровстве вакцины. Никак. Не пойман – не вор. Кто-нибудь видел, как я ее крал? Нет. И записи на камеры слежения нет, поскольку нет и камер (слава марсианско-лунянской доверчивости!). А то, что пачек стало меньше, так есть хорошее русское слово, объясняющее данный эффект, – утруска. И вообще, лучше надо считать. И домовому вовремя в блюдце молока наливать. Ладно, не домовому – корабельному, или как там он у вас называется. Шутка? Совсем нет. И плевать, что раньше ничего подобного не случалось. Корабельные, знаете ли, не сразу заводятся. Видно, время пришло. Короче, ребята, не морочьте голову, а то обижусь. Могу карманы вывернуть, хотите? Даже обыскать себя дам. Желательно Николь.

Ко всему прочему, насторожила меня та секундная пауза и мгновенный обмен взглядами между Каминским и Малиной. Ох, насторожила. Уж очень было похоже, что ребятки всерьез обдумывают идею по серьезному ограничению моей свободы передвижения.

Чтобы обдумать все это, мне потребовалось совсем немного времени. Я поднялся с корточек, сел в машину.

– Ты со мной? – спросил у арг-кхина.

– Да, – ответил он. – Если ты собрался на другую Землю.

– Разведка? – догадался я. – Тебя послали собрать информацию?

– Мы должны знать, чего нам ждать. А на другой Земле лучше иметь надежного проводника.

С этим трудно было не согласиться. Я мысленно прикинул плюсы и минусы нашего сотрудничества. Вроде бы плюсов выходило больше. Но…

– Только с одним условием, – сказал я. – Мы с тобой напарники. Знаешь, что это такое?

– Да. Прикрываем друг другу спину. При любых обстоятельствах. По-другому я и не мыслил.

– Молодец. Тогда залезай.

Распахнул дверь, и Умирай Быстро запрыгнул на уже знакомое ему место.

– Поедем очень быстро, – предупредил я. – Хочешь, пристегну?

– Не надо. Арг-кхин не может быть привязан.

– Как скажешь.

Я выжал сцепление, повернул ключ. Двигатель заурчал. Опустил ручник, снова выжал сцепление, включил первую, помедлил. Правильно ли я поступаю, обманывая своих спасителей? Конечно, правильно. Эх, жаль, документацию стырить не получилось ни в каком виде, но тут уж ничего не попишешь. Будем довольствоваться тем, что есть. Поехали.

Когда мы выскочили за территорию воинской части и свернули на шоссе к городу, остатки рефлексии испарились окончательно. Решение было принято. Осталось его выполнить.