Когда в начале января 2001 года друзья пригласили Эрика Линдберга на лыжную прогулку, он согласился не сразу. Конечно, он чувствовал себя лучше и благодаря препарату «Энбрел» справился с артритом, но уже больше семи лет не вставал на лыжи.

По возвращении из клиники Майо Эрик оказался в реалиях, объединявших его прошлое и будущее. Он осматривал свои заветные лыжи Atomic telemark, Dynamic VR27 и Völkl Snow Rangers и говорил себе: «Кого я пытаюсь обмануть? Я же хожу с палочкой». И он продал девять пар лыж, и не простых, а специализированных: лыжи для рыхлого снега, лыжи для скоростного спуска, лыжи для слалома… И теперь он стоял на своих старых надежных беговых лыжах на вершине пологого холма, километрах в тридцати к востоку от Стивенс-Пасс в Вашингтоне. Это была единственная оставшаяся у него непроданная пара лыж – беговые Black Diamond Vector с кожаными ботинками-телемарк. Он решил, что если он в состоянии ходить пешком, то, наверное, сможет перемещаться и на беговых лыжах. С ним были его жена Мара и представитель нового поколения Линдбергов: полугодовалый сын Гас, тепло закутанный и сидящий в рюкзаке за спиной у папы.

Небосвод был синим, сияло солнце, и десятисантиметровый слой свежего снега выглядел очень заманчиво. Этим утром, выйдя из домика друзей в кемпинге Скоттиш-Лейкс-Хай-Кэмп, Эрик решил просто прокатиться вокруг, но с максимальной нагрузкой. У него были две сравнительно новые коленки, срощенная нога плюс физическая и моральная усталость от нескольких лет жизни с ревматоидным артритом. Он не был уверен, что сможет выдержать лыжную прогулку. Но после того как они с Марой преодолели чуть меньше чем полкилометра, Эрик почувствовал себя прекрасно. Вот только экипировка у него была староватой и неказистой. Конечно, движение по пересеченной местности на беговых лыжах сильно отличается от скоростного спуска.

«Я все-таки должен попробовать», – сказал он Маре, когда они достигли вершины холма. Это был плавный покатый склон, совершенно не слаломный и без карнизов, к которым он привык в годы юности. Но и на покатом склоне ему было нелегко. Он больше ничего не принимал как должное. Ходить пешком, сидеть комфортно, нормально спать всю ночь – все это было благодатью: так же как и исходному корявому деревянному материалу его скульптур, самому ему был дарован второй шанс. И теперь он был отцом, который мог нести за плечами сына.

Он оттолкнулся от снега и ощутил знакомое чувство преодоления силы тяжести и воздействие движущей силы и воздуха – морозного свежего воздуха. И было это легко.

– Я снова могу кататься на лыжах! – воскликнул Эрик.

Через мгновение он добавил со смехом:

– И мне опять нужно снаряжение получше!

Эрик снова был дома и наносил в мастерской последние штрихи на одну из своих скульптур. Потом прервался, чтобы позвонить Грегу Мариньяку. Его увлекла одна идея – одновременно сомнительного и возвышенного характера. Как будто приятели и незнакомые люди на протяжении многих лет задавали ему вопрос, а он все никак не мог точно уловить его смысл.

Идея выкристаллизовалась несколько месяцев назад, когда он держал в руках и рассматривал на свету деревянные заготовки. Теперь, по завершении работы над скульптурой «Дух Сент-Луиса», он ощутил, что в голове у него сложился готовый план. Ощущение возникло еще в те дни на лыжных склонах и укреплялось, когда, просыпаясь по утрам, он чувствовал себя великолепно. Эрик застал Грега на работе. Грег был единственным штатным сотрудником, оставшимся в XPRIZE, он работал неполный день и искал внешние источники финансирования. Офис в Научном центре Сент-Луиса он держал открытым на случай, если вдруг кто-то позвонит с предложением спонсорства.

Все остальные, включая Питера, были «сняты с довольствия». Эрик входил в правление XPRIZE и ходил с одной встречи на другую, на которых ситуация с фандрайзингом признавалась безнадежной. Вернувшись в XPRIZE после неудачи с Blastoff, Питер обратился за помощью к друзьям и родственникам, пытаясь удержать организацию на плаву. И конечно, вкладывал собственные деньги в спасение своей мечты.

Эрик сообщил Грегу, что у него есть план, способный спасти XPRIZE, привлечь к нему огромное внимание и предоставить им грандиозную возможность проявить себя. «Я хочу повторить полет деда», – сказал Эрик. Воцарилась тишина. Наконец Грег сказал, что идея представляется ему весьма неудачной. «Это слишком опасно, – сказал он. – Эрик, у тебя прекрасная жена, маленький ребенок. Зачем тебе это? Это же почти 6000 км над водой. Вертолет сможет спасти тебя лишь на первых 80 или на последних 80 километрах. Даже в современном самолете беспосадочный одиночный трансатлантический перелет – дело очень рискованное», – заметил Грег.

У Эрика еще сохранялись остаточные явления после ревматоидного артрита, а в таком полете ему придется одному провести в кабине в сидячем положении почти 20 часов (хотя тут в какой-то степени могли бы помочь современные технологии).

Грег сравнил это с разницей между восхождением на Эверест Эдмунда Хиллари в 1953 году и восхождением современного альпиниста, располагающего более совершенным техническим оснащением, коммуникационными технологиями и подготовкой, притом что потенциальные опасности все равно остаются: непредсказуемые погодные явления, поломки оборудования, человеческие ошибки и переутомление. Но Эрик оставался непоколебимым. Он рассказал, что впервые эта мысль пришла ему в голову в ходе работы над деревянной скульптурой «Духа Сент-Луиса», а когда он почувствовал, что набирает силы после лечения артрита новыми средствами, идея стала казаться ему не столь уж сумасбродной.

Эрик поведал Грегу, что даже снова начал кататься на лыжах. Его желание совершить перелет определялось тремя основными причинами: во-первых, ему хотелось лучше понять, что чувствовал в свое время его дед; во-вторых, было желание продемонстрировать людям, испытывающим страдания, особенно детям, что возможность вернуться к нормальной жизни все-таки существует; и наконец, в-третьих, ему хотелось показать, насколько продвинулась вперед авиация и как она может продвинуться еще дальше с помощью XPRIZE. «Я думаю, что мы сможем привлечь много денег и внимания к XPRIZE», – сказал Эрик, добавив, что лететь он собирается весной 2002 года, в 75-ю годовщину перелета, совершенного его дедом.

Грег выслушал эти доводы и теперь отнесся к идее Эрика более благосклонно, хотя и с некоторыми оговорками. Для подготовки полета им необходимо было разработать технико-экономическое обоснование. Грег предложил встретиться с Питером, Байроном Лихтенбергом, Марком Арнольдом и с парнем по имени Джо Добронски, весьма уважаемым летчиком-испытателем и инженером в McDonnell Douglas, который мог бы порекомендовать им подходящий тип самолета.

Грег подчеркнул, что даже при том, что теперь трансатлантические перелеты небольших ЛА стали уже обычным делом, Эрик должен освоить технику посадки на воду и пройти курс тренировки на выживание. На случай падения в море ему необходимо знать, как продержаться до прибытия спасательной службы.

Был и еще один важный момент, касающийся осуществимости проекта: Эрику пришлось бы обсудить все это с необщительным и замкнутым семейством Линдберг. Идея полета Эрика была под строжайшим запретом, ну как если бы предложили закрасить портрет Моны Лизы новым слоем краски.

Одной из первых, с кем Эрик заговорил о полете, была его тетя Рив, младшая дочь «тех» Линдбергов – Чарльза и Энн. Тетя отреагировала позитивно, но она была единственным публичным человеком в семье Линдберг, и ведение такого образа жизни требовало немало времени.

Когда она вышла замуж в первый раз, за Ричарда Брауна, ей понравилось быть миссис Браун. Но при этом она не строила никаких ожиданий и спустя некоторое время стала Рив Линдберг Браун, а затем и просто Рив Линдберг. Ее роль в сохранении наследия Линдбергов состояла в том, что она писала о нем; ее последней книгой были мемуары, подробно рассказывающие о последних полутора годах жизни ее матери, которые они провели вместе на ферме в Вермонте. Рив ответила Эрику, что его идея полета выглядит дерзкой и рискованной. Еще совсем недавно ей казалось, что из-за артрита Эрик едва переставляет ноги.

Она также предупредила, что реакция других членов семейства наверняка будет менее благосклонной. Скорее всего, они скажут, что он затеял «сенсационный коммерческий рекламный трюк». На протяжении десятилетий адвокат семейства, Джеймс Ллойд, обязан был следить за выполнением распоряжения Чарльза и Энн Линдберг «не использовать имена, изображения и подписи [Чарльза или Энн] в коммерческих целях». При этом оставалось не совсем понятным, как должен вести себя некоммерческий Фонд Линдберга в отношении такого деликатного дела, как фандрайзинг. Кроме всего прочего, это мешало фонду обеспечивать самоокупаемость. Ллойда в семействе Линдберг ласково именовали «Доктор “Нет”». Хотя, когда Эрик обратил его внимание на фальсифицированный «официальный товар Чарльза Линдберга», тот ничего не предпринял. Рив сказала Эрику, что, если он все-таки намерен совершить этот полет, ему лучше акцентировать свое имя и лишь упомянуть при этом, кто были его бабушка и дед.

Мать Эрика, Барбару, эта идея очень обеспокоила. Но она тревожилась просто за безопасность и здоровье сына во время и после полета. Несмотря на то что с Джоном Линдбергом, отцом Эрика, они давно уже были в разводе, она чувствовала себя обязанной следовать молчаливому правилу не акцентировать свою принадлежность к семейству Линдберг. Потому что если нарушить его – случится беда. Когда Эрик и его братья и сестры были детьми, она советовала им называться ее девичьей фамилией Роббинс, если им это будет удобно. Кто-то из них так и поступал, но почти все – подобно Рив – в конце концов вернулись к фамилии Линдберг.

Новость о планах Эрика быстро распространилась среди членов семейства, и Барбаре вскоре пришлось отвечать на звонки других ее детей. Мужская часть семьи в целом была настроена против этой затеи: кто-то более, кто-то менее решительно. Женщины больше беспокоились о безопасности Эрика. Его брат Морган спонсировал XPRIZE и мог бы наблюдать, в какой мере полет Эрика Линдберга в честь 75-й годовщины полета Чарльза Линдберга сможет увеличить приток средств в фонд XPRIZE и привлечь к нему дополнительное внимание. А что будет в случае неудачи? Как отразится это на историческом наследии знаменитого деда? И какое право имеет Эрик присвоить и эксплуатировать эту часть истории семьи?

После нескольких недель бесед и препирательств с другими членами семейства Эрик снова поговорил с тетей Рив. Она пришла к заключению, что женская часть семейства боится, что он не сделает этого, а мужская – что сделает. И хотя болезнь ограничивала его физические возможности, а семейные традиции ограничивали его свободу, Эрик принял решение сделать это. Как когда-то выразился его дед, отвечая на выпады критиков и скептиков: «Почему бы мне не слетать из Нью-Йорка в Париж?»

Эрик, Грег и Питер встретились в Сент-Луисе, чтобы обсудить план и финансовую смету полета. К ним присоединились Добронски, Арнольд и Лихтенберг. Питер впервые услышал о замысле Эрика от Грега, но он не разделял первоначальных опасений коллеги. Питер считал, что полет станет поворотным моментом в жизни Эрика, демонстрирующим одновременно и продолжение дела его деда, и восстановление его собственного здоровья. «Это великолепно! – ответил он Грегу. – Я полностью “за”». Ему представлялось символичным, что Эрик сможет сохранить дух соревнования, унаследованный от деда.

Грег, пилот с сорокалетним стажем, был согласен, что объем финансирования XPRIZE достиг той точки, в которой рассуждения о высоте, скорости и самой идее космического полета можно было заканчивать. До того момента, когда удастся найти настоящего спонсора, денежные вливания были совершенно необходимы. Их уже несколько раз выручал Дуг Кинг, директор Научного центра Сент-Луиса. Эрик начал прикидывать смету и намечать конкретные цели, и разговор переключился на модель самолета, который Эрик мог бы использовать для трансатлантического перелета.

Кто-то предложил купить «Бичкрафт Бонанза» – одномоторный шестиместный самолет, относящийся к малой авиации, – а потом, после перелета, продать его. Добронски спросил: «А почему бы вам не обратиться в компанию Lancair в Орегоне? Они делают прекрасные современные самолеты, подходящие для таких полетов». Эрик и Грег, к тому времени ставший менеджером проекта, задуманного Эриком, согласились поехать и посмотреть, что предложит Lancair. В качестве целевой суммы для фандрайзинга в пользу XPRIZE они утвердили миллион долларов плюс дополнительные суммы для Фонда Линдберга и Фонда борьбы с артритом.

Эрик покидал совещание в размышлениях: «Я собираюсь повторить исторический полет деда на моем одномоторном легком моноплане, проделав беспосадочный перелет через Атлантику по тому же маршруту». А Питер, возвращаясь после этого совещания, думал, что для XPRIZE это будет как глоток кислорода.