ГЛАВА 6
В галерее, где почти неделю назад как сквозь землю провалился Винсент, туда-сюда сновали игнарусы. Это никоим образом не смущало парочку страстно обнимавшихся студентов.
Эйлин чувствовала себя словно загнанный зверь: постоянно оглядывалась и едва сдерживалась, чтобы не броситься бегом по мраморной кладке — через лекторий в ректорат. Туда, где ей поверят.
Один из игнарусов упустил ведро, и Эйлин дернулась в сторону, чуть не врезавшись в целующуюся пару. Оторванная от важного занятия девушка чертыхнулась, а парень отпустил пошлую шутку.
Извинившись, Эйлин прошла дальше. Мысли в голове стали кашей из паранойи и интуитивных догадок. Хотелось окатить голову ледяной водой. Она и не заметила, как поднялась по лестнице на третий этаж.
Одна из тяжелых дверей рядом с приемной ректора резко отворилась, и Эйлин вскрикнула: нервы расшатались окончательно. Перед ней вырос игнарус-уборщик, а вовсе не убийца.
Как только Эйлин вошла в приемную, из открытого окна ворвался сквозняк, подняв настоящий вихрь из документов на столе секретарши. Помощница господина Вейнгарта запричитала и бросилась на пол собирать разлетевшиеся страницы. Оно и к лучшему, ибо Эйлин так запыхалась от волнения, что не смогла бы связно объяснить причину своего появления. Пока секретарша суетилась, Эйлин рванула в кабинет ректора. В спину донеслось возмущенное: «Куда?!».
— Господин Вейнгарт, мне срочно нужно вам кое-что сказать! — с паузами между словами в отчаянии выкрикнула Эйлин и сбросила пальто прямо на пол.
Ответом ей была тишина. В комнате царил ужасный бардак: стол и подоконник завалены бумагами; несколько подсвечников с каминной полки валялись на ковре. На столешнице у кресла стояла красивая фарфоровая чашка, набитая окурками.
Ректора нет. От этой мысли стало дурно, но, глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, она вернулась в приемную. Секретарша до сих пор ползала, сгребая документы, сортируя их по стопкам, и ругалась, не стесняясь. Ее лицо раскраснелось.
— Нет его, — ответила она на немой вопрос и пояснила: — Как утром с Флоксом в лабораторию умчался, так до сих пор и не пришел.
Помощница морщила нос и все время облизывала языком крупные верхние зубы, словно стирала с них помаду; залакированные локоны давно растрепались, полы блузки выбились из юбки. С таким кислым видом, словно вконец опротивела жизнь, она поднялась, оперлась о стол и глянула на Эйлин, мол, еще вопросы есть?
— А О’Трей? С ним?
Секретарша удивленно приподняла слегка смазанную бровь: видимо, не ожидала такой бестактности по отношению к чиновнице. Сощурившись, она уставилась в потолок, размышляя, и Эйлин, воспользовавшись моментом, нырнула под стол и достала пару забытых бумажек. Оценив помощь, секретарша выпрямила спину и принялась заправлять блузку. Оттопырив нижнюю губу, подула себе на вспотевший лоб с прилипшими волосами и с достоинством, а также плохо скрытым презрением сказала:
— Не знаю, может, да, а может — нет. К счастью, наша многоуважаемая гостья еще задолго до ректора ушла куда-то и до сих пор отсутствует.
Хладнокровная убийца бродит по академии — какое уж тут счастье? Видимо, секретарша прочитала ужас на лице Эйлин, потому что благожелательно улыбнулась, будто бы подбадривая, и пояснила:
— О вашей вечеринке, где все напились, герцог Ди Наполи доложил в Министерство образования Аттикара. И тут же явилась она — ее светлость. Ходит по замку, везде сует свой нос, какие-то пометки делает — собирает материал для отчета. А уж сколько в ней недовольства по любому поводу, как старая карга, честное слово.
Поджав губы и вмиг сменив тон, с нотками благоговения, она добавила:
— Господин Вейнгарт угождает ей, как может, пытается сохранить репутацию нашего заведения… Два несчастных случая — это вам не шутки. Потеряй мы финансирование, сколько протянем?
Это был риторический вопрос, но Эйлин все равно пожала плечами.
— Бедный наш ректор. Что за напасть такая свалилась на него? На всех нас? — закончила секретарша трагическую речь.
Да уж, академию прикроют в любом случае, если принц чудесным образом не найдется живым-здоровым. И господин Вейнгарт лучше бы обратил внимание именно на это, чем обхаживать возможную преступницу.
— Если бы я сказала, что академии грозит опасность, — осторожно начала Эйлин, — и не финансового плана. Как бы вы связались с миром извне, чтобы вызвать помощь, быстрее послания с чижом?
Секретарша перестала шуршать бумагами и, смерив Эйлин взглядом, уперла руки в бока:
— Я бы дождалась ректора и доложила, что студентка провоцирует беспорядки в тяжелое для нас время.
Эйлин подняла еще один лист и, бросив вежливое «спасибо», вышла из приемной. В ней клокотал праведный гнев, но, увы, она и сама себе не поверила бы еще пару дней назад. Куда же идти? Господин Вейнгарт не вернулся… Может, с ним — тоже совершенно случайно — случилась беда?
Во рту пересохло, и с каждой ступенькой, ведущей вниз, у Эйлин таяла надежда на успех. Голос Винсента она больше не слышала — вдруг он мертв? А если жуткие теории, которые Эйлин понастроила в воображении, в действительности не имеют под собой основания?
Нет, она не сумасшедшая. А даже если и так, то пойдет до конца.
Вдруг кто-то задел ее плечом, и она вышла из оцепенения: на нее налетел Флокс Гарден.
— Госпожа Лавкрофт, вас-то я и ищу, — строго сказал он.
Темно-карие, почти черные глаза буравили, будто он пытался прочесть ее мысли. Грозный вид и то, как он нервно приглаживал волосы, вызвали лишь желание спрятаться: такому мрачному и пронырливому типу верить нельзя. В его взгляде сверкала жесткость, причину которой выяснять не хотелось.
— А вы господина Вейнгарта не видели? — спросила она.
— Нет, он куда-то срочно уехал. Пойдемте со мной, — настойчиво предложил Флокс, — это срочно.
Куда же деваться?! Кольцо замыкается вокруг ее шеи, вот-вот удавит. Нет, к Гардену в мышеловку она добровольно не заползет!
Флокс подался вперед и, оглянувшись, взял ее за локоть.
— Быстрее, вам же лучше будет.
Но в Эйлин проснулась неожиданная жажда сопротивления и, не выясняя, какие именно улучшения обещает Флокс, вырвала руку и побежала вниз. Он пошел следом, но стоило ей свернуть в коридор с кабинетами преподавателей, как Флокс замешкался и не довольно посмотрел в окно — явно торопился. Интересно куда?
— Я тебя потом найду, — раздраженным тоном пообещал он.
«Тебя» прозвучало зловеще.
Эйлин схватилась за ручку двери в преподавательскую, из которой доносился чей-то хохот, и подняла кулак, чтобы постучать. Паутина всеобщего заговора медленно опутывала сознание, и успокоиться не получалось: а вдруг и там не найдется поддержки?
Набрав побольше воздуха в легкие, она вошла внутрь и тут же оказалась в центре внимания. В просторном кабинете, уставленном старинной мебелью, преподавательский состав академии наслаждался предобеденным чаем. Визита студентки никто не ожидал: все-таки каникулы, и оттого в воздухе повисла аура растерянности.
Господин Жильбер, расплывшийся в кресле у небольшого камина, замер с чашкой в руке и прервал пылкую речь, которая предназначалась, наверное, господину Зоркину, висевшему над ним.
Жильбер недовольно уставился на Эйлин и пробормотал что-то по-французски.
— Эйлин! Вы какими судьбами? — вежливо поинтересовался господин Зоркин. — Ищете кого-то?
— Да, вас, — коротко ответила она и кивнула в сторону выхода. Господин Зоркин понял без слов и, вытирая на ходу губы платком, последовал за Эйлин в коридор.
— Пройдемте в мой кабинет, — сказал он.
В его «храме» царили чистота и унылость. В случае с господином Зоркиным это намекало то ли на отсутствие вкуса, то ли на очень специфический вкус, но в помещении не было ни одного яркого пятна. Видение раздевающегося преподавателя мелькнуло в голове, но Эйлин затолкала его в самые дальние закоулки памяти: на такие поступки он способен только в одурманенном воображении. Апельсиновый аромат разливался по комнате из серой вазы, наполненной белым и черным попурри.
Зоркин расправил складку на пиджаке, который висел на спинке кресла, и поинтересовался причиной визита.
— Агата О’Трей, глава департамента нравственной политики, которая приехала в академию якобы с проверкой, — думаю, она замешана в организации взрыва. Причем двух взрывов, если быть точной. Умоляю вас, вызовите полицию — или куда обычно обращаются маги? Я знаю, в это трудно поверить, но…
— Чушь, — прервал Зоркин и нахмурился, как обиженный ребенок; видимо, такому лизоблюду тяжело давалась нелестная мысль о ее светлости. — На вашем месте я бы хорошо подумал, прежде чем снова употреблять… — он поджал губы и, понизив голос, выплюнул следующее слово с явным омерзением: — наркотики. Это разрушит вашу жизнь.
Эйлин уперлась ладонями в стену и коснулась лбом холодной побелки: абсурдность происходящего возмущала и подчеркивала бессилие. Очевидно, логика — это не о мире магии. Здесь царит закон «Оставайся слепым и сохранишь глаза».
— У меня есть доказательства, — подавленно сказала она и, повернувшись к господину Зоркину, стала загибать пальцы. — Во-первых, накануне взрыва ее светлость посетила бал…
— Перестаньте нести вздор! — Он подошел к окну и внимательно осмотрел двор. — Я сам утверждал списки для подписи ректору. Не было ее гам! Уж я бы запомнил такую персону.
— Она прибыла инкогнито как помощница цветочницы. — Наконец-то смысл ее слов начал доходить до преподавателя, его глаза округлились, а рот начал медленно открываться. Еще мгновение — и Зоркин взорвется, выставит вон, поэтому Эйлин затараторила: — Сообщите в Аттикар, ее нужно задержать, пока не убила кого-нибудь еще. Моих доказательств хватит, если нет — даю вам полное право отправить меня в клинику для умалишенных.
— Но книгу обмануть нельзя! — Профессор аж побелел и начал заикаться. — Нужно присутствие человека…
— Ей как-то удалось. Поймите, нельзя медлить ни минуты, из-за нее уже пострадали люди, и будут новые жертвы.
— Ах, вы имеете в виду того беднягу, который попал в лазарет после взрыва? Как же его имя? Тод?
— Фрог! — нетерпеливо перебила Эйлин. — И он не в лазарете. Винсент Фрог — это принц Беренгар, сын регента. Он исчез во время взрыва. Звучит дико, но это правда! Помощи от регента до сих пор нет, возможно, ему так и не передали информацию. Да вызовите же вы помощь! — Эйлин сорвалась на крик, и это, кажется, обидело преподавателя. Господин Зоркин приосанился и тяжело вздохнул:
— Даже не знаю, что с вами делать. Вы явно все еще под действием какой-то гадости.
Эйлин досчитала про себя до десяти и уже спокойнее, с долей лести, сказала дрожащим голосом:
— Я не придумываю и не употребляю наркотиков. Агата О’Трей опасна, и это дает вам шанс стать настоящим спасителем академии. Уверена, вас даже к награде приставят — только остановите ее. Сегодняшний взрыв в лаборатории тоже устроила она, и это не конец.
Образы медалей и почестей пробили брешь в его упрямстве. Господин Зоркин сунул руки в карманы брюк и стал прохаживаться по кабинету:
— Ну, дела-а. Сами понимаете, сложно в это все поверить. Но выдумать такое еще сложней. Допустим, в ваших словах есть доля правды. И где же, по-вашему, прячется этот Фрог, он же сын регента? Как я могу ему помочь?
— Не исключено, что под академией есть тайное подземелье. Мне рассказал о нем Киден. — Эйлин поняла, что не знает фамилию ясновидца.
— Киден Сент-Эванс? — уже с большим интересом спросил господин Зоркин. — Вы хоть интересовались, что о нем говорят другие студенты? Разве можно верить такому типу? Хотя… именно его предок передал замок в собственность тогдашней королевской семье.
Он ненадолго умолк, переваривая сказанное, и выдал:
— Нет, все же маловероятно.
Сердце у Эйлин упало: господин Зоркин не поможет. Разочарованно замотав головой, зажмурилась, прогоняя злые слезы.
— Однако я тебе верю, — вынес он вердикт. — Ты выдвигаешь серьезные обвинения, и даже если это не так, то разобраться стоит. Иди к себе, сиди тихо, никуда не выходи, а я вызову подкрепление.
— Но как? Если отправить стрижа, то будет слишком поздно.
— В день бала академии подарили глушитель, новейшее и невероятно дорогое изобретение — он подавляет уровень магии даже в таких крупных центрах, как наш. Охватывает зону аж в десять квадратных метров, в которой работает и электрический, и радиосигнал. — В голосе звучало нескрываемое восхищение, как если бы изобрели машину времени. — Студентам об этом неизвестно, начнут лазить куда не следует. Так что все просто. — Господин Зоркин развел руками и улыбнулся. — Я воспользуюсь телефоном. Теперь вы довольны?
Эйлин кивнула, чтобы не спугнуть неожиданную удачу. Довольна она будет, когда весь этот кошмар закончится.
Профессор порылся в ящике стола и выудил мобильник.
— Идите к себе, — повторил преподаватель.
К горлу Эйлин подкатила тошнота: такой же телефон она видела в кабинете ректора, после приезда Агаты. Она запомнила его, потому что через весь экран шла заметная царапина. Не выдавая чувств, попрощалась и вышла в коридор; господин Зоркин последовал за ней, но направился в другую сторону.
— Ни о чем больше не беспокойтесь, — сказал он, исчезая в полутьме коридора. — Помощь прибудет в течение двух, может быть, трех часов.
На стене пролегали тени от белого огня в небольших факелах, и Эйлин шарахалась каждый раз, когда те вздрагивали. Предательская мысль червем буравила мозг: откуда у Зоркина именно тот мобильник? Нет-нет, все в порядке, скорее всего, именно ректор отдал его преподавателю. Раз в академии появилась чудо-глушилка, то логично, что и телефоны теперь станут обычным делом. Но почему именно тот, который лежал на столе перед Незнакомкой? Что, если Зоркин подчиняется ей?.. Так, все, нужно взять себя в руки. Одно дело — факты, а другое — страх, который теперь заставляет подозревать всех подряд.
Эйлин вышла на свежий воздух и постояла несколько минут, успокаивая нервы. Отовсюду доносились тревожащие шорохи, каждый встречный, казалось, провожал ее тяжелым, ненавидящим взором.
Наконец вырисовался настоящий масштаб проблемы, в которую она добровольно вляпалась. Все события, улики и зацепки слились воедино, создавая страшную картину — чего именно? Государственного переворота? Это было не похищение, иначе давно затребовали бы выкуп и история получила бы огласку. Но раз Беренгара не убили сразу, то, значит, что-то пошло не так.
На принца покушались по приказу Агаты О’Трей, приближенной регента. Кто еще с ней в сговоре? Может, герцог Ди Наполи, который вовремя отвлек всю академию своей лекцией? Сколько их агентов разгуливает вокруг? Флокс? Зоркин?.. Нет, у последнего просто кишка тонка для подобных «подвигов». И на том спасибо.
Почему Агата задержалась на несколько дней? Неужели не может справиться с заклинанием на входе в подземелье? «Дура!» Эйлин застонала от собственной глупости, вспомнив, как завела речь о принце в кабинете ректора. Сама же и дала Незнакомке повод верить, что Беренгар связался с внешним миром, подстегнула к действию.
Ждать подмоги целых два часа невыносимо. Но куда идти в таком огромном замке? Где вход, который нарисовал Киден? Вошла ли внутрь Агата? Что делать? Бегать с криками по академии и спрашивать, не видел ли кто ее светлость? Но мало того что Эйлин уже никто не воспринимает всерьез, так еще и оставаться на виду небезопасно. На Реннена покушались, значит, и ее жизнь в опасности — и Ноэля. Нужно увидеть его, убедиться, что он в порядке. Настоять, чтобы не высовывался.
Расследование неожиданно переросло в гонку на выживание.
Она заметила его издали: Ноа стоял у лазарета и потягивал что-то из большого бумажного стакана. Он тоже ее узнал и помахал рукой.
— Вернулась ко мне, моя девочка? Я уже начал беспокоиться, ты так быстро исчезла. Меня выпускают из медицинского заточения, можешь меня поздравить.
Его оптимизм в иной ситуации порадовал бы, но сейчас вызвал только раздражение.
— Тебе нужно спрятаться в надежном месте, и я хочу, чтобы ты меня наконец услышал.
— Хорошо, хорошо. — Он обнял Эйлин и успокаивающе погладил по спине, но она не могла расслабиться и продолжала оглядываться.
— А зачем ты пошла навещать Реннена? — с ноткой ревности в голосе поинтересовался Ноэль.
О да! Самый подходящий момент для выяснения отношений. Эйлин положила голову ему на грудь и глубоко вдохнула:
— Помнишь чертежи, которые я у него нашла? Меня интересует руна, которую успела разглядеть в его записях. Такой же символ открывает ход в подземелье.
Эйлин осознала, что оставила рисунок Кидена в джинсах.
— Идем, — сказала она, — только давай обходными путями, чтобы не привлекать внимания.
Ноэль хмыкнул, но послушался и молча последовал за Эйлин, взяв ее за руку.
В общежитии она украдкой пробралась в комнату и порылась в кипе одежды. Рисунок помялся, чернила кое-где расплылись — интересно, каким образом?
Стараясь незаметно выйти из спален, Эйлин краем уха услышала обсуждения предстоящего финала соревнований. Начало через пару часов. Так скоро?! Как же быстро пролетела неделя — сегодня пятница. Да-а, самый момент веселиться. Интересно, ее исключили из команды за вчерашнее или все еще ожидают? Если да, придется их разочаровать: предстоят дела поважнее. Подойди она к студентам с просьбой рискнуть своей жизнью ради задержания опасной преступницы, ей бы плюнули в глаза. Стадион или подземелье? Выбор очевиден.
Эйлин вернулась к Ноэлю и показала ему символ.
— Вот, магический ключ.
Ноа взял рисунок и внимательно его рассмотрел. С каждой секундой выражение лица менялось, будто его озарило, но открытие оказалось неприятным.
— Что такое? Ты знаешь, где это?
Он потер подбородок пальцами и нехотя сказал:
— В общем, да. Это же крипта.
— И-и? Тебе это известно потому, что?..
— Я не хотел бы вдаваться в детали, — сказал он и взъерошил себе волосы: — Ты что?! Не надо на меня так смотреть! Ты и меня в чем-то подозреваешь?! Ладно, я расскажу, но тебе мои секреты не понравятся.
— Издеваешься? — рассердилась Эйлин. — Твои секреты меня не волнуют, если только это не трупы невинных девственниц. Говори уже!
Ноэль сдался и развел руками, мол, только не осуждай меня:
— Однажды я ходил в склеп на свидание со слегка чокнутой девушкой. Ревнуешь?
— Нет. — И это было правдой.
— А где ты достала рисунок? Это из комнаты Монвида?
— От Кидена. Оказалось, что его предок и построил этот замок. У них в семье сохранилась легенда о лабиринте прямо под нами. — Эйлин даже притопнула для убедительности. — Руна — ключ. И если ты прав, то вход может быть в криптах. Думаю, принца спрятали под землей. Не знаю, почему его сразу не убили. Возможно, Винсент смог сбежать, и времени на поиски просто не оставалось. Если нападавший — один из гостей бала, переодевшийся в бойца Ди Наполи, то он был вынужден уйти. Последние гости уехали еще утром, он не мог задерживаться дольше. Принц все равно не знает, как выбраться из подземелья, так что его там бросили умирать… — Эйлин смахнула слезу, говорить стало трудно.
Ноэль бережно обнял ее за плечи и отвел подальше от любопытных глаз. Очень предусмотрительно, сама ведь с пеной у рта убеждала, что за ними следят.
— Я же вижу, что ты мне не веришь, — в отчаянии сказала Эйлин. — Агата О’Трей идет за головой принца прямо сейчас. Удивительно, что она так долго ждала, не добила Винсента еще позавчера. Либо по какой-то причине не смогла войти в подземелье, либо действительно решила оставить принца там навсегда, умирать голодной смертью. — Эйлин осеклась и спрятала лицо в ладонях. — А тут я со своим расследованием. Теперь она его точно убьет, из-за меня. Какая же я идиотка!
Ноэль смотрел с нежностью и сочувствием, словно ее речи казались ему детским лепетом.
— Нам обоим вообще-то нужно быть на турнире, забыла?
Эйлин проигнорировала его замечание.
— Конечно, в моих теориях много пробелов, я не знаю многих ответов, но доверяю интуиции. И мне стоит поторопиться. — Она вытерла слезы и, нахмурившись, как борец перед битвой, спросила: — Где находятся крипты?
— Ты что, думаешь, я тебя одну отпущу? Кто я, по-твоему? — возмутился Ноа.
Эйлин открыла рот, чтобы вразумить его, но верный рыцарь приложил указательный палец к ее губам:
— Отговаривать бесполезно. Надеюсь, к началу соревнований мы все же вернемся.
Он наклонился и поцеловал ее, прерывая поток возражений.
