Глава 17. Агентство, вышедшее из-под контроля

Горный комплекс Рэйвен-Рок построили на случай какого-нибудь из сценариев конца света. По этой причине он всегда нервировал Билла МакАллена. Бункер в горах на востоке Пенсильвании, неподалеку от границы со штатом Мэриленд, был официально известен как Сектор R и находился в ведении правительства (или Программы сохранения правительства). Построенный, как и множество подобных мест, в годы холодной войны, он десятилетиями расширялся и достраивался. Теперь его порой называли подземным Пентагоном, потому что в чрезвычайных ситуациях он служил командным центром для различных оборонных структур США, включая объединенный комитет начальников штабов (в случае серьезного национального кризиса).

Пока МакАллен милю за милей все глубже спускался по укрепленным бетонным тоннелям в двенадцатиместном электрокаре, где не было никого, кроме него и водителя, он не мог не думать о том, что именно тут обитали бы последние выжившие представители человечества, случись глобальная ядерная война. Или, к примеру, столкновение с астероидом. Или пандемия – дай имя своему Армагеддону, – и, вполне возможно, где-нибудь на полках этого бункера отыщется скоросшиватель с описанием стандартных процедур, которые следует в таком случае произвести. До этого МакАллен был тут четыре раза на тренингах в рамках программы эвакуации правительства в экстренных ситуациях.

Однако сегодня его ждал не тренинг.

Электрокар остановился в тоннеле возле охраняемой вооруженными часовыми открытой взрывостойкой двери из стали толщиной в три фута. Внутри МакАллена встретила женщина, лейтенант 114-го связного батальона армии США:

– Сюда, пожалуйста, господин замминистра.

Не дожидаясь его, она быстро двинулась по пустым коридорам бункера. Чтобы не отстать, ему пришлось поспешить. Миновав несколько десятков одинаковых металлических дверей, различавшихся лишь табличками с комбинациями букв и цифр, она в конце концов свернула за угол, где перед рядами стульев на возвышении обнаружилась трибуна с эмблемой Пентагона. Возле задней стены располагалось принадлежащее к разным эпохам законсервированное оборудование для телевещания, а на стульях сидели одетые в стильные костюмы молодые мужчины и женщины, стучащие по клавиатурам своих ноутбуков. Никто из них даже не поднял глаз.

Лейтенант жестом пригласила МакАллена следовать за ней и направилась к комнате для совещаний, перед которой стояли еще два вооруженных охранника.

Она постучала и тут же вошла, посторонившись, чтобы дать Биллу дорогу.

– Госпожа директор, прибыл замминистра МакАллен.

– Билл!

В комнате с бетонными стенами вокруг огромного и до нелепости громоздкого с виду дубового стола МакАллен увидел высокопоставленных представителей министерства внутренней безопасности, агентства национальной безопасности, ЦРУ и министерства обороны. Во главе стола восседала их босс, директор национальной разведки Кай Монахан, миниатюрная женщина шестидесяти с лишним лет, которая, тем не менее, выглядела как настоящий командир. МакАллен прекрасно знал, что она, будучи послом США в Китае, держала в ежовых рукавицах высшее китайское руководство. Ее связь с разведслужбами началась задолго до Китая. И вдобавок она была принципиальной; МакАллен находил, что для человека, который так долго пребывает на политической арене Вашингтона, это очень привлекательное качество.

Женщина-лейтенант вышла, закрыв за собою дверь. За столом для совещаний уже велись жаркие дебаты.

Директор Монахан жестом указала МакАллену на свободное место рядом с собой:

– Идите сюда и помогите мне вразумить эту публику.

Пока Билл усаживался, бурная дискуссия продолжалась.

– Кай, вы чертовски хорошо знаете, что ни у кого нет цельной картины. В этом суть дробления, – потягивая диетическую кока-колу, бросал над столом сердитые взгляды замдиректора ЦРУ, толстощекий виргинец за шестьдесят с двойным подбородком.

– Дробление по доступу к специализированным программам – это одно, но целое, черт возьми, бюро?

Заговорил сидевший на дальнем конце стола сухопарый, энергичный человек, которого МакАллен помнил по тем временам, когда работал в агентстве национальной безопасности:

– Вначале никакого Бюро не было, был проект. Который, кстати, запустили церэушники, а не кто-нибудь еще.

– С тем же успехом это мог сделать и кто-то другой, – огрызнулся представитель ЦРУ.

Директор Монахан добавила:

– Ни разу не слышала об этом, пока была в Лэнгли. Я знаю, у нас были черные технологии, но…

Представитель ЦРУ жестом указал на стены:

– Оглядитесь вокруг. Вот как все делалось во время холодной войны – солидный проект, большие деньги. Вы представляете себе, сколько всего можно напокупать, тратя по двести миллиардов в год в течение полувека? Да сам президент понятия не имеет о половине этих программ! Кай, в нашей стране миллион человек занимается сверхсекретной деятельностью с соответствующей категорией доступа. И некоторые из этих ребят живут в совершенно ином мире – даже по сравнению с нами. Такова сущность скрытого сектора. Где-нибудь в шестидесятых кто-то поставил БТК регулировать передовые технологии, и понеслось. Похоже, Бюро оставило нас далеко позади.

Монахан отпила кофе из неправдоподобно элегантной чашки, которую, вместе с блюдцем, унаследовала еще от администрации Кеннеди.

– Что же, Билл с ними встречался – если это можно так назвать, – а я почти поняла и Билла, и двух его помощников, когда прочла доклад.

На представителя нацбезопасности это впечатления не произвело:

– Я тоже его читал. Нам с восемьдесят девятого года известно, что в БТК довели до совершенства голографические проекции на молекулярном уровне. Мы полагаем, там задействовали радиооптическую фазированную антенную решетку и плазменную эмиссию. Но в точности нам ничего не известно.

МакАллен поднял брови:

– Для нас все это выглядело дьявольски реально.

– По сравнению с тем, что у них есть еще, это детские игрушки, – скривился церэушник.

Монахан нахмурилась:

– Должна существовать какая-то подотчетность. Нужно ознакомиться с технологиями, на которых они сидят, их игрушки могут обеспечить США настоящее преимущество, а то Китай нам на пятки наступает.

– В БТК могут возразить, что их деятельность как раз не дает Китаю дотянуться до этих технологий.

– Но тогда возникает проблема ухода технологий в частный сектор.

Монахан отставила чашку и блюдечко:

– Простите, Майк, но мне бы хотелось, чтобы в моей демократии было чуть меньше авторитаризма.

Никто не поручал БТК осуществлять полицейский надзор над всем миром.

– А кто их остановит?

– Они могут обладать самыми передовыми технологиями, но если мы используем объединенные усилия ЦРУ, министерства обороны, агентства нацбезопасности и министерства внутренней безопасности, то сможем поставить их на место.

Представители ЦРУ и АНБ обменялись взглядами.

– Удачи.

Аэнбэшник покачал головой:

– Вы забываете, что они поставляют всяким трехбуквенным конторам множество ценных разведданных. Ходят слухи об их серьезных достижениях в области информационных технологий и коммуникации. Может, у них есть даже искусственные интеллекты, сопоставимые по уровню с разумом человека.

– Это смехотворно.

Церэушник мрачно произнес:

– Вам не удастся незаметно к ним подобраться. Они проникли и в «Эшелон», и в SWICS… да почти повсюду. И в вашей сети они тоже есть, имейте это в виду. Они читают ваши электронные письма, Кай.

Представитель АНБ пожал плечами:

– Такое впечатление, что они могут взломать любой код. Наверно, поэтому им всегда известно, что, где и когда происходит. Нужно, чтобы они оставались на нашей стороне.

– Да откуда нам знать, на чьей они стороне? Говорят, сейчас от БТК откололось несколько зарубежных фракций.

– Слушайте, своими высказываниями вы только масла в огонь подливаете!

Монахан нахмурилась:

– Нужно выяснить, где их главный штаб, и начать действовать.

Аэнбэшник лишь пристально посмотрел на нее:

– Вам не поможет, если вы будете знать, откуда они руководят своими операциями.

– Конечно же, поможет. Мы сможем отслеживать их деятельность так же, как они отслеживают нашу. Можно будет создать компьютерную сеть, о которой они не будут знать. Новую программу спецдоступа.

– И это только для начала.

Представитель агентства нацбезопасности вздохнул:

– Мы знали, где они, но это нам не помогло.

– Вы знаете, где их штаб-квартира?

– Да, я и вам сейчас расскажу. БТК базируется в центре Детройта, в сорокаэтажном здании, построенном еще в шестидесятых годах. Это здание настолько безликое, что его даже заметить трудно.

– В Детройте?

– А где еще спрятать контору, обладающую самыми продвинутыми в мире технологиями, как не там? Но позвольте, я хотя бы частично избавлю вас от головной боли: они не используют для коммуникаций ни электромагнитные волны, ни оптоволокно, никакие другие известные нам технологии. Мы десятилетиями пытались перехватить хоть какие-нибудь сигналы, исходящие из этого здания, – и ничего. Тогда мы попытались перерезать их коммуникации. Провели сейсморазведку и обнаружили, что у них там шестьдесят подземных этажей… во всяком случае, о шестидесяти мы теперь знаем.

– Шестьдесят этажей?

– Это еще не все. Стоило нам провести разведку, как все команда, которая в ней участвовали, исчезла. В тот же день мы потеряли спутник-шпион, настроенный на наблюдение за их штаб-квартирой. Заодно из наших сетей испарилась вся информация о БТК, которой мы располагали, а на ее месте появились фотографии наших спящих детей, снятые прямо у нас дома.

– Нужно найти способ с ними сладить.

– Рискованно. Такие попытки уже предпринимались раньше, хотя ни одного рапорта об этом вы не найдете. Можете поговорить с кем-нибудь из ушедших в отставку директоров. Попытки обуздать БТК – это даже не игра с огнем. Это игра с плутонием, Кай.

Представитель ЦРУ кивнул:

– Наши ученые считают, что БТК технологически обогнало нас лет на пятьдесят – шестьдесят. И наше отставание только увеличивается. Но взгляните на это с другой стороны: уже больше пятидесяти лет Бюро занимается тем, что сглаживает наши промахи. Оно, к примеру, не допустит ядерной войны – только даже не спрашивайте, откуда мне это известно, потому что я все равно не смогу ответить. Достаточно сказать, что они отслеживают долгосрочную перспективу – вы хотели бы взять это на себя? Я так совершенно точно не хочу. Мне хватает дел, которые прямо сейчас на руках.

– Ни у кого не должно быть столько власти.

– Они уже знают, что вы хотите за них взяться. – Он показал на МакАллена. – Вы послали туда Билла, и они вам ответили.

Тут все повернулись к МакАллену. Монахан побарабанила пальцами по столу:

– Что же, Билл, вы единственный, кто видел этого Грэма Хедрика. Что вы можете о нем сказать?

Мак-Аллен потер подбородок:

– Не могу сказать, что я его видел, это было всего лишь изображение.

– Ладно, но вы что-то о нем поняли?

– Он очень высокого мнения о себе. Мне показалось, его нисколько не волнует, что мы сделали или не сделали.

– И что, по вашему мнению, произойдет, если мы оставим все как есть?

Замминистра глубоко вздохнул:

– Я думаю, их технологическое превосходство будет расти, и они смогут диктовать будущим поколениям свою волю. Полагаю, в этом нет ничего хорошего. Совсем ничего.