Мор уставился на мать.

– Я не понимаю, – прошептал он.

– Другого выхода нет, сынок. – Калли едва сдерживала слезы. – Альби убедила женщин, что ты – причина всех наших несчастий. Она хотела… убить тебя.

– Ты тоже так думаешь? Что все наши беды из-за меня? – вырвалось у Мора.

Калли подняла на него глаза, и, как прежде, перед ней стоял не молодой мужчина, а маленький ребенок, ранимый и беспомощный, которого хотелось защитить, утешить и взять на ручки.

– Дело не в тебе и не в твоем увечье, – спокойно ответила она. – Все это козни злой старухи, которая хочет обратить твою беду себе на пользу.

– Но почему я должен уйти? Это безумие. Нельзя прожить в одиночку!

– Это твой единственный шанс остаться в живых, – убеждала его Калли, глотая слезы. При мысли, что Мору придется ночевать в лесу, ей становилось не по себе. – До тех пор, пока я не поговорю с Урсом. Пока наши дела не наладятся. Или пока… пока не умрет Альби. Она уже старуха. Когда ее не станет, никто и не вспомнит о проклятии. Но до тех пор тебе придется жить одному.

Мор упрямо замотал головой.

– Я хочу поговорить с отцом.

– Мор… – начала Калли, но сын перебил ее, заорав:

– Я сказал, что хочу поговорить с отцом!

Его лицо вспыхнуло яростью, и Калли от неожиданности захлопала глазами. Но она поняла.

– Твой отец пойдет на поводу у Альби, – тихо сказала она, опустив плечи. – Ты сам это прекрасно знаешь. Знаешь, какой человек твой отец. Извини.

Да, Мор знал. Постепенно лицо его разгладилось.

– Ладно, – вздохнул он и понурил голову.

С небывалой болью в сердце Калли смотрела, как ее храбрый мальчик покорно принимает свою судьбу. Ее замутило от вопиющей несправедливости происходящего.

– Выше по течению, за границей наших земель, есть зеленая полянка, окруженная обломками скал. Через два дня я приду и принесу тебе еды, – сдавленным голосом сказала она, с трудом сдерживая рыдания.

Мор отправился на поиски Лиры, точно зная, где ее искать – в пещере с наскальными рисунками. У входа в пещеру Мор помедлил, прислушиваясь, как Лира напевает что-то про костер и про еду.

Наклонившись к лазу, из которого тянулась струйка дыма, он негромко позвал Лиру по имени. В отверстии показалось ее лицо.

– Теплого лета, Мор, – поздоровалась она и выползла наружу.

– Теплого лета, Лира.

Что-то в его голосе насторожило Лиру.

– Что случилось? Почему ты пришел с копьем и дубинкой?

Мор собрался с духом и, запинаясь, вкратце пересказал свой разговор с матерью.

Лира слушала его с возрастающим недоумением.

– Перед тем как прийти сюда, я говорила с Беллой, – возразила она, – и Белла ни слова не сказала о том, что будет совет.

– Совет созвала Альби.

– Альби? Значит, беды не миновать, – пробормотала Лира.

– Мать говорит, это единственный выход.

– Одному тебе не выжить… – Лира задумчиво посмотрела вдаль, обернувшись к северу.

– Я буду скучать по тебе, – хрипло прошептал Мор.

Губы девушки дрогнули.

– Когда умер Собак, я не могла в это поверить. И сейчас у меня в голове не укладывается то, о чем ты говоришь.

– Знаю, – ответил Мор и тоже посмотрел на север. Настало время уходить.

– Подожди, – сказала Лира, уловив решимость в его глазах. Она нырнула обратно в пещеру и вскоре вернулась с длинной, втрое больше человеческого роста веревкой, сплетенной из обрезков кожи. – Вот. Только что закончила.

Мор внимательно осмотрел подарок.

– Отличная веревка, Лира.

– Бери. Может, пригодится.

– Наверняка. – Мор свернул веревку в кольцо и привязал к поясу. – Спасибо тебе.

Он посмотрел на девушку долгим взглядом.

Лира отерла глаза рукой.

– Прощай, – сказал Мор. Я тебя люблю, хотел сказать он, но промолчал.

– Прощай, Мор, – всхлипнула девушка.

Она долго следила, как он удаляется своей ковыляющей походкой, знакомой ей с детства. С тяжелым сердцем Лира рухнула на колени, закрыв руками лицо. Происходящее казалось таким же далеким и нереальным, как в тот день, когда погиб Собак. Охваченная горем, девушка все бы отдала, чтобы побыть с Мором еще немного.

Но она не стала его догонять, и вскоре Мор пропал из виду.

Когда солнце вступило в смертельный поединок с темнотой, встающей из-за леса, Мор наконец вышел к тому месту, которое описала ему мать. Впереди в сумерках маячили два гигантских валуна, в щель между ними мог протиснуться человек. Мор развел костер и прислонился спиной к одному из валунов. Он крепился изо всех сил – в конце концов, он мужчина, что бы там ни говорили, – однако, не удержавшись, разрыдался. Хотелось лишь одного: оказаться рядом с матерью. Ему не выжить в одиночку.

Утром Мор отправился еще дальше на север, держа копье наготове. Он забьет лося или даже медведя и вернется к Сородичам с мясом и шкурами, доказав, что нет никакого проклятия.

Он высматривал на земле следы животных, когда услышал незнакомый похрюкивающий звук: стая стервятников растаскивала свежий волчий труп. Прогнав мерзких тварей, Мор огляделся: судя по всему, двое волков вступили в схватку с пещерным львом. Кровавый след тянулся к неширокому входу в пещеру, расположенному у самой земли. Там прятался один из выживших волков.

– Калли, – вполголоса позвала Коко.

Калли моргнула, очнувшись, и посмотрела на мать.

– У тебя было такое злое лицо…

Калли горько усмехнулась.

– Все делают вид, будто ничего не произошло. Мой сын ушел в лес, и о нем забыли. А со мной обращаются так, словно ничего не случилось.

Коко тяжело вздохнула.

– Когда умер Игнус, было то же самое, помнишь? Люди просто не знают, что принято говорить в таких случаях.

– Нет, мама. Когда умер отец, все было иначе. Мор умирает с голоду, а никому и дела нет!

Калли незаметно сунула в котомку внушительный кусок мяса. Коко не сказала ей ни слова. Каждый третий день Калли носила сыну еду, тайком пробираясь на запретные земли, туда, где она когда-то встречалась с Урсом. От Коко не укрылся страх, затаившийся во взгляде дочери: охотиться или даже собирать ягоды и коренья Мор не мог. Без поддержки Калли он долго не протянет.

Охотники несколько раз возвращались с добычей, и все племя пребывало в радостном умиротворении. Пообедав, большинство людей укладывались вздремнуть, и Калли удавалось улизнуть из становища незамеченной.

Едва ступив на тропу, ведущую вверх по течению, она услышала свое имя и обернулась, затаив дыхание. Позади нее стоял Пэллок.

– Куда ты собралась? – полюбопытствовал он.

– Собирать ягоды, – ответила она, запнувшись лишь на мгновение.

Пэллок приблизился. Вот уже много лет он не подходил к ней так близко.

– Женщинам нельзя уходить одним. Или ты забыла про Орду?

– Конечно, не забыла. Или ты забыл, что дикари убили моего сына?

Пэллок оглядел ее с ног до головы, насмешливо скривив губы, но Калли выдержала его взгляд, не шелохнувшись.

– Что у тебя в котомке? – спросил он.

– Ничего.

– Покажи.

– Ничего там нет. Оставь меня в покое.

Пэллок грубо схватил ее за руку и сорвал котомку с плеча.

– Ну-ка, дай посмотреть, – повторил он.

Калли беспомощно наблюдала, как Пэллок вытащил из котомки кусок жареного мяса.

– Ага! – произнес он, догадавшись, кому предназначался этот кусок. – Должно быть, припасла для мужа. – Пэллок с издевкой ухмыльнулся и впился зубами в мясо. – Вкусно, – заявил он с набитым ртом. – Вкусно готовишь, жена.

– Я тебе не жена.

– Нет? – Пэллок растянул жирные губы в улыбке. – Значит, не жена?

По спине у Калли пробежали мурашки. Холодный блеск глаз Пэллока лишал ее самообладания. Она хорошо помнила этот дикий взгляд.

– Ладно, – бросила она, отвернувшись, – жри сколько влезет, мне все равно.

Пэллок хмыкнул.

– Съем, не волнуйся. И тебе не все равно. Я-то знаю, для кого ты это припасла. Но теперь ты и шагу из лагеря не ступишь, обещаю! – крикнул он ей вслед.

Отойдя немного, Калли почувствовала себя в безопасности, но ее охватило отчаяние. Мяса было вдоволь, и теперь мужчины еще не скоро отправятся на охоту. А что тем временем будет есть Мор?