Мор с беззаботным видом прошествовал мимо Грата; тот мог бы запросто разнести ему затылок дубинкой, но вместо этого молча последовал за ним.

– Все хорошо, мама, – заверил Мор, обернувшись к Калли.

Это окончательно ее сломило. Разрыдавшись, она поплелась за сыном и его врагом, едва держась на ногах.

– Ну что, Грат, – ровным тоном сказал Мор, силясь унять дрожь в руках.

Грат сделал шаг вперед, вскинув дубинку, и Мор приготовился принять удар.

– Грат! Винко! – раздался суровый окрик. Все обернулись. В нескольких шагах от них стоял Урс. – Уходим на охоту! Немедленно.

Грат и Винко застыли в нерешительности.

– Грат! – заорал Урс. – Ты не слышал? На охоту!

Охотники всегда выступали с утра. Никто не мог припомнить, чтобы охота начиналась после обеда.

Грат опустил дубинку.

– Мы еще вернемся, – пообещал он Мору.

Вода в запруде, где любил купаться Сайлекс, была ледяная, да и лето стояло холодное. Он быстро окунулся и, выйдя на берег, лег на нагретый солнцем камень, остро осознавая себя живым. После купания кожа приятно покалывала. Должно быть, именно так чувствуют себя волки после охоты, подумал он, представив себе сытых хищников, с блаженством валяющихся в мягкой траве: никаких забот, никаких волнений, некого преследовать, не от кого бежать.

Сайлекс понежился на солнышке чуть дольше обычного, дав себе отдых от ежедневной борьбы за выживание. Потом запахнул вокруг бедер набедренную повязку из лисьих шкур и, ощутив на себе чей-то взгляд, обернулся.

Из-за ветвей вышла Деникс, потряхивая влажными волосами, и с нарочитым спокойствием приблизилась. Сайлекс зарделся: значит, все это время она была здесь и наблюдала за ним.

– Если бы ты пришел пораньше, мог бы подглядывать за мной, как в прошлый раз, – сказала она.

Деникс смотрела на него в упор. Сайлекс смешался под ее взглядом, которого так долго ждал; теперь ему хотелось заслониться от него, как от слишком яркого света.

– Я не подглядывал, – буркнул он, отвернувшись.

– Однако ты не отвел глаз. Ты пялишься на меня, когда я не гляжу в твою сторону, но стоит мне взглянуть на тебя, как ты отворачиваешься. – Девушка тряхнула волосами, и капли воды крохотными звездами засверкали на загорелых руках. – Что случилось, Сайлекс? Чего ты хочешь от меня?

Она подошла вплотную к нему и дотронулась прохладной влажной ладонью до его щеки.

– Как ты похожа на мою Фиа, – пробормотал Сайлекс, не в силах оторвать от нее взгляда. – Такая же вспыльчивая.

Он чувствовал, как огонь, бушующий в ее сердце, волчьим воем взывает к его собственной страсти.

– Я не похожа на твою Фиа, – отрезала Деникс и убрала руку. – Она была ревнивая и недоверчивая женщина, и плохо относилась ко мне.

– Фиа? Я и не подозревал, – виновато произнес Сайлекс.

– Все это замечали, не только я. Вы вечно ревновали друг друга. Между вами не было доверия. И любви – подлинной любви – между вами не было. Умирая, Фиа заставила тебя пообещать, что ты женишься на Ови, потому что знала – Ови не даст того, что ты ищешь. Даже перед смертью она не хотела тебе счастья. Твоя сестра Ови не любит тебя так, как жена любит мужа. Так, как тебя люблю я.

Сайлекс был ошеломлен.

– С того самого дня, когда ты впервые взял меня на охоту, для меня существовал только один мужчина.

Сайлекс закрыл глаза.

– А как же Ток? Ты говорила…

– Я и не думала спать с ним. Ведь он твой сын. И никогда бы не позволила ни Бракху, ни другому мужчине прикоснуться к себе. Я хотела тебя позлить.

– Зачем? – вытаращился на нее Сайлекс.

– Чтобы подтолкнуть тебя к тому, чего тебе самому хочется, Сайлекс! – с мукой в голосе выкрикнула Деникс.

Сайлекс облизал пересохшие губы.

– Я должен подавать пример…

– Ты меня убиваешь. Послушай. Без мужчины женщина гибнет. Без него она суха и безжизненна, как выбеленная ветром и солнцем кость. Я сделала все, что могла, чтобы разбудить твои чувства. – По ее щекам потекли слезы. – Пожалуйста, Сайлекс. Один раз. Только один раз покажи мне, что любишь меня. Нас никто не увидит.

Она сбросила с себя накидку. От холода ее маленькие груди покрылись гусиной кожей, соски напряглись.

– Я не могу, – неслышно пролепетал Сайлекс.

– Только один раз, – настаивала она. Сайлекс смотрел на нее как завороженный. – Обещаю, потом я оставлю тебя в покое. Только раз.

Не в силах более противиться всепоглощающему желанию, он протянул к Деникс дрожащие руки и прижал ее к себе. Не прерывая долгого поцелуя, они опустились на теплый песок. Сайлекс не дал ей встать на четвереньки, как было принято в их племени. Вместо этого он показал ей, чему научился, подглядывая за Сородичами, – что они могут смотреть друг другу в глаза.

Деникс ждала его, но Сайлекс, с трудом сдерживаясь, медлил. Он помнил, что она еще ни разу не была с мужчиной. Он стал целовать ее грудь, лаская языком соски, пока Деникс не застонала, прикрыв глаза, и не притянула его к себе, впившись губами в его губы. Наконец, они соединились, и Деникс ахнула.

Наутро следующего дня Калли направилась к пещере Беллы. Старейшина рыдала, опустив голову на руки.

– Белла, что с тобой? Почему ты прячешься? Альби созвала женщин на совет. Альби!..

Белла даже не посмотрела на нее.

Калли нахмурилась.

– Нельзя сидеть сложа руки. Ты Старейшина, и только ты вправе созывать совет. Понимаешь? Прячась ото всех, ты открыто признаешь, что Старейшина теперь Альби.

Калли протянула к подруге руку, но та оттолкнула ее.

– Альби хочет, чтобы Мора… – Калли запнулась. – Она хочет его смерти, Белла.

Калли представила себе, как это произойдет: Альби и ее приспешницы окружат Мора, а тот, будучи мужчиной, не сможет дать им отпор, ведь мужчинам запрещалось поднимать руку на женщину не из его семьи. Женщины растерзают его, довершив то, что не закончил Грат.

– Я пыталась. И не могу, – прошептала Белла. – Я не могу быть Старейшиной, когда над нами висит проклятие.

– Что ты сказала? – взвизгнула Калли.

– Извини, – пролепетала Белла.

– Белла, что ты говоришь! Ты не хочешь быть Старейшиной? Ты готова лишиться своих привилегий, своей пещеры, ванны, своего места у общего костра? Возможности защитить мужа от посягательств Пэллока? Готова?

Белла посмотрела на Калли остекленевшим взглядом, запутавшись в потоке ее красноречия.

– Ты сохранишь свой статус, только если явишься на совет, – убеждала подругу Калли. – Ты должна прийти – ради себя. И ради меня. Ты должна вступиться за Мора. Пожалуйста, Белла. Спаси себя, мужа – и моего сына. Пожалуйста, пойдем со мной.

В глазах Беллы слабо вспыхнула какая-то искра, но тут же потухла.

– Нет, – прошептала она, качая головой, – я не могу.

Женщины уже расселись в круг, в центре которого с видом победителя расхаживала Альби. Чувствуя на себе косые взгляды, Калли отыскала Рене и опустилась на землю рядом с ней.

– Белла придет? – встревоженно шепнула Рене.

Калли отрицательно мотнула головой.

– Медлить больше нельзя, – раскатистым голосом начала Альби, завладев всеобщим вниманием. – Пора избавиться от проклятия, которое преследует Сородичей. Оно увело прочь оленей, погубило мужчин и не дает лету вступить в свои права.

Калли оглянулась: женщины как завороженные следили за Альби. Калли поняла, что проиграла. Теперь Альби не отступится, пока не доведет дело до конца. Надо действовать решительно.

Калли встала, обратив на себя все взгляды.

– Да, – сказала она, – ты права. Медлить нельзя.

Женщины смотрели на нее с немым ужасом в глазах, пораженные тем, что услышали. Даже Альби онемела от изумления и подозрительно сощурилась.

– Я говорила со Старейшиной, – заявила Калли. – Я только что от нее. Она согласна. Да, на Сородичей пало проклятие, которое пробралось в моего сына и отравило его ногу. – Калли оглядела сидящих вокруг нее женщин. – И мы должны избавиться от проклятия так, чтобы оно никогда не возвращалось.

– Мы должны… – начала Альби, придя в себя.

– Мы должны, – перебила ее Калли, повысив голос, – поступить так, как велит Старейшина. Победим ли мы проклятие, убив Мора? Откуда нам знать? Сейчас проклятие здесь, у всех на виду, но если Мор умрет, на кого оно перекинется? Теперь ясно как день, что сначала проклятие пало на Харди, перейдя к нему от льва. Помните, как он изуродовал Харди? Затем проклятие перешло к моему нерожденному сыну. На кого оно перекинется после его смерти? Чей ребенок станет следующим?

– Довольно… – начала Альби.

– Старейшина считает, что проклятие следует услать в леса, – продолжала Калли. – Мы должны изгнать Мора из становища. – Калли вытерла набежавшие слезы. – Ясно?

Посох Альби тяжело ухнул об землю, и женщины вздрогнули, вспомнив о тех временах, когда советом заправляла Альби.

– На то не было воли совета, – взревела Альби.

– И кто выражает его волю – ты, что ли? – усмехнулась Калли со всем презрением, на которое была способна.

Альби побагровела.

– Да, – прошипела она. – Да, я!

– Нет, – раздался позади негромкий голос.

Неслышно ступая, в центр круга вышла Белла.

– Я – Старейшина. Слова Калли верны. Мор должен унести проклятие в лес, вернуть его львам.

Это было самое громкое заявление Беллы с тех пор, как она стала Старейшиной.

– Калли права, – повторила она. – Мор должен уйти.