Собак терпеливо подобрал брошенные Мором копья, пролетевшие мимо цели. Мишень – одиноко стоящее дерево, на ветвях которого начинали набухать почки, – оставалась нетронутой, хотя Мор штурмовал ее целый день.

– Я устал, – заныл Мор. – Мне надоело. Зачем нам и дальше тут торчать?

Собак улыбнулся, свысока поглядывая на брата. К своим семнадцати годам Собак вымахал выше любого мужчины в племени и был разительно не похож на кряжистого, плотно сбитого Мора.

– А затем, – рассудительно отвечал Собак, – что скоро мы двинемся в обратный путь, а летом тебе исполнится четырнадцать лет, и ты займешь свое место среди мужчин.

Собак уже ходил на охоту вместе с остальными охотниками и, по общему мнению, управлялся с копьем не хуже старшего ловчего. Даже Валид, старший копейщик, считал, что у Собака редкий дар.

– Давай еще раз, – решительно сказал Собак.

Насупившись, Мор потянулся за копьем и переложил его в правую – мужскую – руку. Обычно при броске мужчины переносили вес тела на женскую – левую – ногу, слегка отталкиваясь правой, но Мор опирался на правую, – левая была увечной.

Братья отошли от мишени на тридцать шагов. Мор приготовился и метнул копье изо всех сил, однако копье снова не долетело и упало на траву прямо перед деревом.

– Еще разок, – велел Собак. – Будем пробовать, пока не получится.

– А-а-а-а! – в сердцах заорал Мор. Он схватил другое копье и с остервенением швырнул его как можно дальше, но вышло так, что оно полетело совсем в другую сторону.

– Если бы сейчас выпрыгнул лев, он бы растерзал нас в два счета, – заметил Собак.

– Если бы сейчас выпрыгнул лев, я бы спрятался за твоей спиной, – парировал Мор.

Собак протянул ему оба копья.

– А теперь серьезно, брат. Я хочу гордиться тобой, когда ты выйдешь на охоту.

– Ладно, – пробурчал Мор, прекрасно понимая, что брат – единственный из мужчин, кому не было дела до его увечья, – любит его и хочет помочь. Он бросал копье одно за другим, без передышки. Собак то приподнимал, то опускал его локоть, однако это не помогало: Мору недоставало сил, чтобы попасть копьем в ствол. Он вспотел и начинал терять терпение.

– Еще раз, – буркнул Собак.

Мор, стоявший с копьем в руке, ссутулился и разжал кулак. Копье упало рядом с двумя другими, лежавшими у его ног.

– Я больше не могу, – со вздохом протянул он.

– Надо. – Собак поднял копье и протянул брату. – Держи.

– Нет, – отрезал Мор.

– Мор. Пожалуйста.

– Нет, – повторил он.

– Возьми, тебе говорят.

– Не хочу! – заорал Мор, выхватил у брата копье левой рукой и запустил его в сторону леса.

Собак раскрыл рот, глядя, как копье взмыло в воздух и скрылось из виду.

Мор застыл на месте, тяжело дыша и сверкая глазами. Собака разобрал смех. Мор нахмурился.

– Ты чего? Чего ты? – допытывался он.

– Ты видел, видел? – чуть не прыгал вокруг него Собак. – Мор, ты все это время бросал не той рукой! – Собак помчался отыскивать улетевшее в лес копье. – Ты едва не попал в небо, Мор! – кричал он на бегу. – Бросай левой!

Мор смотрел брату вслед. А ведь действительно, подумал он, я все делаю левой рукой. Наверное, сила, уйдя из увечной левой ноги, перешла в левую руку.

– Ты будешь охотником! Настоящим охотником! – донесся до него ликующий крик старшего брата.

Лира нашла обоих братьев на поляне. Они лежали на траве, болтая и смеясь. Лира принесла им мяса и целую котомку вареных яиц.

Лира, миловидная девушка с тихой улыбкой, была на несколько месяцев младше Мора. Она первой придумала вплетать в косы гирлянды цветов. Получилось так необычно, что девочки постарше стали ей подражать. Собак и Мор, заметив ее приближение, встали с земли и отряхнулись.

– Я принесла вам поесть, – обратилась к ним Лира. – Калли сказала, что вы тренируетесь, а вы дурака валяете, как я погляжу.

Собак расхохотался, но Мор не мог стерпеть несправедливости.

– Мы правда тренировались, – возразил он.

– Вы когда на мамонтов охотитесь, тоже валяетесь на траве, чтобы поддеть их копьем снизу? – пошутила Лира.

– Так и есть, – ухмыляясь, подтвердил Собак.

– Ну, ладно, ешьте. Видимо, я ничего не смыслю в охоте, – примирительно сказала девушка.

Они уселись на траву, скрестив ноги, и Лира протянула Собаку палку с насаженными на нее кусками жареного мяса. Мальчики заметили, что запястье Лиры красиво обвивает зеленый стебелек плюща.

– Большое спасибо, Лира, – церемонно поблагодарил Собак.

– Яйца еще теплые, – сказала Лира.

Мору не терпелось рассказать о своих успехах.

– Я научился метать копье!

Собак кивнул, но промолчал.

– У меня здорово получилось, – энергично продолжал Мор.

Собак не мог оторвать глаз от Лиры. Она поймала его взгляд и покраснела.

Мальчики становились мужчинами по достижении четырнадцати лет, тогда как девочка считалась взрослой, если могла зачать ребенка. Обычно это определяли женщины, но как именно – оставалось для мужчин загадкой.

– Этим летом ты станешь полноправным членом племени, Лира, – сказал Собак. – Чем ты займешься?

– Я, например, стану копейщиком, – в отчаянии перебил Мор.

– Поступлю в обучение к Рене. Буду учиться плести веревки, – ответила Лира.

– Ты и готовишь отменно, – заметил Собак, улыбаясь с набитым ртом.

– Давай покажу, как я умею, – не вытерпел Мор и вскочил на ноги. Он метнул копье. Просвистев в воздухе, оно тюкнулось об дерево и упало на траву. Есть! Мор победно обернулся к Лире и Собаку, и те дружно захлопали в ладоши.

Лира знала Мора всю жизнь, но никогда еще не видела, чтобы он светился от счастья.

Через два дня Сородичи пустились в обратный путь на юг. Людей охватило радостное оживление – они предвкушали долгожданное тепло, благодатное лето и возвращение в красивые места, изобилующие разнообразной пищей.

Ставший полноправным охотником Собак уже не был обязан помогать матери, однако все равно взвалил на себя часть вещей, за что Калли была ему очень благодарна. Коко сильно сдала за последнее время, а Мор, хотя и предлагал свою помощь, но еле-еле поспевал за остальными.

– Спасибо, – поблагодарила сына Калли. – Сейчас я немного отдохну…

Собак улыбнулся. Он всегда улыбался, как будто все происходящее было для него игрой. Худой и высокий, как жердь, мальчишка потихоньку обрастал мышцами. Глядя на него, Калли порой спрашивала себя, станут ли его руки мускулистыми, как у Харди.

Не тяготясь молчанием, они молча брели бок о бок.

– Вот что, – заговорила Калли, оценивающе взглянув на сына, – совет уже вовсю обсуждает, на ком тебя женить. И все, разумеется, спрашивают меня.

Беседуя с сыном, Калли против воли нашарила глазами Альби. Та ковыляла, всем весом налегая на посох, и держалась как можно дальше от Калли. Как хорошо, что мы выбрали новую Старейшину, подумала Калли. Теперь женщины не боятся открыто выражать свое мнение, спорить, приходить к согласию. Альби, должно быть, исходит желчью, видя, как все счастливы без нее.

– Я еще не думал о женитьбе, – ответил Собак.

Калли вгляделась в его лицо.

– Ты переживаешь, что с тобой случится то же, что произошло между мной и твоим отцом? – мягко спросила она.

Собак задумчиво склонил голову набок.

– Нет, это меня не тревожит. Отца настроила против нас Альби. А ты, в отличие от нее, заботишься обо мне.

Они улыбнулись друг другу, и Калли погладила сына по руке.

– И потом, – медленно продолжал он, – девушка, которая мне нравится, еще не стала взрослой. Может, летом…

Калли даже рот раскрыла от удивления.

– Что? О ком ты? – допытывалась она, перебирая в уме всех девушек, пока ее не осенило. Ну конечно! – Лира?

– Тише, – зашикал сын, густо покраснев.

Калли улыбнулась. Лира ей очень нравилась. Она решила как можно скорее поговорить с Беллой, а также с Сайди, матерью девушки. Кроме того, надо оповестить и остальных женщин, чтобы девушку не пообещали другому. Молодые пары по-прежнему не могли решать собственную судьбу, однако все стало куда проще, чем было при Альби.

– Я думаю, ты прав. Скоро Лира будет готова выйти замуж. Я бы хотела внуков.

Собак, глядя на сияющее лицо матери, расхохотался.

– А что смешного? – в шутку возмутилась Калли, легонько пихнув сына локтем в бок, но тоже от души рассмеялась.

Вода в реке была обжигающе студеной – лед тронулся и растаял совсем недавно. Сайлекс внутренне содрогнулся, представляя, как окунется в ледяной поток, но ему нравилось ощущение чистоты после купания.

В верховьях реки пролегли песчаные намывы, и в образовавшихся затонах стояла чистая, прозрачная вода. Уходя, Сайлекс предупредил людей, где его искать, если он понадобится. Ток и Крэгг терпеть не могли купаться и только обрадовались, когда отец не позвал их с собой. Солнце стояло высоко, и после купания Сайлекс намеревался полежать на нагретых валунах на берегу реки и обсохнуть.

Не доходя до облюбованного им места, он вздрогнул от неожиданности. В затоне кто-то был. Сайлекс непроизвольно пригнулся, укрывшись за ветвями кустов. К нему спиной стояла обнаженная женщина, стройная, с гладкой кожей и крепкими ягодицами. Зайдя по колено в затон, она черпала воду ладонями, сложенными чашкой, и выливала на себя.

У Сайлекса пересохло во рту, дыхание сперло, кровь прилила к вискам. Ему следовало бы отвернуться, но он стоял как вкопанный, не в силах отвести взгляда от гибкого стана женщины, по которому ручейками сбегала вода, капая с сосков.

Деникс.

Чувства, дремавшие в нем с тех пор, как умерла Фиа, внезапно пробудились и искали выхода. То было не просто влечение, нет, – Сайлекса охватило вожделение, жестокое и невыносимое, как голод. Деникс обернулась, как будто все это время чувствовала на себе его взгляд. Их глаза встретились.

Сайлекс повернулся и побежал со всех ног, словно за ним гнались дикие звери. Бег принес облегчение, разогнал кровь и вынуждал внимательней смотреть на дорогу, отвлекая от мыслей об обнаженной Деникс. И все же, когда Сайлекс добрался до лагеря, он не мог думать ни о чем другом, кроме нее.

Не к добру это, строго повторял он себе, я женатый мужчина. Не к добру.