Иногда Калли рассматривала свое отражение в воде, ища в своих чертах сходство с Харди. Конечно, сейчас лицо Харди было обезображено, а вспомнить, каким он был до роковой схватки со львом, Калли просто-напросто не могла.

Она сидела на берегу озерца, когда к ней подошли Валид с дочерью.

– Теплого лета, Калли, – робко поздоровалась девочка.

Ее назвали Лира – «девочка, которая запела на свадьбе». По настоянию отца Лира пела всякий раз, когда Сородичи собирались вместе. Незатейливые песенки дочери, в которых на разные лады повторялись одни и те же слова, чаще всего – «лето» и «счастье», казались Валиду верхом совершенства, и он весь светился от гордости.

– Теплого лета, Лира, – откликнулась Калли.

– Что ты делаешь? – полюбопытствовал Валид, заглянув в воду через плечо Калли. – Там ничего нет.

Калли смутилась.

– Разве твоя жена никогда не смотрит в стоячую воду? – Калли не раз видела, как Сайди любовалась на свое отражение в воде.

– Зачем? Чтобы высмотреть рыбу? – озадаченно спросил Валид.

Калли скептически покосилась на старшего копейщика.

– А ты не знаешь, что можешь увидеть в воде свое отражение? – со сдержанной улыбкой спросила она.

– Ты смотришь в воду, чтобы увидеть мое отражение? – ответил Валид.

Калли рассмеялась: Валид дурачил ее.

– Я хочу посмотреть! Я хочу! – вмешалась Лира.

– Иди сюда. Наклонись. – Калли помогла девочке нагнуться над водой, пока на гладкой поверхности не появилось ее личико. От неожиданности Лира раскрыла рот.

– Это я? – недоуменно спросила девочка.

– Можешь сложить об этом песню, – заметил Валид.

– У меня некрасивые волосы, – хмурясь, заявила Лира и попросила: – Калли, научи меня заплетать косу, как у тебя.

– Хорошо, Лира.

– Потом, когда вырастешь, – запротестовал Валид. – Незачем девочке носить прическу, как у взрослой женщины.

– Ну пожалуйста, пожалуйста! – умоляла его Лира.

Калли улыбнулась, глядя, как Валид уступает натиску дочери.

– Ладно, – проворчал он. – Не знаю, как я объясню это твоей матери.

Калли принялась укладывать волосы девочки в косу, а та, по просьбе отца, тихонько запела.

Вот такой должна быть нормальная семейная жизнь, подумала Калли. Муж, который любит свою жену. Отец, который понимает свою дочь. Ребенок, которому все рады.

Она улыбнулась Валиду, и тот улыбнулся ей в ответ. В подобных случаях женщины племени обычно спешили отвести взгляд, но Калли не опускала глаз, пока Валид не залился краской.

Она сама не до конца понимала, что заставило ее так поступить.

Сайлекс постарался, чтобы никто ничего не заподозрил. На первый взгляд у него все было как у всех: он спал у своего костра рядом с женой, значит, рано или поздно у Ови родится еще один ребенок. Однако никто не знал, что Сайлекс, глядя на спящую Ови, не чувствовал к ней ни любви, ни влечения.

Они с Ови редко говорили об этом. Однажды Сайлекс увидел, как она плачет, и спросил, не хочет ли она еще детей, или двоих – Крэгга и Тока, сына Дуро, – достаточно. В ответ Ови заверила его, что она плачет просто так, потому что сегодня ей особенно грустно.

Впрочем, Сайлексу нравилось спать рядом с ней, чувствовать тепло ее тела, как в далекие, блаженные дни детства. Он вспоминал время, когда был беззаботным ребенком и целыми днями бегал просто так, для удовольствия, а не за добычей. Ночью, лежа рядом с сестрой, он находил утешение в своих воспоминаниях.

В восемь лет в жизни Мора стали происходить перемены. Он был еще слишком мал, когда умер его лучший друг Салюс, сын Беллы. После церемонии наречения мальчик прожил еще полгода и умер зимой от загноившейся раны. Белле, как она ни старалась, не удалось его выходить. Лучшим другом Мора стал старший брат, Собак. Но потом Собак прекратил с ним играть и все время где-то пропадал вместе со старшими ребятами.

В свои одиннадцать лет Собак здорово вымахал, но был худой, как тростинка, жилистый и на удивление сильный. Его младший брат был значительно шире в плечах и крупней в кости.

Мор повсюду бегал со стайкой одногодков и мальчишек чуть старше. Бегал в буквальном смысле слова, сильно прихрамывая и отставая; впрочем, никто не обращал на это внимания. Ребята устраивали засады, выскакивали на пригорки с копьями и, убедившись, что рядом нет взрослых, проверяли границы дозволенного, переходя вброд ручей, что было строжайше запрещено.

Собак и его лучший друг Лиго хотели стать копейщиками. Конечно, следопыты тоже делали важное дело, но мальчики жаждали славы меткого удара. Они мечтали о том, как забьют громадного лося с рогами в человеческий рост или косматого великана-мамонта, и ни о чем другом говорить не могли.

Но на восьмое лето друзья стали косо поглядывать на Мора, и если раньше они добродушно подтрунивали над ним, то теперь в их шутках появился оттенок злорадства.

Винко, закадычный приятель Мора, стал его сторониться и сдружился с Гратом, который был на год старше. Грат, красивый мальчик с густыми бровями, открыто насмехался над Мором, рассказывая остальным, что от его больной ноги воняет, или что он, когда остается один, ходит по кругу, пока не упадет. Мор смеялся вместе с остальными, однако улыбка Грата из-за выбитого переднего зуба напоминала злобный оскал.

Все лето Мор собирал хворост для Беллы, хранительницы огня. Дети Сородичей – как мальчики, так и девочки – по очереди ей помогали. Белла разводила костры для всего племени, и все были согласны, что это занятие поможет ей отвлечься, поскольку она все еще оплакивала своего единственного ребенка, которого унесла болезнь.

Закончив работу, Мор побежал на поиски друзей. Те ловили мышей среди камней. Мор огорчился: ему ни за что не догнать юркую мышку; кроме того, на каменистой местности он постоянно падал.

Маркус победно раскручивал над головой дохлую мышь, держа ее за хвост.

– Поймал!

– А вот и наш калека, – бросил Грат, заметив Мора.

– Теплого лета, – весело крикнул Мор друзьям. – Богатая добыча, Маркус!

– Сниму с нее шкуру и сделаю себе плащ, – со смехом заявил Маркус. Мальчишки расхохотались.

– А давайте скормим ее нашему калеке, – предложил Грат.

– Ням-ням! – откликнулся Мор. – Приглашаю всех на пир!

– Только сначала поджарим, – выкрикнул Винко.

– Нет, силком затолкаем ему в рот, – повторил Грат.

Улыбки тут же померкли.

Мор, напряженно сглотнув слюну, оглянулся. Старшие ребята не раз проделывали с ним то, что озвучил Грат, но друзья – никогда.

– Хочешь с нами охотиться, Мор? – помолчав, предложил Винко.

– Ага. А мы посмеемся, как ты грохнешься! – заржал Грат.

Мальчишки покатились со смеху.

– Действительно смешно. Но я собирался побросать камни в ручей, – с вялой улыбкой ответил Мор. Мальчишки обожали эту игру: бросить ветку в воду и метать в нее камушки. – Винко, пойдем играть в камушки?

– Нет, он не пойдет играть в камушки, – писклявым голосом передразнил его Грат. – У нас охота. Мы ловим мышей. Наловим достаточно, найдем тебя и накормим.

Мор вскипел от злости, потом взял себя в руки.

– Ладно, – сказал он. – Если мы охотимся вместе, то давайте соблюдать правила охоты.

Драки между охотниками строго воспрещались. Мор взглянул на мальчиков – они согласно закивали. В который раз ему удалось выйти из затруднения, не пустив в ход кулаки.

– Мы вышли на охоту без тебя, так что ты не с нами, – запротестовал Грат, но его никто не поддержал, и он от досады закусил губу.

– Давайте уже мышей ловить, – нетерпеливо выкрикнул один из ребят и начал переворачивать камни.

– Нет, все-таки лучше я пойду бросать камешки, – заявил Мор и вопросительно посмотрел на Винко, которому не удалось поймать ни одной мыши. Винко отвел глаза.

У ручья Мор сказал себе, что и без них будет весело – никто не помешает ему топить хоть все ветки сразу, никто не будет возмущаться «это не ты попал, это я попал!». Однако на сердце у него было неспокойно.

Мать все время твердила, что он такой же, как остальные дети, но он-то знал, что это неправда. Больная нога – вот что выделяло его из остальных.

Внезапно послышался всплеск – откуда-то сзади вылетел камень и плюхнулся в воду. Мор радостно обернулся, но никого не увидел.

– Отличный бросок! – крикнул он.

За деревьями что-то промелькнуло, и из лесу вылетел еще один камень. Мор едва успел пригнуться, иначе камень задел бы его по макушке.

– Эй! – крикнул Мор. – Кто это бросает?

Меж стволов мелькнул силуэт Маркуса, и в воздухе просвистел очередной камень. Мор проводил взглядом его полет. Камень бултыхнулся в воду, но в ручье не было ни одной веточки. Куда же метил бросавший?

Мор беспомощно смотрел на воду, по которой расходились круги, когда в спину ему влетел камень, попав между лопаток. Мальчик поднял голову, словно камень мог упасть с неба, и ахнул от озарившей его догадки.