Волчишка не знала ничего, кроме пещеры. Манящие запахи, проникавшие сюда через расщелину, щекотали ей ноздри, но уже не напоминали о том дне, когда Волчишка вместе с братьями выбралась наружу. Ее миром были пещера, мать и человек.

Человек куда-то запропастился – судя по запаху, вскарабкался наверх и исчез там, где виднелся кусочек неба.

Волчишка была голодна. Когда она прикладывалась к материнским соскам в последний раз, то ощутила вкус крови, и мать яростно отпихнула ее, так злобно щелкнув зубами, что Волчишка со всех ног бросилась к человеку в поисках защиты.

– У тебя выросли зубки, девочка, – сказал человек. – Твоей маме больно. А я только что прикончил последний кусок мяса.

Волчишке нравилось слышать его голос, и она, играючи, бросалась на его руки и пальцы.

– Очень острые зубки, – покачал головой человек, отдернув руку. Волчишка зорко следила за ним, гадая, какую игру они затевают теперь. – Лев не сидит на одном месте. Мы с вами прячемся в пещере уже много дней. Я не думаю, что лев все еще снаружи и поджидает меня. Мне нужна еда, да и вам тоже.

С этими словами человек встал, сбросив Волчишку с колен, и выбрался из пещеры.

Оставшись наедине с матерью, Волчишка заскулила. Запах молока манил ее к материнским соскам, но когда Волчишка подобралась ближе, волчица угрожающе зарычала.

Волчишке было невдомек, куда пропал человек и почему мать гонит ее от себя. Она понимала только одно – ее терзает голод.

Охотникам удалось забить мамонта. В отличие от постной оленины, которую Сородичи вялили, коптили на костре и запасали впрок, жирное мясо мамонта хранилось плохо, хотя снег и заморозки замедляли его порчу. В каждой семье еды было вдоволь, поэтому, когда Альби подозвала Пэллока к своему костру, он с подозрением отнесся к ее приглашению.

– Ты никогда не задумывался, почему Собак такой смуглый? И твой младший тоже, – без обиняков спросила Альби у сына, стоило тому прикоснуться к еде.

– Не понимаю, на что ты намекаешь, – с набитым ртом ответил Пэллок.

– У тебя белая кожа и голубые глаза. А оба ребенка смуглые.

– Они такие же, как и все Сородичи, – в недоумении ответил Пэллок.

– Ты глуп, как дерево, – покачала головой Альби. – Разве мальчики не рождаются похожими на отца? Разве сын Беллы не похож на Урса, а ее братья – на Пекса, их отца?

Пэллок наморщил лоб. В его представлении ребенок Беллы был похож на обычного ребенка. Он попытался мысленно представить себе Пекса и его сыновей, однако в памяти вставали только беззубый рот и уродливый шрам, пересекающий лицо Пекса.

– А глаза? – фыркнула Альби.

– Глаза? – озадаченно переспросил Пэллок.

– У детей Калли темные глаза, а не светло-голубые, как у тебя.

Пэллок задумался.

– Калли не ела рыбы, когда носила ребенка, – ответил он. – Поэтому дети темноглазые, как все Сородичи.

– Ты думаешь, что я питалась рыбой, когда вынашивала тебя? – презрительно бросила Альби.

Пэллок был поражен.

– То есть у моего отца были такие же светлые глаза, как у меня и у тебя?

– Мальчики похожи на отцов. Девочки – на матерей, – наставительно сказала Альби.

Пэллок попытался вспомнить отца, который давным-давно погиб на охоте; в обрывочных воспоминаниях перед ним представал приземистый широкогрудый мужчина, ни лица, ни глаз которого Пэллок, как ни силился, разглядеть не мог.

– Это правда? – вглядываясь в мать, спросил Пэллок. – Первый раз слышу. По-моему, дети похожи на самих себя.

– Спроси любую женщину, на кого похожи ее дети, – уверенно отвечала Альби.

– А мой отец…

– Вы с ним похожи, как две капли воды.

У Пэллока сперло дыхание. Слова Альби словно ударили его под дых. Значит, Собак – не его сын? И младший – тоже?

Все ясно. Урс. Кровь прилила к лицу Пэллока. Он всегда подозревал, что у Калли кто-то был до него, и в глубине души он знал, кто. От мысли, что Калли продолжает встречаться с ним и после замужества, Пэллок пришел в бешенство.

Альби с удовлетворением глядела, как сын меняется в лице, но, как только он поднял на нее налитые яростью глаза, тут же скорчила сочувственную гримасу.

– Пэллок, сын мой, мне жаль, что пришлось открыть тебе глаза, – залепетала она.

Пэллок вскочил.

– Я убью ее!

Альби закивала.

– Именно. Так ей и надо.

Деникс, дрожа с ног до головы, шагнула вперед. По ней было видно, что она очень напугана, и Сайлексу хотелось обнять ее и утешить, однако момент требовал иного.

Он заговорил нарочито громко, придав своему голосу как можно больше уверенности.

– Я долго не мог понять, почему величавая волчица без опаски подходит к нам, принимая подношения. Теперь я понимаю. Она дает нам знак. Она, как я и Бракх, тоже отбилась от главной стаи. И теперь она, а не ее спутник, возглавляет новую стаю, которая состоит из сильных и ловких волчат. – Сайлекс положил руку на хрупкое плечо Деникс. – Мой отец говорил, что мы, Волколюди, во всем должны подражать нашим покровителям. Но мы охотимся как Сородичи – мужчины преследуют добычу, а женщины ожидают их возвращения. Это следует изменить – вот что хочет сказать нам волчица. Надо разумнее распоряжаться тем, что у нас есть.

Сайлекс легонько подтолкнул Деникс вперед, молчаливо напоминая собравшимся о ее подвиге. То, что он намеревался предложить соплеменникам, настолько выходило за рамки привычного, что он не увидел понимания ни в одном лице.

– Деникс доказала, что ничем не хуже мужчины, когда, рискуя жизнью, отправилась на помощь пропавшим охотникам. – Это было не совсем так, однако люди, взволнованные его словами, теперь смотрели на девушку с уважением, чего Сайлекс и добивался. – На подобную смелость нельзя закрывать глаза. Деникс отправится на охоту вместе с нами.

Сайлекс улыбнулся девушке, которая стояла как громом пораженная. Мужчины хмуро переглядывались, но Сайлекс, словно не замечая этого, в упор смотрел на Фиа.

– Фиа умна и быстронога, она тоже пойдет с нами, как и всякая женщина, которая сможет держать копье. Дети будут собирать ягоды и желуди. Теперь мужчины и женщины станут охотиться вместе, как это принято среди волков.

Дремавшая Волчишка – голод не дал уснуть ей глубоким сном – очнулась от того, что мать стучала хвостом по полу пещеры. Едва раскрыв глаза, Волчишка почуяла: человек вернулся. Она вскочила и бросилась ему навстречу, кружась и повизгивая от радости.

– Все хорошо, девочка. Я кое-что принес.

Человек протянул ей кусочек сырого мяса. Волчишка жадно проглотила угощение и выжидающе взглянула в лицо человека.

– Извини, что пришлось так долго ждать. Я боялся льва, а его и след простыл.

Человек протянул ей еще кусочек мяса.

– Ну, хватит с тебя. Надо посмотреть, сможешь ли ты переварить твердую пищу.

Затем человек присел рядом с волчицей.

– Ты перестала кормить щенка молоком, но поешь хоть сама, – негромко сказал он и протянул волчице кусок сырого мяса, с которого Волчишка не спускала глаз.

Свою порцию мяса человек сунул в костер, и по пещере поплыл знакомый аромат. Потом человек принялся за еду, отталкивая Волчишку всякий раз, как она норовила отхватить кусочек. Впрочем, ей тоже кое-что перепало. Вскоре человек затих. Волчишка положила голову ему на колени и прикрыла глаза, когда он стал поглаживать ее по голове.

– Сам не знаю, что на меня нашло, почему я стал жить с волками и кормить вас… Мы с вами как одна семья. Когда я возвращаюсь, вы виляете хвостами, значит, вы мне рады. Взамен своей семьи я получил другую. Но что будет, если я позволю вам выжить?

Сквозь сон Волчишка слушала его слова, и они успокаивали ее, как и мерные поглаживания.

– Пока ты еще щенок, и я люблю тебя как сестру, как ребенка. Однако ты вырастешь и превратишься в жестокого зверя. Однажды я стану для тебя добычей, и ты, наверное, растерзаешь меня. Допустим, мы доживем до конца лета и даже сможем перезимовать, но для чего? Чтобы потом ты меня загрызла?

Калли качала на руках младшего сына, сидя рядом с Беллой. Собак убежал играть: его звонкий смех, заглушавший голоса других детей, доносился из соседней рощи.

Неожиданно рядом с Калли вырос Пэллок.

– Идем со мной, – отрывисто скомандовал он и, не дожидаясь, пока Калли сама поднимется с земли, грубо дернул ее за руку.

– Ты что? – возмутилась Калли. – Ребенка разбудишь. Я только-только его укачала.

Пэллок, не говоря ни слова, выхватил младенца из рук жены и пошел прочь. От неожиданности Калли на миг утратила дар речи, но тут же очнулась и, бросив обезумевший взгляд на Беллу, побежала вслед за мужем.

Пэллок направился прямиком к весело потрескивающему общему костру, рядом с которым хлопотала Коко. Калли обмерла – зачем он идет к костру?

Пэллок протянул Коко спящего ребенка.

– Присмотри за ним на минуту.

Коко, взглянув в лицо Пэллока, без пререканий взяла у него младенца.

– Что происходит? – пронзительно закричала Калли, подбежав к костру.

– Идем со мной, – велел Пэллок, схватив ее за руку.

На глазах у женщин Пэллок потащил жену прочь. Когда Калли замедляла шаг, он грубо дергал ее за руку, да так, что Калли вскрикивала от боли.

Внезапно ее охватил ужас.

– Пэллок, – прошептала она, – одумайся! Что ты делаешь?

Пэллок не отвечал. Злобно сверкая глазами и угрюмо выпятив челюсть, он продолжал идти и тащить Калли за собой.