33. Уцепиться друг за друга

В полном составе бригада хирургов окружила профессора Жана-Батиста Клузо.

Пилой тот вскрыл грудную клетку Билли от грудной кости почти до ключиц.

Потом он вошел в перикард, чтобы исследовать коронарные артерии и установить систему экстракорпорального кровообращения. Билли сделали укол с высоким содержанием калия, чтобы остановить биение сердца. Насос заменил сердце, оксигенатор – легкие.

Каждый раз во время операции на открытом сердце Жан-Батист Клузо испытывал одинаковое восхищение перед этим почти волшебным органом, соединяющим нас с жизнью: сто тысяч сокращений в день, тридцать шесть миллионов в год, более трех миллиардов только за одну жизнь. И все это делает крошечный кровоточащий насос, кажущийся таким хрупким…

Профессор сначала вскрыл правое предсердие, потом левое и удалил две опухоли, каждый раз вырезая основание, чтобы не было рецидивов. Фиброзная опухоль действительно оказалась необычного размера.

Из предосторожности он обследовал сердечные полости и желудочки, чтобы не пропустить другие миксомы, но таковых не оказалось.

Закончив операцию, он снова подключил сердце к аорте, провентилировал легкие, поставил дренаж, чтобы вывести кровь, и соединил грудную кость с помощью стальной проволоки.

«Быстро и хорошо!» – подумал Клузо, снимая перчатки и выходя из операционной.

В Сеуле садилось солнце. Как это бывало каждый вечер в часы пик, движение на улицах корейской столицы парализовало.

Изёль Парк вышла из метро, прошла по тротуару и по пешеходному переходу перешла в кампус. Притаившийся в центре студенческого квартала университет Ихва насчитывал более двадцати тысяч учащихся и считался одним из лучших и элитарных в стране.

Изёль спустилась по гигантской пологой лестнице и оказалась в «пробеле», как все называли это место: два здания из стекла стояли друг напротив друга по обе стороны бетонного променада. Она вошла в главный вход этого прозрачного пакетбота, первый этаж которого с бутиками и кафетериями походил на суперсовременный торговый центр. Изёль на лифте поднялась на верхние этажи, где располагались аудитории, театр, кинотеатр, спортивный зал и огромная библиотека, открытая двадцать четыре часа в сутки. Девушка остановилась возле автомата, чтобы купить стаканчик зеленого чая, потом нашла место в глубине зала. Здесь царил XXI век: каждое рабочее место представляло собой письменный стол с компьютером, обеспечивавшим мгновенный доступ ко всем книгам библиотеки, которые были оцифрованы.

Изёль потерла глаза. Она едва держалась на ногах. Два дня назад девушка вернулась со стажировки и уже была перегружена работой. Добрую часть вечера она провела, делая заметки и повторяя пройденное, постоянно бросая взгляд на экран телефона и вздрагивая всякий раз, когда аппарат начинал вибрировать, сообщая о получении электронного письма или эсэмэс. Но ни одно из них не было тем, которое она ждала.

Изёль дрожала, ей было холодно, она теряла рассудок. Почему Джимбо не дает о себе знать? Неужели она позволила себя обмануть, она, которая никогда не доверяла людям и всегда старалась держать с ними дистанцию?

Было уже около полуночи. Библиотека постепенно пустела, но некоторые студенты останутся здесь до трех или четырех часов утра, как бывало всегда…

Девушка вынула из сумки книгу Тома Бойда, которую она нашла в чайном салоне в Италии. Она перевернула несколько страниц, пока не наткнулась на снимок девятнадцатилетних Луки Бартолетти и его подруги Стеллы на мотороллере на улицах Рима.

«Никогда не переставай любить меня», – написала юная итальянка. Именно это Изёль хотела сказать Джимбо…

Она вынула ножницы и тюбик с клеем из своей сумки и тоже использовала чистые страницы романа как фотоальбом, вклеив туда самые красивые фотографии, сделанные в те четыре недели, когда она была счастлива с Джимбо. Букет воспоминаний дополнили билеты в театры и на выставки, куда они ходили вместе: ретроспектива Тима Бёртона в Музее современного искусства, мюзикл «Чикаго» в театре «Амбассадор» и все фильмы, на которые ее водил Джимбо в синематеке университета Нью-Йорка: «Donnie Darko», «Requiem for a Dream», «Brazil»…

Изёль трудилась всю ночь, вкладывая в эту работу всю душу. На рассвете с покрасневшими глазами и взлохмаченными волосами она зашла на почту в административном здании, купила пузырчатый упаковочный пакет, вложила в него книгу в темно-синем кожаном переплете и отправила ее в США.

Билли постепенно просыпалась после наркоза. Все еще подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких, она не могла говорить из-за трубки в трахее.

– Мы удалим ее в ближайшие несколько часов, – заверил свою пациентку Клузо.

Он проверил электроды, прикрепленные к груди Билли, чтобы стимулировать сердечные сокращения в случае замедления ритма.

– С этим никаких проблем, – сказал Клузо.

Я улыбнулся Билли, она слабо моргнула мне в ответ.

Все было хорошо.

– Я в полном пролете! – пожаловалась девушка, одеваясь. – Ты же сказал, что включил будильник!

Она натянула юбку, лодочки и застегнула блузку. Молодой человек с насмешливой улыбкой наблюдал за ней из постели.

– Захочешь позвонить, номер у тебя есть… – сказала она, открывая дверь.

– Ок, Кристи.

– Меня зовут Кэрри, урод!

Джеймс Лимбо, которого все звали Джимбо, улыбнулся во весь рот. Он встал, потянулся, не собираясь ни извиняться, ни задерживать свою подружку на одну ночь, и вышел из спальни, чтобы приготовить себе завтрак.

«Вот дерьмо, кофе кончился!» – расстроился он, открыв шкафчик в кухне.

Джимбо посмотрел в окно и увидел, как Кэрри Как-ее-там идет к Хьюстон-стрит.

«Ничего так телка. Середнячок… шестерка по десятибалльной шкале», – оценил он, состроив гримасу. Маловато для новой встречи.

Дверь распахнулась, и вошел Джонатан, с которым они вместе снимали квартиру. Из кофейни на углу он принес два стакана кофе.

– Внизу я встретил почтальона, – сообщил он, подбородком указывая на пакет под мышкой.

– Спасибо, – поблагодарил Джимбо, беря у него пакет и двойной латте с карамелью.

– С тебя три семьдесят пять, – сообщил Джонатан. – Плюс шестьсот пятьдесят долларов за квартиру, которые я одолжил тебе две недели назад.

– Ну да, ну да, – уклончиво ответил Джимбо, разглядывая адрес на конверте.

– Это от Изёль Парк, верно?

– Не твое дело, – буркнул он, открывая пакет с романом Тома Бойда.

«Странная штука», – подумал Джимбо, перелистывая роман и рассматривая фотографии, которые в него вклеили предыдущие владельцы.

– Я знаю, что тебе наплевать на мое мнение, – снова заговорил Джонатан, – но позволь мне сказать тебе одну вещь. Ты плохо поступаешь с Изёль.

– Мне в самом деле наплевать на твое мнение, – подтвердил Джимбо, отпивая глоток кофе.

– Она оставила сообщения на автоответчике. Изёль о тебе беспокоится. Если хочешь порвать с ней, то хотя бы найди время, чтобы сообщить ей об этом. Почему ты так ведешь себя с женщинами? В чем твоя проблема?

– Моя проблема в том, что жизнь коротка и мы все умрем. Такое объяснение тебя устраивает?

– Нет, я не вижу связи.

– Я хочу стать режиссером, Джонатан. Моя жизнь – это кино, а не что-то другое. Ты знаешь, что сказал Трюффо? Кино важнее жизни. Я тоже так думаю. Не хочу никаких привязанностей, никакой малышни, никакого брака. Любой человек может быть хорошим мужем или отцом семейства, но есть только один Квентин Тарантино и один Мартин Скорсезе.

– Гм… Что-то ты запутался, старик…

– Тем хуже для тебя, если ты не понимаешь. Забудь! – ответил Джимбо, уходя в ванную.

Он принял душ и быстро оделся.

– Все, я сваливаю, – сказал он, хватая сумку, – у меня занятия в полдень.

– Как всегда! Не забудь о кварт…

Слишком поздно. Джимбо уже хлопнул дверью.

Он проголодался, поэтому купил фалафель в пите и проглотил его на ходу по дороге на факультет кинематографии. Джимбо пришел рано, поэтому заглянул в кафе по соседству, чтобы выпить колу. У стойки он еще раз рассмотрел книгу с готической обложкой, которую ему прислала Изёль. Кореянка была молоденькой, красивой, сексуальной и умной. Они отлично провели время вместе, но теперь она становилась навязчивой со своими сладенькими фотографиями.

А вот книга его заинтриговала. «Трилогия ангелов»? Он что-то об этом слышал… Джимбо подумал немного и вспомнил: он читал в «Вэрайети», что Голливуд приобрел права на экранизацию романа и готовился к съемкам. Но почему этот экземпляр в таком состоянии? Джимбо слез с табурета и уселся перед одним из компьютеров, предоставленных в распоряжение посетителей. Он напечатал несколько слов в запросе о Томе Бойде и нашел тысячи упоминаний. Сузив поиски до последних семи дней, Джимбо обнаружил, что некто наводнил дискуссионные форумы объявлениями в надежде разыскать особый экземпляр книги, в которой половина страниц остались пустыми.

И именно этот экземпляр лежал в сумке Джимбо!

Он вышел из кафе, обдумывая прочитанное. И тут ему в голову пришла одна идея.

Маленький книжный магазин «Керуак и К°. Торговля книгами» на Грин-стрит специализировался на покупке и продаже старинных или подержанных книг.

В черном облегающем костюме и темном галстуке Кеннет Эндрюс поставил на витрину издание, которое он только что приобрел в результате шумного конфликта между наследниками старой коллекционерки. Это был сборник рассказов Уильяма Фолкнера «Go Down, Moses», подписанный автором. Книга заняла свое место между первым изданием Скотта Фитцджеральда, автографом сэра Конан Дойла под стеклом, афишей выставки с подписью Энди Уорхола и черновика песни Боба Дилана, написанного на обратной стороне ресторанного счета.

Кеннет Эндрюс занимался своим магазином уже почти пятьдесят лет. Он знавал героические времена литературной богемы, когда в 1950-х годах Гринвич-Виллидж был вотчиной поколения битников, поэтов и исполнителей фолка. Но квартирная плата поднималась все выше, поэтому авангардные художники и писатели перебрались в другие кварталы, и сейчас здесь жили люди обеспеченные, покупавшие у него реликвии на вес золота, чтобы вдохнуть капельку аромата прошлого, которого они не знали.

Зазвенел колокольчик у двери, и на пороге появился молодой человек.

– Здравствуйте, – сказал Джимбо, делая несколько шагов вперед.

Он уже несколько раз заходил в этот магазин, который казался ему живописным. Приглушенное освещение, запах старых книг и старинные гравюры напоминали Джимбо декорации старого фильма. Ему начинало казаться, что он в параллельном мире, отрезанный от суеты города.

– Здравствуйте, – ответил Эндрюс. – Чем я могу вам помочь?

Джимбо положил книгу Тома Бойда на прилавок.

– Это вас заинтересует?

Старик надел очки и с презрительной миной изучил издание: искусственная кожа, популярная литература, типографский брак, не говоря уже обо всех этих фотографиях, которые портили всю картину. С его точки зрения, книга годилась только для помойки.

Именно это Эндрюс и собирался ответить посетителю, но тут он вспомнил заметку, прочитанную им в «Америкен Букселлер». В ней говорилось о специальном издании этого бестселлера, весь тираж которого был уничтожен из-за типографского брака. Неужели это…

– Я дам вам за книгу девяносто долларов, – предложил букинист Джимбо, доверяя своей интуиции.

– Вы, должно быть, шутите, – оскорбился молодой человек. – Это особенный экземпляр. Я могу выручить за него в интернете втрое больше.

– Что ж, воля ваша. Я могу вам предложить сто пятьдесят долларов. Торговаться я не буду.

– Согласен, – решил Джимбо после минутного размышления.

Кеннет Эндрюс дождался, чтобы молодой человек ушел, и нашел статью в журнале, в которой говорилось об этой книге.

«Неприятные обстоятельства для издательства «Даблдэй»: вследствие типографской ошибки 100 тысяч экземпляров специального издания второго тома «Трилогии ангелов» успешного писателя Тома Бойда пришлось уничтожить».

«Гм… Интересно», – решил старый торговец книгами. Возможно, ему повезло, и к нему в руки попал единственный экземпляр…

Мило в белом фартуке подавал рисовые колобки аранчини с начинкой из мясного рагу и сыра, мясной рулет фальсомагро и куски пиццы в сицилийском ресторане на виа дельи Сципиони. После отъезда Кароль он решил на несколько дней задержаться в Риме: эта работа позволяла ему оплачивать крохотный номер в гостинице и бесплатно питаться. Каждый день он обменивался электронными письмами с Томом и, обрадованный тем, что его друг снова начал писать, возобновил контакты с издательством «Даблдэй» и различными зарубежными издательствами. Мило сообщил всем, что они слишком рано похоронили его друга и что, вне всякого сомнения, в скором времени в книжных магазинах появится новый роман Тома Бойда.

– Сегодня день моего рождения, – сообщила ему постоянная клиентка, красавица-брюнетка, работавшая в очень дорогом обувном магазине на улице Кондотти.

– Рад это слышать.

Она откусила кусочек рисового шарика, оставив след помады на панировочных сухарях.

– Я устраиваю небольшой праздник для друзей у меня дома. Если вам захочется зайти…

– Вы очень любезны, но нет.

Неделей раньше он бы не заставил себя просить, но после признания Кароль Мило уже не был прежним. Его до глубины души потряс ее рассказ, открывший ему то, чего он не знал о тех, кого любил больше всего на свете. Все это вызывало у него противоречивые чувства. Он испытывал бесконечное сострадание к Кароль, любовь к которой стала еще сильнее, уважение и гордость за Тома, но присутствовала еще и обида на то, что они так долго не впускали его в свой круг доверия. Хотя больше всего Мило сожалел о том, что не он сам выполнил эту «грязную работу».

– Пожалуй, я соблазнюсь кассатой, – сказала итальянка с пышными формами, указывая на пирог, украшенный засахаренными фруктами.

Мило собирался отрезать ей кусок, когда в кармане его джинсов завибрировал телефон.

– Прошу прощения.

Пришло электронное письмо от Кароль. В нем было два слова: «Посмотри на это!» – и ссылка.

Липкими руками Мило как мог коснулся сенсорного экрана и оказался на сайте, позволявшем онлайн заглянуть в каталог для профессионалов, специализировавшихся на редких или подержанных книгах.

Если информация была верной, то книжный магазин в Гринвич-Виллидж только что выставил на продажу то, что он так долго искал!

Сразу же пришла эсэмэска от Кароль:

«Встречаемся на Манхэттене?»

И он ответил немедленно:

«Уже в пути».

Мило развязал фартук, бросил его на стойку и выбежал из ресторана.

– А как же мой десерт? – возмутилась посетительница.