Глава 36

В семь вечера Билл Гриффин с посыльным отослал записку Майклу Тирни и спустя час появился в пивоварне на Перл-стрит.

Лайам Монэхэн проводил его в офис главаря банды на первом этаже и просто встал справа у двери. Сидя у дальнего угла стола, Тирни протянул ему руку. Стула для Гриффина у стола не нашлось, и поэтому он решил, что ему лучше постоять.

– Похоже, ты нашел, где они спрятали Элли Каллен? – спросил Майкл.

– Верно. Как вы знаете, сразу после побега Брогана они переселили ее из квартиры.

– Уверен, что информация надежная?

– Абсолютно. Ардженти пришлось сообщить о перемещении комиссару Лэтаму, подробности я узнал у него в офисе.

– Стало быть, теперь ты имеешь доступ к личным документам Лэтама? – Тирни повел бровью и, заметив, что Гриффин вздрогнул, прибавил: – Я на полном серьезе. На самом деле, хорошо, что ты хоть раз проявил инициативу.

Гриффин неловко улыбнулся на этот двусмысленный комплимент.

– Лэтам ничего просто так не сказал бы. Но его секретарь позволил мне доставить портфель с документами из его офиса, где я работал. Тогда-то я и узнал.

Майкл задумчиво кивнул и протянул руку. Полицейский не сразу сообразил, чего от него хотят. Наконец, порывшись в кармане, он достал записку с адресом и передал ее через стол.

Тирни положил записку на стол и ткнул в нее пальцем.

– Она теперь там?

– Да. Насколько мне известно.

– Сколько копов ее охраняют?

– Согласно документам, двое. Но когда ее перевели, то приставили еще одного.

– Благодарю. Лайам тебя проводит. – Прошла еще минута, пока Гриффин не отреагировал и не повернулся, а когда он был у двери, Тирни добавил: – Ты хорошо поработал.

«Хоть раз», – произнес он затем мысленно, но вслух этого не сказал.

Дождавшись, пока Билл исчезнет из вида, ирландец направился с запиской в недра пивоварни.

Энцио Маччиони наблюдал за пивоварней Тирни с противоположной стороны улицы.

Поначалу приближаться было опасно из-за слишком большой суеты. Он отыскал окно на втором этаже заброшенного склада напротив и следил за зданием пивоварни уже больше часа.

Энцио ушел бы, если б не заметил на дороге подозрительный фургон булочника. Сзади и по бокам у этого фургона были маленькие окна, и в определенный момент сицилиец заметил внутри какое-то движение. Может быть, это был кто-то из охранников Тирни – или же чужак, тоже следивший за главарем банды. Понять, какая версия верна, было трудно.

Потом Энцио заметил знакомую фигуру Билла Гриффина в коричневом костюме. В первые дни, когда он сидел в кафе на Малберри-стрит, чтобы высмотреть Ардженти, Маччиони присмотрелся ко всем, кто бывал там. Первым в этом списке был Гриффин, поскольку ходили слухи, что это человек Тирни.

Билл вышел спустя двадцать минут, осторожно высматривая слежку. Было ясно, что он приходил сюда не по официальному полицейскому делу.

Затем Гриффин подозвал экипаж, стоявший на дороге чуть дальше. Всего через минуту после этого из фургона булочника вылез человек, который пересел на место кучера и встряхнул поводьями, чтобы лошадь сдвинулась с места.

Маччиони присмотрелся ко всему, что могло быть подозрительным, и окончательно приготовился уходить.

Он нырнул через люк в конце двора недалеко от главного здания, который использовался для спуска пустых бочек на проверку и повторную заливку.

Спуск имел наклон в сорок пять градусов, и внизу стояли две бочки. Энцио спрятался за одну из них, чтобы его не было видно с главной площадки пивоварни, тянувшейся в сторону на шестьдесят футов.

На нем была надета рабочая одежда, как у большинства людей на пивоварне и фабрике: темные брюки, грязная рубашка из грубого серого полотна, натянутая на глаза кепка. И вдобавок лицо его было испачкано.

Внешне он ничем не отличался от рабочих Тирни или перевозчиков. На случай, если его остановят, он придумал объяснение, что занимается дополнительной доставкой из Бостона. Проблемы могли бы появиться, если б кто-то вздумал проверить его сумку.

Левая рука у него была перевязана, но вполне подвижна. У себя дома итальянец полчаса мучительно вытаскивал пулю одним из трех оставшихся стилетов, в то время как мадам Ориемма разговаривала с ним через дверь:

– Мистер Маччиони, у вас все нормально?

Он постарался проскользнуть мимо ее двери очень быстро, но она успела его заметить и, возможно, даже обратила внимание на кровь, хотя ее жилец старательно завернулся в пальто. «Если не хочешь, чтобы этот нож оказался у тебя в глотке, не входи», – подумал он, но вслух произнес:

– Да. Я в полном порядке. Благодарю за ваше внимание.

Затем он дождался, пока затихнут шаги хозяйки, и переоделся в чистое, засунув рабочую одежду в сумку, после чего ушел для окончательных приготовлений и встречи с Фолвеем.

Отпрянув подальше от посторонних глаз, Маччиони услышал голоса. Тирни разговаривал с двумя рабочими пивоварни, возившимися с баками: казалось, что он их выпроваживал. Определенно, Майкл не мог знать, что Энцио собирается атаковать пивоварню сегодня ночью. Тело Фолвея сицилиец оставил на девятнадцатом этаже в башне Тирни всего два часа тому назад. Пока утром на стройку не придут первые рабочие, его не найдут.

Когда двое трудяг поднялись по каменной лестнице сбоку, Тирни оглянулся, словно удостоверяясь, что за бочками никого не осталось. Затаившийся за ними Маччиони инстинктивно пригнулся. Майкл постучал по одному из медных баков, словно проверяя по звуку его наполненность, и Энцио рискнул выглянуть и увидел, как крышка бака приподнялась. Спустя несколько секунд из нее вылез Том Броган. Теперь стало понятно, почему ни один обыск полицейских Ардженти ничего не дал.

В чане работала центрифуга, поэтому Маччиони смог расслышать только часть того, что сказал Тирни. Что-то про место, где скрывается девушка, и про встречу с Маккэйбом в Деланси и Лэдлоу.

Вспомнив утренние газетные заголовки, сицилиец подумал, что знает, о чем идет речь. Но успеет ли он заложить заряд и добраться туда? И нужно будет еще предупредить Ардженти – но на это время, конечно, найдется.

Энцио проследил, как Тирни и Броган поднялись по лестнице, но внезапно главарь развернулся в сторону площадки пивоварни. Итальянец напрягся – неужели он нечаянно издал какой-то звук или неловко шевельнулся, насторожив бандита? Он пригнулся еще ниже и затаил дыхание под пристальным взглядом Майкла.

Они провели целый час в морге «Бельвю», исследуя тело Уильяма Лангдейла.

Хотя Ардженти не сомневался, что в толпе через дорогу он видел Дава, Джеймсон захотел удостовериться, что раны Лангдейла соответствуют ранам жертв Потрошителя.

– Две раны, нанесенные лезвием длиной в семь или восемь дюймов, поразили внутренние органы, хотя и по-другому, – прокомментировал Финли, на мгновение подняв голову. – Первая рана более-менее прямая; сначала она поражает живот, а потом поднимается и поражает чревную артерию. Вторая рана выше и направлена вверх, поражая левую легочную артерию, а в конце ее имеется повреждение восходящей артерии.

Джеймсон дал Лоуренсу время дописать эту фразу и в очередной раз вздохнул.

– Несколько иронично, учитывая тот метод, которым Лангдейл убивал юных девушек. Остается только догадываться, сделал ли Дав это нарочно. Кроме того, все это характерно для стиля Потрошителя в прошлом – как длина использованного лезвия, так и удар снизу вверх, чтобы поразить больше одного органа одновременно. Как мне кажется, он специально продемонстрировал свой почерк, чтобы мы сразу его узнали.

Ардженти повел бровью.

– Каким образом?

– Например, если б вы не заметили его на противоположной стороне дороги, то это был бы единственный способ доказать, что сработал именно он. – Джеймсон указал на труп, снимая резиновые перчатки. – Но я допускаю, что через какое-то время мы еще получили бы от него письмо.

Джозеф грустно кивнул. Перед тем как вскрыть тело Лангдейла и определить характер повреждений внутренних органов, Финли десять минут изучал поверхностные раны.

Из-за жара близко горевших газовых ламп запах от трупа стал почти невыносим. Но, несмотря на зловоние тела Уильяма, Ардженти заметил, что за многие годы вскрытий странным образом привык к ним. Вспоминая многочисленные жертвы Потрошителя и Лангдейла, он теперь благодарил господа, что на столе лежит не Ориана.

Джеймсон заметил, как он побледнел.

– Думаю, нам всем нужен свежий воздух. Полагаю, самое время вернуться на Малберри-стрит, чтобы сделать последние записи по этому делу, – сказал он.

По дороге следователи в основном молчали. Лоуренс тоже помалкивал и лишь под конец прервал их печальные раздумья, сообщив, что они приехали.

У них был шприц Лангдейла, завернутый в тряпочку, но Финли захотел сравнить его параметры с записями в делах на Малберри-стрит.

– Многие думают, что все шприцы имеют стандартный размер, – заметил он, просматривая первые несколько дел. – В самом деле, в большинстве случаев используются иглы калибром от семнадцатого до двадцать второго. Но в разных местах толщина кожи требует калибра игл от седьмого до тридцать третьего.

Джеймсон развернул тряпочку со шприцем Лангдейла и положил его на стол. Он уже два раза рассматривал его в лупу, а теперь изучил его более досконально.

– Из моих записей вы можете заметить, почему я думал, что использовалась более толстая и длинная игла, – сказал он.

Ардженти отыскал нужный параграф и, ведя пальцем по строчкам, стал читать:

– Чтобы точно поразить аорту, особенно при движении намеченной жертвы во время столкновения…

– Думаю, калибр был важен, чтобы быстро ввести нужный объем воздуха. Поначалу я думал, что калибр был десять или двенадцать, а длина иглы – от ста двадцати до ста пятидесяти миллиметров. Что совпадает с отверстиями на жертвах, – снова вздохнул Джеймсон, завершив исследование. – Перед нами шприц, произведенный «Би-Ди Эрасто», одиннадцатого калибра и с длиной иглы приблизительно сто сорок миллиметров.

– Стало быть, вернее будет заключить, что шприц, использованный для того, чтобы вызвать воздушную эмболию… – начал Джозеф, но внезапно его внимание привлек один из его помощников, Джереми Линч, заглянувший в дверь. Он быстро кивнул Линчу и продолжил: – того же размера и длины, что и шприц, который изъят у Уильяма Лангдейла?

– Да, именно так, – подтвердил Финли. – Без вопросов.

Ардженти посмотрел на Джереми и раздраженно спросил:

– В чем дело? Я думал, что вы все еще следите за пивоварней Тирни.

– В том-то и дело. Никаких признаков Брогана, – ответил Линч. – Но там появился кое-кто еще. Думаю, вы должны об этом знать.

Ардженти нашел Билла Гриффина, рывшегося в бумагах, перед тем как уйти для завершения своего дела. Руководя отделом борьбы с проституцией и азартными играми, он в основном работал по ночам.

– Зачем вы встречались с Майклом Тирни? – потребовал ответа Джозеф, пристально и почти в упор глядя на Гриффина.

– Я с ним не встречался, – заявил Билл.

– Встречались. Вас видели. – Опасения Ардженти начали сбываться. – Еще раз спрашиваю, зачем вы там были?

– Я… Мне надо было срочно поговорить с ним по расследованию, – произнес Гриффин спустя секунду. – Или вы не знаете, как пристально приходится следить за ним после бегства Брогана?

Джозеф не сводил с него глаз.

– Вы знаете правила работы в полиции. Любая встреча с преступником или подозреваемым должна происходить в присутствии сослуживца, а записи всего происходящего там – протоколироваться. – Говоря это, он вспомнил, как сам нарушал это правило, когда предупредил Тирни, чтобы тот оставил в покое Софию и Фаджиани. Но он сильно подозревал, что визит Гриффина имел тайную цель. – С кем же вы навещали Тирни?

Молчание.

– И где записи беседы?

Снова молчание. Ардженти покачал головой.

– Кроме того, зачем было навещать его сегодня ночью?

Лицо Гриффина побагровело, и его коллега вдруг понял, какая информация так срочно потребовалась Тирни и Брогану.

– Вы узнали новый адрес Элли Каллен и рассказали ему – так? – грозно спросил Джозеф. Взгляд Гриффина лишь слегка дрогнул, но этого было достаточно. Крепко схватив его рукой за горло, Ардженти сорвался почти на крик: – Ты ему сказал, сказал?!

– Не будьте смешным, – залепетал Билл, но его забегавшие глаза выдали правду.

Ардженти почувствовал, как стоящий за его спиной Джеймсон приблизился на шаг, встревожившись тем, как повернулось дело.

– Хватит! – поторопил Финли своего друга. – У нас мало времени.

Джозеф кивнул. От Гриффина было мало толку, и он резко толкнул его. Тот отступил на пару ярдов, чуть не упав, и Ардженти с Джеймсоном выбежали из комнаты.