Об одиннадцатом члене Символа Веры
1. Все мы странники на земле
КАК-то вечером один император сидел у дверей своего дворца. Близ него стояли его телохранители и слуги. В эту минуту проходил мимо один монах с посохом в руках и с сумкою за плечами. Вдруг он остановился и обнаружил намерение войти во дворец. — «Куда ты, отче?» — остановил его один из телохранителей. «Хочу войти в эту гостиницу, чтобы переночевать», — ответил монах. — «Это не гостиница, а царский дворец, проходи дальше». Император, слышавший этот разговор, приказал представить себе монаха и сказал ему ласково: «Добрый отче! это не гостиница, а дворец, а я император». Нисколько не смутившись, монах сказал: «Ваше Величество! Кому принадлежал этот дворец пятьдесят лет назад?» — «Моему деду», — отвечал император. — «А после вашего деда кому?» — «После деда моему отцу». — «А после отца?» — «Мне». — «А после вас, когда умрете, кому будет принадлежать?» — «Моему сыну». Тогда монах воскликнул: «Как же, государь, после этого дом, в котором перебывало столько народу, не гостиница?»
Император понял, что хотел сказать монах, взял его за руку, ввел в свой дворец и приказал приютить и угостить.
Действительно, все мы, великие и малые, богатые и убогие, только и делаем, что проходим по этой земле; нет у нас здесь постоянного вековечного жилища, все мы — и богатые, и бедные — лишь странники здесь, и никому из нас ни перед кем нечем гордиться. Богатый и бедный ничего здесь на земле не имеет навеки. Только вера в Бога на добрые дела, благочестивая жизнь — вот какое богатство пойдет с нами туда и от нас не отнимется. Стяжавай же это сокровище и не говори никогда «довольно».
«Христианское чтение» за 1889 г.
2. Думы за горами, а смерть за плечами
Притча
I. У ОДНОГО богатого и доброго царя было много сыновей. Все они получили от рождения разные дары, и царь всех их любил одинаково и желал, чтобы все они, возмужав, разделяли с ним его светозарный трон. Но, дабы не нарушить святой правды, по которой всегда жил царь, он решился отослать их в одну далекую страну, где сыновья должны были развить и усовершенствовать свои дары, чтобы быть достойными царственного трона, и должны были сохранить свое царское благородство чистым и незапятнанным. Сыновья обязаны были трудиться в той стране самостоятельно: так и следовало по правде. Но царь сильно любил своих детей и дал им невидимых наставников и хранителей. Хранители эти не вмешивались в свободные действия сыновей насильно, но, каждое мгновение присутствуя при них, советовали им и склоняли на доброе, или старались отговаривать от дурного. При том в груди сыновей билось чувство совести, которое или порицало их за нехороший поступок, или ободряло на трудном пути. Снаряженные таким образом, сыновья отправились в незнакомый им край.
Отец не сказал им определенно, когда они должны возвратиться. Он говорил только, что может призвать их к себе во всякое время, поэтому они всегда должны быть готовы и достойны явиться пред ним. Но во всяком случае срок для жизни в незнакомой стране был определен недолгий, и сыновья еще размерили его на части, чтобы им виднее и заметнее было, сколько прошло времени, и сколько приблизительно осталось до того времени, когда они должны явиться к отцу. Придя в страну, сыновья стали жить каждый по своей свободной воле. Но, к несчастью, не все вели себя так, как следует сыновьям великого и доброго царя. Одни позабыли свое происхождение, увлекшись блеском металлов и драгоценных камней, и стали жить только для богатства; другие соблазнились почестью и властью и оставили всякую мысль о том, что нужно когда-либо возвратиться к отцу и ответить на его вопрос: как вы заслужили мою любовь и право восседать на моем престоле? Третьи сделали еще хуже: они пали так низко, что уподобились бессловесным животным.
Между тем срок проходил. Невелик он был и проходил быстро, и вот, когда исполнялась какая-либо часть его, невидимые стражи царских сыновей и совесть особенно старались напомнить им о их дурном поведении и побуждали к исправлению. Одни слушались внушений своих хранителей; другие только задумывались над этими внушениями, потом старались забыть их и жили по-прежнему. И срок проходил. Вдруг, когда сыновья не ожидали, отец стал призывать их одного за другим. Содрогнулись они, хотели исправиться, да уж было поздно. И вот, когда они собрались пред троном, то достойных добрый царь принял, а недостойных отверг, ибо жил по святой правде, и грустно было этому доброму царю, и плакали Ангелы-хранители, и глубоко скорбели недостойные сыновья о невозвратном времени, в течение которого они могли заслужить право царствовать вместе с отцом.
II. ВОТ эта притча, и вы, конечно, догадались, что под царем здесь разумеется Господь, а под царскими сыновьями — все люди, которых Сам Иисус Христос неоднократно называет в Евангелии детьми Отца Небесного. Мы рождаемся на земле, но не для нее предназначены; в этом мире мы только временные пришельцы и странники, не имеющие здесь пребывающего града, но грядущего взыскующие, как говорит святой апостол Павел. Среди тех соблазнов и испытаний, которые предстоят на нашем пути, мы должны усовершенствовать полученные нами при рождении дары и на каждый талант приобрести новый; среди условий земного существования мы должны воспитать наше сердце в чувстве братской, самоотверженной любви, нашу волю — в делании добра, нашу мысль — в чистых высоконравственных помыслах, и таким образом принести к Богу нашу душу — это дыхание Творца, которым Он оживил земную персть, — неоскверненною никаким лукавым помышлением или деянием. Нам даны для достижения наших целей хранители Ангелы и добрая совесть вместе с благодатною помощью, сообщаемою в святых таинствах; нам назначен срок, и срок очень недолгий: уже во время царя Давида он был в семьдесят лет, или в восемьдесят для людей более сильных и здоровых, а в настоящее время стал даже меньше этого. На конце нашего поприща стоит смерть: ее холодною рукою рано или поздно все мы будем сражены. Это самое важное событие во всей нашей жизни, потому что здесь положен никакими силами не отвратимый предел того нашего существования, в продолжение которого мы можем снискать любовь к нам Бога, и ничем не отвратимое начало того отчета, какой потребует Царь от своих сыновей. Сюда, следовательно, должны направляться наши мысли и думы, чтобы, по слову Сираха, вспоминая «последняя наша», не грешить нам много и не забываться в наших мечтах и земных обольщениях.
Извлечено в сокращении из «Воскресного чтения, » № 1 за 1888 г.
3. Мысли о смерти
I. «РАЗБИТЫЙ колокол издает неприятные звуки; необходимо его перелить, чтобы он звучал приятно: так и человек чрез грехи пришел в разлад не только с другими, но и сам с собою; и вот, через смерть он преобразуется на лучшее существо, способное к стройной, приятной жизни, которая настанет после всеобщего Воскресения мертвых».
Кирилл, епископ Мелитопольский
II. «ЧТО для человека всего ужаснее? Смерть... Да, смерть. Всякий из нас не может без ужаса представить, как ему придется умирать и последний вздох испускать. А как терзаются родители, когда умирают их любезные дети, когда они лежат пред их глазами бездыханными? Но не страшитесь и не скорбите, братия, чрез меру! Иисус Христос, Спаситель наш, Своею смертию победил нашу смерть и Своим Воскресением положил основание нашему воскресению, и мы каждую неделю, каждый воскресный день торжествуем во Христе воскресшем наше общее будущее воскресение, и предначинаем вечную жизнь, к которой настоящая временная жизнь есть краткий, хотя тесный и прискорбный путь; смерть же истинного христианина есть не более, как сон до дня воскресения, или как рождение в новую жизнь. Итак, торжествуя каждую неделю Воскресение Христово и свое воскресение из мертвых, учитесь непрестанно умирать греху и воскресать душами от мертвых дел, обогащайтесь добродетелью и не скорбите безутешно о умерших; научайтесь встречать смерть без ужаса, как определение Отца Небесного, которое, с Воскресением Христовым из мертвых, потеряло свою грозность».
Из книги «Моя жизнь во Христе» протоиерея Иоанна Кронштадтского (Сергиева), т. II, изд. 1-е, 1892 г., стр. 178.
4. Неизвестность смертного часа
НАПРАСНО святой царь и пророк Давид просил Господа, чтобы Он сказал число дней его, да разумеет он, сколько остается ему прожить (Пс. 38, 5). Промысл, всеблагий и премудрый, не дает нам этого опасного знания, чтобы неизвестностью последнего дня предохранить от отчаяния тех, которые увидали бы себя слишком близкими к своему концу, — обуздать излишнюю уверенность тех, кои полагали бы себя еще далекими от смерти, и заставить всех неусыпно бдеть над собою и неленостно исполнять свои обязанности.
Это спасительно для нас, что Бог оставил неизвестным день смерти: да занимается каждый спасительной мыслью о последнем дне своем.
Блаженный Августин
5. Две жизни
«СБЕРЕГИ жизнь свою», — говорил мученику Роману мучитель его. — «Я так и делаю, — отвечал Роман. — Я спасаюсь от смерти вечной и ищу жизни бесконечной». — «Разве две смерти?» — спросил мучитель. — «Две, — отвечал Роман. — Одна краткая, мгновенная; другая же — бесконечная».
И твердо сохраняя веру, страстотерпец Христов с молитвою принял смертный удар.
Из «Четьи-Минеи», 18 ноября
6. О разрешительной молитве
ПО требнику после отпевания усопшего и после возглашения ему «Вечной памяти» полагается чтение прощальной молитвы «Господь Иисус Христос Бог наш». На самом деле, вместо этой прощальной краткой молитвы, обыквенно читается другая, более пространная, печатаемая на особых листках, и по прочтении влагается в правую руку умершего, так называемая, разрешительная. По содержанию своему обе молитвы сходны, и поэтому прочтение разрешительной молитвы заменяет собою чтение молитвы прощальной.
Содержание разрешительной молитвы заимствовано из умилостивительной молитвы, помещенной в конце литургии святого апостола Иакова; а настоящую формулировку она получила в XIII веке от епископа Амафунтского Германа. Первоначально молитва эта читалась над теми из умерших, которые при жизни находились под отлучением, или запрещением, или же умерли нечаянною смертью. Но так как в разрешении грехов имеют нужду все умершие без различия рода смерти, то употребление разрешительной молитвы сделалось явлением всеобщим: ее внесли в чин погребения и прочитывают над всеми умершими. В «Печерском Патерике» о разрешительной молитве рассказывается следующее: к преподобному Феодосию Печерскому пришел однажды князь Симон-варяг и просил молитв преподобного за себя, за сына и за весь род свой. Преподобный дал обещание исполнить просьбу Симона, и тогда последний поклонился преподобному до земли, неотступно прося подтвердить данное обещание писанием. Преподобный Феодосий списал ему слова иерейской прощальной молитвы. Симон завещал, чтобы эта молитва положена была ему в руки после его смерти, что было исполнено. Отсюда и пошло обыкновение давать в руки покойников разрешительную молитву. Молитвы этой не чуждались даже люди праведные: так, святой Александр Невский, при погребении своем, разогнув правую руку, принял разрешительную грамоту, как живой.
7. Бессмертие души человеческой
I. СОЛНЦЕ скрылось за горизонтом; погасла вечерняя заря. Но вот рассеялся, исчез мрак ночи, и уже занимается утренняя заря... Вера и надежда прозревают светлую зарю новой славной жизни после мрака смерти... Умирающий человек — заходящее светило, заря которого уже блещет над другим миром.
II. «О, ЧЕЛОВЕК, непременно бессмертный, хотя бы ты о том не думал, хотя бы и не хотел того! Берегись забывать твое бессмертие, чтобы забвение о бессмертии не сделалось смертоносною отравою и для смертной жизни твоей и чтобы забываемое тобою бессмертие не убило тебя навеки, если оно тебе, не ожидающему его и не готовому, внезапно явится. Не говори отчаянно: «Утре умрем», чтобы тем необузданнее устремляться за наслаждениями смертной жизни. Говори с надеждою и страхом: «Утре умрем на земли и родимся или на небесах, или в аду». Итак, надобно поспешать, чтобы положить, надобно подвизаться, чтобы питать и укреплять в себе начало к небесному, а не к адскому рождению».
Филарет, митрополит Московский, «Слово в день воскресный и святителя Алексия»
8. Душа не умирает
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну проходило
Мое бессмертно бытие,
Чтоб дух мой в смертность облачился,
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец, в бессмертие Твое!
Державин
9. Память о смерти
СВЯТОЙ Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, желая навсегда сохранить память о смерти, приказал устроить для себя гроб, но не отделывать его окончательно, и поставил в обязанность мастерам, чтобы они в праздничные дни приходили к нему и в присутствии всех громогласно говорили: «Гроб твой, владыко, доселе еще не окончен; итак, прикажи докончить его, ибо смерть приближается, как тать, и ты не знаешь, в какой час она придет». Таким напоминанием блаженный Иоанн понуждаем был непрестанно хранить память смертную и всегда быть в готовности к переходу от временной жизни к вечной.
«Воскресное чтение»
10. Три друга
У ОДНОГО человека было три друга. Двух из них он любил от всей души, посвящал им все силы и готов был страдать за них; но третьему очень мало оказывал знаков любви своей. Этого человека позвали к царю, которому он был должен 10000 талантов. Тогда он обратился к любезнейшим друзьям своим, прося у них помощи. Но первый друг его тотчас отрекся от дружбы, сказав, что у него есть другие друзья, с которыми он будет веселиться, и дал беспомощному другу только два рубища на путь. Другой друг сказал: «Мне теперь недосужно идти с тобою, потому что у меня есть свои нужды; итак, я провожу тебя немного и возвращусь». Наконец несчастный пошел к третьему, менее других любимому другу. Этот принял его с отверстыми объятиями и сказал, что он и за малые знаки дружбы заплатит ему истинным усердием, проводит его до самого царя и будет там ходатайствовать за своего друга.
Изъяснение. Первый друг есть богатство, которое оставляет нам в час смерти одни погребальные одежды; второй друг — наше семейство и сродники, которые провожают нас до гроба; третий друг есть вера с делами добрыми: он один истинный помощник нам за гробом.
Из «Воскресного чтения»
11. Будьте всегда готовы к смерти
СВЯТИТЕЛЬ Иоанн Златоуст, объясняя слова Евангелия: будите готовы, яко в онь же час не мните, Сын Человеческий приидет, так говорит: «Для того говорит Он им сие, чтобы они бодрствовали и всегда были готовы; желая, чтобы они всегда были готовы к сретению Его и всегда добродетельны, сказал им, что приидет тогда, когда и не ожидают Его. Если бы люди знали, когда умрут, то, без сомнения, позаботились бы о сем дне».
Он же, толкуя слова святого апостола: день Господень яко тать в нощи, тако приидет (1 Сол. 5, 2), говорит: «Если же хотим знать, для чего сокрыт этот день и почему яко же тать в нощи, тако приидет, то я, как мне кажется, справедливо скажу вам: никто никогда во всю жизнь свою не стал бы заботиться о добродетели, если бы этот день был известен и не был сокрыт; но всякий, зная последний день свой, совершал бы бесчисленные преступления, и уже в тот день приступал бы к купели, когда бы стал отходить от мира сего».
12. Предсмертное приготовление человека
ПРЕДСМЕРТНОЕ приготовление человека и напутствование его в жизнь вечную Таинствами Покаяния, Причащения и Елеосвящения так важно, что решает его вечную участь. Относительно этого предмета выслушайте следующее глубокознаменательное происшествие, рассказанное в житии святого Севира.
Святой Севир жил в Италии в VI веке по Р. X. близ города Тудерта. Он был высокоблагочестивой жизни и в сане священника исполнял долг своего служения с великою ревностью. Случилось однажды, что некто из его прихожан сильно заболел и, желая пред смертью очистить душу свою покаянием, послал к Севиру, чтобы он пришел к нему исповедать и причастить его Святых Таин. Севир в это время занимался в своем винограднике срезанием гроздьев и сказал посланному: «Иди вперед, я поспешу за тобою!» Между тем, видя, что немного оставалось срезать гроздьев, он несколько умедлил и, докончив свое дело, пошел к больному. На пути его встретили бывшие у больного и объявили Севиру, что он опоздал, — больной уже скончался. Это известие так поразило пресвитера, что он начал горько плакать и сокрушаться, почитая себя виновником гибели умершего без должного приготовления.
Придя в дом умершего, он повергся пред одром его и не переставал слезно молить Господа об отпущении грехов скончавшегося. И что же случилось? Умерший внезапно ожил и поведал окружающим следующее. Тотчас по смерти взяли его страшные эфиопы и повели в какие-то темные места; но скоро явились светоносные юноши и освободили его из власти темных сил, сказав, что Севир-пресвитер плачет о нем, и Господь, внимая этой слезной молитве, возвращает к жизни умершего.
Воздав благодарение Господу за такое чудесное проявление Его милосердия, Севир воскресшего человека исповедовал, разрешил от грехов и сподобил Святых Христовых Таин. Семь дней оставался в жизни воскресший и на восьмой день скончался, уже очищенный от грехов своих, с упованием наследовать жизнь вечноблаженную. Все, бывшие свидетелями столь необычайного происшествия, уразумели, что Севир-пресвитер угоден Богу, и его молитва сильна пред престолом Божиим.
По « Четьи-Минеи»
13. Достопамятная могильная надпись
НА памятнике одного доброго человека значилась следующая надпись: «Все, потраченное им на себя, потеряно; все, накопленное для других, все розданное осталось с ним».
Как могло случиться, чтобы истина, вполне достойная быть постоянно перед глазами людей, была так мало, однако, известна? Вследствие извращенности воли человека мы слишком легко забываем правила, которым хотели бы следовать, и потому нужно часто их нам напоминать. Точно так же и милосердные люди должны почаще напоминать своим ближним, что только то, что мы отдаем на дела благотворительности, остается нашей неотъемлемой собственностью, опережая нас в жизни вечной. В этом деле милосердия потерявший приобретает. Мы просим христианских матерей тщательно заботиться о том, чтобы эта истина вливалась капля по капле в сердца их детей с самого раннего детства, и, обратившись в привычку, проникла в их жизнь. Существенная черта добродетели состоит в том, что она превращается в привычку к добру, а не остается голой истиной. Правила эти до того должны слиться с совестью ребенка, чтобы отступление от них казалось ему грехом.
См. брошюру доктора Газа «Призыв к женщинам»
14. Знаменательные явления
В ОДНОЙ из Замоскворецких церквей, говорит священник о. И. Шаров, в 1871 году умер отец диакон И. Шаров, родной брат мой, от свирепствовавшей тогда холеры, в несколько часов уложившей его в гроб, несмотря на молодые его годы и крепкие силы. Насколько я любил его, настолько горестна была для меня потеря его. От скорби вдался я в тоску, которая оставляла меня только во время сна и молитвы. А молился я за душу его, от всей души движимый к тому как любовию к покойному, так еще сознанием неполноты предсмертной его исповеди, которая была приносима им в состоянии мучительных холерных корчей. Вскоре по смерти он явился мне во сне, как живой. В полном сознании переселения его в другой мир, я начал разговор с ним о мытарствах. «Ты, вероятно, проходишь теперь мытарства?» — спрашиваю его. — «Да», — ответил он. — «Скажи, как ты проходишь?» — «Очень трудно, — сказал он, — и вот почему: у диаволов, оказывается, все записано, кто в чем согрешил, даже мысли, какие иногда невольно возбуждались в душе и пробегали с быстротой молнии, на которые мы не обращали и внимания, забывая их и не каясь в них, и эти невольные и мимолетные грехи изобличаются на мытарствах и самыми душами тогда вспоминаются и сознаются как действительно бывшие». При этом он вынул из-под полы рясы таблицу, как бы картонную, размером несколько больше четверки почтовой бумаги, которая с одной стороны вся была исписана грехами так мелко и часто, как будто насеяна черным маком. — «И вот, — сказал он, — таких таблиц было за мною 25, из коих 7 загладил предсмертною исповедию, а 18 остались за мною». Затем я спросил его: пускают ли вас (умерших) на землю для свидания? — Да, пускают, ответил. — Так приходи ко мне почаще, — сказал я ему, но он мгновенно исчез в образовавшемся подполье. После сего видения я усилил молитву за него, но в течение десяти лет он ни разу не явился мне. Когда Господь сподобил меня благодати священства, то я, пользуясь ближайшим предстательством у престола Божия, чем в сане диакона, еще усерднее стал молиться об упокоении души любимого брата, и вот, на пятом году моего священства он является, но не мне, а одной моей прихожанке К. М., которая отличалась благочестивою жизнью и особенно усердными молитвами за усопших. Раз поутру неожиданно просит она меня через нарочного прийти к ней по важному делу. Являюсь. Она спрашивает: был у вас брат, в духовном сане умерший? Был диакон, ответил я. И начала она описывать его приметы с такою явностью, как будто она видала его живого, и затем рассказала следующее: «В нынешнюю ночь он является мне и говорит: скажите моему брату, что 5 таблиц еще заглажено. — Кто ваш брат? — Здешний священник. — О каких таблицах вы говорите? — Он уже знает это, только скажите непременно. — А что же вы не явились ему? — Я явлюсь ему, когда все таблицы будут заглажены, ответил он и исчез. Вот зачем я послала за вами, сказала благочестивая прихожанка, — чтоб узнать тайну сновидения — справедливо оно, или нет». Я рассказал ей о явлении мне покойного брата на первых порах после смерти его и о таблицах и тут-то сознал, что то явление его мне было не простое, каким считал его прежде, а знаменательное, и стал ждать исполнения обещанного им явления мне. На пятом году моего ожидания я получил известие о вторичном явлении его прихожанке моей, через которую он просил меня особенно помолиться за него в Великий Четверток. «Так нужно по грехам моим», — сказал он. Я, конечно, и исполнил с возможным усердием, и каждогодно тот великий день, когда установлена Господом Бескровная Жертва о гресех, напоминает мне просьбу его, которую всегда считаю для себя святым заветом. После сего на осьмом, следовательно на тринадцатом году моего ожидания личного явления мне брата, наконец он является мне во сне, как обещал, чтобы известить меня о своей свободе от грехов. Это явление было очень коротко. Сижу я будто за письменным столом, вдруг входит из соседней комнаты покойный брат в рясе, как живой, и, идя мимо меня позади стула, проговорил явственно: «Теперь я свободен», — и стал невидим. Этот строго последовательный ряд явлений покойного не служит ли очевидным признаком существующей связи между загробным миром и земным?
Самые явления, очевидно, знаменательного характера не служат ли голосом с того света, который да послужит земным жителям убедительным доказательством, что души наши не прекращают бытия своего, но переходят в другой мир, духовный, где ожидают их мытарства с обличениями на них самых мельчайших грехов и нечистых мыслей, даже мимолетных, и что молитвы, возносимые за умерших, содействуют прощению грехов их и освобождению от страданий, особенно если молитвы приносятся при Бескровной Жертве.
Рассказ священника И. Шарова, напечатанный в «Душеполезном чтении», № 10 за 1898 г.
15. Беседа старца о будущем теле человека
БРАТЬЯ спросили старца: «Каковы будут тела наши после всеобщего воскресения?»
Старец отвечал: «Тела наши будут тогда подобны зеркалу, изображающему в себе предметы. В них ясно изобразятся все дела наши и обнаружатся пред всеми: в телах целомудренных все увидят их прежние подвиги и труды, а тела нечистые явят всем свою нечистоту и безобразие».
— Как явится то, что сокровенно и невидимо?
— Так же, как открываются плоды, сокрытые в дереве. Вы знаете, что когда придет весна, то дух ее заставляет деревья мало-помалу раскрываться, обнаруживать то, что в них было сокрыто, износить из себя цветы и плоды. Так и Господь повелит телам нашим в день судный явить все тайное, открыть и дела и слова наши, — дела как плоды, а слова как листья.
— Не бывает ли и ныне чего подобного в теле?
— Нечто подобное можно видеть и ныне. Не износит ли тело наше по временам то, что в нем было сокрыто? Так, в первом возрасте выходят у нас зубы, далее начинает расти брада, а в старости являются седины. Но в великий День Судный должно открыться все сокровенное. Тогда и дела, и слова, и помышления каждого, ныне сокрытые и невидимые, будут совершенно явны и открыты. Ничтоже бо есть покровено, еже не открыется, и тайно, еже не уведено будет (Мф. 10, 26), приидет Господь, иже во свете приведет тайная тьмы, и объявит советы сердечныя; и тогда похвала будет комуждо от Бога (1 Кор. 4, 5).
— Милосердый Господи! Покрой тогда безобразие наше, да не явится тайное нечестие наше пред Ангелами и Архангелами, пред апостолами и всеми праведниками.
— Но если страшно нам явиться во всем безобразии пред судилищем Христовым, то послушаем Божественного апостола, который говорит: очистим себя от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню во страсе Божии (2 Кор. 7, 1). Когда все скверны очистим покаянием, то в день открытия всех тайных дел наших и помышлений облечемся не стыдом и посрамлением, а славою и честию.
— Что мы должны делать для лучшего очищения себя.
— Будем чаще возносить ум наш от земного к небесному, к ликам ангельским, к красотам непреходящим и вечным Царствия Небесного. Размышляйте также о том, как явится Бог и Спаситель наш Иисус Христос, о том времени, когда небеса с шумом мимо пойдут, стихии же сжигаемы разорятся, земля же и яже на ней дела сгорят (2 Петр. 3, 10), о том, как предстанут пред Судиею мира все человеки от Адама до последнего рода, и как праведные, по определению Господню, приимут Царствие Небесное, а грешные отосланы будут на вечные мучения. Вот о чем надлежит всегда помышлять нам! Такие размышления произведут умиление в душе, и душа принесет плоды добродетелей во славу Христа, истинного Бога нашего.
По «Прологу» за 14 марта
16. Рассказы о блаженной кончине святых угодников Божиих
I. СВЯТОЙ Иоанн Златоуст в день кончины своей совершил Божественную литургию, приобщился Святых Таин и после продолжительной молитвы, сотворив благодарение, простился с окружавшими его, потом возлег и сказал: «Слава Богу за все!» Сотворив в последний раз на себе крестное знамение, он с миром предал дух свой Богу.
«Четьи-Минеи», 13 ноября
II. КОНЧИНА праведного Феодора Студита, много лет страдавшего за истину иконопочитания, последовала на 57-м году его жизни, в 826-м году. Многие, узнав о приближающейся его кончине, собрались к нему, чтобы получить от него последнее благословение и проститься с ним. Видя плачущих по нем, он сам прослезился, с любовью простился со всеми и просил читать отходные молитвы. Когда читали псалом: «Блаженни непорочнии в путь ходящий в законе Господни», то он сам воскликнул: «Во век не забуду оправданий Твоих!» — и отошел ко Господу.
В час его кончины преподобный святой Илларион Великий, работая у себя в саду, услышал чудное пение и, взглянув на небо, увидел множество Ангелов, движущихся к кому-то навстречу; вместе с тем он услышал голос: «Вот душа Феодора, игумена Студийского, много пострадавшего за истину, восходит на небо, встречаемая небесными Ангелами».
«Четьи-Минеи»
III. ПОУЧИТЕЛЬНЫ и трогательны обстоятельства кончины святителя Ростовского Димитрия! Здесь особенно обнаружились чистота и высота души святителя Божия, полнота его любви и смирения. Изнемогая от болезни, святитель повелел призвать в келлию певчих для пения им же самим сочиненных некоторых духовных песней, как-то: «Иисусе мой прелюбезный», «Надежду мою в Бозе полагаю», «Ты мой Бог, Иисусе, Ты моя радость». Пение услаждало душу святителя звуками, которые вылились некогда из его святой души, и он с умилением слушал певчих. По окончании пения, отпустив всех, святитель удержал любимого из них, усерднейшего помощника своего в переписывании своих сочинений. И когда тот остался один, святитель начал рассказывать ему свою жизнь, как он проводил ее в юности и в зрелом возрасте, как он молился Господу Богу и Пречистой Его Матери и всем Его угодникам; потом прибавил: «И вы, дети, молитесь так же». Наконец сказал: «Время и тебе, чадо, идти в дом свой». И когда тот певчий, приняв благословение, хотел идти, святитель, провожая его из келлии, поклонился ему едва не до земли и благодарил за усердие в переписке сочинений. Певчий содрогнулся, увидев такое смирение архипастыря своего, и с благоговением сказал: «Мне ли, последнему рабу, владыко святой, так кланяешься?» Святитель опять кротко сказал: «Благодарю тя, чадо», — и возвратился в келлию, а певчий удалился, заплакав.
После этого святитель приказал служителям разойтись по своим местам, а сам заключился в особенную комнату, как бы для покоя, и наедине предался пламенной молитве к Богу. Поутру, когда служители вошли в эту комнату, то нашли его скончавшимся в положении молящегося. Такова была блаженная кончина святителя Димитрия! Молитва услаждала его при жизни, молитва сопровождала его и к смерти.
IV. ПРЕПОДОБНЫЙ Сисой прожил в пустыне шестьдесят лет. О его кончине рассказывают следующее: лежа на смертном одре, преподобный вдруг озарился как бы особенным светом и сказал: «Вот явился авва Антоний». Чрез несколько времени он прибавил: «Вот лик пророческий, вот лик апостольский». Лицо его становилось все светлее и светлее. Наконец, он произнес: «Вот явился Иисус Христос и говорит: принесите Мне из пустыни сосуд избранный». С этими словами преподобный скончался.
И сколь естественна эта тихая и светлая кончина праведника! В настоящей жизни он постепенно отделялся душой своею от тела, потому что распинал плоть свою со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24); потому что ходил и руководился во всем духом (ст. 25), а не плотью. Следовательно, для Ангела смерти нет нужды употреблять особенное усилие, чтоб отделить в нем бессмертную душу от смертного тела: довольно Ангелу только коснуться его, чтоб тончайшая нить, которая связывала в нем душу и тело, тотчас прервалась, почему на устах его уже и готова речь: «Господи Иисусе, приими дух мой!» (Деян. 7, 59)
Протоиерей Григорий Дьяченко
17. Из канона на исход души
Творение блаженного Иоанна, митрополита Евхаитского
Песнь 1
Подобно каплям дождевым,
Мои дни, быстро истекая,
И жизнь страданьем проникая,
Уже течением своим
К концу приходят...
О, Благая Владычице, спаси!
Твоей сердечной добротой,
Твоей щедротою всечасной
Подвигнись, Кроткая: в ужасный
Последний час мой предо мной
Предстань Помощницей всевластной!
Всю душу мне наполнил страх...
О, что за трепет и томленье,
Невыразимое мученье —
Душе покинуть бедный прах:
Пошли, пошли мне утешенье!
Приди, Заступница людей,
Надежда грешников скорбящих,
Утешь в мучениях томящих,
Избави милостью Твоей
От стаи демонов грозящих!
Вот время помощи благой,
Вот ныне время заступленья,
Вот то, Владычица, мгновенье,
О коем день и ночь с мольбой
Я припадал к Тебе в смиреньи!
Песнь 4
Прими, Благая, скорбь мою;
Да будут слезы омовеньем
Моим безмерным согрешеньям...
Надежда крепкая, молю,
Сойди пред огненным мученьем!
О, верный, истинный Покров
Души скорбящей и смиренной,
Будь мне Заступницей священной,
Надежда всех Твоих рабов,
В час испытания вселенной!
Святые руки вознеси
И, обо мне моляся ныне,
Простри, как крылья голубине,
И от врагов меня спаси
Покровом Царственной святыни!
Да не коснется мне в пути
Воздушной области властитель,
Суровый, злобный обличитель:
Весь путь свободно мне пройти
Сподоби в райскую обитель!
Вот страх, Владычица, меня
Постиг, исполненный томленья,
Вот подвиг тяжкого мученья:
Дай помощь, Радосте моя,
Явись надеждою спасенья!
Песнь 5
О, не забудь меня в сей час,
Не отврати благого взгляда,
Услышь, как Матерь, скорби чада,
Внемли души предсмертный глас.
Избавь ее от муки ада!..
О, братья, сродники, друзья
И все знакомые, придите,
Меня еще раз окружите,
Вот разлучаюсь с вами я:
Вздохните, плачьте и скорбите...
Избавить некому! Весь свет
Не подкрепит души унылой!
Но Ты, Владычица, помилуй,
Чтоб я, беспомощный средь бед,
Не взят был демонскою силой...
Святые Ангелы мои,
Предстаньте Господу в смиреньи,
И, преклонившись в умиленьи,
Воскликните: Господь любви,
Не отвергай Свое творенье!
Пречистой Матери Его
Молитесь сердцем и слезами,
Да преклонит колена с вами
И тронет Сына Своего:
Она, как Мать, сильна мольбами.
Песнь 9
О, как Незримого узрю?..
Как устою пред сим виденьем?..
И как своим нечистым зреньем
Я на Владыку посмотрю,
Кому был вечно огорченьем?..
Услышь смиренного меня,
О Приснодева-Богомати!
Приди последний вздох прияти
И муки вечного огня
Меня избавь по благодати.
Святые храмы презирав
И покидая храм свой бренный,
Тебя, о Божий Храм нетленный,
Мой дух зовет: избавь, избавь
От вечной тьмы и мук геенны!
Конец мой близко... Как страшусь,
Дела и мысли вспоминая!
Как совесть мучит, угрызая!
Но Ты, из милости, молюсь,
Будь мне Заступницей, Благая!
Нам грешным дан как благодать
Сын Божий, Царь всего творенья,
Тобой рожденный без истленья:
Моли Его — мой дух воззвать
Из мук предсмертного томленья!
Из книги «Христианские утешения» протоиерея Григория Дьяченко, ч. I
18. Откровения о жизни загробной вслед за смертью человека
I. ВОТ что сообщила о жизни загробной ученику преподобного Василия Нового Григорию преподобная Феодора, явившись ему по смерти своей в сонном видении: «Душа, разлучившись с телом, смотрит на него, как человек смотрит на сброшенную с себя одежду; потом она проходит различные мытарства, на которых истязуются различные грехи ее; таких мытарств число простирается до двадцати, по числу главных родов греха».
«Четьи-Минеи», 26 марта
II. ПРЕПОДОБНЫЙ Зосима Соловецкий в девятый день после кончины своей явился ученику своему Даниилу и сказал, что он уже прошел мытарства и вошел в лик преподобных.
«Четьи-Минеи», 17 апреля
III. ПРЕПОДОБНАЯ Афанасия явилась вскоре после кончины своей наставнице монастыря, где и она подвизалась, и объявила ей: «Знай, что после сорока дней я получу уготованное место от Бога».
«Четьи-Минеи», 12 апреля
IV. ПРЕПОДОБНЫЙ Нифонт видел в духе, как души разлучаются с телами, как Ангелы по воздуху несли душу праведную, как задерживали ее на пути силы темные, находившие в ней некоторые грехи: слышал, как Ангелы спрашивали у Ангела-хранителя души, точно ли она сделала те грехи, в которых обвиняли ее духи злобные, и как Ангел отвечал, что она точно сделала эти грехи, но омыла их слезами покаяния, и тогда Ангелы изрекли следующие, отрадные для кающихся грешников, слова: «Все грешники, исповедующие грехи свои со слезами, по милости Божией, могут получить прощение, а без покаяния умерших судить будет Бог». Видел он также, с какою адскою радостью нечистые духи влекли в геенну ожесточенного грешника, умершего без покаяния, и какими горькими при этом слезами обливался Ангел-хранитель его.
«Четьи-Минеи», 23 декабря
19. О необходимости подавать милостыню за умерших
ИЗВЕСТНО, что многие, умирая, просят живущих, чтобы молились о душах их и подавали за них милостыни; но живые, схоронив умершего, даже родного, часто забывают просьбы его. Как худо поступают такие христиане! Кто забывает это предсмертное завещание умерших, тот здесь претерпевает мучения от совести, а на том свете даст ответ Богу.
Откуда, спросите, известно это? — Из книги житий святых. В «Прологе», под 24 числом августа, блаженный Кир Лука рассказывает, как очевидец, об этом так: «Когда был я еще молод, в стране моей умер князь и погребен был во гробе; раз я иду в училище (мимо кладбища), вдруг вижу в одном гробе стоящего человека, всего опаленного, подобно головне, и призывающего меня такими словами: «Я оставил в духовном завещании своем запись, чтобы подавали по душе моей милостыни и тем избавили бы ее от мучения; но ничего не подано родными. Скажи им, чтобы дали за меня. Если не дадут, то я буду таким же, каким меня видишь, т. е. буду мучиться». Я же в то время был еще мальчиком; испугавшись виденного, убежал и, по грубости, по малосмышленности своей, никому о том не сказал ни слова. Ныне вот уже много лет сему прошло, но до сих пор все мучит меня совесть». Это рассказанное святым Лукою обстоятельство твердо помни, всякий христианин! Не забывай виденного святым, подавай всегда за умерших своих милостыни, спасай их молитвами и приношениями. Спасай умерших — ближних, чрез то спасешь и себя.
«Пролог», 24 августа; сн.: «Воскресное чтение», № 44 за 1884 г.
20. Рассказы о силе церковных молитв
I. ОДИН брат, рассказывает святой Григорий Двоеслов, за нарушение обета нестяжания во страх другим лишен был по смерти церковного погребения и молитвы в продолжение тридцати дней; а потом из сострадания к его душе, тридцать дней приносима была бескровная жертва с молитвою за него. В последний из этих дней усопший явился в видении оставшемуся в живых родному брату своему и сказал: «Доселе худо было мне, а теперь уже я благополучен; ибо сегодня получил приобщение».
«Беседы», кн. IV, гл. 55
II. НА Востоке в одном месте стали рыть землю для основания монастыря и нашли в земле двадцать тел, черных, как уголь, но нимало не тронутых тлением. Святитель, иноки и народ, желая узнать, чьи это тела, стали со слезами молиться Богу, и по их молитве один из этих несчастных восстал и сказал, что тут был некогда монастырь, что он и девятнадцать его товарищей, несмотря ни на какие убеждения и угрозы настоятеля, жили нечестиво, и вслед за тем просил, чтобы двадцать иноков обещались пред Богом в течение двадцати лет, проведенных усопшими в иночестве, молиться за них Богу с приношением Бескровной Жертвы. Когда же святитель с иноками изъявил на то свое согласие, — усопший оградил себя крестным знамением и опять уснул сном смерти: и сряду же тело его и тела его товарищей превратились в прах, так что святитель тогда же велел ссыпать по обычаю все кости их в общую усыпальницу.
«Письма Святогорца», ч. 2, стр. 185-186. — Подобное было в 1832 и 1834 годах;
см.: «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле инока Парфения», 1855 г., ч. 3, стр. 140-142;
сн.: книга «Утешение в смерти близких сердцу» епископа Гермогена, стр. 74
III. ОДИН из схимников афонских рассказывал, что причиною поступления его в монашество было такое обстоятельство: «Однажды, — говорит он, — заболел я так тяжко, что пришел в совершенное изнеможение. В таком состоянии вижу я, подходят ко мне два Ангела и говорят: «Следуй за нами». Я будто бы встал и пошел. Мне они показали все мучения грешных и, указывая на одно мучение, сказали: «Вот и ты здесь будешь мучиться, если не раскаешься»... При этом один Ангел вынул из пламени грешника, черного, как уголь, и всего в оковах. Оковы эти они сняли с него, вымыли и, одев в светлую одежду, отвели в рай. «За что ему такая милость»? — спросил я Ангелов. «Эта грешная душа, — ответили Ангелы, — была отлучена от Бога за грехи и вечно страдала бы в пламени; но родственники этого грешника, в живых находящиеся, много служили литургий и панихид по нем, много раздали милостыни; вот ради их-то ходатайства Бог умилостивился над этою душою и повелел освободить ее из ада»».
«Странник», май 1882 г.
21. Замечательное сновидение, напоминающее о бытии загробного мира
ЖИЛ в Москве один купец, сколько богатый, столько же и благочестивый: каждому бедняку он старался помочь, никому не отказывал и в деньгах, и в добром совете. Он приютил одного беспомощного калеку, кормил и одевал его. Умер добрый купец — и наследники выгнали бедняка из теплого угла на улицу. Со слезами пошел калека на могилу своего благодетеля и, вдоволь наплакавшись, тут же и уснул с горя.
И вот, является ему во сне покойный купец и спрашивает: «О чем ты так плачешь, Степан Ильич?» — «Как же мне не плакать, — отвечает тот, — когда двери вашего дома для меня уже заперты? Как я теперь буду без вас доживать свой век?» Глубоко вздохнул явившийся и говорит ему: «Если уж двери моего дома для тебя заперты, то иди в четвертый дом направо от моего магазина; там есть купец (он назвал его по имени); ступай к нему и скажи: ради тех красных яблочек, о которых ты знаешь, дай мне три тысячи рублей, — и он тебе даст, и их достанет на твой век; только молись о моей душе».
Проснулся Степан Ильич, перекрестился и побрел туда, куда ему было сказано в сновидении, которое, как живое, стояло в его памяти. Приходит в указанный магазин и застает там большую суету: кто меряет материю, кто считает деньги, кто записывает. Не без страха подошел он к самому хозяину, который сидел за большим прилавком и смотрел, как росло его богатство каждый час. Увидев калеку, купец поднялся и приветливо подал ему монету. Ободренный его добротою, калека сказал ему, что видел он такой сон, который не смеет даже рассказать: приснился ему покойный благодетель и сказал ему вот что. Купец слушал калеку со вниманием, потом положил на себя крестное знамение и сказал: «Не только три тысячи, но если бы покойник велел дать тебе десять тысяч ради красных яблочков, и тогда я с удовольствием бы тебе дал!» И он приказал тут же отсчитать три тысячи рублей. Никогда не видавший у себя столько денег, калека упал в ноги купцу и сказал: «Ни за что не возьму этих денег, пока вы не скажете мне, что это за красные яблочки, ради которых вам не жаль такой суммы!»
И купец рассказал ему вот что: «В молодости своей я был очень беден и торговал яблоками на копейки. Покойный часто покупал у меня яблоки, чтобы только доставить мне пользу. Раз шел проливной дождь. Я промок до костей и очень прозяб; продать во весь день не удалось ничего, так что вечером не на что было купить и хлеба. Иду по улице и кричу: яблоки красные — хорошие! Покойный увидал меня в окно и позвал к себе. Вхожу на двор — полон двор гостей: это был день его свадьбы. Идти в палаты не смею, смотрю — он выходит сам. «Бедный Николка, — говорит он, — что это ты в такой дождь не сидишь дома?» Я сказал, что я еще не ел сегодня — ничего не удалось продать. Он взял у меня корзину с яблоками и говорит: «Подожди тут». А сам пошел в палаты. Там все гости окружили его с вопросами: «Что это значит?» А он говорит: «Мы тут пируем, братцы — гости любезные, а торговец этими яблоками еще не ел сегодня и просит купить у него этот товар». — «А что вы заплатили за него?» — спрашивает богач. — «Сто рублей». — «Это дешево, я дам 300!» — говорит гость. — «А я — 500! — говорит другой, — надо помочь бедняку». Тогда покойник говорит им: «Я уже раньше вас купил, — не угодно ли у меня купить по 50 рублей за яблочко?» — «Хорошо», — сказали гости — и золото посыпалось на стол. Было 60 яблок, и покойный вынес мне за них 3000 рублей.
Со слезами радости и с целым кошельком червонцев пошел я прямо в церковь поблагодарить Бога за такое неслыханное счастье. «Не попусти мне, Господи, загордиться, — так молился я там, — подай мне, Господи, смысл и уменье, как распорядиться этим добром честно, во славу Твою, на счастье себе и ближним моим!» Вот с чего разжился я, по милости Божией; вот почему с радостью даю и тебе три тысячи, чтобы они с моей руки так же умножились, как у меня с руки покойного благодетеля! Вот тебе и объяснение, что такое красные яблочки!».
Так заключил купец свой поучительный рассказ.
Извлечено из «Троицкого листка»
22. Знаменательный сон Ломоносова
НА пути из Голландии в Россию на корабле Михаил Васильевич Ломоносов видит сон: вот, отец его, рыбак, плывет на лодке по Ледовитому морю, поднялся ветер, шумят волны и готовы поглотить пловца; сын хочет кинуться к нему на помощь, но руки и ноги его онемели; лодка, грянувшись о берег близлежащего острова, разбивается в щепы; отец борется с волнами, вынырнул было, вскрикнул: «Михайло!» — и исчез, а потом выкинут на берег. По прибытии в Петербург, не имея покоя в душе при неотступной мысли, что отец его лежит не погребенный, Ломоносов употребил много усилий отыскать в столице своих земляков. Спрашивает, что сталось с его отцом; и те отвечают, что в начале весны он с товарищами отправился в море, но вот уже четыре месяца о них нет никакого слуха. Не имея покоя в душе, Ломоносов сам хочет ехать на виденный во сне остров, знакомый ему с детства, но отпуска из Петербурга не получил. Тогда он упросил местных рыбаков побывать на том острове и, если найдут тело отца его, предать его честному погребению. Тело отца было найдено и погребено. С людьми сомневающимися спорить не станем; а по нашей вере, тут дух отца сказал духу единственного сына о своем предсмертном томлении и посмертной туге вследствие того, что тело остается без погребения и молитв. Так, по крайней мере, смотрел на дело сам Ломоносов.
См. книгу «Беседы и поучения» Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского, т. 2, 1885 г., стр. 255
23. Надгробные песнопения
Перевод со славянского
Помещая этот перевод со славянского языка на страницах настоящей книги, мы думаем доставить нашим читателям несколько минут самого назидательного и отрадного душе чтения.
Един Бессмертен — только Ты,
Творец, податель жизни людям;
А мы — из праха созданы
И горстью праха снова будем;
Так Ты велел, Создатель мой!
И вот, глагол могучий Твой
В немом смирении я внемлю:
«Земля еси — и снидешь в землю».
И все мы, други, будем там!..
Настанет день, — и не минуя,
Надгробное рыданье нам
Сольется с песнью: аллилуия.
О братья! горьче всех речей
И выше всякого страданья
Речь умирающих людей
Среди последнего прощанья:
«Вот, братья, с вами разлучаюсь,
Вот оставляю вас, друзья, —
На век прощайте: удаляюсь, —
Куда иду, не знаю я;
Кого в пути я повстречаю,
Или что будет там со мной,
Не знаю, братия, не знаю;
Но знает Он, Создатель мой, —
И вот на зов Его иду я...
А вас, и плача и скорбя,
Молю я — вспомните меня,
Когда поете: аллилуия!
Друзья, безмолвствуйте в сей час,
В тиши безмолвствуйте глубоко,
Да окует молчанье вас
Перед лежащим одиноко,
Смотрите: тайна настает,
Последний, страшный час идет...
Молчанье, братья!., пусть в покое
Душа покинет все земное!
Великим подвигом полна,
Со многим страхом и тоскуя,
Свою кончину зрит она
И молит Бога: аллилуия!
Я видел раз — дитя кончалось,
Я видел скорбную семью:
Во мне все сердце взволновалось,
И я оплакал жизнь свою...
Дитя металося в смятеньи,
И трепетало пред семьей,
И завопило всей душой
В свое последнее мгновенье:
«О, помоги же мне, отец!
О, мать! о, мать! спаси, помилуй!»
В них сердце рвется наконец, —
Но как помочь! какою силой?
Одно осталось только им —
Смотреть, томиться... и горюя,
Рыдать над гробом дорогим
При звуках песни: аллилуия!
О, обольемтеся слезами:
Вот распростертый перед нами
Лежит во гробе милый прах...
Войдемте, братия, в слезах
И целовать его прощально,
И приговаривать печально:
Вот, ты и близких и друзей
Навек покинул в тяжкой доле,
Не говоришь уж с нами боле,
А мы так ждем твоих речей...
О, друг! о, друг! Зачем угрюмо
Смежил и очи и уста?
О, поделись своею думой
Так, как бывало иногда...
Но ты, ни просьб, ни слез не чуя,
Покой таинственный хранишь
И даже в этот миг молчишь,
Когда поем мы: аллилуия.
Вот он лежит, собрат наш милый, —
Но он — не наш уже, увы!
Умолк язык его унылый,
Уста сомкнулись для молвы...
Но наше сердце чует, знает,
Что нам душа его вещает:
«Привет из гроба вам, друзья!
Привет тебе, моя семья!
О, заклинаю вас — покайтесь!
Друзья и братия, спасайтесь,
Спасайтесь, ближние мои...
А я, без дружбы и любви,
Иду в свой путь... один... спешу я,
Но к вам взываю в тишине:
Воспоминайте обо мне,
Когда поете: аллилуия».
Куда ж, о души нам родные,
Куда стремитесь вы от нас?
Где пребываете? какие
Дела и думы там у вас?
О, как бы нам, какою силой
Про вас хоть что-либо узнать!..
Но тайн жизни за могилой
Никто не властен разгадать!
Скажите: помните еще ли
И вспоминаете ль нас там,
Как мы здесь вас — по целым дням,
С рыданьем сердца, с мукой боли?
Иль вы забыли уж совсем,
Как мы здесь плачем и, тоскуя,
Вам звуки песни вопием,
Надгробной песни: аллилуия?
Друзья! умерших провожайте
И доходите до могил,
И там усердно наблюдайте,
Чтоб путь во благо вам служил.
Смотрите, — все там, все пропало:
Истлели всякие года,
Могучей силы нет следа,
Цветущей юности не стало!..
Там — пыль и прах; там червь земной
Один свирепствует, пируя;
Молчанье вечное, покой,
Никто не молвит: аллилуия.
О, если, странствуя в пути
И посещая край за краем,
Чтоб провожатого найти,
Мы все заботы прилагаем, —
То что же делать нам с собой
В последний день необычайный,
Когда и путь для нас немой
И самый край глубоко-тайный?
О, сколько нужно для него
Путеводителей нам верных!
О, сколько более того
Молитв, молитв, молитв усердных,
Чтоб силой их себя врачуя,
Нам душу бедную спасти,
Ее к Спасителю ввести
И там воскликнуть: аллилуия!
Не разбирает смерть людей
И как внезапно многих косит!
То вдруг малюточек-детей
От груди матери уносит;
То два любимые сердца
Почти от брачного венца
Ведет к могиле вековечной
И плач подъемлет бесконечный;
То мирно спящих на одре
Влечет в подземные утробы...
Ничто не прочно на земле:
Тут вместе брак, и вместе гробы,
Там связи радостей, удач,
Вдруг смерть их рушит, торжествуя;
И — вместе смех, и вместе плач,
И тут же вместе: аллилуия.
Зачем же попусту мятется
Твоя душа, о человек?
Один ведь час — и все минется,
Как будто не было вовек!
А в аде нет уж покаянья,
Там нет пощады, нет друзей;
Там вечны лютые терзанья
Неусыпающих червей;
Там всюду тьма и помраченье,
Там плач и скрежет, визг и стон;
Туда-то буду на мученье
И я навеки осужден...
Последних дней не памятуя,
Я беззаботен был всегда
И не давал себе труда
Взывать почаще: аллилуия.
Но если миловал ты в жизни
Своих собратий, мой собрат:
И ты найдешь в святой отчизне
Благую милость во сто крат!
И если лаской, состраданьем
Утешил долю сироты,
И ты пред строгим истязаньем
Избавлен будешь от нужды.
О, не останется там всуе
Одежда нищему твоя:
Она покроет там тебя
И ты воскликнешь: аллилуия!
Когда на сердце нам повеет
Благая весть о небесах, —
Святым восторгом пламенеет
Душа, поверженная в прах:
Там дивный свет сияет вечно,
Там ясной жизни полнота.
Там наслажденье бесконечно,
Там рай, и мир, и красота,
Там Бог, всех радостей начало.
О братия! от вести сей
И сердце праведных людей
Чистейшей радостью играло!
Возлюбим Господа: и мы
Сойдемся все там и, ликуя,
Сольем сердца свои, умы
В едином звуке: аллилуия.
О, Дева Чистая, Святая
И Матерь Света! пред Тобой
Во умилении взывая,
Прошу, молюся всей душой:
Продли, продли Твои моленья
Продли их к Сыну Твоему
О мире, милости, прощеньи
Рабу усопшему сему!
Да по Твоей молитве чудной,
Надежда общая веков,
Он встретит милости в день судный
И оставление грехов!
Ты, Сыну в кротости ревнуя,
Всегда, Владычице, пред Ним
Со дерзновением благим
Молиться можешь: аллилуия.
Из книги протоиерея Григория Дьяченко «Христианские утешения», ч. 1,1898 г.
24. Несколько рассказов о явлениях душ умерших людей
I. В НОЯБРЕ 1851 года один святогорский инок, запятнавший жизнь свою вдали от Афона, утонул на обратном пути в Святую Гору. Иноки святогорские, услышав о несчастной кончине его, стали молиться о нем, и вот, в конце ноября 1852 г. умерший явился в келлию одного старца и сказал: «Ты не пугайся меня; я не привидение, а действительно Н.». Старец, осмотрев его, спросил: «Да не бес ли ты?» — «Нет, — отвечал Н., — я истинно Н.» — «А прочитай: да воскреснет Бог, и перекрестись, — тогда поверю, что ты не бес», — заметил ему старец. «Ты меня перекрести, — сказал на это явившийся, — ты прочитай: да воскреснет Бог, тогда и убедишься, что я точно Н.» — Старец исполнил его желание, и начал читать, и когда дошел до слов: тако да погибнут бесы от лица любящих Бога, Н. перебил старца и прочитал: тако да погибнут грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселятся (Пс. 67, 3), и, глубоко вздохнув, задумался. Потом начал просить, чтобы иноки помолились о нем. — «Разве ты нуждаешься в наших молитвах?» — спросил старец. «Ах, и как еще нуждаюсь, — сказал Н., взяв за руку старца, и, крепко сжав ее, продолжал: — помолись обо мне, прошу тебя». — «Да я и о себе-то не знаю, как молиться, — возразил ему старец, — об этом нужно духовника просить». — «И попроси, — сказал ему Н., — попроси и всю братию, чтобы они помолились обо мне». Старец, зная, что Н., живя на Афоне, часто ссорился с братиею, предложил ему примириться с нею. Н. задумался, вздохнул и сказал: «Не то уж теперь время...» И, еще попросив молитв за себя, сделался невидим.
«Письма Святогорца, собранные по смерти его», 1858 г., стр. 219-222
II. КОГДА иеромонах Аникита, в мире князь Сергий Шихматов, услышав о болезни благочестивой матери своей, отправился к ней, чтобы проститься с нею и получить от нее благословение на вступление в монашество, но, застав ее уже бездыханною, горько плакал о том, что не успел получить от нее благословения, — благочестивая мать слышала его вопли и не замедлила отереть его слезы: во время легкой его дремоты она явилась к нему со светлым лицом и сказала: «Благословить много, а дозволить можно».
«О жизни и трудах иеромонаха Аникиты»
III. ОДИН архиепископ, жестоко страдавший болезненными припадками, усердно просил у Бога себе помощи, и раз во время вечерней молитвы заметил, что в передних его комнатах разлился свет, который, постепенно усиливаясь, наконец окружил его самого. Тут же увидел он какую-то женщину, и, всмотревшись в нее, узнал, что это была покойная мать его. «Зачем ты так горько плачешь, чадо? — сказала она. — И понимаешь ли, чего просишь у Господа? Для Господа не трудно исполнить твое прошение, но знаешь ли, чего ты чрез это лишаешь себя?.. Ты и сам не знаешь, чего себе просишь». И, дав ему несколько наставлений, сделалась невидима.
«Письма Святогорца, собранные по смерти его», стр. 218-219
IV. ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ тайный советник, князь Владимир Сергеевич Долгорукий, находясь в звании посланника при прусском дворе в царствование Фридриха, заразился там вольномыслием. Узнав об этом, родной брат его, князь Петр Сергеевич, не раз писал к нему письма, в которых уверял его, что он в заблуждении, что без истинной веры нет на земле счастья, что вера существенно необходима для будущей жизни и прочее. Но все было напрасно: читая беспрестанно Вольтера, Дидерота, Даламберта и других безбожников, князь Владимир Сергеевич смеялся над убеждениями набожного брата. Однажды он, возвратившись от короля и чувствуя сильную усталость, разделся наскоро, бросился в постель и скоро задремал. Вдруг слышит он — кто-то отдергивает занавес, приближается к нему, и холодная рука прикасается к его руке, даже жмет ее. Он смотрит, видит брата и слышит от него: верь. Обрадованный неожиданным явлением, Долгорукий хочет броситься в объятия брата и друга, но вдруг видение исчезает. Он спрашивает у слуг: куда девался брат? — и, услышав от них, что никакой брат к нему не являлся, старается уверить себя, что это сон, мечта: но «верь» не перестает раздаваться в ушах его, и не дает ему покоя. Он записал число, час и минуту видения, и вскоре получил известие, что в этот самый день, час и минуту скончался брат его, князь Петр Сергеевич. С тех пор он сделался набожным и верующим христианином, и об этом видении часто говаривал другим.
См. книгу «Утешение в смерти близких сердцу» епископа Гермогена, изд. 7, стр. 113-114
V. НАКОНЕЦ, передадим рассказ известного умершего писателя Кельсиева об одном замечательном случае в его детстве: «Это было давно, когда я еще учился в коммерческом училище (в Санкт-Петербурге), — рассказывал Кельсиев. — Я жил на квартире, недалеко от училища, а отец мой с семейством жил на Васильевском острове. Он служил чиновником при таможне и занимал казенную квартиру около биржи. Занятый службою, он посещал меня редко. Однажды, ночью, когда я еще не ложился спать и читал какую-то книгу, будучи один в комнате, вижу — моя дверь отворяется, и в комнату входит мой отец бледный такой, печальный. Я нисколько не удивился его приходу, объясняя его естественною отцовскою заботливостью обо мне. Прямо подошел он ко мне и говорит: «Вася, я пришел тебя благословить... живи хорошенько и не забывай Бога». Сказав это, он благословил меня, как следует, и скрылся, т. е. вышел в эту же дверь. Это посещение не произвело на меня особенного впечатления, как вещь обыкновенная. Немного спустя, после ухода моего отца, ко мне стучат в дверь (так как я заперся, чтобы ложиться спать). Отворив дверь, я увидел кучера, приехавшего за мною. Он мне сказал, что отец мой только что скончался. И действительно, как оказалось, он умер не более часа тому назад, и именно, почти в то самое время, когда я видел его у себя в комнате. Тут для меня стало все ясно: благословил меня отец, уже умерший».
«Воскресное чтение», 1884 г., стр. 831-832
25. Алый гробик
Перед царскими вратами
Алый гробик: чье дитя,
Под увядшими цветами,
Ручки белые скрестя,
Мирно ждет благословенья
На далекий путь?.. Лети!
Ты лети, лети в селенья
Детских душ! Ты по пути
И моих там встретишь, милый,
Верный вестник! разверни
Светло-ангельские крылья,
Взвейся, мчись, несись, вспорхни
В небеса, над звездным сводом,
В тонкий, выспренний эфир
Где, носясь из мира в мир,
Цепью, порознь, хороводом,
Мириады мириад
Детских душ поют, ликуют,
Вьются, плавают, парят,
Славят, хвалят, торжествуют
Славу в Вышних!..
О, скорей, Рати Ангелов небесной
Новобранец неизвестный,
Улетай!.. — моих детей
Отыщи там; их там двое:
Загляденье — первенец!
Красоты такой Творец
Не создаст уж! а второе —
Миловидное, живое,
Прелесть, чудо, не дитя!
Как любил их страстно я!
Полетай же, Ангел новый!
Сбрось же тления покровы
И в нетленье облекись!.. —
Ты узнаешь их, мой милый!
Познакомься, подружись
С ними, вестник легкокрылый.
Дай им весточку о нас:
Ты скажи им, что, смирясь
Перед Промыслом, молитвой
Услаждаем мы печаль!
Мы не ропщем, но нам жаль,
Так их жаль, так сердцу трудно,
Знает это только Бог!..
Отнеси гостинец скудный
Им на память: скорби вздох
И слезу любви!., родные
Улыбнутся нам, в залог,
Что по их молитвам Бог
Съединит нас...
...Литургия
Совершилась; унесут
Алый гробик — и спадут
С духа цепи плотяные...
Духи детские возьмут
В сонм свой душу, им родную...
Мчись, душа! пари! несись!
Нашим детям поклонись
И отдай по поцелую.
Н. Сушков
26. Мытарства
БЛАЖЕННЫЙ Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, часто беседовал о смерти и об исходе души от тела, как ему о том открыто было преподобным Симеоном Столпником. «Когда душа выйдет от тела и начнет восходить к небу, ее встречают демоны и подвергают многим затруднениям и истязаниям. Они истязуют ее во лжи, клевете, ярости, зависти, гневе, памятозлобии, гордости, срамословии, непокорстве, лихве, сребролюбии, пьянстве, объядении, волхвовании, братоненавидении, убийстве, воровстве, немилосердии, блуде и прелюбодеянии.
Во время шествия души от земли к небу самые святые Ангелы не могут помочь ей: помогают ей единственно ее покаяние, ее добрые дела, а более всего милостыня. Если не покаемся в каком грехе здесь по забвению, то милостынею можем избавиться от насилия бесовских мытарств.
Братия! ведая это, убоимся горького часа встречи с суровыми и немилостивыми мытарями — часа, в который придем в недоумение, что отвечать нам истязателям нашим. Ныне покаемся во всех грехах наших, дадим по силе нашей милостыню, могущую проводить нас от земли на небо и избавить от задержания бесами. Велика их ненависть к нам, великий страх ожидает нас на воздухе, великое бедствие!»
Из «Слова об исходе души» в «Прологе» за 22 октября
27. Замечательное видение святого Антония Великого
ОДНАЖДЫ, во время молитвы, преподобный Антоний Великий сподобился следующего видения, о котором святой Афанасий Великий свидетельствует следующее: «Однажды пред вкушением пищи около 9-го часа, встав помолиться, Антоний ощущает в себе, что он восхищен умом, а что всего удивительнее, видит сам себя, будто бы он вне себя, и кто-то как бы возводит его по воздуху, в воздухе же стоят какие-то угрюмые и страшные лица, которые хотят преградить ему путь к восхождению. Но так как путеводители Антониевы сопротивлялись им, то они требуют отчета, не подлежит ли Антоний какой-либо ответственности пред ними... А так как обвинители не могли (ни в чем) уличить его, то свободен и невозбранен сделался ему путь. И вдруг видит он, что как бы возвращается и входит сам в себя, и снова делается прежним Антонием». К этому рассказу святой Афанасий присовокупляет, что Антоний удивлялся, увидев, со сколь многими врагами предстоит нам брань, и с какими трудами должно человеку проходить по воздуху. И тогда пришло ему на память, что в этом именно смысле сказал апостол: по князю власти воздушныя (Еф. 2, 2), ибо враг имеет в воздухе власть вступать в борьбу с проходящими по нему (т. е. по воздуху), покушается преграждать им путь. Почему наипаче и советовал апостол: приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют (Еф. 6, 13), чтобы посрамился враг, ничтоже имея глаголати о нас укорно (Тит. 2, 8).
«Житие преподобного Антония» в «Творениях святых отцов», М., 1853 г., т. 21, стр. 260-261.
28. Радость святых при переходе в жизнь вечную
СВЯТОЙ Игнатий Богоносец, осужденный на страдания, говорил: «Прекрасно мне закатиться от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять... Пустите меня к чистому свету: явившись туда, я буду человеком Божиим». Преподобный Пафнутий Боровский лежал на смертном одре и в ожидании блаженной кончины пел погребальные песни до той самой минуты, пока смерть не сомкнула уст его.
Весело было Афанасию Афонскому сомкнуть глаза навеки с последними словами радости: «Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже».
Радостно было преподобному Даниилу Столпнику приветствовать пришедших за ним пророков, апостолов, мучеников и других святых, и преподобному Нифонту зреть в минуту кончины не только всех небожителей, но и Самую Пречистую Матерь Божию. Весело было и преподобному Макарию Египетскому расстаться с жизнью в присутствии Ангелов и сказать: «Господи! в руце Твои предаю дух мой». Как им было не радоваться?.. Кончились для них дни в юдоли плача и воздыханий и открывается обитель света и радости; кончилось время, наступает вечность; кончились подвиги и труды, предлежат венцы и награды; кончилась брань, наступает мир.
См. книгу «Утешение в смерти» епископа Гермогена, изд. VII, стр. 30
29. Смерть грешника
«БЫЛ отрок, — пишет святой Григорий Двоеслов, — по имени Феодор — отрок очень неспокойный, который поступил в мой монастырь не столько по желанию, сколько по нужде. Неудивительно, что для него было тяжело, когда кто-нибудь говорил ему о спасении; он не мог не только делать, но даже слышать доброго. Обманывая, предаваясь гневу, ругаясь, он показывал, что никогда не изучит святой жизни. Во время заразы, которая погубила великую часть нашего города, он, будучи поражен в бедро, приближался к смерти. Когда он был уже при последнем издыхании, собрались братия, чтобы помолиться об исходе души его. Уже тело его в конечных частях своих омертвело, в одной только груди еще оставалась жизненная теплота. Но братия тем прилежнее начали о нем молиться, что видели его быстро приближающимся к смерти. Вдруг он начал взывать к предстоящим братиям и своими великими воплями даже прерывал их молитвы: «Отступите, — кричал он, — отступите! Я отдан змию на пожрание, и по причине вашего присутствия он пожрать меня не может. Вот он проглотил голову мою своею пастью; оставьте, чтобы он более меня не мучил; пусть делает, что хочет. Если я отдан ему на пожрание, то для чего ради вас это замедляется?» Тогда братие обратились к нему со следующими словами: «Что это ты говоришь, брат? Сотвори на себе знамение Святого Креста». — «Хочу перекреститься, — отвечает он, — но не могу: чешуя этого змия гнетет меня». Когда услышали это братия, то, повергшись на землю, начали еще сильнее и со слезами молиться об избавлении его. И вот, больной начал вопиять: «Благодарение Богу! — воскликнул он, — змий, начавший меня пожирать, бежал; он не мог устоять, прогоняемый вашими молитвами. Теперь помолитесь о грехах моих, ибо я готов обратиться и решился оставить мирское житие». И этот человек, почти, как уже сказано, умерший, возвратился к жизни и всем сердцем обратился к Богу. Изменившись в душе, он долго страдал от ран, и наконец душа его отрешилась от плоти».
«Разговор об исходе души», гл. 37
30. Весна напоминает нам о воскресении наших тел
«ВИДИШЬ, — говорит святитель Тихон Задонский, — что во время весны все как будто оживляется и вновь отрождается: земля издает из недр своих плоды, деревья одеваются листьями, травы зеленеют и украшаются цветами, которое все во время зимы как мертвое было; воды, замерзшие и покрытые льдом, растаивают и протекают, и вся поднебесная тварь облекается в новый вид и как будто вновь созидается. От сей чувственной весны да возведет вера ум твой к прекрасной и желаемой весне, которую обещал Бог в Писании Своем святом, в которой тела от начала мира усопших верных из земли, как семена, силою Божиею прозябнувши, восстанут и облекутся в новый, прекрасный вид, оденутся в ризу бессмертия, примут венец доброты от руки Господа, процветут, яко финике и, яко кедр, иже в Ливане, умножатся, насаждени в дому Господни и во дворех Бога нашего (Пс. 91, 13-14), яко невеста, украсятся красотою, и яко земля, произрастающая цвет свой, и яко вертоград семена своя, прозябнут; и веселие вечное над главою их, и радостию возрадуются о Господе (Пс. 61, 4). Тогда тленное сие облечется в бессмертие. Тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою. Где твое, смерте, жало? где твоя, аде, победа (2 Кор. 15, 54-55)? Так восхищаясь духом к желаемой оной весне, сей всякий ныне с верою и надеждою, Божиею помощью, благих трудов семена, да тогда пожнешь с радостию».
Из «Творений святителя Тихона Задонского»
31. Природа говорит о воскресении
ВЗГЛЯНЕМ весною на то место, где поблекла роза. Куст ее весь покрыт новыми распуколками — новыми цветами, которые благоухают по-прежнему.
Солнышко закатилось вчера в глазах наших. Ночь покрыла всю землю, все краски потухли, все звуки умолкли, а сегодня рано утром восток осветился новой зарею. Она позолотила вершины гор и холмов. Жаворонки поднялись к небу, чтобы песнями своими приветствовать восходящее солнце.
Вот ослабевший червячок сам готовит себе могилку, завертывается в куколку, лежит в ней, мертвый. Но через несколько времени он начнет прогрызать свою могилку и, полный сил и красоты, раскрыв пестрые, блестящие крылья, взвивается на воздух, радуясь новой жизни: червячок пропал, но из него вылетела бабочка. Точно так же обновится и жизнь человека: красота возникнет из тления, а новая жизнь возникнет из праха.
Недолго пролежим в земле, как семя, брошенное в нее, чтобы восстать в новом виде.
Но кто же придет и отверзет гробы, кто пробудит мертвых, кто соберет народы с лица всей земли?
Господь наш Иисус Христос, наш Искупитель; Он явится на облаках небесных с силою и славою многою, с сонмами Ангелов, которые вострубят Его славу.
И потому перестанем печалиться, что смерть уничтожает жизнь; будем помнить, что Христос — победитель смерти, будем радоваться и торжествовать!
Урок бессмертия природа нам дает
Из сгнившего зерна произрастает плод.
Пусть падшее во гроб и наше тело тлеет:
Чрез тление оно для вечности созреет.
«Воскресное чтение»
32. Мысли святых Отцов о воскресении мертвых
I. «КАК ртуть, пролитая на каком-нибудь покатом и пыльном месте, — говорит святой Григорий Нисский, — раздробляется на мелкие шарики и рассыпается по земле, но, будучи кем-нибудь опять собрана в одно целое, сама собою сливается с однородным, ничего постороннего не принимая в свою смесь: так и человеческий состав без всякого затрудненния и сам собою соединится в прежних своих частях, коль скоро последует Божие на то повеление».
Святой Григорий Нисский, «О душе и воскресении». Русский перевод Московской Духовной Академии. Ч. IV, стр. 199
II. «ПУСТЬ будут смешаны, — говорит святой Кирилл Иерусалимский, — различные семена растений (тебе, слабому в вере, и примеры представляю слабые), и сии различные семена растений будут находиться в одной горсти твоей: для тебя, человека, трудно ли или, напротив, легко различить, что находится в твоей горсти, и семена каждого растения по свойству их отделить и дать им свое место, чтоб росли? Так, ты можешь различить и привести в прежнее состояние, что находится в руке твоей: а Бог ужели не может различить и привести в прежнее состояние, что содержится в горсти Его!»
Святой Кирилл Иерусалимский, «Огласительное поучение», 18
33. У Бога мертвых нет
Сменяйтесь, времена, катитесь в вечность, годы!
Но некогда весна бессменная взойдет.
Жив Бог! Жива душа. И, царь земной природы,
Воскреснет человек: у Бога мертвых нет!
Гнедич
