Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Святой Роман был церковнослужителем при храме Святой Софии, Премудрости Божией. Но угодник Божий сколько был добродетелен и благочестив, столько несведущ. Не смотря на сие, патриарх Евфимий за неусыпность, усердие и послушание так возлюбил его, что давал равную часть с прочими клириками, составлявшими хор церковный, а сие и было причиной их зависти и злобы на святого. Все с роптанием говорили: «Как не совестно патриарху равнять с нами невежду!», и Романа оскорбляли самым наглым образом.
Но Бог часто избирает буия мира, да премудрые посрамит (1 Кор I, 27). В навечерии Рождества Христова, когда сам государь присутствовал в церкви, и святой Роман по обыкновению зажигал свечи, певцы, толкая его с ругательством, говорили: «Ты получаешь равную с нами часть, поди же на амвон и пой с нами богохвальную песнь». Приняв при всем народе столь несносное посрамление, он не мог удержаться от слез и по окончании службы Божией, когда все вышли из церкви, пал перед образом Пресвятой Богородицы, рыданием прерывая молитвы свои. Возвратившись домой, от печали он не вкусил пищи и заснул. Вдруг явилась ему Богородительница, утешение всех скорбящих, держа в деснице своей небольшой свиток хартии, и тихо рекла ему: «Отверзи уста и снеждь сие». Святой Роман проглотил хартию и пробудился. Приснодева стала невидима, а он, восчувствовав в сердце своем неизреченную радость и в уме своем внезапный луч ведения и премудрости, повергся на колена и, воздав благодарение небесной Наставнице, с душевным восхищением пошел на всенощное бдение. Когда должно было петь кондак, Богом вдохновенный Роман взошел на амвон и сладкогласно воспел составленное им в уме своем: Дева днесь Пресущественного рождает, и земля вертеп Неприступному приносит, и прочее. Все изумились столь чудесной внезапности и с величайшим вниманием слушали пение. После того патриарх спросил у него: «Откуда премудрость сия?» Святой певец, прославляя Богородительницу, рассказал сновидение, и посрамленные клирики должны были раскаяться в причиненных ему оскорблениях.
Вскоре патриарх посвятил его в диакона, и премудрость всегда, яко река, текла из уст человека Божия. Те, которые издевались прежде над его невежеством, теперь почитали за счастье быть его учениками.
«Насладися Господеви, и даст ти прошение сердца твоего», — сказал царь и пророк. Любезные дети! Если хотите просветить разум ваш в познание истины, то просите помощи небесной. Просите, и дастся вам. Если ваши молитвы будут подобны молитвам святого песнопевца Романа, то будет светлость Господа Бога нашего на вас, и дела рук ваших исправите.
Один старец был набожен и строг в жизни, но к несчастью поработился духу сребролюбия. Он жил близ торжища, будто для того, чтобы народ, каждый день собираясь туда, имел вблизи наставника и отца духовного, а в самом деле для того, чтобы посетители, возвращаясь с торжища, приходили к нему всегда не с пустыми руками.
Святой Андрей, Христа ради юродивый, идучи однажды мимо сребролюбца, увидел по откровению Божию, что страшный змий обвился вокруг его шеи. Прозорливец остановился и смотрел с изумлением, а чернец, думая, что он, будучи одним из нищих, ожидает милостыни, сказал: «Бог даст!» Святой Андрей отступил на несколько шагов и увидел над ним воздушную надпись: «Змий сребролюбия — корень всякому беззаконию». Соболезнуя о погибели брата, Андрей хотел было удалиться, но едва обратился вспять, как увидел двух юношей, спорящих между собою: один был черен, с очами мутными и свирепыми, а другой прекрасен, как свет небесный; первый утверждал, что старец принадлежит ему, ибо не Богу, а ему работает; но другой говорил, что сей старец, будучи смирен и кроток, пребывая в постничестве и молитвах, Божий слуга есть. Так препирались они, как вдруг раздался глас небесный к светоносному юноше: «Ты не имеешь части в старце: оставь его», — и Ангел мгновенно удалился. Удивленный Андрей от жалости заплакал и пошел в путь свой.
Но сердце Андрея — в глазах человеческих юродивого, а в очах Божиих мудрого Андрея — не могло быть спокойно: желая обратить несчастного старца к истине, он через некоторое время опять пошел мимо торжища и, увидев старца, взял за руку. «Раб Божий! — смотря пристально, сказал он. — Выслушай без гнева меня, раба твоего. Ах! Я весьма сокрушаюсь о тебе и не могу без ужаса помыслить, что ты, прежде сего друг Божий, ныне сделался слугою вражеским. Душа твоя имела крылья, как Серафим: зачем неприязненному духу дал обрезать оные? Ты имел образ ангельский: зачем восхотел быть темнообразен? Зачем подружился со змием сребролюбия и греешь его на лоне твоем? Зачем собираешь сокровища? Неужели с ними погребен будешь? Неусыпно собирая сребреники от детей духовных и увеселяясь ими, ты собираешь на главу твою все их преступления. Как же с таким бременем предстанешь страшному суду Христову?
Познай, что Ангел-хранитель твой далече отступил от тебя и плачет о твоей погибели, а дьявол, куда хочет, ведет тебя. Я говорю правду: послушай меня и раздай имение твое нищим, вдовицам, сиротам и странникам; в противном случае зле погибнешь. Видишь ли дьявола?» Тогда отверзлись душевные очи старца. Черный, зверообразный исполин стоял на дальнем от него расстоянии и скрежетал зубами, но, ужасаясь святого Андрея, не смел к нему приблизиться. Старец затрепетал, от ужаса обмер и едва мог произнести обещание жить по заповедям Господним. Но едва он дал клятву, вдруг от востока блеснула молния, нечистый дух исчез, и Ангел Господень приблизился к иноку. «Не открывай никому, что случилось, — сказал святой Андрей, отходя от него, — а я буду поминать тебя каждый день и ночь в молитвах, чтобы Господь управил путь твой на доброе».
Когда чернец раздал золото свое и начал жить совершенно по заповедям Господним, раб Божий Андрей явился ему в сновидении и, улыбаясь от удовольствия, показал на противолежащем поле сеннолиственное древо, усыпанное прекрасным цветом. «Благодари Бога, — сказал он, — что исторгнул Он тебя от зубов змеиных и оросил Своею благодатью душу твою: сие цветущее древо — ее изображение; постарайся же, чтобы сей цвет принес сладкие плоды». Старец, воспрянув от сна, еще более утвердился на добрые дела и всегда приносил благодарение Богу и угоднику Его святому Андрею.
Святой Дионисий родился в Афинах от благородной крови. На двадцать пятом году жизни, изучив весь круг известных тогда наук, Дионисий отправился в Илиополь, чтобы познать и египетскую мудрость.
Сие-то время ознаменовано было тем ужасным днем, когда солнце померкло в полдень, дабы не видеть земли, оскверненной лютейшим из всех злодеяний — убиением Господа нашего Иисуса Христа. Удивляясь столь необыкновенному мраку, Дионисий сказал: «Или страждет Бог, всего мира Создатель, или пришла кончина миру!» Конечно, не мудрость века сего, а благодать Духа Святого вдохнула в него дар пророчества о страсти Владычней.
Спустя некоторое время после того Дионисий возвратился в Афины и, как гражданин, знаменитый мудростью и благородством происхождения, причтен в сочлены древнего судилища, называемого ареопагом. В то время святой апостол Павел прибыл в Афины и перед старейшинами города проповедовал Христа Господня. Мудрейшие люди внимательно слушали посланника Христова; но сколь сильна приверженность к миру и его идолам! Вместо того, чтобы тогда же насытиться от воды живые, после которой человек не вжаждется во веки, они отложили рассмотрение истин, проповедуемых Павлом, до другого времени. Не так ли поступаем и мы, откладывая день за днем покаяние наше и спасение?
Но Дионисий был не таков. Глубоко проникнутый неслыханным учением, наедине вступил он в разговор с Павлом и, рассуждая о богах своего отечества, вызвался показать ему капища их, на что святой Павел согласился — не из обыкновенного любопытства, но для того, чтобы сей случай употребить в пользу веры Христовой. Намерение апостола тогда же исполнилось. Между прочими божницами он увидел храм, над которым было написано: «Неведомому Богу». — «Кто же есть сей неведомый Бог?» — спросил он у Дионисия. — «Он еще не явился, — отвечал Ареопагит, — но в свое время придет. Сей Бог будет владычествовать над небом и землею, и владычеству Его не будет конца». Сия минута была удобным временем для того, чтобы Апостолу начать сеять на добрую землю слово Божие. «Сей Бог, — сказал он, — уже пришел, и родился от Пречистой Приснодевы Марии, и претерпел для нашего спасения смерть крестную. На страдание Его даже солнце взирать не могло и на три часа погрузилось в глубокую тьму для всей вселенной. Сей Бог воскрес из мертвых и вознесся на небо. Сего познай, о, Дионисий! В Сего веруй, Сему на службу посвяти сердце твое». Тогда-то Дионисий вспомнил тьму, которой удивлялся в Египте, вспомнил тогдашние свои чувствования и, приписывая их вдохновению Божества, немедленно уверовал в Господа нашего Иисуса Христа и крестился с супругою и детьми.
Святой Дионисий был настолько счастлив, что слышал проповедь не одного Павла, но всех апостолов, и удостоился быть с ними на погребении Пречистой Богородицы и Приснодевы Марии. Был какое-то время епископом в Афинах, потом в Галлии, и там, в царствование Домициана, принял венец мученический.
Однажды преподобный Аммон пошел к великому Антонию и сбился с дороги; севши на камень, он несколько уснул; потом, пробудившись, начал молиться к Богу, да не допустит погибнуть созданию рук Своих. Тогда явилась из облаков рука, указующая ему путь, и шествовала над ним дотоле, пока святой Аммон не увидел пещеры Антониевой.
Христиане! Вот что делает молитва, от чистого сердца воссылаемая к Богу в каком-либо несчастии! Но не забудьте, что преподобный Аммон шел тогда к великому наставнику веры, благочестия и всех добродетелей.
Блаженный авва Павел Простой, ученик великого Антония, пришел в одну обитель посетить братию. После обыкновенных разговоров, все иноки пошли в церковь к вечернему славословию. Тогда святой Павел стал у дверей храма и примечал, кто с каким расположением духа входил в церковь Божию: ибо Господь даровал ему благодать видеть душу всякого человека, как другие видят лицо. Каждый инок проходил с веселым взором, и каждого из них сопровождал Ангел, также радующийся. Между ними был только один мрачен и расстроен: дух соблазна, хватая его за руки, влек от храма Господня, Ангел же хранитель шел за ним вдали, печальный и с поникшей головою. Преподобный Павел облился слезами и, ударяя себя в грудь, сел у порога церковного. Иноки, увидев столь внезапную перемену и опасаясь, не приметил ли человек Божий какого-либо греха за всеми, начали просить его, дабы открыл причину скорби и рыдания: но Павел не отвечал им ни слова и, оставаясь в том же положении, беспрестанно обращал исполненные слез очи на несчастного брата. Наконец, святая служба совершилась, иноки пошли из церкви, и преподобный Павел опять начал с великим вниманием смотреть на них. Что же он увидел? Тот, который прежде был так мрачен и расстроен, шел с мирным и веселым взором; Ангел Божий радостно вел его за руку, а бесплотный соблазнитель, заходя со всех сторон, старался, но не смел приступить к нему. Тогда прозорливый старец воспрянул от радости и, благословляя Бога, воскликнул: «Сколь неизреченна благодать и любовь Господня к человеку!» Он стал посреди братии и сказал велегласно: «Приидите и видите дела Божии; видите Того, Иже хощет всем человекам спастися и в разум истины приити. Придите, поклонимся и припадем Ему и скажем: Ты един можешь очистить грехи наши!» Вся обитель стеклась на голос его, и святой старец объявил, что видел, когда иноки входили в церковь, и что видел, когда выходили они из церкви. Потом спросили у брата, почему Бог даровал ему столь внезапное обращение? Будучи для общей пользы обличен старцем, он в присутствии всех начал рассказывать дерзновенно: «Я человек грешный; издавна и до сего времени слушался врага души моей и жил порочно. Но сегодня, вошел в церковь, услышал слова пророка Исаии, или, лучше сказать, Самого Бога; измыйтеся и чисти будите, отымите лукавства от душ ваших пред очима Моима. Научитеся добро творити. И аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю: аще же будут яко червленое, яко волну убелю (Ис I, 16-18). Слушая столь чадолюбивое увещание свыше, я восчувствовал все укоризны моей совести и, воздыхая из глубины сердца, сказал: „Боже, пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз! Исполни на мне унывающем, яко обещал ecu чрез пророка Твоего. От сего времени я приемлю твердое намерение, обещаюсь от чистого сердца, клянусь, что не сделаю зла пред Тобою; отрицаюсь от всякой скверны и буду служить Тебе в чистоте совести. Днесь, Господи, в сие мгновение, приими меня кающегося!“ Братия, услышав сие, возблагодарили Бога, а свыше вдохновенный Павел сказал: «О, христиане! Зная из Божественного Писания и святых откровений, сколь великую благодать являет Господь к тем, которые искренно прибегают к Нему и покаянием очищают прежние грехи свои, — зная, что сей нежный Отец повелел Ангелу-хранителю снова принимать каждого грешника под свое покровительство в самую минуту его сердечного покаяния, не отчаивайтесь о вашем спасении. Живу Аз, глаголет Господь, не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и живу быти ему» (Иез XXXIII, 11).
Авва Авраам спросил у аввы Феодора, что лучше и полезнее: славы ли искать или бесславия? «Я более желаю славы, нежели бесславия, — отвечал старец, — ибо, если совершу что-нибудь доброе и приобрету славу, могу обвинять только сам себя, что недостоин ее. А бесславие происходит от дурных дел: каким же образом утешу мое сердце, когда буду служить в соблазн и преткновение людям! Итак, лучше приобретать славу». — «Почему же все великие отцы ничего так не боялись, как славы?» — возразил Авраам. «Они боялись ложной славы, — отвечал Феодор, — или, лучше сказать, они боялись, чтобы их сердца не заразило славолюбие. Между славою, которая необходимо следует за добрыми делами, и славолюбием, которое все заповеди Господни меняет на суетность мира, есть великая разность. Делай добро единственно для угождения Богу, тогда Бог не только не осудит славу, которую человек приобретает без всякого о ней попечения, но к сей славе присовокупит еще ту славу, которую от века уготовал Он любящим Его».
В одном монастыре с древних лет наблюдаем был следующий благочестивый и достохвальный обычай: ежегодно в великий четверг приходили туда из всех окрестных мест убогие, вдовицы и сироты и брали из общего имущества иноков по установленной мере пшеницы, по нескольку вина и меда и по пяти медниц, чтобы Светлое Христово Воскресение могли провести без нужды и в радости. Однажды случился неурожай, и цена на хлеб возвысилась чрезвычайно. Братия, хотя съестных припасов имели довольно, но, думая, что подаяния щедролюбцев на то время для них прекратятся, предложили настоятелю, чтобы в сей год нарушить благочестивое обыкновение и в великий четверг не давать бедным пшеницы. Долго добродетельный настоятель не соглашался на просьбу братии. «Грех нарушать уставы, данные нам святым основателем обители, — говорил он, — грех не надеяться, что Господь пропитает нас». Но поскольку братия решительно сказали, что не хотят сами быть голодными для того, чтобы кормить других, то он с душевным прискорбием отвечал им: «Творите, якоже хощете», — и бедные, которые шли в обитель с надеждой, возвратились оттуда с отчаянием.
Но Небесный Отец убогих видимым или невидимым образом не минует наказать немилосердных людей. В великую субботу монастырский ключарь пошел в житницу, чтобы на Пасху выдать для хлебов чистой муки; но едва отворил двери, как почувствовал дурной запах: вся пшеница так сгнила, что должно было бросить ее в реку. Братия удивлялись, жалели и не знали, что делать; а благочестивый настоятель, спокойно посмотрев на испортившийся хлеб, сказал им: «Кто преступает заповеди святого отца, основателя обители, не надеется на Промысел небесный и не милосердствует о бедных, тот непременно должен быть наказан за преслушание. Вы пожалели пятисот мер — и погубили пять тысяч. Вперед знайте, на Бога ли уповать должно или на свои житницы».
К несчастью, и мы начали забывать благочестивое обыкновение наших предков — кормить, по крайней мере несколько раз в году, не имеющих насущного хлеба! Не оттого ли у нас и бедные умножаются беспрестанно?
Когда святой мученик Уар, после ужаснейших страданий предав душу свою в руки Господни, выброшен был за город на съедение псам (так идолопоклонники старались посрамить христиан), тогда одна вдова, родом из Палестины, по имени Клеопатра, с малолетним сыном Иоанном и верными слугами в глубокую полночь унесла святые останки Уара в дом свой, и вскоре под видом мужнина тела, который незадолго перед тем умер, с позволения правительства увезла их в отечество. Там на кладбище своих предков она соорудила храм во имя страдальца и со священным собором, при многочисленном народе, поставила в нем чудотворные мощи.
По окончании литургии и молебного пения Клеопатра приготовила угощение духовенству и народу, нищим и странникам, и как она, так и сын ее, сами служили при столе. Но к вечеру Иоанн вдруг разболелся так тяжко, что не мог даже отвечать на вопросы матери; пламень ежечасно увеличивался, и в полночь юный Иоанн умер. Отчаянная мать побежала в церковь святого Уара и, повергшись пред гробом, горько вопияла: «Угодник Божий! Возврати мне дитя мое. Без него некому при смерти закрыть очей моих, некому предать гробу тело мое. Ах! Лучше бы мне самой умереть, нежели видеть умершим сына моего. Угодник Божий! Или умилосердись надо мною, как Елисей некогда умилосердился над вдовицею Соманитскою, или возьми теперь же и мою душу. Не могу жить без возлюбленного Иоанна». Стеная и рыдая таким образом у гроба Уарова, от усталости и чрезмерной скорби Клеопатра заснула. Вдруг явился ей святой мученик, держа на руках своих Иоанна. Оба они, имея на себе белые, как снег, ризы, на чреслах златые пояса, а на главах драгоценные венцы, блистали подобно солнцу. Восхищенная Клеопатра поверглась на колена, но святой Уар поднял ее. «Усердная почитательница страстотерпцев! — сказал он, — я не забыл благодеяний, оказанных тобою моему телу в Египте, и здесь всегда слышу твои молитвы и молюсь о тебе к Богу. Сначала я умолил Господа о твоих предках, вокруг меня почивающих, да отпустит им согрешения их; потом, желая в полной мере вознаградить тебя за добродетели, я умолил Бога, чтобы сопричислил и сына твоего к лику святых. Увидь славу его: он ныне един от предстоящих престолу Господню. О чем же столь горько сетуешь? Или не хочешь, чтобы Иоанн наслаждался тем блаженством, еже око не виде, ухо не слыша, и на сердце человека не взыде? Если так, возьми его обратно». При сем слове юный Иоанн обнял Уара и, крепко держась за шею его, сказал: «Нет! Не отдавай меня родительнице, хотя и всем сердцем люблю ее, не отпускай меня опять в мятежный и развратный мир, оставь меня навсегда с собою. А ты, любезная родительница, — обратившись к Клеопатре, продолжал он, — зачем плачешь обо мне! Если любишь меня, то радуйся моему счастью: я сожитель всех святых и воин Царя Небесного». Безмолвствовавшая доселе Клеопатра вокликнула: «Блаженные души! Жители неба! Возьмите и меня с собою, сделайте и меня участницею блаженства ангельского». Но святой Уар отвечал ей: «Теперь иди с миром на богоугодные дела твои; живи по-прежнему. Будет время, когда Господь возьмет душу твою на небо: там уготовано для тебя такое же место». После сего святой Уар и святой Иоанн стали невидимы, а Клеопатра проснулась. Почувствовав себя исполненною неизреченной радости, она отерла слезы и, поведав чудотворное видение епископу, торжественно погребла Иоанна при гробе святого Уара. Она сопровождала его не как мертвеца на лоно сени смертной, но как жениха в чертог брачный. Потом раздала имения свои святым обителям и бедным семействам, а сама, удалившись от мира, соорудила келию при церкви святого Уара и там служила Богу день и ночь в посте и молитвах — до блаженной кончины. Часто в сонном видении или посреди молитвенного восхищения являлся ей святой Уар в славе небесной, держащий на руках сына ее.
Родители! Если кто-либо из вас имел несчастие лишиться сына или дочери, оплачьте драгоценную потерю; только жестокосердый может осудить вашу чувствительность. Но не скорбите, якоже и прочии не имущии упования. Послушайте, что сказал Господь: «Оставите детей приити ко Мне, таковых бо есть Царство Небесное (Мф XIX, 14). Храняй младенцы в нынешнем житии — и в будущем уготовал им пространство, Авраамово лоно, и по чистоте ангельские светообразные места, в нихже водворяются праведных дуси».
Войти с помощью соц. сетей: