Сюзанна лежала на кровати, в которой спала ребенком, и через стенку до нее доносились знакомые с детских лет звуки. Она слышала, как внизу царапает когтями каменный пол и отрывисто лает мамина собака. Сюзанна слышала звук телевизора, включенного на полную громкость: это Розмари смотрела утренние новости. Биржевые индексы поднялись на четыре пункта, сплошная облачность, временами дожди. Сюзанна, пополнившая свой информационный багаж, с кривой улыбкой отметила для себя полную неспособность штукатурки и обшивки нивелировать последствия резкого ухудшения слуха Розмари. А за окном, на центральной дорожке, отец обсуждал с кем-то из своих людей сельскохозяйственные проблемы. Прежде все эти звуки говорили лишь о том, что Сюзанна здесь совершенно чужая. И вот впервые в жизни они подействовали на нее умиротворяюще.

Она приехала к родителям поздно вечером два дня назад, собрав вещи, пока Нил был на работе. Несмотря на свое решительное заявление, он надеялся, и Сюзанна это отлично понимала, что за время его отсутствия она остынет и передумает. Что все жестокие слова, вероятно, следует рассматривать как побочный эффект обрушившегося на нее горя. Однако Сюзанна твердо знала: приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Она понимала, что в глубине души Нил тоже, возможно, знал, что горе лишь отсрочило принятие решения, на время затуманив ее сознание, уже давно готовое принять развод как нечто неизбежное.

Виви встретила ее в дверях и без комментариев выслушала объяснения Сюзанны, которая, заливаясь слезами (она считала, что покинет коттедж, даже не бросив на него прощального взгляда, и явно не ожидала столь сильного прилива эмоций во время поспешных сборов), объяснила, что привело ее в родительский дом. Как ни странно, Виви не стала уговаривать дочь дать мужу еще один шанс, не стала объяснять ей, какой он замечательный, даже когда ближе к ночи Нил заявился сюда – в чем, правда, Сюзанна ни секунды не сомневалась – в дымину пьяный и не совсем адекватный. Виви сварила ему кофе, дав возможность выговориться и поплакаться ей в жилетку. Как позже призналась Виви, она сказала Нилу, что он может не только остаться в коттедже, но и считаться членом семьи столько, сколько пожелает. А затем Виви отвезла его домой.

– Извини, что заставила тебя пройти через все это, – сказала Сюзанна.

– Тебе не за что извиняться, – ответила Виви, налив дочери чая.

Такое чувство, будто я спала летаргическим сном много-много лет, подумала Сюзанна, глядя на обои в розовых бутонах, на угол шкафа, где она, будучи подростком, ручкой нацарапала, что ненавидит родителей. А вот теперь события, словно сорвавшись с привязи, вдруг закрутились в бешеном темпе, как будто само время решило за Сюзанну, что пора наверстывать упущенное.

Внезапно она услышала стук в дверь.

– Да? – Сюзанна поспешно села, обнаружив, к своему изумлению, что на часах без четверти десять.

– Вставай, лежебока. Время не ждет. – Люси, неуверенно улыбнувшись, сунула в дверь белокурую голову.

– Привет! – Сюзанна протерла глаза. – Прости. Не знала, что ты так рано приедешь.

– Рано? Быстро же ты вернулась к прежним привычкам! – Люси вошла в комнату и обняла сестру. – Ты в порядке?

– Мне словно приходится постоянно оправдываться, что я еще не совсем развалилась.

Самое неприятное во всей этой истории было то, с какой легкостью она бросила мужа. Сюзанна чувствовала себя виноватой, что заставила Нила страдать, и ей, конечно, было страшновато ломать прежние устои, однако, вопреки ожиданиям, у нее не возникало ощущения невосполнимой утраты. Она даже стала слегка опасаться, не является ли это свидетельством некоторой ущербности эмоциональной сферы.

– Двенадцать лет вместе, и никаких стенаний и зубовного скрежета. Ты, наверное, считаешь меня странной, да?

– Нет, просто честной. Это говорит о том, что ты поступила правильно, – рассудительно заметила Люси.

– И вот я жду, когда начну хоть что-то чувствовать. Что-то еще.

– Может, все еще впереди. Правда, по-моему, пытаться пробудить в себе чувства, которых нет, – совершенно бессмысленное занятие. – Люси села на кровать и принялась рыться в сумке. – Пора двигаться дальше. – Она помахала перед носом у Сюзанны конвертом. – А вот, кстати, и твои билеты.

– Уже?

– Подобная оперативность – это что-то вроде бонуса. Сью, я считаю, что тебе надо ехать. А с магазином мы разберемся. По-моему, некрасиво заставлять Нила постоянно на тебя натыкаться. Как ни крути, Дир-Хэмптон – городок маленький, новости тут разносятся со скоростью звука, а желающих посплетничать хоть отбавляй.

Сюзанна взяла билеты и уставилась на дату:

– Но это ведь уже меньше чем через десять дней. Когда мы говорили, мне казалось, что речь шла о месяце. А может, и о двух.

– А какой смысл здесь оставаться?

Сюзанна нервно закусила губу:

– А как я верну тебе деньги? У меня даже не будет времени распродать складские запасы.

– Бен поможет. Он тоже считает, что тебе надо ехать.

– Должно быть, ему не терпится поскорее избавиться от меня. По-моему, он не слишком-то рад моему возвращению домой.

– Не говори глупости, – ухмыльнулась Люси. – Мне, например, нравится представлять, как ты будешь путешествовать автостопом. Просто балдеж! Я даже не отказалась бы поехать с тобой. Чтобы посмотреть на тебя с рюкзаком за спиной.

– Ой, я только за! А то, если честно, у меня поджилки трясутся.

– Австралия – еще не край света. – Сестры дружно хихикнули. – Ну ладно, пусть край света. Но по крайней мере, не страна третьего мира. Где надо рыть ямку, чтобы сходить в туалет.

– А ты говорила со своей подругой? Она действительно не против приютить меня на несколько дней?

– Конечно. Она покажет тебе Мельбурн. Чтобы ты освоилась. Она ждет не дождется встречи с тобой.

Сюзанна постаралась представить себя в новых пейзажах. Теперь в ее жизнь, прежде такую пресную, войдут новые люди, перед ней откроются новые перспективы. Люси давным-давно уговаривала ее сделать нечто подобное. И тем не менее Сюзанне было безумно страшно.

– Я никогда не ездила одна. Уже много лет. Все организовывал Нил.

– Нил сделал тебя чересчур инфантильной.

– Ну, это уж ты загнула!

– Да. Вполне возможно. Но он позволил тебе вести себя подобно избалованному ребенку. Только, ради бога, не обижайся, – поспешно добавила Люси. – По крайней мере, не сейчас, когда у нас сеанс укрепления сестринских уз.

– Значит, это теперь так называется?

– Угу. Жаль, что на пятнадцать лет позже, чем следовало. Ну давай покажи мне свои сумки, я разберу твои вещи. – И Люси решительно расстегнула молнию на черном вещевом мешке. – Ни хрена себе! Зачем тебе столько туфель на шпильке, Имельда? – Люси снова застегнула мешок и оттащила его в угол. – Они тебе точно не понадобятся. Попроси папу отнести на чердак. А где твоя одежда?

Сюзанна, задумчиво обхватив себя под одеялом за коленки, неожиданно подумала о том, какие безграничные возможности перед ней открываются. А потом вспомнила о тех, что уже упустила. Правда, у нее возникло странное чувство, будто ее слегка подгоняют, а ей не мешало бы просто остановиться, оглянуться. Хотя сестра отчасти права. Она, Сюзанна, уже и так заставила Нила страдать. И исчезнуть с глаз долой – самое меньшее, что она может для него сделать.

– Так ты собираешься вставать или нет, ленивая корова?

Сюзанна, уткнувшись подбородком в коленки, следила за тем, как движется вверх-вниз белокурая головка сестры, сортировавшей вещи, которые неожиданно показались Сюзанне незнакомыми, принадлежащими кому-то другому.

– Я сказала маме, что у меня никого нет, – как бы между прочим заметила она.

Люси застыла с парой носков в руках. Опомнившись, она аккуратно положила их поверх стопки слева от себя. А затем обратила на Сюзанну бесстрастный взгляд:

– Меня это почему-то не удивляет.

– Он был у меня первым.

– Я совсем другое имела в виду. Просто подумала, что лишь чрезвычайные обстоятельства могли вытряхнуть тебя из твоей страховочной сетки.

– Так вот, значит, как тебе виделся мой брак? – Сюзанна даже слегка обиделась за них с Нилом. А ведь их супружество продолжалось дольше и выдержало гораздо больше испытаний, чем у многих других.

– Я вовсе не о том.

Сюзанна пристально посмотрела на сестру:

– Это не было обычной интрижкой.

– Но все в прошлом?

Сюзанна на секунду замялась.

– Да, – наконец ответила она.

– Что-то ты, подруга, темнишь.

– В свое время… мне казалось, что, возможно, это именно мой вариант. Но обстоятельства изменились. Да и вообще, мне в любом случае надо немножко побыть одной. Разобраться в себе. Ведь кое-что из того, что сказал мне Нил, заставило меня призадуматься.

– Кстати, о Ниле. А ты рассказала ему о любовнике?

– Боже упаси, конечно нет! Я и без того причинила ему достаточно горя. Ты единственная, кто в курсе. Ты считаешь меня ужасной? Я ведь знаю, тебе всегда нравился Нил.

– Это отнюдь не означает, будто я считала вас подходящей парой.

– С самого начала?

Люси молча кивнула.

Сюзанна сразу почувствовала прилив облегчения, и тем не менее ее неприятно задела безапелляционность сестры. Хотя, с другой стороны, даже если бы Люси сказала ей об этом прямо в лоб, то она, Сюзанна, попросту отмахнулась бы, ведь раньше она вообще ни в грош не ставила мнение родственников.

– Нил – простая душа, – проронила Люси. – Славный, честный малый.

– А я ленивая корова с тяжелым характером.

– Ему нужна хорошая девушка из лондонского предместья, чтобы жить с ней хорошей простой жизнью.

– Вроде тебя.

Ты что, действительно так считаешь? – спрашивали глаза сестры, и Сюзанна вдруг поняла, что не знает, так как никогда на эту тему толком не думала.

Немного помолчав, Люси начала говорить, тщательно подбирая слова:

– Сью, если тебе от этого станет легче, то в один прекрасный день я вас всех сильно удивлю. Да, со стороны моя жизнь, наверное, кажется очень легкой, что отнюдь не означает, будто это соответствует действительности.

Со стороны Люси казалась беспечной и легкомысленной, но Сюзанна, взглянув на сестру, вспомнила о ее чрезмерных амбициях, о ее закрытости, об отсутствии у нее бойфренда. И неожиданно осознала всю степень своего эгоизма и слепоты.

Сюзанна соскользнула с кровати, присела на корточки рядом с сестрой, взъерошила ее светлые волосы:

– Отлично! Когда надумаешь, моя неподражаемая сестрица, не забудь про меня. Я тоже хочу получить удовольствие.

Отца Сюзанна нашла возле амбаров за Филмор-Хаусом. Идти пришлось довольно далеко: сперва вверх по конной тропе, а затем через лес Роуни; в руках у нее была приготовленная Виви корзина с едой. Виви любезно предложила подвезти дочь на машине. Нет, не стоит, сказала Сюзанна, она, пожалуй, прогуляется. И, не обращая внимания на моросящий дождь, Сюзанна всю дорогу любовалась пышными осенними красками природы вокруг.

Уже издалека она услышала рев бульдозеров, треск рушащихся деревянных строений и на секунду закрыла глаза. Умом она понимала, что подобные звуки вовсе не обязательно связаны с катастрофой. Сюзанна с трудом отдышалась и направилась к дому. А затем, оказавшись на арене боевых действий строительной техники, остановилась на краю того, что некогда было двором, и принялась смотреть, как бульдозер крошит гнилое дерево, орудуя посреди полуразвалившихся строений, которые стояли здесь на протяжении веков, но теперь пришли в такой упадок, что даже самый рьяный инспектор графства по культурному наследию навряд ли мог выдать им охранную грамоту.

Ее отец и брат на другом конце двора руководили бульдозеристами, при этом отец одновременно беседовал с какими-то людьми, один из которых, похоже, отвечал за вывоз мусора.

К моменту появления Сюзанны на стройплощадке два амбара уже успели полностью снести, из деревянного строения они превратились в живописные развалины, причем подобная метаморфоза произошла устрашающе быстро. Из земли, словно в знак последнего протеста, торчали вверх почерневшие балки, и Сюзанну несколько удивило, что с учетом внушительных размеров снесенных сооружений среди обломков оказалось сравнительно мало кирпича.

Первым ее заметил Бен. Он вопросительно показал пальцем на отца, Сюзанна кивнула, и Бен поспешил к собеседникам, чтобы прервать их разговор. Походка у него была точь-в-точь как у отца: Бен шел на негнущихся ногах, плечи слегка выдвинуты вперед, свидетельствуя о его постоянной готовности к бою. Отец, приставив ладонь к уху, повернулся к сыну, быстро закончил разговор и махнул рукой Сюзанне. Она осталась стоять, где стояла, поскольку не испытывала особого желания принимать участие в общем разговоре. И тогда, вероятно поняв причину ее сдержанности, отец направился к ней. Сюзанна сразу узнала его тонкую хлопчатобумажную рубашку, которую отец уже много-много лет носил в любую погоду.

– Ланч. – Она протянула отцу корзину, а когда тот уже открыл было рот, чтобы ее поблагодарить, поспешно сказала: – Найдется минутка?

Отец повел ее к одному из уцелевших амбаров, по дороге передав Бену сэндвичи.

За то время, что она провела у родителей, им так и не удалось увидеться. Отец постоянно был с бригадой, занимавшейся сносом, а Сюзанна практически не выходила из комнаты, так как спала беспробудным сном. Отец показал на старый мешок из-под удобрений, она осторожно села, он устроился на другом.

Отец выжидающе молчал. Сюзанна решила не поднимать тему ее рождения или разрыва с Нилом, хотя и понимала, что Виви наверняка успела ввести мужа в курс дела. У Виви никогда не было от него секретов.

– Двор без центральных амбаров выглядит как-то непривычно.

Отец задумчиво посмотрел на дырявую крышу:

– Полагаю, что да.

– А когда ты приступаешь к строительству новых домов?

– Еще не скоро. Сперва надо выровнять участок, сделать дренаж и всякое такое. Ну и снести оставшиеся деревянные постройки. – Отец протянул ей сэндвич, но она решительно замотала головой. – Обидно. Поначалу мы собирались пустить в дело остатки, но приходится мириться с тем, что надо начинать с нуля.

Они сидели рядом, отец отламывал кусочки сэндвича и запивал чаем из термоса. И Сюзанна неожиданно поймала себя на том, что не сводит глаз с его ладоней. Она вспомнила, как муж рассказывал ей, что, когда умер его отец, Нил вдруг с ужасом понял, что никогда больше не увидит отцовских рук. Этих до боли знакомых натруженных рук.

Она скосила глаза на собственные руки. Ей даже не нужен был тот злополучный портрет, чтобы понять, что они точная копия материнских.

Сюзанна зажала ладони между коленей и бросила взгляд в сторону строительной площадки, где рабочие расположились на ланч. Затем повернулась к отцу:

– Мне надо с тобой поговорить. – Ее пальцы были холодными как лед. – Я хотела узнать, нельзя ли попросить у тебя прямо сейчас немного денег из моей доли в поместье?

По выражению его лица Сюзанна сразу поняла: он не знает, какой номер она еще может выкинуть. И что, возможно, он ожидал худшего. В глазах отца она увидела явное облегчение. Своим вопросом, догадалась Сюзанна, она недвусмысленно намекнула отцу, что готова прийти к консенсусу.

– Деньги нужны прямо сейчас?

Сюзанна кивнула:

– Бен принесет поместью куда больше пользы. Это… у него в крови.

Ее слова растаяли в воздухе, и они снова замолчали. Отец без звука достал из заднего кармана чековую книжку, быстро написал прописью цифру, вырвал лист и отдал Сюзанне.

– Здесь слишком много, – произнесла Сюзанна, уставившись на чек.

– Ты имеешь на это право. – Отец сделал паузу и пояснил: – Ровно столько мы потратили на университетское образование Люси и Бена.

Доев сэндвич, отец смял промасленную бумагу и положил в корзину.

– Ты, наверное, уже в курсе, – начала Сюзанна, – что я собираюсь уехать за границу. Так сказать, расправить крылья. – Она остро чувствовала молчание отца, недомолвки, существовавшие между ними всю ее сознательную жизнь. – Люси купила мне билет. Я еду в Австралию. Поживу немного у подруги Люси, пока не определюсь. – (Отец беспокойно заерзал на импровизированном сиденье.) – Папа, я слишком мало успела сделать в своей жизни.

– Ты совсем как она, – проронил он.

Сюзанна вдруг почувствовала, что начинает закипать.

– Папа, я не собираюсь никуда убегать. Просто хочу сделать так, как будет лучше для всех.

Отец покачал головой, но в его глазах не было осуждения.

– Я совсем другое имел в виду. Тебе… нужно начать все с чистого листа. Найти свой собственный путь. – Он кивнул, словно в подтверждение своих слов. – Ты уверена, что тебе хватит этих денег?

– Господи, ну конечно да! Если верить Люси, путешествовать автостопом ужасно дешево. По правде говоря, я не собираюсь сорить деньгами. Основную часть я оставлю здесь, в банке.

– Хорошо.

– А преподобный Ленни распродаст для меня остатки товарных запасов на складе. Так что надеюсь даже кое-что заработать.

– А он сможет?

– Думаю, да. Знающие люди говорят, что без него мне никогда в жизни не распродать склад.

Они смотрели, как Бен ходит между двумя бульдозерами, отдавая распоряжения, а потом говорит с кем-то по мобильнику и раскатисто хохочет.

Вдоволь наглядевшись на Бена, отец снова повернулся к Сюзанне:

– Сюзанна, у нас с тобой были не самые простые отношения, понимаю, но я хочу, чтобы ты кое-что знала. – Он так крепко сжал термос, что побелели костяшки пальцев. – Видишь ли, я не делал тест на отцовство, в наши дни еще не делали анализов по ДНК и все такое, но я с самого начала ни секунды не сомневался, что ты моя дочь.

И даже в полумраке разрушенного амбара Сюзанна не могла не заметить напряженный взгляд отца, но его слова были буквально пронизаны любовью. И она догадалась, что прошлое измучило и его тоже, укоренив в его душе предрассудки насчет крови и наследственности. Но ведь в его время, несомненно, имелись способы узнать все наверняка. И тут до Сюзанны внезапно дошло: в данном конкретном случае они были бы недостаточно релевантными.

– Все нормально, папа, – проронила Сюзанна.

Они замолчали, ощущая разделявшую их пропасть, возникшую за долгие годы жестоких слов и недопонимания, чувствуя лежавшую между ними тень Афины.

– Возможно, мы к тебе приедем. – Он сидел так близко, что они касались друг друга плечами. – Твоя мама всегда мечтала о заграничном путешествии. А я долго не выдержу. Я имею в виду, без тебя.

– Да, – ответила Сюзанна, наслаждаясь непривычной теплотой отношений. – И я тоже.

Она нашла Виви в галерее перед портретом Афины.

– Ты собираешься в свой магазин?

Мой магазин, подумала Сюзанна. Похоже, теперь это не совсем точное определение.

– Сперва мне надо забрать из дому оставшуюся одежду. Наверное, для Нила будет лучше, если я сделаю это в его отсутствие.

– Только одежду?

– Кое-какие книги. Украшения. Остальное я оставляю ему. – Сюзанна нахмурилась. – Присмотришь за ним, пока меня не будет?

Виви кивнула.

Оказывается, Виви и о Ниле успела подумать, удивилась Сюзанна.

– Я ведь не совсем бессердечная. И, как ты сама знаешь, действительно переживаю за него, – вздохнула Сюзанна.

Она едва не добавила, что на самом деле желает ему счастья. Хотя, если честно, была рада, что ей не придется смотреть, как он ухаживает за другой женщиной. Так далеко ее альтруизм все-таки не простирался.

– Ты будешь счастлива?

Сюзанна подумала об Австралии, неведомом континенте на карте мира. Подумала о своем собственном крошечном мирке, которым когда-то был для нее магазин. Подумала об Алехандро.

– Непременно. Гораздо счастливее, чем сейчас. – Она не могла толком объяснить, что именно сейчас чувствует. – Обязательно.

– Это начало новой жизни.

– Полагаю, что так.

Сюзанна сделала шаг вперед, и они, стоя бок о бок, зачарованно смотрели на портрет в золоченой раме.

– Портрет должен висеть здесь, – произнесла Виви. – И если ты не возражаешь, моя дорогая Сюзанна, то свой я бы повесила на противоположной стене. Твой отец, старый дуралей, вбил себе в голову, что тут должен быть и мой портрет.

Сюзанна обняла Виви за талию:

– Знаешь что? Твой портрет будет завершающим штрихом. А иначе было бы немного странно. А вот ее портрет здесь явно не слишком уместен.

– Ох нет, дорогая! Афина имеет право. Она тоже должна занять свое место.

На мгновение Сюзанне почудилось, будто сияющие глаза красавицы с портрета пронзают ее насквозь.

– Ты такая добрая, – улыбнулась Сюзанна. – И всегда о нас печешься.

– Доброта здесь вообще ни при чем, – ответила Виви. – Просто мы, женщины, так устроены… По крайней мере, я так устроена.

Сюзанна отвела глаза от портрета и повернулась к той, что ее любила. Всегда любила.

– Мама, спасибо тебе.

– Ой, я совсем забыла, – сказала Виви, когда они направились к лестнице. – Тебе кое-что принесли в твое отсутствие. Какой-то чрезвычайно странный пожилой мужчина. Он всю дорогу мне улыбался, точно старый знакомый.

– Пожилой мужчина?

Виви отвлеклась на пятно на столешнице, безуспешно пытаясь стереть его подушечкой пальца.

– О да. Лет шестидесяти. С усами. Похож на иностранца. В городе я его прежде точно не видела.

– А что он принес?

– Он не объяснил от кого. Но это растение. Roscoea purpurea. Полагаю, что так.

Сюзанна изумленно уставилась на мать:

– Растение? А ты уверена, что оно предназначено именно мне?

– Может, от кого-то из твоих покупателей. Так или иначе, растение в подсобке. – Уже спускаясь по лестнице, Виви бросила через плечо: – Мы называем его павлиний глаз. Хотя, должна признаться, мне оно никогда особо не нравилось. Если тебе не нужно, я могу отдать Розмари.

Сюзанна громко ахнула и вихрем пронеслась мимо матери вниз по лестнице.