Следующие две недели прошли в подготовке к первой вылазке. Конечно, на наши активные действия Нарцисса обратила внимание, и уже на следующий день Люций посвятил ее в происходящее. Это был первый раз на моей памяти, когда вампирша сначала потеряла дар речи, а потом по-настоящему разбушевалась — ее громкий недовольный голос, временами срывающийся на крик, был слышен во всем доме. Конечно, лично ко мне она не прибежала выяснять отношения, и весь шквал ее эмоций мужественно принял на себя Люций. Однако потом, когда я заявила, что мы будем действовать максимально осторожно и избегать ненужных жертв, Нарцисса немного пришла в себя, а после того, как я сказала, что нападать мы будем только на аристократов, даже оттаяла и слегка повеселела. Похоже, не так уж высоко она ставила местное дворянство… Впрочем, если у меня и оставались сомнения в том, не выдаст ли нас вампирша властям, уже через несколько дней они развеялись. Теперь я часто видела, как Нарцисса с Люцием в свободное время уходили гулять по окрестностям или сидели в гостиной наверху и негромко что-то обсуждали и все никак не могли наговориться. В остальное же время Люций помогал нам с подготовкой, а Нарцисса ежедневно ездила по своим пациентам и могла отсутствовать дома много часов подряд. Она не пыталась изображать из себя радушную хозяйку, и нам всем было прекрасно понятно, что наше общество не доставляло ей никакого удовольствия. Дело было не только в нас, но и в тяжелом, нелюдимом характере самой вампирши. Ей не по душе было то, что мы задумали, не нравилась я и наше с Оттилией и Бьянкой поведение, не соответствовавшее, по ее представлениям, образу благонравных девиц из хороших семей. Стоило ей заметить любую из нас в ставшей привычной мужской одежде, как Нарцисса сразу же недовольно морщила нос. Спасало только одно: вампирша и в самом деле была рада возвращению Люция, и тот факт, что она на неопределенный срок согласилась терпеть наше присутствие, характеризовал ее как добрейшую и отзывчивую женщину.

В целом во флигеле мы разместились вполне удобно. Насколько я поняла, раньше в нем жил управляющий поместьем со своей семьей, но после того, как Эртано лишили титула и богатства, большинство слуг покинули эти места, а Нарцисса перебралась в небольшое жилище, поскольку больше не была в состоянии содержать огромный графский дом. Конечно, мебели и места во флигеле для десяти человек было маловато, так что с позволения брата и сестры Эртано Фрост, Эр, Дирк и Кейн отодрали доски, которыми были заколочены двери в господский дом, и отправились туда на поиски вещей, которые можно было бы использовать в хозяйстве. Не сказать, чтобы им удалось найти много чего полезного, потому что часть мебели и вещей заметно обветшала, и использовать ее было нельзя, но, по крайней мере, ночевали все в первую ночь, лежа в кроватях, а не на полу. Во флигеле мы расселились по два-три человека в комнатах на втором этаже. Из прислуги Нарцисса держала двух горничных, кухарку и конюха, выполнявшего также всякую тяжелую работу, и они все жили внизу, и, похоже, зарабатываемых целительством денег вампирше хватало на стабильную жизнь и сносное хозяйство. Кстати, наведавшись как-то раз на кухню, я обнаружила, что сама Нарцисса много времени проводила именно там, превратив половину небольшого помещения в лабораторию для приготовления целительских отваров и мазей. Кухарке и горничным было строго-настрого запрещено трогать что-либо в этой части кухни, и это правило неукоснительно соблюдалось.

Время от времени мы покидали поместье Эртано. Очень быстро я поняла, что друзья отнеслись к предложенному мной плану как к забавному приключению и воспринимали его скорее как игру, нежели чем что-то серьезное. Впрочем, энтузиазма у них было хоть отбавляй, и пока мне этого было достаточно. Так что вскоре мы составили список необходимых приготовлений и принялись за их осуществление. В первую очередь надо было запастись вещами — так что в основном мы ездили в лавки за темной неброской одеждой, черными плащами и черными шарфами. Поскольку покупка такого количества «бандитского» реквизита могла показаться продавцам подозрительной, я отправляла в Давер по двое человек, но каждый день, и покупки им следовало делать в разных лавках, чтобы не вызвать лишних вопросов — эту задачу я поручила Гарту и Дирку. Фрост и Эр, когда ездили в город, наведались в квартал ремесленников и разжились там кожаными нагрудниками, а также наручами и поножами — на случай, если кого-нибудь из наших будущих жертв будет сопровождать охрана, которой взбредет в голову оказать сопротивление. Один раз в Давер съездили и мы с Люцием, но нашей целью стала оружейная лавка: поразмыслив и тщательно взвесив все за и против, я неохотно признала, что сарды стали бы слишком запоминающейся деталью, поскольку достаточно мало народу ими владеет, и, следовательно, стоило приобрести какое-то иное оружие. Люция мое решение тоже не привело в восторг, но с его разумностью он поспорить не мог. В итоге я стала обладательницей двух парных клинков с коротким лезвием — продавец-вампир клялся, что они были эльфийского происхождения, однако я в этом сильно сомневалась — а Люций предпочел обычный меч. Себе мечи я взяла лишь на всякий случай, ибо собиралась пользоваться в первую очередь магией. О том, что я хорошо сражаюсь на мечах, знают многие, а о том, что в последнее время я подтянула навыки магического боя, не знал никто, и это обстоятельство могло стать хорошим козырем.

Еще одной важной задачей стала разведка местности — этим занимались Эр, Фрост и Гарт. Эльфам и перевертышу с их природной внимательностью, а также острым слухом и зрением было легче всего обследовать окрестности, подмечать детали ландшафта и намечать пути отхода и укромные тропы, по которым можно скрываться. Кейн, Оттилия, Дирк и я в это время наблюдали за окрестными дорогами, выясняя, кто из аристократов ездит по ним регулярно. Здесь особенно кстати оказались познания Оттилии в Вереантерской геральдике, поскольку именно благодаря ей мы узнавали, чьи гербы красовались на проезжавших каретах. Как выяснилось, я была права — количество аристократов, проживавших в провинции постоянно, было весьма ограниченным, и многие из них чуть ли не ежедневно отправлялись друг к другу с визитами. Время от времени появлялись и новые лица, но они были явлением нечастым, и запоминать их смысла не было.

Я настояла на том, чтобы в нападающей группе было всего пять человек. Один из них должен владеть оружием дальнего боя (то есть тот, кто засядет в кустах или на дереве с луком и будет играть роль своеобразной «поддержки»). Им мог быть либо Фрост, либо Оттилия, потому как из всех нас они были самыми меткими. Еще один боеспособный маг (либо Леннокс, либо я) и трое с оружием ближнего боя — это по силам всем остальным в зависимости от ситуации. Ведь когда я попаду в замок Лэнгстона, «Вороны» должны продолжать действовать, чтобы невозможно было связать мое появление с орудующей в окрестностях шайкой.

С Ленноксом мы теперь активно занимались созданием чар иллюзий, способных изменить ауру, внешность и сторону человека. Работа оказалась очень увлекательной, но невероятно кропотливой и энергозатратной, так что после этих опытов я ощущала себя невероятно уставшей, словно только что пробежала расстояние от академии до флигеля Нарциссы.

Как-то днем, когда я отдыхала после очередного выматывающего занятия с Ленноксом, ко мне заглянула Оттилия и предложила прогуляться. В доме в это время почти никого не было. Нарцисса уехала к одному из своих пациентов, кто-то из ребят отправился в город за покупками, еще несколько человек патрулировали окрестные дороги. Слуги занимались своими делами, и можно было с комфортом разместиться в каком-нибудь кресле, чтобы снова прогнать в голове варианты развития событий, которые повлекут за собой мои действия, но… С момента встречи у нас с Оттилией почти не было возможности поговорить по душам, и сейчас я охотно согласилась на ее предложение и пошла за теплым плащом.

Тяжелое серое небо было строгим и недружелюбным, холодный ветер шумел в пустых кронах деревьев и пытался пробраться под одежду. Редкие птицы перелетали с ветки на ветку и казались нахохлившимися и сердитыми, будто мы были виноваты в наступлении холодов, а природная закономерность здесь вовсе ни при чем. Слуги-вампиры собирали в кучи сухую опавшую листву и жгли костры, так что над землей тянуло дымом. Дождей в эти дни не было, и мы сошли с площадки перед домом, вымощенной камнем, и неторопливо побрели по засаженной дубами аллее, не боясь увязнуть в грязи. Заколоченный господский дом казался особенно запущенным и зловещим, и трудно было поверить, что в нем когда-то вообще жили люди. Взглянув на него, я снова подумала об Атламли, о котором никто не заботился и который с каждым проходящим годом все больше превращался в развалины. Переживет ли тот дом еще одну зиму?..

— Жутковато здесь находиться, — тихо сказала Оттилия, словно прочитав мои мысли. — Как Нарцисса может тут жить круглый год? Почему не переедет в город?

— Потому что здесь ее все знают и ценят за ее целительский талант, — задумчиво сказала я. — Да и общество здесь, в провинции, попроще. А в столице снобистское отношение знати чувствуется острее, и игнорировать его трудно любому. Даже такому… непростому вампиру, как Нарцисса. Кстати, я так и не поблагодарила тебя за то, что ты все бросила и примчалась мне на помощь, прихватив остальных, несмотря ни на что.

Оттилия рассмеялась.

— То есть благодарность ты начинаешь испытывать только после угрызений совести, что втянула нас в очередную авантюру?

— Похоже на то, — согласилась я. — Но я совсем не ожидала, что вы так скоро вернетесь из Шалевии. Как там все прошло?

Поскольку я в тот момент смотрела на Оттилию, от меня не укрылось, как по ее слегка мальчишескому лицу пробежала тень. Но она не стала делать вид, будто ничего не случилось, а со вздохом призналась:

— Кейну там было тяжело. Его до сих пор мучает чувство вины из-за того, что произошло с его двоюродным братом, и в поместье он чувствовал себя не в своей тарелке. Я ведь еще ожидала, что та девица, ну, его троюродная сестра, предпримет какие-то активные шаги, чтобы обратить на себя его внимание, но Кейн ее просто не замечал. И дело не в том, что он не видел никого, кроме меня, а в том, что он все время был в своих мыслях.

— Ему просто нужно время, — осторожно сказала я, не ожидая ничего подобного. Мне самой Кейн в эти дни казался таким же, как обычно, хотя, возможно, поглощенная собственными переживаниями, я просто не замечала очевидного. — Прошлое бывает трудно отпустить.

Оттилия на секунду остановилась и устало потерла лоб, а в ее глазах показалась озабоченность, каким-то образом неприятно состарившая вампиршу, и это открытие меня поразило. Ей как будто разом стало не тридцать три, а сорок три года.

— Он тяжело переносит обращение, — наконец неохотно призналась она. — Жажда крови неприятна, но к ней можно привыкнуть, а вот смириться с потерей магических способностей… Это очень тяжело. Кейн не говорит об этом, но я-то и так все вижу!

На секунду прикрыв глаза, я попыталась вспомнить ощущения, когда на меня надели антимагические кандалы, и почувствовала прилив облегчения из-за того, что родилась полукровкой и соответственно мне вампиршей никогда не стать. Ведь если меня можно было бы обратить, я стала бы такой же низшей, как и Кейн, и о магических возможностях можно было бы забыть… Одновременно я ощутила укол вины перед Оттилией за подобные мысли, но сама вампирша, к счастью, в тот момент смотрела в другую сторону и не видела моей реакции.

— Я знаю, что это временно, — продолжила Оттилия более спокойно. — Но мне тяжело видеть, что ему плохо, и я стараюсь сделать все, чтобы он не расстраивался так из-за магии…

Сбоку от аллеи наше внимание внезапно привлекли две фигуры — одна высокая и широкоплечая, а вторая маленького роста и худенькая. Присмотревшись, я неожиданно узнала в них Фроста и Бьянку, а потом разглядела, что светлый эльф учил прорицательницу стрелять из лука. Она была снова в штанах и рубахе, а русые волосы заплела в тугую косу и рядом с эльфом казалась удивительно хрупкой. Метрах в десяти от них на стволе поваленного дерева в ряд лежали несколько красных яблок, а Бьянка, старательно прищуривая левый глаз, целилась в самое большое. Однако даже издалека мне было понятно, что ничего у нее сейчас не выйдет — наконечник стрелы ходил из стороны в сторону, а рука, оттягивавшая тетиву лука, дрожала. Наконец Бьянка отпустила руку, стрела исчезла где-то за деревьями, не задев яблока, и прорицательница разочарованно вздохнула, опустив лук, и виновато посмотрела на своего учителя. Однако Фрост только улыбнулся и что-то ей сказал, после чего Бьянка заулыбалась. Уловив краем глаза какое-то движение, я повернулась и увидела, что Оттилия смотрит на меня с выражением веселого недоумения, и в тот момент я с облегчением поняла, что это только из-за тревоги за Кейна она казалась старше, а на самом деле она еще совсем молодая.

— Знаешь, сначала я подумала, что Бьянка поехала с тобой, потому что ей захотелось приключений. Ну, еще у меня была мысль, что она неровно дышит к Кейну и его обращение в вампира выбило ее из колеи… — Я удивленно взглянула на подругу, но она лишь пожала плечами и хитро прищурилась. — Но вот сейчас я думаю — а в Кейне ли вообще дело?.. Кстати, а она тебе как-нибудь объяснила, почему поехала с вами?

— Месяц назад у нее было видение, о котором она наотрез отказалась рассказывать, а потом заявила, что должна поехать со мной.

— Как ты думаешь, а велика вероятность того, что ей вдруг захотелось научиться сражаться и потому она просто попросила кого-то обучить ее стрелять?

— Сомневаюсь, — честно ответила я.

— Что ж, тогда потом посмотрим, к чему это все приведет… Интересно, что же она такое увидела, раз согласилась немедленно все бросить и поехать с тобой? На вид она такая… — Оттилия запнулась, подыскивая слова, и неопределенно махнула рукой куда-то в сторону. — Такая домашняя, смирная, правильная. Почему ее вдруг потянуло на опасности?

— Смирная не смирная, а, когда ты сообщила о моем готовящемся аресте, именно она сохранила ясную голову и привела меня в чувство. — Я усмехнулась и рассеянно коснулась своей щеки рукой. — Дала мне по физиономии, чтобы я поскорее взяла себя в руки. Так что в сложной ситуации на нее положиться вполне можно.

Оттилия громко хмыкнула — в ее смешке мне отчетливо послышалось одобрение — и мы пошли дальше. Флигель и дом почти скрылись из виду, а вокруг как будто стало темнее — аллея дубов была длинной, деревья — высокими, и небо казалось теперь совсем далеким, оставшимся где-то далеко за ветвями. Какое-то время мы молчали и вслушивались в шелест листьев под ногами, а я все ждала, когда Оттилия начнет говорить. Ведь было понятно с самого начала, что на прогулку она вытащила меня не просто так…

— Как ты? — наконец спросила она, когда мы отошли уже совсем далеко от дома и свернули на какую-то боковую тропу. — Для тебя последние полтора месяца прошли совсем нелегко.

— Все в порядке, — нейтрально отозвалась я.

— Врешь, — без малейших сомнений изрекла Оттилия, а потом искоса посмотрела на меня и уставилась обратно на дорогу. — Ты бы видела свое лицо в эти недели. Да, ты сосредоточилась на том, чтобы доказать свою невиновность, но на самом деле тебе плохо, хоть ты пытаешься это скрыть. И это вижу не только я, остальным тоже все очевидно! Да и понятно, поскольку сейчас все произошло почти по тому же сценарию, как и твой арест два года назад!

— Оттилия, ну зачем ты мне это говоришь? — не выдержала я. — Хочешь узнать правду? Я злюсь, я уязвлена, меня выводит из себя осознание того, что меня снова сделали козлом отпущения, причем это снова сделал тот, от кого я этого меньше всего ожидала!

Еще несколько шагов мы прошли в тишине. Глядя на высокие старые деревья вокруг, я вдруг вспомнила живописный дворцовый парк в Бэллиморе и свои мечты о прогулках там ранней осенью с Адрианом. Ранняя осень уже прошла, но что-то до сих пор ни парка, ни прогулок, ни Адриана я рядом с собой не видела. Кажется, эта мысль оказалась последней каплей, потому что в тот момент я остановилась, будучи не в силах идти. Горло сдавило, стало тяжело дышать, и я даже провела рукой по шее, удивляясь, почему мне так сильно давит застежка плаща. Но нет, дело было совсем не в ней. Гнев и обида, которые я испытывала в эти дни и старательно пестовала, внезапно отпустили, и на первый план вышло иное чувство, до сих пор тщательно подавляемое, поскольку оно делало меня слабее, — отчаяние.

— Почему он мне не поверил? — тоскливо спросила я вслух, ни к кому, в частности, не обращаясь и глядя в пространство перед собой. — Как Лэнгстон так легко смог его убедить, что я и в самом деле замышляла что-то против него? Или он просто никогда не верил мне по-настоящему?

Оттилия молчала, а я и не ожидала ответа, да и что тут можно сказать? Действия Адриана говорили сами за себя, все и так понятно, но невозможно было и дальше удерживать все в себе…

— Что ты собираешься делать дальше? — после длинной паузы спросила вампирша, и я совершенно не представляла, сколько времени длилось ее молчание.

— Ты имеешь в виду — если все получится, Лэнгстон будет изобличен, а с меня снимут все обвинения? — уточнила я, и Оттилия кивнула. Я равнодушно пожала плечами, потому что так надолго еще не загадывала. — Не знаю. Из академии меня, вероятнее всего, уже исключили, так что туда мне не вернуться, а что еще делать… Не знаю.

— Но если Адриан поймет, что был не прав, ты же можешь…

— Вернуться к нему? — закончила за нее я и горько усмехнулась, чувствуя знакомый ком в горле. Глаза начало жечь, и я торопливо заморгала и даже запрокинула голову, словно это могло помочь задержать слезы. Только не расплакаться! При Оттилии, конечно, не так страшно, но все же не хотелось бы… — И на сколько? До того момента, пока не вспыхнет очередной мятеж якобы от моего имени? Чтобы потом снова бежать от преследования?

— Корделия, я вовсе не это…

— Знаю, — успокаивающе сказала я. В том, что вампирша не намеревалась меня задеть, у меня сомнений не было. — Но пойми, Оттилия, мне надоело бесконечно бегать, постоянно бояться за свою жизнь, притворяться кем-то другим и все время ожидать удара от людей, которых я считаю самыми близкими! Как бы ты себя чувствовала, если бы сначала на тебя открыл охоту твой отец, а потом Кейн?

Глаза Оттилии на секунду расширились, когда она себе это представила, потом ее лицо болезненно сморщилось, и я кивнула.

— Вот именно.

— Но вы же женаты, — напомнила Оттилия, и я невольно дотронулась до обручального кольца, снять которое у меня так и не поднялась рука. — Брак, заключенный богиней, не разорвать, и вы все равно связаны на всю оставшуюся жизнь! И Хель не благословила бы вас, если бы не была уверена, что вы станете хорошей парой! Я понимаю, ты сейчас расстроена, напугана, но потом, когда все закончится, у тебя будет возможность спокойно все обдумать и принять правильное решение!

— Подобный шаг имел бы смысл, если бы сейчас я испытывала только злость, обиду и жажду мести, — угрюмо возразила я, и вампирша вопросительно нахмурилась, не понимая, к чему я веду. — А я могу сказать даже сейчас — я люблю его! И буду любить дальше. Но, несмотря ни на какие чувства, я никогда больше не позволю никому распоряжаться моей жизнью! Слишком плохо это всегда для меня заканчивается.

Как Оттилия ни пыталась, но скрыть выражение глубокого сочувствия ей не удалось, и я, тяжело вздохнув, поспешно отвернулась. Чужой жалости я точно не вынесу, и вообще пора уже приступать к делам, чтобы поскорее разобраться со всей этой историей, «восстановителями справедливости», Лэнгстоном, Арлионом и кто там идет по списку следующим номером!

И, если все получится, потом уже думать, что делать дальше.