Глава 9

– Шустрая тварь…

Мой голос хрипл и неразборчив, в легких противно булькает кровь.

Пнув ногой изуродованную тушу «Кочевника», я охнул и зашипел от боли. Нечастые ощущения в мире полного контроля технологий над организмом. Люди будущего знатно расслабились. Обнулили все дискомфортные чувства и вытащили на искусственный максимум весь позитив. Поколение кайфа…

Мой имплант работал с перегрузкой, латая тело и восстанавливая индекс боеготовности. Блокировка нервных окончаний не являлась задачей высшего приоритета. Приходилось терпеть, молчаливо проглатывать рвущиеся наружу стоны и смахивать со лба капли ледяного пота.

Оркестр боли – скрип сжатых зубов, хруст раздробленного голеностопа, щелчки рассеченного сустава.

Настойчивый «Варяг» все же прорвался в ближний бой, смяв дрона-погрузчика за считаные секунды. Рой-камикадзе легко менял свою жизнь на ударную связку: «урон – эффективность – время». Бульдогом вцепившись в противника, он отвлекал на себя огневые средства, давая шанс основной колонии.

Погрузчик обошелся «Варягу» в пятую часть массы активных нанитов. Рабочий серв оказался молодцом – не стонал и не ныл, а дрался. Сжигая свою электронику, мгновенно убивая высоковольтными разрядами зараженные сектора памяти – он взял с ворма наивысшую цену. Невероятно, но технический дрон уверенно вошел в таблицу результативности боевых и специализированных машин. Честь и слава! Я – не забуду.

Шилдик с номером погрузчика теперь надежно упрятан среди моих вещей. Быть может – еще удастся разыскать дамп памяти его личности среди резервной базы данных крейсера? Есть у меня пара инертных дронов, отчаянно нуждающихся в перепрошивке сознания. Побочные ветви киберэволюции. Ушедшие в себя и наглухо заблудившиеся в недрах кристаллической решетки.

Ведь крейсер – он как замкнутый мир, с невероятно ускоренными эволюционными процессами. Выживают наиболее удачливые и приспособившиеся. И не суть важно, что послужило первопричиной изменений. Гамма-квант, прошедший сквозь кристалл личности, вышибая блок первичных директив? Или техновирус, изуродовавший взвешенную систему моральных установок псевдоразумного?

Прорвавшийся ко мне «Варяг» атаковал агрессивно. Вначале – стандартная разведка боем по широкому спектру хакерского чек-листа. Определение конфигурации и мощности силового поля, обнаружение активных систем в радиусе воздействия, поиск несущих частот связи, спам-лавина служебных запросов по всем каналам:

Ворох отказов с занесением цифровой подписи роя в черный список – «Варяга» не обеспокоил. Все это было ожидаемо. Хотя шанс проскочить на халяву или нарваться на дурака – всегда присутствовал. Статистика безжалостна – лобовая хакерская атака результативна не менее чем в шести процентах боестолкновений.

Получив отчеты от уничтоженных штурм-групп, ворм определился с тактикой – точечное воздействие на физическом уровне.

К тому времени я, на пределе скорострельности, уже выпустил по колонии обе кассеты с плазменными гранатами. Ослепительные сгустки кучно накрыли скопление раскрывающихся лепестками цист. Эффектно, и где-то даже эффективно – уничтожена вся внешняя инфраструктура и седьмая часть свободной наномассы. Заблокирована возможность массового вывода вормов и синхронизированной навал-атаки силами обороны колонии.

Дальше пришлось отвлечься от «цели номер один» и сосредоточиться на защите собственной тушки. Игнорировать угрозу «Варяга» было бы слишком легкомысленно.

Кластерное ядро перло напролом, четко в духе программных установок: выполнить задачу, либо умереть в процессе выполнения. Демонстрируя имперский характер, «Варяг» не пожалел полпроцента ресурсов на аудиотрансляцию в широком диапазоне:

Прости, товарищ, но мы сейчас по разные стороны баррикад. Сегодня ты не более чем «эхо войны». Союзная мина с родной маркировкой, поставленная безымянным сапером на неизвлекаемость. Такой тебя создали – никаких внешних контактов, никаких дружественных целей. Нет у тебя слабых мест. Идеальный диверсионный инструмент.

Закинув ИМП в крепеж, я выхватил из кобуры ТТ-плазму, заранее отрегулированную на создание широкого облака ионизированного газа. Дальность – на минимум, кубатура залитого пространства – в максимум.

Счет пошел на миллисекунды. «Варяг» формировал вокруг меня клинки молекулярной толщины, сжигая часть нанитов и разгоняя тончайшие лезвия до ударных сверхзвуковых скоростей.

Я занимался примерно тем же – давил на гашетку и крутился как безумный, избегая фиолетовых и черных облаков. Обжигающая плазма и смертельные сгустки наноботов. Не влезай, убьет… Танцуй и жги…

Имплант начал паниковать – лезвия уже трижды пробивали силовой щит и легко проходили сквозь плоть. Хирургической толщины порезы не отзывались болью, но вот рассеченное пополам колено предательски подгибалось. Экзоскелет как мог компенсировал потерю сустава, но и сам все больше расцветал красными всполохами критических повреждений.

Честно говоря – я совсем не уверен, что успел бы уничтожить достаточное количество н-массы, ведущее к потере «Варягом» упорядоченной структуры. Гораздо вероятней, что меня бы нашинковали на сотню маленьких Счастливчиков.

Но со спины спасительно зашелестел еще один маломощный плазменник, избирательно сжигающий наиболее крупные скопления роя. Тактик, зевнувший появление нового игрока, спешно реабилитировался, подсвечивая союзника зеленым маркером.

Хм… Ну хоть не в затылок выстрелил, и то хлеб. После разберемся! Огонь! Жри плазму и не говори, что мало!

В общем – колонию мы дожали. С кровью и потом, с потерей БК и ресурсом оборудования, с шумом на весь отсек и критичными затратами времени.

Время! Чертово лимитированное время!

Пятиминутная задержка, с навязанным мне боем, уверенно пожирала основной и невосполнимый ресурс. Придется ускориться, рискуя и подставляясь, заимствуя тактику «Варяга» и платя собственной кровью за пройденный километраж.

Немало хлопот нам доставил «Кочевник», собравший зародышей и хаотично метавшийся на заблокированном пятачке. Облепленная мелкими пирамидками сколопендра успокоилась только лишь после удачного попадания фугасной гранаты – прямиком под брюхо. Сотню ложноножек снесло ударной волной, а новые отрастить мы не дали – растерзали монстрика в три ствола.

Сплюнув на медленно тающую тушу, я повернулся к Балтике. Лейтенант выглядел откровенно хреново. Правая глазница пугала рваным провалом и бугрилась густым месивом кровавого сгустка. Дешевый технический комбинезон изодран, сквозь многочисленные прорехи видны ожоги и едва затянутые имплантом раны.

Сочувственно качаю головой – хоть и сам я вряд ли выгляжу лучше. Аптечка спешно вгоняет иглы в онемевшее бедро – словно обезумевший швейный «Зингер». Ноги противно хлюпают в бронированных берцах БКС.

Скаф – система замкнутая. Мне не пятнать палубу кровью – все свое ношу с собой. Любая органика ценна, а уж тем более – слепок ДНК бойца, густо приправленный нанитной массой.

Автодок спешно латает сустав и неумолимо совершенствуется в русском матерном. Кто и когда обновил прошивку персонального медика – мне не ведомо. Но ребятам нравится. Процесс лечения стал занятным и чуть более отвлеченным. Меньше хриплых стонов, больше вымученных улыбок. Профит.

Отмахиваюсь от оранжевых логов состояния организма, киваю «комоду-2»:

– Здорово, Балтика. Спасибо за помощь. Дважды спасибо. Лину прикрыл – я этого не забуду.

Лейтенант болезненно кривится:

– Отдашь натурой.

Заменив энергоячейку у перегретого пистолета, он неуклюже крутит головой, осматриваясь единственным глазом. Разглядев тушу битого серва, «тяж» устало дохромал до нее и присел на грязную броню.

Снимаю с бедра аптечку – парню она ой как нужна. Однако подойти к лейту не успеваю. На мое плечо ложится рука Лины, останавливая и даже пытаясь одернуть назад. Разбираться – чей экзоскелет круче – я не хочу. Поэтому замираю и вопросительно оглядываюсь.

Лина зла, сосредоточена и привычно красива. В бою ей досталось меньше, чем нам, – агрессивный «Варяг» в колонии был только один. Глаза девушки сощурены, аура искрит раздражением.

– Зачем пришел?!

Я удивленно морщу лоб – с чего вдруг такое агро?

Балтика долго молчит, затем решительно впивается в Лину единственным глазом:

– За тобой!

Я напрягаюсь – что за нах?!

Лина спешно шлет мне мысленный сине-желтый флаг-сигнал: старославянское «П» – «Покой». «Ситуация под контролем».

Поджав губы, она секунду изучает «тяжа», а затем устало качает головой:

– Идиот… Как ты нас нашел?

Лейтенант нахмурился. Здоровенный мужик стал похож на беспомощного ребенка. Эмоции – не его сфера. Все страхи давно отжаты на периферию сознания, от внешнего мира надежно прикрывает выпестованная броня уверенного в себе бойца. Отпинать десяток хулиганов, застроить отделение «тяжей» или добиться уважения у таких же бруталов, как, он сам, – это сложно, но привычно. А вот рвущие душу чувства – новы и легко пробивают в самое сердце. Нет от них защиты. Не привык лейт к атакам изнутри.

– Я чувствую… Я всегда чувствую – где ты…

Лина косится на меня и едва заметно разводит руками: «Невиноватая я, он сам пришел».

Ну-ну… Фонит своей женской сутью на полкрейсера, а потом мужики дверь обсыкают.

Я, конечно, преувеличиваю. Но повышенная активность у нашей каюты – реально задолбала. Сидят такие – с понтом под зонтом. Счастливо жмурятся, как кошаки под весенним солнышком.

Все понимаю – сам млею. Но инстинкты вожака и собственника заставляют скалить зубы и накачивают организм адреналином. Драка! Да будет драка! На твою женщину смотрят с похотью – выбей противнику клыки, лиши его силы-привлекательности-жизни!

Привычно сдвигаю Лину за спину.

– Ну, нашел… Дальше что? – В моем голосе безразличие и легкая брезгливость.

Мне ли волноваться по поводу конкурентов? Я лучший, и гарантом этому – моя вера.

Мне ли уважать того, кто подкатывает яйца к занятой девушке? Завтра – он соблазнит чужую жену. А послезавтра – будет рвать на заднице волосы, рыдая и не понимая – как любимая могла ему изменить?

Закон бумеранга, парень. Подговнил ближнему своему, заодно – сорвал моральные стопора верности у очередной бабы. Так чему удивляешься, когда эхо твоих поступков возвращается? Причем зачастую сторицей – отраженное, усиленное, резонирующее.

Лейтенант угрюмо отводит единственный глаз:

– Предлагаю поединок. Кто победит – тому Гюрза и достанется.

Невольно улыбаюсь и неверяще качаю головой: он что – в самом деле такой тупой?

Лина пользуется женским правом на хамство и рубит правду-матку, абсолютно не стесняясь в выражениях:

– Балтика, ты дебил? Я тебе что, вещь? «Достанется», мля… А давай мы с девчонками устроим поединок на твои яйца? Ась?! Я тебе даже одно смогу одолжить – вставишь вместо глаза. Ты вот где, пират недоделанный, правую фару пролюбил? Надоел объемный мир?

Лейтенант насуплен и зол. Набить мне морду лица – это ему понятно. Но что делать со строптивой бабой, пусть даже такой манящей и желанной? Вскинуть на плечо и уволочь в свое логово? Так ведь эта жертва эмансипации скорее сдохнет, чем прогнется под кого-либо.

Можно завладеть ее телом – мужик априори сильнее. Но вместо души получишь лишь сгусток ненависти. А в придачу, как только повернешься спиной, – ржавый гвоздь в позвоночник.

Вздохнув, лейтенант попытался взять себя в руки. Превратиться в скулящее и умоляющее существо из-за неоценившей его бабы? Да ни в жизнь!

Любовь – не единственное чувство в наработанном годами шаблоне характера. Совсем рядом, словно свинец и золото, наползают краями друг на друга, борются за лидерство: гордость и ненависть, чувство долга и эгоизм, стремление к власти и жажда душевного покоя…

Отыскав внутри себя стальной стержень личности, Балтика нашел в нем шаткую опору. Встряхнувшись и хищно прищурившись, он принялся по капле выдавливать из себя слабака, превращаясь из жалкого щенка в усталого и потрепанного волкодава.

Вот его взгляд потерял влажный блеск и умоляющие нотки, налился холодом и серым безразличием. Проведя пальцем по магнитной застежке ворота комбинезона, лейтенант криво усмехнулся и сорвал с шеи странное украшение из огромных мутных бусин.

Коротко, без размаха, метнул его под ноги Лине.

– Лови! Вот мои глаза! Двенадцать штук – один к одному. Все – с преданным выражением и коровьей любовью. Вернусь – Муром добавит к связке тринадцатый…

Лина отшатнулась. На палубе, в месиве ржавчины, грязи и прелой органики, осталась лежать дюжина мутных кристаллов, нанизанных на нитку оптоволокна. Глаза… В кровавой взвеси мелких капилляров, залитые дешевым ортопластом, они с немым укором пялились в сумрак окружающего пространства.

Разъяренно раздуваю ноздри, едва сдерживая клокочущий в груди рык. Черные клубы ненависти прокатываются по ауре, шрамируя энергетическую оболочку и подталкивая на путь бездумного разрушения.

С трудом придавливаю ярость, возвращая контроль над разумом.

– За что тебя так?

– За правду. Не прогнулся, не промолчал, не дал обидеть девчонку. И кстати… – Балтика посмотрел на меня холодно, но с долей уважения. – Преданных тебе людей оказалось на удивление много. Сейчас по крейсеру бродит десятка три одноглазых бомжей. Из экипировки дают только технический комбез и заточенную арматурину – выживай, как знаешь. Если нет личных заначек – вообще жопа. Ну а сдохнешь – минус одна фара. Как дополнительная мотивация и плата за воскрешение. Тем, кто не проявляет должного старания, – могут и второй глаз изъять. Броди потом во тьме и прокачивай интуицию…

Я до скрипа брони сжал кулаки. Урою тварей!

Лина шмыгнула носом и непонимающе посмотрела на меня:

– Зачем Мурому все это?

Слепота – это ее персональный страх из прошлого. Уж сколько раз она билась в ночных кошмарах – не счесть. Раз за разом тьма возвращалась во снах, заставляя девушку кричать и задыхаться в липких объятиях ужаса.

Взяв себя в руки, я покосился на неумолимо отсчитывающий секунды таймер и раздраженно поморщился. Надо двигаться дальше, заигрались мы тут в соло кач!

Провожу беглую проверку систем. Удовлетворенно отмечаю, что красные секторы маркеров повреждений сменили окрас. Оранжевый – частично восстановлен основной функционал. Желтый – базовые функции модуля работоспособны в щадящем режиме. Будем жить!

Отвечаю Лине:

– Муром давит оппозицию. Диктатура страха. Заодно пытается раскачать меня на эмоции и спонтанные действия.

Балтика задумчиво хмыкает, а затем требовательно впивается в меня взглядом:

– Ну, ведь это ты, а не он, закрылся от сообщений и не идешь на переговоры. Вот Муром и накачивает людей своей версией правды, мотивируя нужду в одноглазых курьерах. И кстати, ты уверен, что не поведешься? Твоих ведь людей калечат… Саныч, Док, летуны… Даже пацана не пожалели – дерзкий уж больно. А Муром такого спустить не может – потеряет уважение. Собирает теперь твой Макарка выбитые зубы сломанными руками…

Я медленно выдыхаю, на секунду прикрывая глаза. Сочтемся, за все сочтемся. Я все понимаю – даже в стальных рамках правового государства – преступность и жестокость успешно процветают. Что уж говорить о ситуации полной анархии?! Человек по натуре – зверь. Тонкий налет цивилизованности – ничтожен и лишь добавляет извращенных желаний.

Ну а раз так – то я покажу вам право сильного! Добро должно быть с кулаками. Тварь я дрожащая, или право имею?

– Не поведусь. Ребята сознательно мне не жалуются. Верят, ждут и тянут время. Кстати, о времени. Нам пора выдвигаться. Ты с нами, или как? И что там Муром так настойчиво пытается передать?

Разговаривать нам действительно некогда. Даю отмашку Лине – «следуй за мной, делай как я». Потрепав на прощание чудом выжившего Шрека, навешиваю на него личный маркер – «Мое! Не обижать!» Понравился мне этот деловой чудик…

Настраиваясь на рейд, активирую фоном «Балладу о книжных детях». Едва слышно, на грани фантомных звуков. Но нервы послушно задрожали в такт струнам, а нижняя челюсть упрямо выдвинулась вперед. Губы беззвучно зашевелились, повторяя берущие за душу слова:

Испытай, завладев Еще теплым мечом И доспехи надев, Что почем, что почем! Разберись, кто ты – трус Иль избранник судьбы, И попробуй на вкус Настоящей борьбы!

Направляюсь к выходу из стального лабиринта зала Регенерации. На ходу протягиваю руку Балтике. Пусть трактует, как хочет, – помогаю подняться раненому бойцу или предлагаю скрепить союз рукопожатием. Выбор за лейтенантом.

Однако тактический интерфейс резко полыхает алым, расцветая стрелками векторов «движения – поражения» и пиктограммами «угроз – подсказок – статусов».

Замираю, игнорируя советы ИскИна и задумчиво вглядываясь в закопченный ствол направленного на меня плазменника. Где ж я в тебе ошибся, лейтенант?

Балтика качает головой:

– Погоди, командир, не так быстро… Стой где стоишь – здоровее будешь. Муром ищет тебя для вызова на личный поединок… И не хмыкай так – сам вижу комичность ситуации – второй вызов за полчаса. Расслабь булки – свою перчатку я сам подберу, а за муромовской и нагибаться не стоит – подстава это. Дуэль – сказка для наивных юношей со взором горящим. Основной сюрприз в телах самих курьеров…

Я прищуриваюсь, внимательно ощупывая взглядом лейтенанта. Камикадзе? Маяк? Скрытый псион?

Между мной и Балтикой с хищным шелестом раскрывается зонтик силового щита. Это встревоженная Лина инстинктивно активирует полог и пытается прикрыть напарника от непонятной угрозы.

Лейтенант на секунду теряет самообладание и тоскливо вздыхает. Его грязные и обожженные пальцы подрагивают – нервная система бойца работает с диким перегрузом и далеко за пределами своих возможностей. Стимуляторы, бустеры, ранения и сотни кубиков фармы, влитые в кровь тяжа медфабрикой импланта.

Я и сейчас с трудом могу отвести взгляд от глубокой раны на его боку. Симбионт лейта упорно борется за жизнь носителя. Плоть пузырится серо-бурой слизью – из операционного поля выдавливаются грязь и поврежденные ткани. В прорехе сверкает белизной треснувшее ребро, на глазах покрывающееся фиолетовой армсеткой. Кожа вокруг пореза шевелится, к краям раны бегут многочисленные муравьиные дорожки – это наниты тянут со всех сторон кусочки здоровых мышечных волокон. Выглядит жутко, однако – это стандартная практика экспресс-регенерации при обширных повреждениях.

Балтика опустил ствол, задумчиво покачал головой:

– И за что дураку такое счастье?.. – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Правильно, Лина, – крой его. Дольше проживет. Муром распечатал черный сектор арсенала и запустил туда свою волосатую лапу. Теперь каждый курьер является носителем вирусного терминатора в нулевой фазе. Дальше объяснять?

Рефлекторно отвечаю молчаливой распальцовкой. Знак «Ша» – раскрытая ладонь, перпендикулярная поверхности.

Я спешно прокачиваю варианты. «Нулевая фаза» – вирус закапсулирован и ждет контакта носителя с заданной целью. Затем – практически гарантированное заражение через проникновение на физическом уровне. «В-терминатор» имеет свое облако нанитов, а при нужде – может подчинять себе ресурсы носителя. Далее, переход в «активную фазу». Номенклатура воздействий неприятно широка – от снятия дампа памяти, до уничтожения внедренных имплантов, либо самой цели.

– Курьеры знают о вирусе?

Балтика неопределенно хмыкает:

– Вряд ли. Установка скрытая, через капсулу воскрешения. У меня стоит контрдиверсионный модуль – побочка от вторичной специализации. И то, обнаружил закладку практически случайно – по остаточным следам в таблице хэш-сумм.

Оценив мое задумчивое лицо, лейтенант невесело улыбнулся:

– Ну что, теперь рискнешь пожать мне руку?

Лина погасила щит и зло зыркнула на мужчину. Провокации в мою сторону она воспринимала и на свой счет.

Я ее понимал – Балтика откровенно напрягал. Неуклюжим ухаживанием, преданным коровьим взглядом, компрометирующими подкатами и идиотскими предложениями.

Тяжело быть красивой девушкой, с максимально прокачанным женским естеством. Мягкую пластику принимают за пошлое виляние бедрами, дружелюбие и сопереживание – за знаки внимания, улыбку и блеск живых глаз – за сексуальный интерес.

Держись, малышка. Ты интуитивно прячешься за маской холодной стервы, отгораживаясь от социума понятными ему образами. Женщины агрятся на таких, как ты, – завидуют, истекают злобой и коварно пакостят. Мужчины же тянутся инстинктивно, на мгновения забывая о своих доминирующих и вечно виноватящих спутницах…

Благодарно улыбаюсь напарнице – ценю желание прикрыть меня от угроз, но дальше я сам. Защита и агрессия внешнего мира – моя зона ответственности. В ситуации постапа, когда твоя девушка с пулеметом в руках, – это достаточно условно, но все же…

– Лина, свяжись с Никами и присмотри за периметром. Мы тут малехо задержимся. Балтика, не дури – своих не бросаем. Какова плотность внедренной колонии терминатора?

Лейт хмыкнул, оценивая сказанное и засчитывая мне баллы. Ему жизненно нужен союзник – у одиночки нет шансов.

Балтика нырнул в интерфейсы и на секунду поплыл взглядом – полноценное слияние с имплантом требовало полной отдачи разума.

– Примерно – десять в семнадцатой. Могло быть и хуже.

Я согласно кивнул – жмется Муром. Разрывается между пупырчатой жабой и мстительным перфекционистом. В принципе доза летально достаточная, но уже – не всемогущая.

Задумчиво тяну:

– Если объединим три разума в единый кластер…

Балтика мгновенно набычивается:

– Девчонку подставлять?! Даже не думай! Да и в любом случае – не хватит у нас мощностей для нейтрализации вируса! С гарантией, я имею в виду…

Едва заметно улыбаюсь. Спорно, очень спорно. Скорее всего – задавили бы вирусняк. Суммарная мощность «операций в секунду» у нас выйдет в полтора раза выше, чем у терминатора. Вполне тянет на оценку «удовлетворительно».

Вот только боишься ты, Балтика, открыться разумом. Показать себя не бруталом с чугунными шарами, а обычным парнем со всеми его страхами, неуверенностью и переживаниями.

Ладно, понятно и принято. Плавно ухожу от скользкой темы и недоуменно приподнимаю бровь.

– Лина тут при чем? Подключим корабельный ИскИн – он хоть и калечный, но все ж таки армейская модель – с такой мелочовкой справится. Вон, кстати, раутерная коробка. Рискнем?

Балтика повернулся корпусом в указанную мной сторону и подслеповато закрутил головой. Единственный глаз восприятия не повышал, а костыли в виде электроники БКС отсутствовали.

Негромко командую все еще трущемуся рядом паучку.

– Шрек, вскрыть щитовую «931-к»! Провести диагностику и обеспечить возможность физического подключения к корабельной сети.

Дрон вышколенно щелкнул лапами и метнулся к колонне, поддерживающей свод отсека. Судя по коммуникационной карте, контрольный оптоволоконный узел находится именно там.

Содрав пласт мха, паук прошелся по поверхности жесткой ультразвуковой щеткой. Грязь отошла, открывая тусклый блеск полированного титана. Технический отсек – это не жилая палуба. Нет нужды укутывать несущие балки в разноцветное кружево пластикового декора.

Дистанционно опознавшись, Шрек добился взаимности от простенького замка и сдвинул в сторону защитную панель. Активировалось дежурное освещение, беззвучно развернулся голографический экран, сформировалась виртуальная доска клавиатуры.

Ага, да тут не только хаб связи, но и полноценный дублирующий пульт для технического персонала. Золотое правило борьбы за живучесть – сохранение контроля над системами, даже если ключевые посты уничтожены.

В этот момент палуба ощутимо вздрогнула под ногами. Мы, как и все разумное население крейсера, – тревожно замерли, напряженно вслушиваясь в тишину. Не раздастся ли стон несущих конструкций, сообщая о начале конца?

Бесконечные секунды ожидания, и корабль вновь окутывает привычная тишина.

Переглянувшись с Линой, я успокаивающе улыбнулся. Релакс, дарлинг! Просто очередной большой «бум!». И кто его знает, что там бахнуло? Что-то тлело десятилетиями, травило реактором охлаждающую жидкость или просто сдалось, устав сражаться со временем. Энергетическая вооруженность корабля запредельна, тут простая система кондиционирования может ахнуть так, что мало не покажется…

Отвлекая от тревог, к ногам подкатился чумазый Шрек. За дроидом тянулся тонкий хлыст оптоволокна. Гордо пискнув, паук протянул мне шнур, с золотистой нашлепкой универсального разъема.

Незаметно морщусь – не люблю напоминаний о лишнем железе в своем теле. И да – имплант, это не просто биологический компьютер в виде полупрозрачной медузы! Это почти что друг. Ну а как не дружить с назойливым голосом в голове?!

Наклоняю голову, оголяя контактную пластину на затылке. Прижимаю разъемы друг к другу. Тихий щелчок информирует о штатном захвате. Фаерволл импланта привычно блокирует десяток странных запросов и попыток подсадить необязательные скрипты. Сцуко, как все знакомо. Не приведи боги расслабиться хоть на секунду – тут же хапнешь десяток условно бесплатных программ. Есть у нас такие парни, чей внутренний интерфейс превращен в новогоднюю елку. Всякие «бары», «спутники», «гуарды», «хелперы» и прочий треш от жадных разработчиков.

– Гнида кристаллическая! – Матерюсь уже в голос, нащупывая тонкий хвост оптоволокна и грубым рывком обрывая соединение.

– Облом? – иронично поинтересовался сидящий рядом Балтика. – И почему я не удивлен?

Разъяренно смотрю на лейтенанта:

– Сейчас я тебя удивлю!

Резко наклоняюсь к тяжу и хватаю его за руку. Балтика измотан до предела – отреагировать не успевает. Хотя и в обычном состоянии не факт, что смог бы увернуться от змеиного броска пилота-истребителя.

У летунов ки-модов скорость прохождения нервных импульсов – запредельна. Крутиться в свалке ближнего боя, когда движок поглощает двести километров пространства в секунду – та еще задача. В комплекте – укрепленный скелет, кевларовые связки и мышцы из графена.

Улыбаюсь в лицо опешившему лейтенанту.

– Ну, где там твой «терминатор»?

Балтика приходит в себя и с матерным ревом вырывает руку, умудряясь при этом пнуть меня ногой в корпус. Поздно, братишка, вирусняк на мне.

От удара отлетаю метров на пять, врезаясь спиной в аппаратную стойку. Быстрый я, но легкий…

– Стоять! – торможу всех присутствующих, включая воинственного Шрека.

Паучок за одну секунду успел взобраться на потолок и уже спускал оттуда аркан оптоволоконной петли. Прямиком на голову Балтике, ага.

– Спокойно, говорю! Сели все! Стволы в зубы и охраняем периметр. С вирусом я справлюсь. Ваша задача – обеспечить мне шесть минут покоя. Выполнять!

Вот не хотел светить возможностями, но придется… До этого моя «Альфа-Прим» успешно маскировалась под мичманский ряд, с одним сиротливым нулем в поле классификации.

Доза терминатора «десять в семнадцатой» однозначно летальна для стандартного импланта, очень опасна – для офицерского и абсолютно недостаточна против генеральской специализированной модели. Не зря же у меня миллионные долги на персональном счету…

Симбионт уже занят делом. Модифицированные фагоциты чистят кровь, гоняя крошечную колонию вселенцев от печени к сердцу. А вот аппаратные мощности «Альфы» сцепились с терминатором во внешнем секторе оперативной памяти.

И дела у нас шли не так чтобы очень радужно. Балтика ошибся на три порядка. Намеренно или нет – дела это не меняло. Но вот объем инфильтровавшегося вируса вызывал серьезные опасения. Десять в двадцатой – это много. Для нудных перфекционистов уточню – это сто квинтиллионов нанотранзисторов, способных и страстно желающих объединиться в единый вычислительный блок.

«Обелиск» рявкнул тревожной сиреной, предупреждая о переходе в форсированный режим. Сетка интерфейса замерла – имплант перенаправлял системные ресурсы на высокоприоритетную цель.

Еще один рев сирены – и гаснет электроника БКС. «Альфа» переподчиняет себе мощности всего доступного оборудования. От компа скафандра до баллистического вычислителя ИМПа.

Отчетов нет – видеоряд отключен. Только шум в голове и невероятная слабость в конечностях говорят о напряженности противостояния.

Вновь хрипит сирена. На этот раз – приглушенно, на уровне стона. Разнообразием звучит едва слышное: «Извини, так надо».

Это «Альфа». Вежливость ему не свойственна, так что стоило бы напрячься.

Не успеваю.

На этот раз имплант дотягивается уже до меня. Человеческий мозг мало чем отличается от биологического компьютера.

Ослепительная вспышка боли. Полный паралич всех мышц. По ногам течет теплая струйка, дыхание перехвачено спазмом. Сердце делает последний удар и останавливается.

Угасающий разум получает последнее «прости» от импланта.

И приходит тьма.