Мисс Пиллбоди не имела ни малейшего понятия, где находится. Она прибыла в Ливерпуль как раз вовремя для послеполуденного чая в удивительно пышном «Адельфи» и села рядом с дельфином, как велели. Официант спросил номер её комнаты, она дала правильный ответ и вместе с чайником получила записку с инструкцией отправиться в подвал магазинчика под названием «Блэклерс». Там двое рабочих схватили её и погрузили в кузов доставочного фургона для короткой, но тряской поездки. Один из них сидел вместе с нею и рылся в её сумке, пока не нашёл пистолет, который прикарманил без комментариев.

Она так устала, что ей было почти наплевать на происходящее. Только подготовка Sie Wölfe – долгие марши без сна и еды, ночи инсценированных допросов – помогала держаться. И эта же подготовка требовала тщательно выбирать момент. Когда ресурсы почти исчерпаны, распределяй их аккуратно и бей, если есть шанс преуспеть, а не просто ради демонстрации отваги или дерзости. Так что, когда фургон остановился, и её сопровождающий достал повязку на глаза, она не стала сопротивляться.

Ей помогли выйти из фургона и провели в дверь, по лестнице, вдоль коридора. Когда повязку сняли, мисс Пиллбоди оказалась в довольно захудалом номере отеля. Её сумка лежала на кровати, двое мужчин ушли. Она услышала, как в замке повернулся ключ.

Искушение лечь в постель и уснуть было велико. Путешествие из Грейт-Ярмута – на машине, а потом на поезде – было долгим и трудным. Затем она заметила цвет подушек и передумала опускать свою голову на них. Она изучила окна, но они были скреплены болтами или гвоздями и не открывались. За грязными стёклами была вентиляционная шахта. Она увидела лишь ещё несколько столь же немытых окон на противоположной стене.

Она вздохнула и села на единственный стул без подлокотников и с потёртой спинкой, стоявший рядом с таким же видавшим виды столом. Закрыла глаза и попыталась очистить разум от событий последних сорока восьми часов. Но один вопрос всё время возвращался: на самом ли деле дантист собирался её устранить? Имелись ли у него инструкции избавляться от любых потенциальных проблем вроде той, в которую превратилась она? Или воспалённое воображение вынудило её отреагировать чрезмерно остро? Наверное, она никогда не узнает правду. Зато из документов, найденных в украденной машине, стало ясно, что Дилани был под наблюдением. Что ж, с британцами на хвосте он был невеликой потерей.

Видимо, мисс Пиллбоди задремала, потому что, когда она в следующий раз открыла глаза, в комнату входил человек. Он был в чёрном сюртуке, жилете и полосатых брюках, и на шее у него болталось пенсне. У него было носатое лицо, напомнившее ей о стервятнике. Его волосы были обильно смазаны маслом, и от него исходил запах крепкого табака. Он наклонил голову в её сторону:

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, – ответила она.

Он посмотрел на кровать и решил не садиться.

– Приношу извинения за то, каким образом вы прибыли. – Он издал фыркающий смешок. – И за то, куда вы прибыли. Уверен, вы привыкли к несколько иной окружающей обстановке, мисс?..

Она не ответила. Она точно не знала, кем стала теперь.

– Я здесь, чтобы отчитаться.

– Правда? Я думаю, новости приехали быстрее вас. По крайней мере урывками. Вы напоминаете мне один из тех ураганов, какие случаются на Карибах. – Теперь она слышала лёгкий акцент. Этот человек не был англичанином. – Позади себя оставляете след в виде разрушений. Агент в Суффолке, дантист в Грейт-Ярмуте…

– Скомпрометированный дантист. – «И, наверное, ещё мёртвый британский полицейский, – подумала она, – погибший под колёсами собственной машины». Ей было что записать в актив. – И я сделала то, что должна была сделать. Как агент Германии.

– Простите, но я никак не могу это знать. Вы можете оказаться агентом Британской короны.

– Как и вы.

– Я он самый, моя дорогая. Весьма высокопоставленный агент Короны. Я старший почтовый цензор северо-запада Англии. Я знаю обо всех тайнах, про которые пишут в Ливерпуле, Манчестере и так далее. И я действую, исходя из тех сообщений, которые могут оказаться полезными для Германии и кайзера.

Она рассмеялась. Если это правда, должность у него замечательная.

– Почему вы мне это рассказываете?

– О, потому что, если вы та, о ком я думаю, тогда вы можете быть мне полезной. Если нет, то вы покинете эту комнату в вашей же сумке. – Он перевёл взгляд на сумку, и она вздрогнула.

Где-то поблизости прозвучал скорбный пароходный гудок, а потом другой ответил на его зов. Они были недалеко от реки. Легко избавиться от тела, целиком или как-то иначе.

– Я оперативный сотрудник Nachrichten-Abteilung, немецкой военно-морской разведки, – сказала она. – Моим последним заданием было подвести цеппелин к аэродрому в Тетфорде. К несчастью, другой агент, действующий в той же области, был опознан как шпион и скомпрометировал мою позицию. Я была в Грейт-Ярмуте с Дилани. Уходя, заметила, что за ним наблюдают британские агенты или полиция.

– Как вы спаслись?

– Я…

– Осторожнее. Я не тупой. У меня есть кое-какие факты, на которые можно положиться.

Это мог оказаться блеф, но она держалась как можно ближе к фактам:

– Я застрелила Дилани, когда поняла, что он под наблюдением у британцев. – Это была лишь маленькая ложь, манипуляция со временем. – От него уже не могло быть никакой пользы, и он бы предал и меня, и вас…

Мужчина поднял руку:

– Я вас не осуждаю. Возможно, это было очень мудро.

– Я смогла сбить со следа британского агента, а потом украла его машину.

Он выглядел впечатлённым:

– Весьма находчиво.

– В машине, на просёлочной дороге, провела ночь. Потом бросила её и на нескольких поездах добралась до Ливерпуля.

Мужчина постучал по нижней губе указательным пальцем.

– Боюсь, кое-что из этого придётся проверить. Вы можете назвать мне имя вашего куратора в военно-морской разведке?

Она поджала губы. За кого он её принимает? Она и так уже сказала слишком много.

– Могу. Но не стану.

Он ухмыльнулся:

– У Херша слабость к femmes fatales.

«Этот человек и половины не знает», – подумала она.

– Я свяжусь с ним. Можно ли как-то подтвердить вашу личность?

Их взгляды встретились, и казалось, что прошло много минут, прежде чем она проговорила:

– Скажите ему, чтоб не занимался любовью, когда в комнате Руди. Это очень отвлекает.

– Руди?

– Его шнауцер. Лает в самые неподходящие моменты.

Мужчина кивнул, отчасти покоробленный такой прямотой. Что за подготовка включала соблазнение агентесс? Или, может, всё происходило наоборот.

– Вы действительно весьма замечательная женщина. Я постараюсь получить подтверждение как можно скорее. Пока что… – Он огляделся и сморщил нос. – Попытайтесь устроиться поудобнее. Вам что-нибудь принести?

Она отвлеклась, рассматривая что-то на окне.

– Простите?

– Вам что-нибудь принести?

– Я уже довольно давно ничего не ела.

– Посмотрю, нельзя ли что-нибудь прислать.

– Спасибо.

Как только он ушёл, она принялась работать над окном.

Ватсон сидел на скамье сада за стеной, позволяя низкому вечернему солнцу согревать лицо. Ему хотелось бы согреть кости, которые как будто остыли навсегда. У него всё болело. Напряжение нескольких дней в Элведене взимало свою плату: ледяная вода, адские внутренности танка и самоубийство молодого человека прямо перед ним – человека, который собирался напоить его ядом, свести с ума и тем самым ещё сильней запутать ситуацию, как напомнил себе Ватсон. Слава богу, он позаботился о том, чтобы инженер не смог попасть в две другие машины без сопровождения, иначе он мог бы их тоже отравить.

Ватсон слышал, как плывёт над полигоном с траншеями шум сухопутных кораблей, – их «даймлеровские» двигатели рычали, протестовали и иногда глохли. Кашляли и захлёбывались, когда их безуспешно пытались завести. Но это теперь не его забота. Он не сомневался, что среди экипажей больше не будет безумия, – по крайней мере, такого. Однако ужасные условия повлияют на тех, кто пребывал во чреве чудовищ, другим образом. Он по-прежнему собирался подать тот рапорт об условиях внутри танков, с медицинской точки зрения.

– О чём вы думаете?

Майор посмотрел на миссис Грегсон, которая протянула ему высокий стакан с чем-то напоминающим анализ мочи.

– Это что такое?

– Лекарство. Для ваших нервов. Не спрашивайте.

Он глотнул. Это был виски с имбирём. От напитка внутри разлился свет.

– Спасибо, сестра, – сказал он.

– Вы позволите?

Он подвинулся на скамье, и она села рядом. Положила поверх его руки свою – Ватсону показалось, что та была горячая, как утюг. Поколебавшись мгновение, он поставил стакан. На её губах мелькнула улыбка, пальцы сжались.

– В чём дело?

– Я за вас переживаю, – сказала миссис Грегсон.

До них докатилось эхо взрыва, и миссис Грегсон вздрогнула.

– Всё в полном порядке. Фэйрли настоял, чтобы они попытались воспроизвести военные условия, бабахнув несколько раз. – Он поглядел на тонкую струйку дыма, которая подымалась всё выше, словно в каком-то фокусе факира. – Как именно переживаете?

– Вы в зеркало смотрелись?

Он тихонько рассмеялся:

– Стараюсь этого не делать. Бритьё не в счёт.

– Вы едите?

– Аппетит, похоже, меня покинул, – признался майор. – Но, вы понимаете… – Кровь и мозги молодого человека на стене его комнаты – он перешёл в другую спальню – возвращались к Ватсону каждый раз, когда он видел перед собой полную тарелку. – Ещё слишком рано.

– Когда вы поняли наверняка, что это Кэрдью?

– Я не понял. Не наверняка. Вы могли этого не заметить, но я не гениальный детектив.

«Да ладно вам, Ватсон…»

Он проигнорировал самозванца.

– В команде всегда имелось место только для одного такого. Но я был уверен, что виновный – кто-то из вовлечённых в техническую сторону вопроса, кто-то, кто считает, что танки необходимо задержать. У меня были отпечатки обуви, но на их основании вывода не сделать. Вытертая выхлопная труба. Но, если откровенно, это было то, что американцы называют предчувствием. Холмс ненавидел предчувствия. Однако у меня не нашлось ничего получше.

– Они сработают? Эти танки? Они помогут быстрее закончить войну?

Майор пожал плечами:

– Они медленные, шумные и ненадёжные, и на них возложено ужасно много ожиданий. По правде говоря, я не знаю. Но я уже не пренебрегаю ими, как когда-то. Возможно, нужен всего один решительный прорыв, чтобы война снова выбралась из траншей. Это стоит подобных усилий. Что бы ни нарушило патовую ситуацию, оно спасёт жизни.

– А что теперь? Суинтон не позволит нам просто взять да и уйти отсюда. Не теперь, когда надвигается торжественное раскрытие машин.

Ватсон закашлялся и услышал, как что-то шумит у него в трахее. Миссис Грегсон тоже услышала, и она сжимала его руку, пока приступ не миновал.

– Нет, подозреваю, нет. Я подумываю добровольно отправиться в карантин на этот остров, Фаулнис.

– Прошу, не надо.

Он чувствовал, что их руки как будто слились в одно целое, и вынужден был признаться, что ощущение ему нравится. Он напомнил себе, что не следует чересчур увлекаться. Для человека его склада… то был путь к унижению. И всё же он понял, что завидует её Десмонду, той близости, которой они насладились, пусть она и была коротка. Но он был, наверное, в два раза моложе майора. Ватсон высвободил руку из переплетения пальцев и выкинул эти мысли из головы.

– Я должен туда отправиться. Черчилль сказал, что я волен присоединиться к Холмсу. В качестве его доктора.

– Теперь вы Уинстону больше не нужны. Это на него похоже. Фаулнис – ужасное место, майор. Слишком сырое для человека в вашем состоянии. Зачем, скажите на милость, вам это делать?

Ватсон повернулся и посмотрел на неё, прямо в глаза, чтобы она понимала – он абсолютно честен. Пока он говорил, вдалеке, как безумные, стрекотали пулемёты.

– Затем, что, если Шерлок Холмс там, я его вытащу.

И тут его снова одолел кашель, сухой и скрежещущий, от которого лицо покраснело, а глотку ободрало до живого мяса. Он кашлял и кашлял, боясь, что не остановится никогда.

– Что ж, – проговорила она так тихо, что он не расслышал слов, – значит, вам понадобится медсестра.

Два человека, похитивших её, принесли поднос еды. Она знала, что идут двое, ещё до того, как они появились, из-за шагов по ступеням. Она села, сложив руки на коленях, за маленький столик справа от двери. Раздался стук.

– Войдите, – сказала она, повысив голос лишь чуть-чуть, чтобы было слышно.

Повернулся ключ, дверь медленно открылась, и вошёл бородатый. В опущенной руке он держал пистолет. Он окинул комнату взглядом и, удовлетворённый, кивнул.

Вошёл второй, неся поднос с кофейником и сэндвичами.

– Можете поставить сюда, пожалуйста? – спросила мисс Пиллбоди, указывая на столик.

– Если вы отойдёте, – сказал тот, что с подносом. – Шеф говорит, вы у нас живчик.

Она встала и сделала три шага к стене. Мужчина с подносом кивнул и быстро приблизился, словно желая побыстрее покончить с этим делом. Скорость была в самый раз для её целей. Его лодыжка задела стальную проволоку, которую она вытащила из грубого карниза для занавесок и натянула по всей комнате.

Он запнулся и начал падать вперёд, поднос перед ним наклонился. Бородатый рассмеялся, думая, что дело в простой неуклюжести. Мисс Пиллбоди подскочила, поймала поднос и кофейник. Крутанув стальной диск подноса, бросила в мужчину с пистолетом, угодив ему прямо в глотку, а кофейником огрела того, который принёс поднос, по голове, после чего остаток содержимого выплеснула бородатому в лицо. Затем пересекла комнату, не забыв перепрыгнуть через собственную западню, и коленом ударила его в пах. Он издал ужасный вопль. Она пыталась вырвать пистолет из его руки, когда раздались аплодисменты. Мисс Пиллбоди повернулась и увидела почтового цензора, который хлопал в ладоши с восхищённой улыбкой на лице:

– О, очень хорошо, и впрямь очень хорошо.

Она позволила бородатому сползти по стене со стоном.

– Я провёл небольшую проверку, фрау Брандт. Похоже, вы та, за кого себя выдаёте. – Он посмотрел снизу вверх на двух ничего не соображающих мужчин и с отвращением покачал головой. – И, знаете, я думаю, что вы нам весьма пригодитесь. В самом деле, весьма.

– Для чего?

– Новые указания.

– Чьи?

– Самого Херша. О, не переживайте, он вам это лично подтвердит.

– И каковы же они?

– Пока что следует забыть про Тетфорд и Элведен. Мы подозреваем, что охрану там удвоят или утроят вследствие ваших действий. Я не пытаюсь повесить на вас вину, поймите. Но нам надо кого-то заслать в то место, где болтать о происходящем будут куда охотнее.

– Что же это за место?

– Вы когда-нибудь слышали об острове под названием Фаулнис?