Достигнув Ипсвича на машине мёртвого ирландца, мисс Пиллбоди отправилась в почтовое отделение, чтобы позвонить по экстренному номеру, который был зашит в подкладке её сумки. На звонок сразу же ответила какая-то весьма бесцеремонная и высокомерная женщина. Мисс Пиллбоди объяснила, что страдает от серьёзной зубной боли, а её дантист в отпуске. Как зовут дантиста? Уоррен. Ей дали время и адрес, а ещё сказали, что мистер Дилани сделает всё возможное, чтобы её принять.

Адрес был в Грейт-Ярмуте, одном из главных пунктов, над которыми проходили цеппелины. Мисс Пиллбоди подозревала, что этот дантист занимался тем же делом, что и она. Женщина за рулём автомобиля привлекала слишком много внимания, так что она бросила «Воксхолл» возле свалки утиля за станцией Ипсвич, где, в чём мисс Пиллбоди была уверена, за ней должны были понаблюдать и в конце концов утащить за ворота, а там разобрать или перекрасить, поменять номера и перепродать. «Жаль», – подумала она. Автомобиль был симпатичный.

Она села на поезд в Ярмут. Вскоре придётся бросить «мисс Пиллбоди», в точности как она бросила «Воксхолл». Наплевать. Время школьной учительницы подходило к концу, как и время цеппелинов.

Адрес дантиста был возле парка Сент-Джордж, и она взяла такси от вокзала. Она чувствовала себя измотанной и не готовой к пешей прогулке. С собой у неё была только одна пара обуви и совсем немного одежды в поспешно собранной сумке из марокканской кожи. Почти всё свободное место занимали куклы – все, кроме одной, она сумела завернуть в газеты и сложить относительно аккуратно. Отсутствовал только автоматон по имени Лола, чья голова разбилась и не подлежала ремонту. Ну ничего, Лолу можно заменить. Когда-нибудь.

Она подошла к пригородному дому, нижнюю часть которого переделали в зубную клинику. Изучила улицу, заметила необычную, на вид быструю машину, припаркованную на противоположной стороне. Неприятности? Неужели они опередили её на шаг? Что ж, если так, уже слишком поздно. С другой стороны, она начала видеть неприятности повсюду. Надо расслабиться. Она была как часы с перекрученным заводом.

Когда мисс Пиллбоди вошла в прихожую, её чуть не вырвало от запаха – смеси химикатов и какой-то варёной еды. Слева была дверь с надписью «Приёмная»; она вошла и обнаружила женщину средних лет, с резкими чертами лица, сидевшую за столом. Телефон у локтя подсказывал, что именно она ответила на звонок мисс Пиллбоди.

– Чем могу помочь?

– Мисс Лилиуайт, – сказала она. – Я звонила в связи с экстренным случаем.

– Присаживайтесь.

По периметру комнаты были расставлены стулья из гнутой древесины. Она присела и изучила гравюры со сценами охоты, украшавшие стены, спрашивая себя, кто же мог вообразить, что вид оленей, разрываемых на части охотничьими псами, может успокоить человека, который ждёт, пока ему удалят или запломбируют зуб.

Она слышала приглушённые звуки из кабинета, в котором, судя по надписи на табличке, работал дантист. Не визг сверла – просто разговор, пару раз прерванный весёлым смехом. Настенные часы с мрачной торжественностью отсчитывали секунды, их тиканье время от времени заглушала секретарша в приёмной, шмыгая носом.

Через десять минут дверь врачебного кабинета открылась и вышел грузный, краснолицый тип – одна сторона лица у него опухла, и говорил он так, словно набил рот мячиками для гольфа. Худощавый дантист в сюртуке с сияющим видом похлопал мужчину по спине.

Когда пациент ушёл, пробормотав на прощание что-то невнятное, дантист повернулся к ней. Его болезненно выпученные глаза, как будто неплотно сидящие в глазницах, лишали её присутствия духа.

– Мисс Лилиуайт? На что жалуетесь?

– На зубную боль. – Она коснулась челюсти кончиками пальцев и поморщилась.

– Что ж, если вы войдёте, мы посмотрим, в чём дело, не так ли? – Он повернулся к женщине: – Думаю, миссис Атертон, на сегодня всё. Я справлюсь с мисс Лилиуайт сам.

– Если вы так считаете, мистер Дилани.

– Безусловно. Ступайте, и приятного вам вечера.

Женщина бросила на него взгляд, который свидетельствовал о том, что приятных вечеров у неё не было с прошлого века, но, тем не менее, начала собирать вещи. Дилани, который был на целую голову ниже мисс Пиллбоди, проводил её в свой кабинет. Здесь вонь сбежавшей еды исчезла, её заменили запахи эфира, резины и хлороформа. В центре комнаты находилось чёрное кожаное зубоврачебное кресло, обращённое к окну, которое прикрывали желтеющие тюлевые занавески. По одну сторону от кресла стоял ужасный шкафчик, полный злодейских приспособлений, а по другую – пара высоких металлических цилиндров с соответствующими клапанами и шлангами.

– Положите сумку туда. Снимайте шляпу и присаживайтесь, – велел Дилани.

– У меня нет зубной боли, – ответила она.

– Проверка ещё никому не причинила вреда. А если кто ворвётся… – Он щёлкнул замком, делая это маловероятным. – …Или заглянет через окно, то он увидит пациента и дантиста за работой.

Она подчинилась и устроилась в кресле, кожа на котором потрескалась так, что выглядела картой сложного эстуария. Под весом мисс Пиллбоди она поскрипывала.

Дилани вымыл руки в маленькой раковине и тихо проговорил:

– Вы должны были обратиться ко мне лишь в экстренном случае.

– Это и есть экстренный случай. Моя легенда раскрыта.

– Раскрыта? – повторил он, словно не понимая, что это значит.

– В той же области действовал другой агент. Армейский.

Мисс Пиллбоди видела боковым зрением, как он вытирает руки. С «вдовьим мыском», сухопарый, в викторианской одежде, Дилани больше походил на гробовщика, чем на врача.

Он подошёл и встал у неё за спиной.

– А что с миссией цеппелинов по бомбардировке?

– Провалилась. Они сильно промахнулись. Вообще-то, очень сильно. Но есть ещё кое-что. – Она рассказала про Элведен и секретный полигон.

Дилани слушал внимательно и становился всё мрачней по мере того, как она говорила. Она объяснила, что, хоть ей и разрешили разобраться в том, что происходит в Элведене, сделать это не удалось, – причиной всему был Росс, как она не преминула отметить.

– И вы понятия не имеете, разработкой чего именно они занимаются в том имении?

– Нет. Я попыталась получить информацию от британского агента, однако он не сломался. Подозреваю, он мало что мог рассказать, но просто не хотел доставить мне удовольствие, согласившись сотрудничать. – В её голосе сквозило невольное восхищение. – Но моя рекомендация…

Дилани приподнял кустистые брови над выпученными глазами. Рекомендации относились к его ведению.

– Я бы предложила бомбардировать это место до полного уничтожения. Просто на всякий случай.

– Я передам.

– Я серьёзно. Надо возобновить рейды. Пять цеппелинов. Десять. Воздушные силы…

– Я же сказал, что передам, – твёрдо проговорил он.

– А как быть со мной?

Дилани подошёл, закатывая рукава:

– Откройте шире рот, пожалуйста.

– О, ради бога…

– Да ладно вам. Когда вы в последний раз проверяли зубы? Это блестящая возможность. Кроме того, теперь моя очередь говорить.

Он опустил спинку кресла, и мисс Пиллбоди позволила себе опуститься вместе с ней. Дилани включил верхнее освещение и выбрал изогнутый зонд.

– Откройте шире.

Он заглянул ей в рот.

– Экстренная эвакуация домой происходит через Ливерпуль.

Она повторила название, издав булькающий звук.

– Да, Ливерпуль. Харвич, Плимут, Довер – там везде слежка. В Ливерпуле ищут прибывающих ирландских смутьянов, а не наших людей, которые хотят выбраться. Закажите чай в отеле «Адельфи» в любую субботу или среду во второй половине дня. Попросите столик рядом со статуей дельфина. «Дельфин» по-гречески будет «дельфис», так что это в каком-то смысле талисман для отеля. Тут больно?

Она слегка вздрогнула.

– Так я и думал. Небольшая полость – она, будьте уверены, станет расти и расти, но мы можем положить конец её экспансионистским планам. К вам подойдёт официант и спросит, в каком номере вы остановились. Скажете, что в 505. Он ответит, что для вас есть важное сообщение. В сообщении будут инструкции касательно следующей встречи. Понятно? – Он выпрямился. – Мне придётся вычистить кариоз и заполнить дыру амальгамой. Я следую семи этапам и принципам Блэка относительно подготовки кариозной полости и восстановления зуба. Они лучшие из всех. Но придётся сделать вам укол.

– Я не люблю иголки.

– Это не больно, однако, если пожелаете, я мог бы применить наркоз. Просто немного газа и воздуха – вот и весь фокус. А когда всё закончится, сможем поговорить о том, где вас здесь устроить, прежде чем удастся организовать поезд на север. – Дилани натянуто улыбнулся. – Как только мы отполируем вас до прежней перламутровой белизны.

Зубы мисс Пиллбоди ныли после устроенного им зондирования, и она чувствовала в нижней челюсти слева маленький очаг боли. Он что-то потревожил.

– Ладно. Если вы настаиваете.

Дантист передвинулся в её поле зрения и торжественно кивнул, демонстрируя, что она приняла мудрое решение.

– Я подготовлю ингалятор, – сказал он, переходя к цилиндрам с веселящим газом и кислородом, к которым были присоединены резиновые шланги с чёрной маской. – А в качестве обезболивающего я использую новокаин. Осмелюсь заверить, лучшего лечения вы бы не получили и на Харли-стрит.

– Давайте просто покончим с этим.

– Наверное, вы испытываете облегчение.

– В связи с чем? – спросила она.

Он пожал плечами:

– Ну вы понимаете, вся эта жизнь под прикрытием.

Она поколебалась, прежде чем ответить:

– Нас этому учат.

– Полагаю.

Она почувствовала растущую тревогу. Кто мог испытывать облегчение после того, как был вынужден бросить миссию?

Дантист развернул шланг, подключённый к машине, отрегулировал какие-то клапаны, прижал маску к собственному лицу, чтобы проверить, как идёт газ, и повернулся к ней. Была ли то дрожь в руке? Или лукавство во взгляде? Или, может, мелькнувшая на губах нетерпеливая улыбка? Что-то его выдало, но она так и не поняла, что именно. Голос Херша проговорил ей на ухо: «Агент в конце его или её миссии часто считается расходным материалом. Некоторые оперативники любят прибираться за собой. Не допускай, чтобы такое случилось с тобой. Ты слишком ценна для кайзера». Она подумала о бедной Магде, своей соседке по комнате, о смеси ужаса и изумления на её лице, когда Ильзе перерезала ей горло. Эту молодую женщину отвергли и выбросили, потому что она немного недотянула до стандарта.

– Мы не обсудили оплату, – сказала она, отталкивая маску.

– О, я с вас ни пенни не возьму, – радостно ответил Дилани.

Всё встало на свои места. Разве дантисты когда-нибудь что-то делали бесплатно?

Пока резиновая маска снова опускалась к её лицу, она потянулась к подносу с инструментами и схватила первый, что попался под руку. Замахнулась на дантиста, намереваясь рассечь ему лицо и выиграть немного времени. Но в руке у неё оказался один из зондов с крючками на конце. Он с хлюпающим звуком погрузился в уголок глазницы Дилани. Он завопил и рванулся назад, но она крепко держала зонд, и глаз с жутким чмоканьем выскочил из глазницы. Она отпустила ручку, и глазное яблоко вместе с инструментом, который пронзил прочную склеру, остались висеть на его лице.

Дилани кричал и метался, прерываясь лишь для того, чтобы выкрикивать в её адрес ужасные оскорбления, и по его щеке стекала смесь крови, слёз и чего-то вязкого. Он наткнулся на зеркало и завопил от увиденного.

Дантист начал открывать шкафы в поисках чего-то, чем можно было причинить серьёзный вред мисс Пиллбоди, его зрение плыло, боль передавалась по зрительному нерву прямиком в мозг. Отыскав большой нож с зазубренным лезвием, он повернулся. Но кресло опустело. Мисс Пиллбоди стояла возле своей сумки. Оттуда она вытащила «Смит-и-Вессон» Койла. Дуло пистолета указывало прямо на Дилани.

– Про Ливерпуль всё правда? – резко спросила она.

– Ты, тупая грёбаная корова…

– Всё правда?

– Ну конечно. Конечно! – Он сделал два шага в её сторону. – Посмотри на моё лицо…

Она не хотела смотреть на его лицо. Она дважды выстрелила ему в грудь. Когда стих шум и резкий дым сменил запах зубоврачебных химикатов, витавший в воздухе, мисс Пиллбоди спросила себя, остался ли «Воксхолл» на том месте, где она его бросила в Ипсвиче. Ей надо было быстро убраться из Восточной Англии.

Миссис Грегсон нашла лейтенанта Халфорда – человека, которого выбрали из всей массы добровольцев, чтобы надзирать за тестовым прогоном, – когда он ходил вокруг «Женевьевы», изучая наружную часть корпуса на предмет повреждений и простукивая гусеничные звенья, чтобы убедиться, что ленты правильно натянуты.

– Поздравляю, – сказала она.

– О, спасибо, сестра. Хотя я думаю, что соболезнования были бы кстати. – Он повернулся и крикнул танкисту с дальней стороны машины: – Таффс, проверь, не провисает ли та гусеница, ладно?

– Слушаюсь, кэп.

– Соболезнования?

– Должен сказать, этот Уинстон может заставить куропатку проголосовать за Славную Дюжину. – Он похлопал танк по боку. – Почти вынудил нас забыть, что случилось с теми бедолагами, которые последними прокатились в этой «Женевьеве».

– Именно об этом я и хотела с вами поговорить.

Она присмотрелась к нему повнимательней. Как и у многих танкистов, его лицо было покрыто пятнами смазки и масла, но под ними, похоже, скрывался красивый, пусть и тощий молодой человек с курчавыми тёмными волосами и глазами шоколадного цвета, хоть один из них и был сильно налит кровью.

– Это вас беспокоит? – спросила она.

– Что?

– Ваш левый глаз.

– Туда попал песок или частица металла.

– Зайдите ко мне позже. Я его промою, прежде чем всё станет ещё хуже. Мало толку от танкового командира с одним глазом, верно?

– Верно. Послушайте, сестра, мне пора внутрь. – Он полуобернулся: – Я зайду после того, как всё закончится, но…

– Но я вам нужна на борту.

Он замер на пути к танку:

– На борту?

– В «Женевьеве». Во время испытаний.

Халфорд покачал головой и рассмеялся:

– Это не увеселительная поездка, мисс.

«Осторожнее, – подумала она. – Не откуси ему голову. Он просто мальчишка».

– Нет, это ситуация, в которой кто-то может умереть. Это странным образом связано с моей специальностью. Если что-то случится внутри нашей старушки «Женевьевы», – тут пришёл её черёд похлопать клёпаную поверхность, – вам понадобится быстрая медицинская помощь.

– Заведём её, джентльмены?

Это был Кэрдью. Два механика-добровольца взяли свои заводные ручки и забрались внутрь «Женевьевы», водитель последовал за ними.

– Я должен идти. Послушайте, если понадобится доктор, у нас есть майор Ватсон.

– Вы же видели, какой майор в последнее время, верно?

Халфорд бросил взгляд через плечо туда, где Ватсон увлечённо беседовал с Фэйрли.

– Что вы имеете в виду?

– Он немолод, – сказала миссис Грегсон, чувствуя себя предательницей, но продолжая гнуть свою линию: – И он не окажется самым проворным членом вашего экипажа, если чрезвычайная ситуация всё-таки случится. Я лишь перечисляю очевидные факты. – Последнее было в большей степени оправданием для самой себя, чем для Халфорда.

– Ещё неизвестно, что…

– Я вам нужна. Возможно, это вопрос жизни и смерти для всего вашего экипажа. Я видела, что случилось с последней командой молодых людей, которые там побывали. Это было не очень-то красиво.

– Вы изложили свою точку зрения. – Халфорд задумчиво почесал щёку. – Послушайте, если майор согласится…

Она положила руку ему на плечо:

– Нет-нет, лейтенант. У меня идея куда получше, мы можем…

Двигатель проснулся и зарокотал, металлическая пластина рядом с ними начала громко вибрировать, и четыре чёрных облачка вылетели из выхлопных труб.

– Что вы сказали? – спросил Халфорд.

Миссис Грегсон придвинулась к нему поближе, чтобы закончить разговор.