Спускаясь по каменным ступеням в сопровождении дежурного, лейтенант Бут заметил, что земля перед входом в ледник была необычно влажной, и услышал, как шипит вода, тонкими струйками пробиваясь сквозь дверные швы, словно перед ним был подтекающий шлюз на каком-нибудь канале.

– Это странно, сэр, – сказал Ридли, дежурный. – С чего вдруг из ледника вода течёт?

Не успел Бут ответить, как до них обоих дошло, что происходит. Ридли поспешил вперёд, расплескивая скопившуюся на земле воду, вытащил засовы, и двое мужчин распахнули стальные двери. Поток грязной, холодной воды каскадом хлынул на них, захлестнул ботинки. Когда вода ушла, Бут посветил фонариком в черноту и увидел на верхней ступеньке две дрожащие фигуры, прижавшиеся друг к другу.

– Чёрт побери, что случилось?

– Слава богу… – только и смог ответить Ватсон.

Он медленно оторвался от миссис Грегсон, встал и вывел её в сумерки. Оба сильно дрожали. Бут повернулся к Ридли:

– Возвращайтесь в дом. Принесите одеяла и бренди, да побыстрее.

Он подвёл промокшую пару к низкой стене и усадил возле парапета. Кожа Ватсона была очень серой. Судя по пятнам на одежде, уровень воды достиг их талии.

– Да что произошло, чёрт возьми? – резко спросил Бут, массируя щёки Ватсона, чтобы восстановить кровообращение, в то время как миссис Грегсон делала то же самое с его руками.

– Мы исследовали тела, когда кто-то затопил ледник, – сказала она, указывая на поток воды, который всё ещё лился по склону. – Должен быть какой-то механизм, останавливающий поток. Рычаг или колесо.

– Ждите здесь, – сказал Бут и вприпрыжку побежал прочь, освещая себе путь ручным фонариком.

Вернулся дежурный с одеялом, и миссис Грегсон начала расстёгивать хлюпающие брюки Ватсона. Он запротестовал, но она шлёпнула его по руке.

– Слышали когда-нибудь выражение «простудиться до смерти»? Ну так вот вы простудитесь, майор, если мы с вас это не снимем. Как ваше имя? – резко спросила она дежурного.

– Ридли, мисс.

Она его не исправила.

– Помогите-ка мне, Ридли.

Воспользовавшись одеялом, чтобы защитить его скромность, они за несколько минут сняли всю одежду с нижней части тела Ватсона и укутали его во второе одеяло. Миссис Грегсон поила его бренди, когда вернулся Бут.

– Ну что? Вы остановили воду?

– Да. В сарае рядом с озером есть запорная система. Сарай был заперт на висячий замок. Дверь взломали.

– Кто-то пытался нас убить, – сказала миссис Грегсон. – И, чёрт возьми, едва не преуспел.

– Это чудовищно, – объявил Бут. У него дрожала нижняя губа. На секунду миссис Грегсон показалось, что он может расплакаться, но лейтенант явно взял себя в руки. «Мальчишка на мужской должности», – подумала она.

Ватсон что-то пробормотал.

– Что?

– Вам бы тоже обсушиться, – медленно проговорил он. – Вы дрожите.

Это была правда: её кожа покрылась пупырышками, а губы приобрели голубоватый оттенок.

– Здесь я раздеваться не собираюсь, – твёрдо сказала она. – Идти сможете, майор?

– Подогнать автомобиль? – предложил Ридли. – Он сможет заехать на тропинку вон там.

– Так беритесь за дело, – сказал Бут, злой на себя из-за того, что эта мысль не пришла ему в голову. «Слишком много событий для одной ночи, – подумал он. – У меня голова идёт кругом».

Пока Ридли отсутствовал, Бут спросил:

– Как вы сделали так, что вода не залила вас с головой?

Миссис Грегсон вздрогнула при мысли о способе, который они использовали, чтобы заблокировать сток.

– Не спрашивайте. Нам придётся там хорошенько прибраться.

Ватсон снова что-то пробормотал посиневшими губами. Повторил ещё раз:

– Расскажите ему. Гранаты.

– Мы думаем, три ваших солдата были застрелены или убиты как-то иначе, а потом с помощью гранат раны замаскировали.

– А-а! – скорбно воскликнул Бут.

– Вы не кажетесь удивлённым, лейтенант.

Бут быстро рассказал о событиях в посёлке и о том, что Койл считает Росса немецким шпионом.

– К-койл хороший человек. Из лучших. Д-доверьтесь ему, – сказал Ватсон.

– Господи боже, что за ситуация, – сказала миссис Грегсон. – Выходит, по-вашему, за происходящим стоял этот немецкий шпион?

Бут выпил немного бренди:

– Понятия не имею. Но я понадеялся, что майор Ватсон сможет помочь этому человеку, Койлу. Вернулся, чтобы разыскать его, и полковник сообщил, что вы отправились осматривать тела. Полагаю, для вас это было удачным совпадением. Но плечо Койла выглядит очень плохо. И кто-то должен осмотреть мисс Пиллбоди, которая перенесла сильное потрясение.

Ватсон кивнул с энтузиазмом, но миссис Грегсон сказала:

– И речи быть не может. Майору Ватсону следует укутаться и лечь в постель с бутылками горячей воды, и кто-то должен понаблюдать за ним ночью. Он уже не так молод, как когда-то.

Ватсон протестующе замотал головой:

– Н-н-н…

– Джон Хэмиш Ватсон, не спорьте со мной. Я самое близкое подобие врача, какое вы можете получить в данный момент. И я предписываю вам оставаться здесь.

Они услышали скрежет шин по гравию и увидели бледные овалы фар медленно едущего автомобиля, который приближался по дорожке.

Миссис Грегсон повернулась к Буту:

– Если надо вправить кости, обработать рану от пули, забинтовать или соорудить перевязь, я справлюсь не хуже майора Ватсона. – Майор решил этому не возражать. Она тоже глотнула бренди, наслаждаясь тем, как он обжёг внутренности. – Дайте мне десять минут, чтобы умыться и переодеться, и я отправлюсь с вами в посёлок. Я, скорее всего, разберусь и с вашей мисс Пиллбоди.

Они вошли в коттедж мисс Пиллбоди через выбитую переднюю дверь. Бут заметил, что машина Койла – та, которую украл Росс, – отсутствует. Неужели Койл уехал? Вернулся в паб? Если так, то он это сделал без позаимствованного велосипеда. Тот по-прежнему валялся брошенным у калитки.

Бут вошёл в коттедж первым, крича:

– Эй?

Миссис Грегсон оказалась той, кто заметил фигурку, лежащую в коридоре, в углу, куда её как будто закинули пинком. Она наклонилась и изучила сломанное тело. Это была кукла с большой сферической головой и довольно злобным выражением лица. Точнее, оно могло бы выглядеть злобным, если бы фарфор не разбился и одна сторона не разлетелась на сотню кусочков. Кукла походила на миниатюрного Шалтая-Болтая.

Бут остановился, чтобы посмотреть, что она делает.

– Это одна из кукол мисс Пиллбоди. Она коллекционирует… о, господи! – Он расстегнул кобуру и вытащил «Уэбли». – Мисс Пиллбоди! Нора! Эй?

Он начал подниматься по лестнице. Миссис Грегсон сунула голову в гостиную, а потом – в тёмную кухню.

– О, боже, – тихонько проговорила она, включив электрический свет: – Лейтенант Бут.

Он шумно спустился.

– Наверху никого. Обе комнаты пусты…

Тут лейтенант увидел, на что она смотрит, и его рот приоткрылся от ужаса.

Койл сидел за столом, навалившись на него верхней частью тела, его руки были вытянуты перед ним, словно ирландец молился какому-то божеству. Одна кисть лежала поверх другой, крест-накрест, и кто-то очень сильный проткнул обе ножом, пришпилив их к столу.

Миссис Грегсон подошла к бедняге, внушая себе, что ей довелось повидать куда более страшные вещи. Отрешённо взглянула на дыру в задней части черепа и спутанные, опалённые волосы вокруг неё. Застрелен. С очень близкого расстояния. Он лежал лицом в луже крови, которая уже наполовину запеклась. Миссис Грегсон коснулась тела – оно было тёплым на ощупь, но недостаточно тёплым. Ей не нужно было проверять пульс, но она всё равно это сделала. Ни единого шороха.

– О, господи, они забрали Нору.

Это был второй раз, когда миссис Грегсон услышала от него имя хозяйки дома, данное при крещении.

– Нору?

– Мисс Пиллбоди.

– И её кукол? – спросила она, протягивая ему сломанную игрушку.

Взгляд лейтенанта метнулся к пустой полке:

– Боже мой, да. Их тут было с дюжину. Кто бы её ни забрал, он не мог уехать далеко.

– Я останусь тут на минутку, лейтенант, – сказала она. – Поднимитесь снова на второй этаж и осмотритесь там. Загляните в шкафы. В выдвижные полки. Под кровать.

Растерянный, он сделал как велели, а миссис Грегсон осмотрела бедного Койла. Его рубашку наполовину сорвали со спины, открыв рваную рану в плече. Но тот, кто это сделал, открыл её не для того, чтобы обработать: что-то воткнули в дыру, она была в этом уверена – нож или шило. Койла пытали – рану, которая и так должна была причинять мучительную боль, разбередили, истыкали и иссекли, чтобы попытаться вытащить из него сведения. Она подавила тошноту.

Вернулся Бут:

– Вы правы. Отсутствует одежда, несколько ящиков пусты, есть следы чего-то, что вытащили из-под кровати…

– Мог ли это быть чемодан?

– Да. Её похитили.

– Похитили? Но какие похитители задерживаются, чтобы прихватить чемодан и коллекцию кукол своей жертвы? – скептически спросила она. – Может, перед нами…

– Что?

Она быстро озвучила свою мысль:

– Второй немецкий агент?

Бута словно ударили, и он попятился. Его лицо отражало отчаяние и стыд:

– Нет. Безусловно, нет. Не может…

– Подумайте, прежде чем говорить, – резко проговорила миссис Грегсон. – В наши дни возможно всё. Меня только что заперли в леднике и чуть не утопили. Она могла быть вражеским шпионом?

Бут провёл рукой по лбу, стирая внезапно выступивший пот.

– Не знаю. – Он подошёл к сушилке. – Койл спрашивал, не выпили ли мы с мисс Пиллбоди.

– Выпили?

– Нет, но… – Он взял один из двух стаканов и перевернул, как ростовщик, оценивающий товар. Принюхался. От стакана шёл очень слабый запах сладкого алкоголя.

– Возможно, выпил этот немецкий агент, Росс, – сказала она. – Возможно, он был здесь до того, как вы прибыли.

– Я думал, он просто, ну, неравнодушен к ней. Что мы с ним, скажем так, соперники.

Миссис Грегсон очень хотелось как следует его отчитать, но она просто спросила:

– А теперь?

Бут сглотнул. Лейтенант выглядел так, словно у него земля под ногами ходила ходуном, и ему пришлось опереться о стол, чтобы сохранить равновесие.

– Иисусе! – Но в его глазах по-прежнему было сомнение. – Должно быть какое-то другое объяснение. Она была школьной учительницей. Я вышвырнул её из школы. Нет, нет! Вы наверняка ошибаетесь.

– Одну минутку, – сказала миссис Грегсон.

Она нашла искомое в маленькой гостиной, за фальшивой стенкой шкафа, встроенного в нишу. Пиллбоди разбила лампы, согнула телеграфный ключ и выдернула несколько проводов, чтобы сделать передатчик бесполезным. Миссис Грегсон позвала Бута, чтобы показать ему радио и усилить мучения. Она знала, что он видит, как многообещающее будущее в армейской разведке оборачивается полным крахом.

– Что нам теперь делать? – спросил он, больше не доверяя собственным суждениям.

– Коттедж должны осмотреть специалисты. Полагаю, вы уже поручили им сделать то же самое с жилищем этого Росса.

– Ещё нет. Я это организую.

– Не думаю, что мы многое выиграем, если оставим беднягу Койла в таком положении.

– Верно.

– Его пытали, – сказала она.

– Ножами?

По какой-то причине миссис Грегсон не хотелось жалеть его чувства.

– По меньшей мере.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Это дело рук вашей Норы, видимо.

«Осторожнее, ты становишься мстительной», – подумала она.

– Пожалуйста, не называйте её так.

Тут плотину прорвало, и миссис Грегсон обнаружила, что гневается на этого человека. Где-то по ходу дела он позволил не одному, а сразу двум немецким агентам подобраться к себе вплотную, позволил себе увидеть женщину, за которой можно приударить, а не коварную суку, напялившую платье с оборочками. Результат глупости лейтенанта сидел, пришпиленный к кухонному столу, и его последние минуты на этой планете были преисполнены боли. Бут не был первым мужчиной, наделённым властью, который повёл себя необъяснимым образом из-за женщины, и не станет последним, но чувства миссис Грегсон по отношению к этому идиоту ничуть не смягчились.

Пока они шли в кухню, ей кое-что пришло в голову:

– Койл знал, что происходит в Элведене? Знал о танках?

– Койл? Нет, его даже не пустили в имение.

– Что ж, вот он, ответ.

– На что?

Миссис Грегсон издала тяжёлый вздох, предназначенный для того, чтобы молодой человек осознал всю глубину своей тупости.

– Койла пытали, чтобы выведать, что там происходит. Если бы она всё знала, зачем ей оставаться и так себя утруждать? Они с этим Россом явно попытались проникнуть на объект, что доказывают гранаты, которыми подорвали тех бедных солдат, но, видимо, ушли оттуда ни с чем. Их следующим шагом должно было стать выведывание информации у того, кто ею владел, с помощью пыток. – Тут она поняла, какую игру на самом деле вела мисс Пиллбоди: – Например, у вас.

– У меня? Но… – Он указал на Койла: – Она это сделала с ним.

– Импровизация. Синица в руках.

Миссис Грегсон обошла вокруг стола, прокручивая в уме различные сценарии, проверяя, что и где складывалось, как если бы она собирала воображаемую головоломку-пазл.

Решив, что одна из теорий выдерживает проверку, она заговорила очень тихо, как будто здание вокруг них было построено из кирпичей, способных рассыпаться из-за слишком громкого голоса:

– Полагаю, она была в отчаянии, эта ваша мисс Пиллбоди. Всё рушилось у неё на глазах, так что она попытала счастья с Койлом, который мог оказаться в курсе дела. Почему бы нет? Он тайный агент. Но до этого, до того, как Койл узнал Росса в пивной, я думаю, они собирались схватить вас. В конце концов, вы лучшая добыча. Вы там работаете. Вы видели в Элведене всё. Скажите мне, Бут, как, по-вашему, вы бы долго продержались под пыткой?

Бут хранил молчание, пытаясь всё это усвоить и обдумывая ответ на последний вопрос. «Кто знает?» – такова была реплика, пришедшая ему на ум. Может, он бы плюнул в глаза мучителям и дерзко заявил, чтоб творили с ним самое худшее; а может, начал бы всхлипывать как ребёнок уже через пять минут. Он подозревал, что правда где-то между тем и этим.

– Не могу его пошевелить. Насколько же сильна эта мисс Пиллбоди? – Миссис Грегсон пыталась вытащить нож, которым руки Койла были пришпилены к столу.

– Давайте я, – сказал Бут, обрадованный тем, что эта женщина хоть в чём-то не преуспела. – Отойдите.

Ему понадобилось три рывка. На последнем он подумал, что вот-вот повредит что-нибудь в шее, – такая понадобилась сила, но лейтенант не собирался ударить лицом в грязь перед миссис Грегсон, которая как будто проклинала его с каждым испепеляющим взглядом и презрительным изгибом губ. Лезвие вышло с ужасным визгом, который напомнил ему о свиноферме.

– Вот.

Бут обошёл вокруг стола и поднял труп, придавая ему сидячее положение, что сопровождалось треском засохшей крови.

Миссис Грегсон услышала лёгкий металлический щелчок и подумала, что откуда-то выскочила заколка для волос или что-то похожее, но взлетевший в воздух кусочек металла, имевший форму запятой, был куда тяжелее чего-то в этом духе. Потом она увидела, как по столу к Буту катится предмет, который был больше, массивнее, и в тот же миг лейтенант понял, что пряталось под Койлом, мёртвое тело которого удерживало рукоятку в нужном положении.

– Граната! – заорал он.

После, когда она снова и снова в уме проигрывала эту сцену, Бут действовал незамедлительно, словно по наитию. Может, так оно и случилось на самом деле. Но, быть может, он знал, что любое расследование обернётся позором, и увидел шанс искупить свою вину, пусть даже ценой жизни. Однако время в её памяти было искажено, текло медленно, так что она не была уверена в его побуждениях.

Позже ей сказали, что все найденные гранаты были старого типа, с запалом, который срабатывал через шесть секунд, так что у Бута было немного времени, чтобы обдумать свои действия.

Так или иначе, осознанно или инстинктивно, Бут упал на пол следом за ручной гранатой Миллса, раскинув руки, так что она оказалась крепко прижата к его грудине.

– Нет! – вскричал миссис Грегсон, даже не понимая, какова альтернатива.

Граната взорвалась с громким и на удивление глухим звуком; ударной волной Бута приподняло достаточно высоко, чтобы его череп треснул от удара о нижнюю часть стола, и безжизненное тело Койла вместе со стулом полетело в миссис Грегсон, отбросило, как ту куклу, что она обнаружила в холле.

Живое и мёртвое тела поглотили силу взрыва и спасли жизнь миссис Грегсон, так что она пришла в себя через полминуты после детонации, оглохшая и с лицом, иссечённым мусором, но более-менее невредимая.

Она заставила себя встать. Лампа лопнула во время взрыва, и миссис Грегсон была этому рада, потому что так она не могла слишком чётко рассмотреть изувеченные останки лейтенанта Бута. Её гнев на него исчез. Он самоотверженно спас её жизнь – этого было достаточно, чтобы забыть и простить прошлые обиды. «Но, – отрешённо подумала она, – похоже, что мисс Пиллбоди избавляется от поклонников с непринуждённостью, которой самка богомола могла бы лишь позавидовать».

Потом, поскольку никого рядом не было, чтобы увидеть её отчаяние и ужас, миссис Грегсон спрятала лицо в ладонях и заплакала.