Ледник, где содержались тела танкистов, находился вне окружённого стеной сада, за низкой изгородью вдоль огибавшей его канавы, неподалёку от озера для разведения форелей, располагавшегося за поросшей травой насыпью. Входом служила сводчатая кирпичная арка с двумя стальными дверьми, явно установленными недавно, а каменные ступени вели вниз, в серию комнат, лишь одна из которых определённо представляла собой хранилище для льда: это было просторное круглое помещение с полом, который понижался к центральному сливному отверстию, и полками, ныне пустующими, предназначавшимися для импортного скандинавского льда. Остальные комнаты были кладовыми для мясных продуктов и дичи. Было и электричество, также проведённое недавно, хоть имелось всего по одной слабой лампочке на комнату и ещё одна освещала ступени.

Трижды два и один гроб располагались в комнате, которая, судя по стальным рейкам и крюкам в потолке, предназначалась для хранения оленины. Помещение было достаточно холодным для этой цели – Ватсон предусмотрительно надел тёплое пальто, шарф и перчатки, – но всё равно он чувствовал исходящий из простых деревянных ящиков сладкий запах разложения. Тем не менее майор знал, что ему надо осмотреть, по меньшей мере, один труп.

Ватсон принёс с собой не только медицинский саквояж, но и большую отвёртку, которую нашёл в чулане с инструментами для разнорабочих рядом с кладовой для продуктов под лестницей в Холле.

На крышке каждого гроба чёрной краской было написано имя. Он выбрал тот, что стоял отдельно – «Рядовой Б. Ноул, пулемётные войска», – присел рядом, сунул отвёртку под крышку и нажал. Дерево и гвозди протестующе заскрежетали, и Ватсон отпрянул, когда изнутри вырвались вонючие пары. Он схватился за крышку и сорвал её.

– Господи боже… – проговорил майор, и голые кирпичные стены усилили его голос.

Ватсон повидал множество мёртвых тел. Он их эксгумировал, осматривал, он знал, на что похожи смерть и разложение. Он был готов, но не к тому зрелищу, что открылось его глазам: рядовой Б. Ноул, служивший в пулемётных войсках, в собственном гробу отсутствовал.

Вместо него там лежало несколько больших камней. Запах исходил от следов телесных жидкостей, которые испятнали внутреннюю часть гроба. Несколько мух поднялись навстречу Ватсону, раздражённые тем, что он прервал их возлияния.

Майору не понадобилось много времени, чтобы определить, что и другие гробы пусты, если не считать пёстрой коллекции камней. Он снял перчатки и закурил. Мотив для устранения тел был ясен. Мертвецы всё ещё могли о чём-то рассказать. В каком бы состоянии они ни были, они бы поведали ему или другому профессионалу что-то о причине смерти. Но что они могли выдать? Что вызвало безумное «съёживание» и смерть? И как забрали тела? Вытащить семь трупов из ледника было бы нелегко даже молодому и здоровому мужчине. Конечно, он был вдали от посторонних глаз, так что здесь можно было поработать, не опасаясь помех. Но даже так, куда могли спрятать покойников? «Соображай!»

«Полагаю, они где-то недалеко».

При звуках голоса своего старого друга Ватсон сел на один из пустых гробов. Закрыл глаза, представив себя в глубоком кресле у камина, в котором потрескивает огонь, ощутил дым от своей сигареты, смешанный с древесным дымом и тем, что порождала трубка Холмса. Великий детектив наклонялся вперёд в своём кресле, время от времени тыкая мундштуком своей вересковой курительной трубки, его глаза блестели, как бывало в те моменты, когда мозг Холмса изучал проблему, поворачивая её так и этак, позволяя свету играть на каждой грани, как это мог бы делать ювелир из Хэттон-гарден, исследуя драгоценный камень.

«Почему вы так говорите?»

«Только очень храбрый человек проехал бы сквозь все эти шлагбаумы с семью трупами в машине».

«Правда».

«Вы осмотрели камни?»

«Ещё нет, Холмс. Но они довольно тяжёлые».

«Я бы обратил внимание на декоративные сады. Может, какой-нибудь альпинарий?»

«Да».

«И земля у входа в ледник. Там могли остаться следы волочения».

«Почему?»

«Один человек вынужден тащить труп волоком. Двое бы его понесли».

«Видимо, да».

«А теперь подумайте. Поспешно закопать семь трупов. Такое осуществимо?»

«Сомневаюсь».

«Так представьте себя на месте этого трупокрада. Как бы вы избавились от трупов?»

Ватсон вздрогнул, когда сигарета обожгла ему пальцы. Комната на Бейкер-стрит растворилась, спряталась в тот уголок его мозга, где всегда были 1890-е, а на улицах звучали цокот копыт по брусчатке и крики лоточников. От внезапного холода на лице он ощутил озноб. Это был всего лишь трюк стареющего разума, конечно, однако эхо таких путешествий в прошлое обычно оставляло его с чувством удовлетворённости. Не в этот раз. Не теперь, когда он, вернувшись в реальную жизнь, вспомнил о том, что друг его нездоров, похищен и увезён далеко от своего старого логова в маленьком коттедже, сделался всего лишь пленником того самого правительства, которому они служили. Это и был повелительный импульс, вынуждавший разрешить загадку: необходимость отыскать Холмса. Ватсон встал, размял ноги и понаблюдал за тем, как дыхание превращается в облачка перед лицом.

Озеро, разумеется. На это и намекал голос в его голове. Самое лёгкое место, чтобы избавиться от трупов, если их как следует утяжелить. К примеру, с помощью новых камней.

Допустим, он потребует, чтобы водоём осушили. Ватсон подозревал, что Суинтон сочтёт это второстепенным делом, которое может подождать до отправки танков. Возможно, он прав. Даже несколько дней в воде могли уничтожить любые улики, которые тела были в состоянии ему предоставить.

Ватсон вышел в вымощенный каменными плитами коридор, который вёл в другие комнаты. В самой дальней он нашёл четырех жертв воздушного налёта цеппелина. Они лежали под белыми простынями, которые промокли от большого количества крови. На этот раз он осторожно наклонился, опасаясь за свои колени, и потянул в сторону одну из простыней. Невольно ахнул. Молодой человек получил ужасающее ранение в грудную клетку, его рёбра были вдавлены до самого позвоночника, открывая месиво, в которое превратились лёгкие и сердце. Второй потерял большую часть головы и верхней части тела, и рассечённый хребет торчал под странным углом. У этого человека был большой, массивный живот – видимо, он был на сколько-то там лет старше. Третий получил ранение в живот, и плоть опять была разорвана так, что все внутренности бедного парня вывалились наружу.

– Ни один воздушный налёт на такое не способен.

Сначала Ватсон решил, что вновь заговорил его призрачный компаньон.

– Поглядите на следы взрывов.

Он встал и повернулся к миссис Грегсон:

– Что вы тут делаете? Пишете отчёт для Уинстона?

В саду они наговорили друг другу лишнего, поскольку Ватсон явно не одобрял бесчестный поступок миссис Грегсон. Он считал, что от шпионства не бывает ничего хорошего. С другой стороны, он испытывал определённые противоречивые чувства, потому что, если бы она не согласилась поработать на Черчилля, ему бы не удалось с ней снова встретиться, и он уж точно не получил бы новость о том, что Холмс на Фаулнисе, как бы она ни твердила, что на увиденное там нельзя полагаться. Майор признался ей в том, что Черчилль прибегнул к махинациям, чтобы заставить его отправиться в Элведен, вследствие чего доверять политику не стоило. Она едва ли этому удивилась.

– Майор Ватсон, – сказала миссис Грегсон теперь, и голос её был подобен удару хлыста, – поскольку мы оба работаем на одного и того же человека, пусть и в связи с разными обстоятельствами, я нахожу вашу продолжительную враждебность в каком-то смысле лицемерной. Черчилль управляет нами всеми, как дирижёр музыкантами в оркестре. И не спрашивайте, что мы за инструменты, ответ вам может не понравиться. Итак, майор, я за два года повидала всевозможные способы, которыми взрыв может уничтожить человеческое тело. После какого-то времени начинаешь узнавать разные следы. Приходится, потому что это помогает определить, можно ли спасти человека. Эти взрывы были небольшими, концентрированными и произошли очень близко. Вот, поглядите. – Она ткнула пальцем. – Осколок.

Воспользовавшись щипцами из своего саквояжа, Ватсон вытащил из трупа парнишки с расплющенной грудной клеткой кусочек сероватого металла. Миссис Грегсон подошла ближе, когда он поднёс его к лампочке.

– Это не часть какого-либо фугаса из тех, что мне доводилось видеть, – сказала миссис Грегсон. – Думаю, зажигательный снаряд тоже ни при чём. – Она окинула взглядом тела, которые, пусть и ужасно изуродованные, помимо ущерба от взрывов демонстрировали мало признаков обугливания. – Это похоже на рукоятку или рычажок.

– От чего?

– Будь я азартной женщиной, поставила бы на гранату.

Ватсон открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент погас свет, и они услышали звон стальных дверей, которые кто-то закрыл и запер на засов снаружи.

Росс рылся в кухонных выдвижных ящиках в поисках инструментов для воплощения в жизнь их плана. После замысловатого, как шарада, прощания он вернулся в коттедж через заднюю дверь. Мисс Пиллбоди задёрнула занавески, так что ничьи любопытные глаза не увидели бы, что этот вечер она проводит не одна, а в компании с мужчиной.

– Желаете что-нибудь поесть? – спросила она. – У меня имеется немного холодной ветчины.

– Позже, – ответил Росс, поворачиваясь к ней лицом. – Как именно вы собираетесь его пытать?

Мисс Пиллбоди мило улыбнулась:

– Не знаю. Никогда никого не пытала. А вы?

Росс призадумался. Он избивал людей, чтобы заставить говорить, но они ломались легко. Бут был офицером разведки. Для него точно понадобятся более убедительные доводы, чем опухшая губа и пара выбитых зубов.

– Но вы взрывали людей гранатами.

Изящное пожатие плечами.

– Вообще-то это было в первый раз. Нужда заставила.

Росс потёр лоб. Он не был уверен, во что ввязался из-за этой женщины.

– В доме есть какие-нибудь инструменты? Клещи или что-то в этом духе?

– Я ничего не нашла. Есть ножи. Тупые.

– Я просто думаю, нам нужно что-то, способное вселить в человека страх Господень. – Он невольно взглянул на кукол. – Что-то такое, что можно показывать, а не только использовать.

– Ничего подходящего не приходит в голову.

Он указал на верхнюю полку шкафа, где располагалась коллекция большеголовых кукол, которые стояли и пялились стеклянными глазами на комнату.

– Можем испугать его с их помощью. Иисусе, до чего уродливые.

– Это автоперипатетики, – сказала она, раздражённая его невежеством. – Ходячие куклы. Мне их отец покупал, потом муж. Теперь я сама пополняю коллекцию.

– А-а. – «Омерзительные штуки», – подумал Росс, но не стал озвучивать мысль. Его собственный отец коллекционировал африканские церемониальные маски, которые выглядели столь же зловеще. – У вас есть что-нибудь ещё из спиртного? Мне бы не помешало выпить.

– Есть только шерри. Мисс Пиллбоди ничего другого не держала бы в доме. В прежней жизни я всегда была неравнодушна к киршу. Она бы не стала такое пить, верно?

– Верно. Тогда я буду шерри.

Росс сидел за кухонным столом и смотрел, как она разливает клейкую янтарную жидкость в два маленьких стакана. Он чувствовал, что внутри притаилась усталость. Слишком много бессонных ночей, слишком много шныряния по окрестностям, слишком много трупов за такое короткое время. Вскоре у них появится ещё один.

Она села и подтолкнула стакан к нему. Росс набрал полный рот, проглотил и поморщился, когда жидкость ушла вниз, оставив лекарственное послевкусие.

– Итак, – решительно проговорила мисс Пиллбоди, – хватит волноваться. Мы должны применить логику. Время поджимает. Получение информации от Бута – попросту лучший из всех вариантов, какие у нас есть. Если он не заговорит, мы добудем кого-то более разговорчивого. И тогда вы сможете отсюда уехать.

– А как с аэродромом в Тетфорде?

– Новые приказы, – призналась она. – Мне нужно залечь на дно. После потери корабля рейды цеппелинов приостановили до выработки свежей тактики.

У неё, предположил Росс, должен был быть какой-то способ общения с вышестоящими. Радио? Голуби? Он сомневался, что она расскажет.

– Например?

Она тяжело вздохнула.

– Мне не говорят, разумеется. Но я слышала, что Fliegertruppen дали разрешение осуществить налёт на Лондон с использованием обычных аэропланов. Возможно, эпоха цеппелинов подходит к концу. Но начальство разрешило мне попытаться выяснить, что происходит в имении.

– Как же быть со шпионом, которого они туда заслали?

Она пожала плечами:

– Может, его и нет. Может, они сочли «клещи» лучшим вариантом. Может, его поймали и застрелили.

– Что вы будете делать потом? Если мы раскроем секрет Элведена? Сможете остаться здесь?

– О, не переживайте обо мне. Если всё пойдёт хорошо, я ещё некоторое время пробуду мисс Пиллбоди. Но, если мы раскроем себя, ускользну в другую жизнь. Я выполню свой долг. Я отомщу за своего мужа. – Она сделала ещё один глоток. – Пусть и не тем способом, какой мне представлялся в мечтах.

За окном раздалось пение дрозда – такое громкое, словно жизнь птицы зависела от шума, какой она могла произвести.

Росс опять глотнул немного шерри.

– Приношу свои извинения. Просто… думаю, я никогда не… никого не любил. Я очень многих в своей жизни ненавидел. Ненависть и привела меня сюда. – Он бросил взгляд на свой стакан и рассмеялся. – Иисусе, да что это за зелье? Я думал, меланхолия накатывает только от джина.

Она склонила голову набок, словно впервые изучая странный экземпляр, и проговорила:

– Просто чтобы вы знали…

– Что?

– Прошлой ночью я размышляла о том, не следует ли вас убить.

Это было сказано так небрежно, словно она рассуждала о том, выполоть ли сорняк в саду, и Росс невольно вздрогнул.

– Почему?

– Я думала, так будет аккуратнее. Но потом я подумала: что, если это каким-то образом укажет на меня? В конце концов, нас видели вместе. Я не хотела, чтобы кто-то сунул нос в мои дела. И решила, что лучше вас пощадить.

Он рассмеялся:

– Я этому рад.

– Знаете, я тоже. – Она допила шерри. – Мерзкое зелье, не правда ли?

– Ага.

– Думаю, вам стоит выскользнуть через заднюю дверь и, возможно, купить в пабе бутылку чего-нибудь для нас. Я приготовлю ту ветчину с картофелем и зеленью из сада.

– Как домовито.

– И по пути навестите кузнеца. Он всё ещё работает. Спросите, не одолжит ли он вам щипцы; скажите, что хотите разжечь большой костёр или что-то в этом духе, и опасаетесь, как бы он не вышел из-под контроля. А ещё клещи, чтобы вытаскивать гвозди из досок. Ему наплевать: он все деньги попросту пропивает.

Он встал. Это уже начинало походить на план.

– И, Росс?

– Да.

– Вдруг вам интересно: если это будет целесообразно, я так и поступлю.

– Как?

– Убью вас.

Он не сдержался и фыркнул в ответ.

– Иисусе, женщина, умеете вы успокоить мужчину. – Он всё ещё пытался подавить смешок, когда выбирался через чёрный ход, по пути спугнув голосистого дрозда.

После его ухода мисс Пиллбоди вымыла два стакана и поместила их в подставку для сушки, положила пустую бутылку из-под шерри в мусорное ведро и подошла к буфету. Там она выбрала три лучших разделочных и обвалочных ножа и принялась как следует точить их с помощью оселка. Шум пробудил далёкое воспоминание о криках боли и запахе горячей крови, что наполняли сараи, когда дедушка позволял ей смотреть, как работники в его имении кастрируют быков. У неё появилась идея.