Взрывы сотрясли землю, их болезненно-жёлтые отсветы озарили комнату Ватсона. Он пересёк её и открыл дверь. Доктор не знал, кого стоит ждать в такой поздний час, но точно не рассчитывал увидеть миссис Грегсон, которая бросилась ему на шею и, затолкав обратно в комнату, по пути ногой закрыла дверь.

Комната вздрогнула, на них посыпалась штукатурка. Где-то разбилось окно, и дом ожил, наполнившись топотом поспешно обутых ног.

– Доктор Ватсон, я рада вас видеть, – сказала она и поцеловала его в лоб. – Но вот пистолет лучше отложите.

Остро осознавая, что он всего лишь в ночном белье, Ватсон снял её руки со своей шеи, положил пистолет обратно на прикроватный столик и накинул халат.

– Мы должны пойти помочь, – сказал он, раздвигая шторы. За пределами сада начались пожары. Что-то неистово горело, выбрасывая искры к небесам. – Что случилось, господи боже?

– Во-первых, в этом месте нет недостатка в умелых помощниках. Где-то там несколько сотен молодых людей. Вы им только помешаете. Во-вторых, я не сомневаюсь, что это рейд цеппелина. Они и раньше тут пролетали, но никогда нас не бомбили. В-третьих, самое лучшее, что мы можем сделать, это устроить лазарет для раненых.

Ватсон повернулся и посмотрел на миссис Грегсон. Она была в широкой тёмной юбке, ботинках на шнуровке и серой блузе. Её рыжие кудри выглядели ещё более необузданными, чем раньше, и в отблесках пламени лицо казалось каким-то более напряжённым и иссечённым морщинами, чем при их последней встрече полгода назад. Впрочем, разве так было не со всеми? Что не изменилось, так это аура компетентности и здравого смысла, которую она излучала.

– Разумеется. Я оденусь. Потом вы мне расскажете, миссис Грегсон, что, бога ради, вы тут делаете.

– О, так вы не в курсе? – едко поинтересовалась она. – Предположительно, мы творим историю. Я вам позже объясню. Но если я скажу, что меня сюда привёл мой длинный и самодовольный язык, вы разве удивитесь?

Ватсон рассмеялся, понимая, как сильно ему её не хватало.

– У меня есть пункт первой помощи в старой оранжерее, в задней части Холла. Можем работать там. Я отвернусь, пока вы переодеваетесь.

Она присела на край кровати, чинно сложив руки на коленях.

– Какого рода первую помощь вы там оказываете? – спросил Ватсон.

– В основном, ожоги.

– Ожоги? Как у Хичкока на щеке, возможно?

– Нет, не такие. Контактные ожоги. Вроде тех, какие бывают у поваров от плиты. Ещё раздробленные пальцы. Головные боли. Сотрясения…

– А доктора на этой базе нет? Военврача?

Она повернулась, чтобы что-то сказать, потом быстро отвернулась опять, увидев, что он по-прежнему одет лишь частично.

– Был. Я думала, вы знаете. Капитан Трентон. Он оказался среди тех, кто погиб во время несчастного случая.

– И его не заменили?

– Нет.

– Вы осматривали жертв?

– Только Трентона.

– И всё же вы были единственным человеком с медицинскими познаниями, который здесь присутствовал? – Он досадливо вздохнул.

– Не думаю, что они считают меня такой. Я для них скорее нянюшка. И…

– И что?

– Судя по тому, как они себя повели, мне кажется, они были испуганы инцидентом. Его последствиями.

Ватсон это понял. Любимый проект внезапно сошёл с рельсов, и его, возможно, закроют, если выяснится, что он стал причиной смерти тех, кто в нём участвовал. Такие случаи в прошлом тщательно прикрывали – взрыв боеприпасов в Фэвершеме почти наверняка был результатом саботажа, совершённого немецким агентом, но правительство свалило всё на тёплую погоду и «испарения нитроглицерина». В Нетли, возле Саутгемптона, как слышал Ватсон, были ужасные потери во время испытаний подлодок класса «Супер Наутилус». Существование этого класса никогда официально не признавалось, но сплетники заявляли, что три лодки покоились на дне морском.

– Вам известно, чем именно здесь занимаются?

Миссис Грегсон изучала свою обувь.

– Меня тут держат, фактически, под домашним арестом.

– Миссис Грегсон… – с упрёком проговорил Ватсон. Он слишком хорошо знал эту женщину, чтобы считать, будто она станет вести себя тихо, как предписано. Она была любопытна, как кошка. – Вы ни разу не устроили неофициальную разведку?

– Ну я время от времени ускользаю от своих тюремщиков. – Она рассмеялась. – И я видела одну из машин, которая убила тех людей и свела Хичкока с ума.

– Одну? Сколько их всего?

– Не знаю. Их слышно, но почти никогда не видно. Мне удалось осмотреть только одну.

– Где эта машина для убийства?

– Примерно в четверти мили отсюда – может, чуть дальше.

Доктор почувствовал, как в нём пробуждается любопытство:

– Вы не могли бы её показать?

– Да. Однако надо соблюдать осторожность, потому что если обнаружится, что вы бродите вокруг… – Новый взрыв нарушил ночную тишину. – Впрочем, как раз сегодня это может и получиться.

– И вы явно видели Хичкока? – Иначе откуда она могла знать про отметину на его лице?

– Один или два раза. Бедняга. Мне пришлось обработать его раны. И нанести мазь на щёку. Он в плохом состоянии, верно?

– Да. – Ватсон кашлянул, закончив застёгивать брюки. – Худшее позади. Можете повернуться.

Она так и сделала, улыбнулась ему, прищурив глаза.

– Что вас рассмешило?

– Ничего, майор. Ничего. Просто рада вас видеть.

Ватсон зашнуровал ботинки.

– Как вас угораздило сюда попасть?

– Я отозвалась на объявление о наборе людей с познаниями в механике. Меня отвергли из-за пола. Я устроила скандал. Меня арестовали за привлечение внимания к их маленькому проекту. Сначала отвезли кое-куда, за пределы побережья, но потом узнали, что я была медсестрой – ну из добровольческого медотряда, тут я, возможно, была не совсем искренна. Но, поскольку я уже была скомпрометирована, меня привезли сюда. Я попала в Элведен за день до того, как несчастный случай заставил всех потерять голову.

– Точно, давайте пойдём и проверим, нет ли раненых.

– Майор Ватсон, я кое-что должна вам рассказать.

– Что именно?

Раздался громкий стук в дверь:

– Майор!

Миссис Грегсон открыла, и вошёл Бут – Ватсон увидел, что лейтенант удивился и растерялся, увидев её.

– Я просто пришла, чтобы сопроводить майора к моему полевому лазарету, – объяснила медсестра.

– Да. Точно. У нас действительно есть раненые.

Они услышали где-то далеко серию приглушённых взрывов.

– Похоже, используют взрыватели замедленного действия, – сказал Бут, скривившись. – Это всё усложняет.

– Мы сейчас спустимся, – сказал Ватсон.

Когда лейтенант ушёл, он повернулся к миссис Грегсон:

– О чём вы говорили?

– Это подождёт, – ответила она. – Давайте пойдём и займёмся делом.

Они решили, что в плане жертв Элведен легко отделался. Ватсон и миссис Грегсон устроились в её медпункте – оранжерее, где когда-то, в дни махараджи, содержались экзотические птицы со всего мира. Теперь жёрдочки и проволоки были пусты, стекло потрескалось, а напольная плитка с индийскими мотивами покрылась щербинами.

К счастью, это место пропахло «Санитасом» и карболкой, а не птичьим помётом и перьями, и посреди него стояли хорошенько отмытый стол и два кожаных кресла с высокими спинками, которые принесли из дома и которые легко можно было стерилизовать, а ещё имелось несколько буфетов, в которых хранились медицинские принадлежности.

Солдаты сидели в дальнем конце птичника и курили в ожидании, пока их вызывали по одному. Фугас зацепил одну из казарменных хижин, хотя большую часть ущерба причинила ударная волна от бомбы, а не бомба как таковая. Звон в ушах, кровотечение из носа, сотрясение, а самым худшим ущербом оказались два сломанных пальца и треснувшее ребро. В конструкцию из фанеры угодил зажигательный снаряд – это она горела, высоко стреляя искрами, как увидел Ватсон из своего окна, – но внутри неё никого не было. Те, кто тушил пожар, надышались дыма, подпалили волосы и обожгли кожу – только и всего.

Потом, когда они наводили порядок, появился Бут с раздосадованным и обеспокоенным лицом. Миссис Грегсон и Ватсон занимались тем, что чистили инструменты и выбрасывали испачканный перевязочный материал.

– Я думал, это всё. Но у нас ещё четверо.

– Давайте их сюда, – сказал Ватсон.

– Бессмысленно. Я хочу сказать, вы не сможете им помочь. Они мертвы.

– Уверены? – Ватсону уже случалось видеть, как на поле боя солдаты «воскресают».

– О да. У двоих нет… у них обширные повреждения от взрывов. Для такого не нужно быть доктором.

– Вам понадобятся свидетельства о смерти, – заметила миссис Грегсон, споласкивая руки в растворе «Лисола».

– Уверен, это может подождать, – сказал Бут и посмотрел на часы. – Нам надо поспать. Днём будет легче оценить, какой ущерб понесло поместье.

– Где тела? – спросил Ватсон.

– В нашем морге. В леднике. – Лейтенант указал на восточную часть Холла. – Рядом с озером. Другие семеро тоже там. Места начинает не хватать.

– Думаете, немцы знают? – спросил Ватсон. – Знают, чем вы тут занимаетесь? Из-за этого и произошёл рейд?

От одной лишь мысли об этом у Бута опустились плечи:

– Господи, я надеюсь, что нет. Я твержу себе, что это была просто слепая удача с их стороны. И неудача для них же, раз не удалось причинить больший ущерб. Спокойной ночи, майор, миссис Грегсон. Как я уже сказал, днём мы больше узнаем. Увидимся за завтраком, майор Ватсон.

После его ухода Ватсон сказал:

– Миссис Грегсон, что вы собирались сказать мне в моей комнате? Перед тем как появился Бут.

– Остров, куда меня отправили, – проговорила миссис Грегсон, – называется Фаулнис.

В памяти доктора что-то всколыхнулось, но не более того.

– Я ничего о нём не знаю.

– Вы и не должны. Я не в состоянии выдумать причину, по которой кто-то захочет его навестить или хотя бы отыскать на карте. Но… – Она поколебалась.

– Что?

Глубокий вздох:

– Понимаете, я не берусь утверждать наверняка. Я провела на Фаулнисе всего сорок восемь часов. И видела его лишь с большого расстояния, в тот раз, когда мы причалили в Фолкстоуне. Однако я почти уверена, что видела там мистера Холмса – он был слишком далеко, чтобы окликнуть. Но его узнать нетрудно. Он выглядит в точности так же, как на иллюстрациях в «Стрэнде». Может, слегка сутулится…

– Действительно. – Пульс Ватсона участился. – И где же этот остров?

– Фаулнис? В устье Темзы. В Северном море.

Тюрьма Холмса. Теперь у неё появилось название.