Глава 16
До свиданья, девочки!

Солнце неумолимо клонилось к горизонту, посылая на землю последние бледные лучи. Постепенно затихали бойкие голоса воробьев и синичек, порхающих среди заснеженных веток. Все готовилось к скорому сну.

В кафе возле автостанции райцентра было душно и многолюдно. Алена и Настя сидели за маленьким круглым столиком у окна. Не сговариваясь, они старались не прикасаться к столешнице, липкой от разлитых на ней за день напитков, усыпанной крошками чужой еды. Но это было лучше, чем если бы официантка вытерла стол большой рваной тряпкой с ужасным запахом, от которого к горлу подкатывала тошнота.

Алена просматривала меню: ассортимент умещался на одной стороне листа журнального формата.

– Что ж, здесь особенно не разгуляешься… – Алена отложила меню в сторону. – Ты голодная?

– Нет. – Болтая ногами, Настя смотрела по сторонам. – Я не голодная.

– Вот и хорошо. По правде говоря, здесь лучше не рисковать с ассортиментом. – Алена брезгливо посмотрела на стол перед собой. – Я представляю, что у них в кухне творится.

– Но я хочу чая. – Настя посмотрела на пакет в руках Алены. – С печеньем.

– Хорошо. – Алена повертела головой в поисках официантки. – Сейчас я приду.

Она подошла к барной стойке и сделала заказ. Официантка, стоявшая там, лениво обмахивала столовые приборы несвежим полотенцем, которым заодно протирала стойку. Ничуть не смутившись оттого, что на нее смотрят, и зевая во весь рот, она приняла заказ. Через пять минут на столике перед Аленой и Настей стояли чашки с бледным чаем.

– Не думаю, что здесь гигиена на должном уровне. – Достав влажные салфетки, Алена осторожно протерла ободки чашек. – Так будет лучше. – Она положила перед Настей пачку печенья. – Держи.

– Спасибо. – Девочка осторожно извлекла один узорчатый кружочек и, прикрыв глаза от удовольствия, откусила. – М-м-м-м… Как вкусно!

Улыбнувшись, Алена осмотрелась. Вокруг за такими же столиками на пластиковых стульях сидели люди, которые явно не брезговали здешними харчами. На тарелках дымились горячие сосиски, картошка и пельмени. Несмотря на холод, в основном здесь все пили пиво.

За соседним столиком сидела немолодая пара, шумно хрустевшая сухариками, судя по запаху – с ароматом холодца. Алена старалась не обращать на них внимания, но морщилась от каждого матерного слова, которыми пестрела их речь. Замечание делать она не решалась: силы были не равны, и воспитание тоже. Алена знала, что всегда проигрывает в подобных состязаниях красноречия, поэтому не хотела связываться с невежами и портить настроение себе и Насте.

– Алена Дмитриевна, а почему мы не едем дальше? – Настя смахнула с рук прилипшие крошки печенья. – Мне уже надоело здесь.

– Мы ждем, когда прибудет наш рейсовый автобус. – Алена посмотрела на остывающий чай, который она никак не решалась пригубить. – На нем мы поедем в деревню Неглинки.

– А что там, в Неглинках? – заинтересованно спросила Настя, отхлебнув чай.

– Там коттеджный поселок, где я когда-то жила.

– Когда-то – это когда?

– Это в прошлой жизни. – Стараясь не смотреть в чашку, Алена тоже сделала глоток чая.

– А зачем мы едем туда?

– Туда за нами приедет дядя Андрей.

– А он не забудет? – спросила Настя с надеждой в голосе.

– Нет, – отрицательно покачала головой Алена. – Он обязательно приедет, даже не сомневайся.

Осушив чашку, Настя отодвинула ее на край стола.

– Осторожней, – сказала Алена, протянув руку к чашке, чтобы убрать ее с края. – Разобьешь.

Не успела Настя сказать «не разобью», как неосторожным движением смахнула чашку на пол. Едва прозвучал звон, как возле их столика появилась официантка.

– Вам придется уплатить за разбитую посуду.

– Я не против. – Алена пожала плечами. – Включите стоимость в чек.

Алена бросила на Настю строгий взгляд, под которым та пристыжено засопела. Опустив голову, Настя принялась разглядывать свои сапожки.

Вздохнув, Алена отодвинула от себя чашку с недопитым чаем. Ей очень хотелось покапризничать, хотелось, чтобы кто-то ее пожалел. Но за этим столом она была старшей. Нельзя было раскисать, бояться или давать слабину. Она должна быть сильной, чтобы поддержать Настю. Она должна быть сильной хотя бы до тех пор, пока нельзя будет отдохнуть, положив голову на грудь мужчины.

Ноги Лунева скользили по снегу, лежащему поверх щербатых тротуарных плиток. Он собирался купить новую машину, поскольку его прежняя помялась, когда он протаранил прокурорский «мерседес», но самое главное – она «засветилась», и поэтому ее пришлось бросить. К счастью, карман Лунева был набит деньгами, снятыми с карты покойного Бужанова. Но это обстоятельство совсем не грело сердце Лунева, а предстоящая покупка никак не радовала. Все его мысли были заняты женщинами, которые нуждались в нем, как никогда. Лунев обещал приехать за ними, а значит, чего бы это ему ни стоило, он обязан сдержать данное слово.

Иначе зачем было его давать?

Постучав ботинками, чтобы стряхнуть налипший снег, Лунев вошел в автомобильный салон фирмы «Пежо». Здесь приятно пахло кожей, краской и еще бог знает чем. Кроме вошедшего Лунева, здесь не было ни одного покупателя, поэтому все внимание было приковано к нему одному. Он остановился посреди салона, оценивая выставленные на продажу модели. Но не прошло и минуты, как к нему направилась высокая длинноволосая и длинноногая брюнетка. Она была одета в красную блузку и узкую короткую юбку. На ее запястьях красовались тяжелые золотые браслеты, а на шее – кулон в виде цветка, купленные явно не на зарплату менеджера. Лунев стоял посреди салона, чувствуя себя кроликом в клетке, которого сейчас проглотит удав.

– Добрый день, – сказала брюнетка, широко улыбнувшись. – Могу я вам чем-то помочь?

– Я бы сначала сам осмотрелся, – признался Лунев, невольно втянув ноздрями запах дорогих духов.

– Что ж… – Вблизи брюнетка окинула его одежду взглядом профессионала, и ее улыбку словно стерли с лица. – Осмотритесь.

Фыркнув, брюнетка отошла от Лунева на пять шагов и приняла стойку девушки с обложки журнала, положив руку на бедро.

Когда она отошла, Лунев почувствовал себя намного раскованней. Он прошелся вдоль ряда автомобилей, прикидывая, какой выбрать. Остановился он перед триста первой моделью. Это был вполне мощный и вместительный седан, прекрасно соответствующий ожиданиям Лунева по поводу его стоимости, не дороже пятнадцати тысяч долларов. Времени на раздумья не было, его ждали. Поэтому выбор был сделан мгновенно.

Брюнетка приблизилась к Луневу, но скорее для того, чтобы показать начальству, что не зря ест свой хлеб, чем веря, что перед ней реальный покупатель.

– Вас заинтересовала эта модель? – произнесла она заученно. – Могу ознакомить вас с основными характеристиками.

– Эта модель на ходу? – перебил Лунев, посмотрев на брюнетку. – Она нужна мне прямо сейчас.

– Хотите оформить кредит? – Брюнетка явно растерялась, утратив от этого часть своего лоска.

– Плачу наличными.

– Секундочку, – ответила брюнетка, смутившись еще больше. – Я уточню у администратора.

Она ушла, виляя задом не хуже портовой проститутки. Луневу стало скучно. Он не стал провожать ее взглядом, а открыл машину и осмотрел салон.

– Если хотите… – Вернувшаяся брюнетка нагнулась к уху Лунева. – Мы можем начать оформлять документы, а машину подготовят в течение тридцати минут.

– Хочу. – Выпрямившись, Лунев кивнул.

– Тогда пойдемте со мной.

Брюнетка пригласила Лунева в кабинет за стеклянной стеной, отделявшей стол от салона. Через полчаса вместе с оформленными документами Луневу вручили ключи от машины.

– Прекрасный выбор. – Брюнетка улыбнулась. – Поздравляю.

– Спасибо, – буркнул Лунев, усаживаясь в «пежо». Когда он захлопнул за собой дверь, ему показалось, что брюнетка обескуражена его невежливым поведением, поэтому, опустив окно, Лунев добавил: – До свиданья.

Когда Лунев покинул автомобильный салон, уже наступил ранний зимний вечер. Включились первые фонари, но было еще достаточно светло, чтобы обходиться и без них. Лунев мчался по трассе в сторону Неглинок, пока не оказался позади колонны из пяти тяжелых фур, которые никак не удавалось обогнать. Оставив тщетные попытки обойти их, он задумался над странным ощущением в глубине себя: полное отсутствие радости или удовольствия от покупки новенькой машины. Луневу казалось, что, потратив деньги прокурора, он тоже прикоснулся к грязи.

«До чего гнилая наша система, – подумал он. – Коррупция, продажность, взятки… Неужели людям не тошно самим? Если тошно, то почему они ничего не меняют, а из года в год ходят голосовать за одни и те же лица? Может, они привыкли к той луже, в которой живут, и уже не замечают, что они в самом обычном болоте, что бы им ни рассказывали по телевизору?»

Размышляя обо всем этом, Лунев вскоре добрался до нужного поворота в коттеджный поселок. Еще издали он заметил две знакомые фигуры: хрупкую – Алены и маленькую – Насти. Сердце Лунева сжалось, когда он увидел их в сумерках, стоящих на обочине, нахохлившихся от холода.

– Алена! – крикнул Лунев в открытое окно, притормозив рядом с женщинами. – Запрыгивайте!

– Андрей, – прошептала Алена, открыв дверцу. – Ну наконец-то!

– Дядя Андрей! – взвизгнула от радости Настя, усаживаясь на заднее сиденье. – Ты приехал!

– А как иначе? – Лунев обернулся и посмотрел на озябших женщин. – Разве я мог вас обмануть?

– Нет. – Настя расплылась в улыбке и шмыгнула покрасневшим на морозе носом. – Алена Дмитриевна так и говорила, что вы никогда нас не бросите.

– Правда? – Лунев посмотрел на Алену долгим взглядом. – Так и сказала?

– Да, – смутилась Алена и сняла перчатки, чтобы подуть на замерзшие руки. – Так и сказала…

На несколько секунд их взгляды встретились. Некоторое время они молчали, как будто понимали друг друга без слов.

– Сейчас вы у меня быстро согреетесь, – прервал Лунев тишину и включил обогреватель машины на полную мощность. – Будете как на курорте.

Переглянувшись, женщины захихикали.

Машина тронулась с места. Отъехав подальше от поворота, Лунев притормозил.

– Проголодались? – спросил он, раскрыв большой бумажный пакет.

– Да! – поспешно ответила Настя, словно Лунев мог передумать. – Проголодались.

– С обеда ничего не ели, – согласилась Алена, а потом посмотрела на Настю. – А кто-то еще и в туалет хочет…

Настино лицо залила краска.

– Я уже не хочу! – воскликнула она возмущенно.

– Ты сама говорила, – произнесла Алена как можно мягче.

– Нет, – упрямо возразила Настя.

– Может, не нужно кокетничать? – Лунев улыбнулся. – Мы же как семья.

– Дядя Андрей! – взмолилась красная до кончиков волос Настя. – Мы сегодня есть будем?

– А как же? – ответил Лунев, переглянувшись с Аленой. – Вот, держите свои бургеры, еще горячие. – Он протянул женщинам две упаковки, по одной для каждой. – Тут и соус, и картошка… А это пирожки с яблоками на десерт.

Машину тут же заполнил специфический запах фастфуда. Все принялись за еду. Покончив с ужином и вытерев руки влажными салфетками, Лунев предложил обсудить ближайшее будущее.

– Как мне ни жаль говорить об этом, – сказал он печально, – но нам противостоят слишком мощные силы, с которыми не нам тягаться. – Он посмотрел на притихших женщин на заднем сиденье. – Мы не можем рассчитывать на победу.

– Что ты хочешь сказать? – Алена нахмурилась.

– Хочу сказать, что нам нужно смириться с происходящим и отказаться от боя.

Алена отвернулась к окну.

– И что нам теперь делать? – Глаза Насти стали огромными от навернувшихся слез. – Вы меня снова отдадите в детский дом?

– Нет, конечно. – Лунев протянул Алене ключи от машины. – Держи, теперь они твои. – Он достал пухлую пачку денег. – И это твое.

– Зачем ты отдаешь это мне? – Алена смотрела на протянутые деньги и ключи. – Что я буду с этим делать?

– Отвезешь Настю в Сосновку к своей матери. Ты говорила, у нее в соседних деревнях полно родни и знакомых. – Лунев вложил в одну ладонь Алены деньги, а в другую ключи. – Они вас приютят и не выдадут. Но вам придется провести в той глуши минимум полгода. – Он вздохнул. – Я дам вам знать, когда все уляжется.

– И что потом? – спросила Алена дрожащим голосом.

– Потом вы уедете в какую-нибудь соседнюю республику. – Лунев пристально смотрел то на одну, то на другую женщину. – Свяжемся по анонимной электронной почте, потому что мобильный звонок сразу отследят.

– Я не хочу, – захныкала Настя. – Не поеду!

– Настя, – произнес Лунев серьезно, – ты уже большая девочка, которая прошла много испытаний. Неужели я не могу на тебя положиться?

Настя шмыгнула носом и затихла.

– Так что? – Лунев смотрел на Настю, упрямо прячущую глаза. – Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?

Стараясь справиться со слезами, Настя произнесла сдавленным голосом:

– Да.

– Ну, а ты совсем большая девочка. – Лунев посмотрел на Алену. – Ты же не станешь вредничать?

Алена изо всех сил старалась сдержать дрожь подбородка, но предательские слезы хлынули из глаз.

– Эй! – Перегнувшись через сиденье, Лунев прикоснулся к ее руке. – Смотри, Настя, оказывается, мужественнее тебя.

Алена не могла остановить слезы, к которым постепенно добавились и всхлипывания.

– Алена Дмитриевна, – Настя погладила Алену по волосам, – не плачьте, а то я тоже начну.

– Ты слышала? Ребенок просит тебя не плакать! – Лунев протянул Алене салфетку. – В конце концов, мы не навечно расстаемся.

– А куда ты поедешь? – Алена высморкалась.

– Я отлежусь на дне, а потом приеду к вам. – Лунев провел рукой по волосам. – Знаешь, я ведь тоже привык к тебе… Я привязался к вам, как к родным. У меня, кроме тебя и Насти, и нет никого. – Он грустно улыбнулся. – Я думаю, из нас может получиться настоящая семья…

– Правда? – с надеждой произнесла Настя.

– Правда. Я люблю… – Лунев сделал многозначительную паузу, глядя на Алену. – Люблю… вас. – Помолчав, он добавил: – Если вы не против, то попробуем создать семью.

– Не против, – прошептала Алена и снова заплакала. – Я тоже люблю…

– Так, прекращай плакать! – Лунев дал Алене новую салфетку. – Я с плаксами жизнь связывать не хочу.

Алена засмеялась и снова высморкалась.

– Значит, мы обо всем договорились? – Лунев выжидающе смотрел на своих спутниц.

– Да, – закивали женщины.

– Отлично! – Лунев вышел из машины и открыл дверь со стороны Алены. – Теперь твое место за рулем.

Алена пересела на место водителя и завела машину.

На улице стемнело. Вымотавшаяся за день Настя задремала, уронив голову на плечо Лунева.

Лунев смотрел вперед и думал о том, о чем не сказал женщинам: он остановится не раньше, чем победит в схватке с коррумпированной сволочью и беззаконием, потому что иначе им все равно не дадут жить. Он понимал, что это похоже на битву со стоглавой гидрой, и, по правде говоря, не верил в победу. Но сдаваться было не в его правилах. Лунев решил, что сделает все, что в его силах, чего бы это ему ни стоило.

– Приехали, – сказала Алена, прервав его размышления.

– Не хочу долгих прощаний. – Лунев осторожно, чтобы не разбудить Настю, чмокнул ее в нос. – Берегите себя!

Алена не успела ответить ему, как он уже вышел из машины и, спрятав озябшие руки в карманы, побежал к стоящей на остановке маршрутке. Ни разу не обернувшись, он исчез в автобусном салоне. Кусая губы, Алена смотрела, как маршрутка увозит прочь ее мужчину… ее единственного мужчину. Когда-то были и другие, но они оказались не настоящими. Алена сама их придумала. Стоило ей перестать фантазировать и посмотреть правде в глаза, как их не стало.

Лунев был мужчиной другой породы. Он был реальным. Настоящим, и этим все сказано.

Может быть, поэтому Алена очень скоро перестала занимать его мысли. Романтики могут возмутиться, но ему не чудился ее облик в запотевших окнах маршрутки. Он знал, куда едет. Он направлялся в театр, чтобы встретиться со своим старым приятелем, работавшим там гримером. Звали друга Костя Домоседов.

Глядя на мерно раскачивавшихся пассажиров автобуса, напоминавших восковые фигуры с блестящими глазами, Лунев думал о Косте. Последний раз они встречались пару лет назад, и уже тогда приятель начал спиваться. Лунев не знал, жив ли он сейчас. Лучше бы да. От этого сейчас многое зависело. Например, жизнь слепых воспитанников «Паруса».

Время в пути пролетело незаметно. Лунев вышел возле театра и обогнул здание, чтобы проникнуть туда с черного хода. Несмотря на поздний вечер, жизнь здесь не стояла на месте: грузчики в расстегнутых куртках тащили какие-то декорации, рулоны ткани и ящики; на всех лестничных площадках курили артисты, обмениваясь между собой мнениями о какой-то провалившейся постановке известного режиссера.

Лунев увидел Костю, болтавшего с молодым актером в парике, но еще без грима. Они о чем-то горячо спорили, жестикулируя руками с красными огоньками сигарет.

– Привет, – сказал Лунев, приблизившись к Косте.

– Андрюха! – Обрадовавшись неожиданной встрече, Костя бросился обнимать приятеля. – Какими судьбами?

Его собеседник потушил сигарету и, бросив окурок в банку из-под кофе, скрылся в дверном проеме.

– Да вот… – Лунев окинул довольным взглядом совершенно трезвого друга. – Дело есть небольшое. – Он улыбнулся. – А ты, я вижу, больше не пьешь?

– Завязал, – ответил Костя с гордостью, проведя большим пальцем по горлу. – Ни капли в рот не беру. У меня теперь цель есть большая: режиссером стать хочу.

– Молодец! – Лунев похлопал Костю по плечу. – Приятно удивил.

– Говоришь, у тебя ко мне дело какое-то? – Костя машинально затянулся тлеющим окурком. – Чем могу помочь?

– Мне нужно измениться до неузнаваемости. Поможешь? – Лунев с надеждой посмотрел на Костю. – Считай, что это будет твоя первая постановка…

– В таком случае считай, что это будет твоя первая роль, – усмехнулся Костя и раздавил окурок о снег. – Сделаю такой грим, что сам себя не узнаешь.

– На меньшее я и не рассчитывал, – улыбнулся Лунев.

– Тогда пойдем.

Костя пропустил Лунева в полутемный коридор и, забросив в рот жвачку, последовал за ним.