Анализы на мутации приходят “пустые”: генетики ничего не нашли ни у меня, ни у мужа. “Это не значит, что у вас нет мутаций, – говорится в сопроводительном письме. – Это значит, что мы не нашли их в наиболее вероятных местах, там, где они чаще всего встречаются при поликистозе. Ваши шансы на повторение: 25 процентов”.

Через пару дней от них приходит еще одно письмо, по имейлу. В нем говорится, что они получили протокол вскрытия, и там значится не “поликистоз”, а “мультикистоз”, и что это меняет дело. За мультикистоз отвечает другой ген. Они обещают провести новый анализ.

Мы ждем еще месяц. Приходят новые результаты – и опять нулевые. Они ничего не нашли. Это не значит, что у нас нет мутаций, говорится в сопроводительном письме. Это значит, что мутации не нашли в наиболее вероятных местах. Если это мультикистоз, то не исключено доминантное наследование. Таким образом, вероятность повторения – up to 50 percent. До 50 процентов. Мультикистоз имеет разные формы, нередко более мягкие, часто он бывает односторонним, и тогда прогноз для жизни благоприятный. Но как правило, если пороки развития повторяются – они такие же тяжелые, как в первый раз.

– Ап ту фифти персент, – говорю я мужу. – Вот такие у нас теперь шансы на повторение.

– Я не хочу повторения, – мрачно говорит Саша. – Может быть, нам не так уж и нужен второй ребенок? Один у нас уже есть. Ну хочешь, давай заведем собаку? Ты всегда хотела собаку. Может быть, Барсука и собаки достаточно?

– Мне недостаточно, – говорю я. – Мне очень нужен этот ребенок. Я никогда не буду счастливой, если не рожу живого ребенка.

– Но, Аня. Пятьдесят процентов – что этот кошмар повторится. Это много. Это очень много!

– Пятьдесят процентов, что я его рожу и все будет нормально, – упрямо говорю я. – Это тоже много.

– Не представляю, как мы будем жить, если это все повторится.

– А я не представляю, как я буду жить, если не рожу ребенка.

– Я не знаю. Я не готов.

– Но… мы же договорились! Мы же хотели попробовать!

– Мы хотели дождаться результатов анализов – и после этого пробовать.

– Ну вот мы и дождались результатов!

– Это не те результаты, которых мы ждали!

…Мы заводим щенка. Смешного рыжего пуделя. Мы называем его Кокосом. Я учу его разным командам. Он лижет мне руки. Он ходит на задних лапах. Барсук и Кокос отлично играют. Но мне этого недостаточно.

– Ну пожалуйста, давай мы все же попробуем, – говорю я каждый день Саше.

– Я не знаю, – Саша мрачнеет. – Мне надо подумать.

Я гуляю с веселым щенком по набережной Москвы-реки и внимательно смотрю на бурое крошево льда в черной воде, чтобы только не смотреть на женщин с колясками. Они все, все с колясками. Или с огромными животами.