Глава XVII. «Круговая порука»

Я старался не думать о Кате. У меня было два варианта – загнать себя этими мыслями в тупик или же дать себе установку, что уже ничего не изменить. Как бы тяжело и больно ни было – мне нужно было выбирать второе и выполнять столь важное для моей Родины задание.

Внутреннюю потребность съездить домой я трансформировал в энергию, применимую для дела. Я решил действовать максимально быстро. К тому же отправка китайских диверсантов в Россию могла случиться совсем скоро.

Я вспомнил, как однажды генерал Никифоров подбадривал меня перед командировкой на Хайнань: «Леша, ты обладаешь такими качествами разведчика, которым нельзя научиться ни в одной школе или прочесть в каких-то книгах, но ты должен быть настроен на их постоянное развитие. Учись у жизни каждый день, и все у тебя получится…» Я давно заметил: если в мозг забросить какой-то вопрос, он, мозг, не прекращая ищет ответ на него. И в итоге находит.

Я ждал встречи с Харбинцем и думал над словами другого своего руководителя, Минина, о двадцать первом веке. Кругом компьютерные технологии, прогресс и все такое, а агентурная разведка как была в почете, так и остается. Никакие разработки не способны заменить человеческий мозг и человеческую изворотливость и смекалку.

Вскоре в тихое кафе прибыл мой китайский друг.

– А почему ты попросил встретиться в этом забытом всеми клоповнике? – пренебрежительно осмотрелся Харбинец.

– Нужно было поговорить в неприметном месте. – Я кивнул бармену. Тот кивнул мне в ответ. – Я попросил охладить нам виски, ты не против?

– Конечно, нет! – Китаец улыбнулся.

Я продолжил:

– Я сразу перейду к делу. Мне срочно нужно оружие.

– Тааак. Дахай, у тебя проблемы? Давай разберемся! Опять твой партнер из России? Я же говорил, что их надо было скормить моим любимцам!

– Нет. Мне просто так будет спокойнее. Время недоброе. Помнишь, ты говорил, что как голый, когда без пистолета? Так вот, я чувствую что-то подобное.

– Я тебя понял.

Я знал, что Харбинец может достать пистолет, и знал, что, несмотря на нашу дружбу, это не будет для меня бесплатно.

Сделку мы совершили в том же баре. Суммы, которую я ему предложил и сразу же протянул в черном пакете, было достаточно, чтобы с нашей встречи я возвращался вооруженным.

Как же все-таки активно работает китайская разведка! Чтобы понять то, как они могут действовать в этот раз, я снова изучал подробности действий их спецслужб, которые по разным причинам преданы огласке.

Например, китайцы зарегистрировали в США более двухсот пятидесяти тысяч предприятий. Среди четырех миллионов китайских эмигрантов, уехавших из Китая после 2000 года, половина научно-технические работники. И вся эта масса, работая в заграничных научных центрах и лабораториях, исправно поставляет секреты в Китай, причем бесплатно. В разных странах постоянно вспыхивают скандалы, связанные с воровством секретов китайскими учеными. Благодаря этому Китай тратит значительно меньше времени и денег на научно-технические разработки.

Китайские власти, понимая, что опора на хуацяо, их связи, финансовые и интеллектуальные ресурсы приносит стране ощутимые дивиденды, весной 2000 года утвердили стратегию: «Идти вовне». Ее суть сводится к тотальному распространению китайской культуры, расширению экономических связей и укреплению политических позиций Китая во всем мире. Эта стратегия также призвана решить и целый ряд экономических проблем, стоящих сегодня перед Китаем: расширить географию сбыта товаров, увеличить импорт сырьевых ресурсов и приток капиталов.

Я вспомнил, как один из бывших моих однокашников, уезжая в 2002 году на ПМЖ в Россию, поведал мне удивительный факт. Оказывается, каждой китайской семье, уезжающей в другие страны на постоянное место жительства, после собеседования в местном отделении МГБ выдаются подъемные. Для каждой страны они разные. Разумеется, рассказывал китаец, они есть и для тех, кто уезжает в Россию. Он, уезжая, получил семь тысяч долларов, его жена столько же. Разумеется, четырнадцать тысяч долларов не бог весть какие деньги, но они не то что «беспроцентные», их даже не нужно возвращать и отчитываться, куда и на что потрачены. Этот факт наталкивает на очень грустные мысли. МГБ Китая широко поощряет миграцию, часто помогая китайцам с хорошим образованием выезжать из КНР и устраиваться на новых местах. Используя их, китайская разведка через некоторое время проникает в госаппарат, СМИ и органы власти интересующих Китай стран.

Странно получается, я, черпая информацию о жизни в России из Интернета, вижу, как китайцы скупают наши земли не только на Дальнем Востоке, в Приамурье, в Иркутской области, но и в Подмосковье и Ленинградской области в том числе. Неужели в России этого не видят? Может, не хотят видеть? А ведь потом на этих землях китайцы выращивают овощи с пестицидами и нам же продают. Строят заводы и продают нам продукцию, которую могут делать и российские предприятия, но китайцы умудряются выдавливать наших ценой. Китай, как никто другой, заинтересован в загнивании и полном уничтожении нашей промышленности, в том, чтобы посадить Россию на иглу китайского товаропотока.

Никогда не забуду случай, как на втором курсе Харбинского сельхоза поспорил с китайцем-пятикурсником, что он не сможет довести явно недозревший арбуз до спелого на глаз состояния за сорок восемь часов. А ведь он, гений вшивый, смог-таки напичкать его чем-то и сделать красным-красным, выиграв у меня ящик пива. Для меня, студента, живущего от стипендии до стипендии, проигрыш в том споре был крайне обидным и убыточным. Пришлось целую неделю жрать самую дешевую лапшу, которую даже не фасуют по пачкам, а продают просто в брикетах, лапая грязными руками. Тема сельского хозяйства, на которую я набрел в раздумьях о китайской угрозе, мне нравилась. В сельхозхимии я ориентировался как рыба в воде.

Мало того, что китайцы используют химикаты, после которых на земле ни черта не растет, так они еще и применяют дуст, токсичность которого в разы превышает допустимые нормы. К тому же он по сто лет не разлагается в земле! При этом китайцы вытесняют с наших же полей российских фермеров. А потом вдруг встает вопрос, почему за последние десять лет с карты России исчезло двенадцать тысяч деревень и двести девяносто городов? Почему так происходит? Ведь наши фермеры в отличие от китайских не пичкают овощи химией в погоне за несколькими урожаями за сезон. Мне подумалось, что в сельском хозяйстве китайцы применяют такую же тактику, что и в промышленности: везут или выращивают свою продукцию и демпингуют отечественных производителей, постепенно вытесняя с рынка. И ведь первый помощник им в этом – китайское правительство, постоянно поддерживающее предприятия не словом, а деньгами, давая беспроцентные кредиты, снижая налоги, оплачивая участие в иностранных выставках… Хотя что думать о правительствах, если население всего Дальневосточного и Сибирского федеральных округов, вместе взятых, меньше численности населения одного лишь китайского города Чунциня, в котором проживает почти двадцать девять миллионов китайцев. А всего в Северо-Восточном Китае на границе с Россией проживает сто десять миллионов желтых людей, примерно столько же, сколько во всей России. Страшно представить, если они все ринутся на нас! Затопчут, и никакие «Тополь-М» нас не спасут!

Печальная история с островом Даманский, на котором китайцы, устроив провокацию, перестреляли несколько десятков наших пограничников, показывает, насколько сильна китайская масса. Тогда китайцам даже удалось захватить наш сверхсекретный танк «Т-62». Когда танк подбили и он остался на середине реки, китайцы предприняли несколько ожесточенных попыток захватить его, но наши, устроив залповый огонь из гранатометов, превратили его в лепешку и утопили. Весной китайцы вытащили из реки то, что осталось от танка, и отреставрировали. Сегодня, между прочим, танк красуется в музее боевой славы НОАК в Пекине как символ победы китайского народа над старшим братом, СССР. Наш остров, за который погибли советские воины, 16 мая 1991 года преспокойно передали Китаю. А китайцы тут же искусственно соединили остров с основной территорией, навезя миллионы тонн земли. На самом деле конфликт на Даманском можно было предотвратить, если бы не глупость руководства нашей страны. В годы советско-китайской дружбы Мао Цзэдун обратился к руководству СССР и лично к Сталину с просьбой передать в МГБ КНР всю советскую агентуру. Парадокс, но роковую роль сыграл человеческий фактор – в знак дружбы Москва раскрыла китайцам все свои агентурные связи, которые китайцы быстро уничтожили. Это стало фатальной ошибкой для СССР. После штурма хунвейбинами нашего посольства в Пекине в августе 1967 года оперативная работа нашей разведки в КНР стала малоэффективной. Все наши дипработники были под колпаком у китайцев. Разведданные стали собирать по крупицам. От таких мыслей становилось жутко. Меня стала обуревать апатия. Вспомнил, как перед отъездом в Гуанчжоу я изучал во внутренней библиотеке ГРУ историю дипломатического присутствия России в Южном Китае. Оказывается, в 1927 году в Гуанчжоу китайцы расстреляли наших консульских сотрудников и всех китайцев, работавших в нашем дипучреждении, оставив в живых лишь генерального консула Похвалинского, жен и детей дипломатов.

Консулы, они ведь дипломаты, а я кто? Если слова Никифорова, брошенные тогда на даче, окажутся пророческими и меня схватят китайцы? Убьют без суда и следствия. А в мертвое тело зальют водки и сбросят с какого-нибудь моста в реку. Несчастный случай. Они умеют это делать. Похороны, пара гвоздик… Мне стало немного не по себе от мыслей о таких перспективах. Кругом люди как люди: миллионы ходят на работу, спокойно трудясь, а после убегая домой к семьям, женам, детям. Я же… К черту все эти мысли… Никифоров сказал, что я в любом случае вернусь домой, значит, так и будет.

Нужно сосредоточиться на деле.

Наши вечеринки с Харбинцем приобрели регулярный характер.

На одной из них он изнасиловал в туалете молоденькую официантку кабака, какую-то малолетку, ей явно не было 18. Я сидел за столом, когда увидел, как она выбежала из туалета и устремилась к выходу. Я понял, что произошло, и рванул за ней. Что-то подобное я видел в походе с отрядом в истории Мити и Наташи…

Паршивый разговор случился у меня с этой официанткой. Ночь, какой-то переулок, заплаканная девчушка, и я уговариваю ее не идти в полицию и за деньги покупаю ее молчание…

Харбинец терял контроль. Когда он понял, чем могла бы обернуться эта его сортирная «шалость», пришел в ужас. Он был безгранично мне благодарен.

Прошел месяц с момента нашей с Мининым встречи. Каждый день я прорабатывал все варианты получения информации о диверсантах.

В услугах моей фирмы мы прописали «Нестандартные услуги» и одновременно с этим дали большой объем рекламы.

Вскоре с нами связался аноним. Речь шла о контрабанде экзотических животных.

В этом денежном деле мне нужно было прикрытие. Транспортировка животных – дело, которое жестко контролируется и жестоко наказывается. Но я знал, что Харбинец пойдет со мной – заработки с этих подпольных сделок могут исчисляться миллионами долларов.

Для начала речь шла о шкурах медведей, оленьих рогах, пятидесяти килограммах лягушачьего жира, желчи медведя и мускусной железе.

Затем о живых особях – прежде всего аллигаторах и обезьянах. На переговорах с русскими о крупном деле присутствовал и Харбинец. Он не мог не контролировать такую прибыльную сделку.

Ко всему прочему, русские попросили красивую китайскую рабыню – толи в некий гарем какого-то дальневосточного богача или для элитного борделя, это было не суть важно.

Мы договорились с Харбинцем, что найти ту, которую никто не будет искать здесь в Китае, – моя задача. Еще по Хайнаню Харбинец знал, что мне можно доверять в таких вопросах. Для этого дела я выкупил Гого – именно она великолепно сыграла роль похищенной девушки для российского элитного борделя.

Мы провернули это дело в течение одной недели. Никогда никто из нас не зарабатывал таких денег за такой короткий отрезок времени. Харбинец, как и всегда, решил по такому делу закатить шумную вечеринку.

К тому же незадолго до этого его в очередной раз повысили.

Завидев меня, Харбинец разулыбался и махнул рукой, приглашая к большому столу, за которым он сидел один. Вокруг набирала обороты вечеринка.

– Дахай, дорогой мой!

Я сел и наклонился к нему:

– Помнишь, ты рассказывал мне про диверсантов со знанием русского языка?

– Ну, – улыбнулся Харбинец.

– Я хочу, чтобы ты передал мне всю информацию по ним и об этом никто не узнал. Чтобы там было все: имена, фото, навыки, планы, кто, куда и зачем. Все.

– Дахай, ты че несешь?

– Сколько ты выпил?

– Какая, на фиг, разница?

– На, выпей таблеточку, приведет в чувства. – Я протянул Харбинцу «синявку». – Я коротко поясню, – продолжил я. – Продажа оружия, похищение человека, контрабанда животных и даже то изнасилование официантки. Все это зафиксировано. Записано, снято. Диски разосланы по адресам разным людям из числа тех, кому я доверяю, но о которых ты никогда не слышал. Они вскроют конверты завтра, если мы с тобой не договоримся или я вдруг пропаду на какой-нибудь крокодиловой ферме. Ты прекрасно знаешь, что за все эти преступления – смертная казнь. Все новости будут о тебе.

– А как докажешь? – спокойно спросил китайский военный.

– Никак. Честно говоря, у тебя все равно выбора нет. Выпьем?

Я никогда не видел его таким. Он спокойно осушил бокал с виски, встал и пошел к выходу. По пути задел кого-то из своих вояк плечом, тормознул, вмазал со всей дури ему по лицу и удалился.

Чтобы достать нужную информацию, Харбинец поднял на уши всех военных, замешанных в каких-то грязных делах. Где-то шантажом, где-то угрозами, где-то подкупом, но добрался до нужных мне данных.

Импульс, данный мной снизу, дошел до самых верхов, и при этом у всех были зашиты рты.

Через несколько дней у меня были документы на всех диверсантов. Их оказалось даже не 39, а 42. Трое были сверхзасекречены и готовились отдельно.

То, что Харбинец вел все свои грязные дела лично, – стало очень важным фактором в том, что я провернул с ним. Не меньшую роль играло то, что ему все это очень нравилось – похищение, сделки, убийства, погони…

Пока я ждал очередного повышения Харбинца, я проворачивал одно за другим дела, каждое из которых компрометировало китайского военного и позволяло мне в итоге ставить ему условия.

История с официанткой произошла как нельзя кстати – я долго ждал случая, в котором смогу его выручить и заработать доверие. Мне нужно было, чтобы он терял бдительность, имея дела со мной.

В действительности я фиксировал далеко не все. Если был хоть какой-то риск попасться, то ни жучки, ни камеры я не использовал.

Когда Харбинец передал мне досье диверсантов, я расплатился с контрабандистами, которые были участниками задуманного мной плана. Гого вернулась обратно в Китай, я попрощался с ней, пообещав, что на этот раз – навсегда.

Все досье были отправлены в Центр. Получить эти документы было для меня большой удачей. Я поймал себя на мысли, что такие финты в стиле Джеймса Бонда возможны только в кино. Но провернуть такое дело в одиночку – это совершенная фантастика, оказалось – нет. Перед поездкой домой мне оставалось завершить несколько дел.

Знакомый запах домашней постели. Тишина. Я медленно открыл глаза. В комнате было душно, кондиционер включен не был. Голова была повернута влево, так, что я видел электронные часы, стоявшие на тумбочке у изголовья. Часы показывали без четверти десять. Не двигаясь и даже не моргая, я пытался понять, как очутился в своей кровати в Гуанчжоу.

Такое ощущение, что я, минут пятнадцать назад закрыв глаза, вдруг странным образом оказался здесь. Как будто из памяти вырезали кусок. Я попытался привстать и почувствовать собственное тело. Ничего не болело. Я лежал голый, и это был добрый знак, означавший, что в кровать я лег самостоятельно. Если бы меня укладывал кто-то посторонний, трусы наверняка бы оставили, не зная, что я предпочитаю спать без них.

Со мной такое бывало пару раз во время учебы в Харбине, когда я на спор заливал в себя залпом пол-литра водки. Но в этот раз я не пил, и ситуация медленно начинала меня пугать. «Может, мне все приснилось?» – ворвалась в голову идиотская мысль.

Я вдруг вспомнил слова доктора, работавшего со мной в Москве по консервации памяти: «Чем лучше у человека память, тем выше интеллект»… А в китайском трактате «Шесть искусств ведения войны» я как-то прочел три главных качества полководца: интеллект, характер и высокий моральный дух. Точно! Это доктор, будь он неладен! Это все его гребаные уколы. Через несколько месяцев, мне нужно было ставить в России очередной укол, первый с того момента, как я перешел на новый цикл: один укол раз в три года. Может, доктор что-то напутал? Или препарат «недотянул» до нужной точки… Я вдруг отчетливо вспомнил, как доктор предупреждал меня об опасности несвоевременных уколов. Он говорил, что у меня может развиться синдром Корсакова. Я точно запомнил эту фамилию, так как сразу проассоциировал с композитором Римским-Корсаковым. Доктор подробно рассказывал о симптомах и последствиях этого синдрома, предупреждая, что амнезия может быть спонтанной.

Я пошел на кухню. Удар. Снова провал…